Вит и Витта 5

Передо мной разбросанные листы бумаги, Витта спит... сном младенца. Она неожиданно и резко заболела. Температура. Высокая.

Нет, она не принимала никаких лекарств, потому что знала, что это переосмысление, и надо пережить это состояние.

И наблюдала за собой. Температура доходила до 39, некоторое время держалась,  потом опускалась до 38.

Было тяжело и больно, и она плакала о чём-то обидном и несбыточном.

Да, а надо вам сказать, что её обычная температура 35. Так что для неё 39, это практически 40.

Ритм жизни она не меняла. Так же принимала горячий душ по вечерам. Смотрела ТВ. Ей показывали На всю оставшуюся жизнь Петра Фоменко и рассказывали, какой он хулиган и высокой души человек. Ещё она вязала и расписывала на этот раз дверцы стенных шкафов.

И ещё она писала стихи и не только стихи. Эти листки и есть её писанина. похоже на бред. Иногда попадаются довольно стройные, иногда корявые, но всегда искренние.

Эта температура выжигала что-то внутри неё, и похоже, такова была её задача.

Я сначала пробовала систематизировать их, ну в хронологическом порядке, что ли. Но нет, бред есть бред. Чужая душа потёмки.

И я помещаю их все здесь, что составляет завершение истории Вит и Витта и по совокупности передают её (Витты) состояние и переосмысление.


Душа закипает. Температура.
Что-то она выпаривает.
Нос разбегается. Физкультура.
Течка. Водные барели.



Хочешь утешить меня сексом,
Нет, не хочу секса.
Ты в голове застолбил место. Тесно.
Нет ничего постоянного в мире.
Куда ни плюнь, вывернится.
Вывернуться и спуститься в сортире.
Канализация выведет.


Руки такие холодные,
А голова в колодках.
Выдавливает мысли.
О! На ушах повисли!


Смену сдаю. Отработала честно.
Освобождаю для новенькой место.

Узел. Пора. Развязывается.
Нет. Не рвётся. Пенька смазанная.

Ты прольёшь по мне не слезу, а каплю спермы.
Что ж, у каждого своя вера.


Ну и что у нас с тобой общего?
Постель и ещё раз постель.
Ни забот, ни стола красноборщего,
И не наблюдаем капель,
Приобнявшись и трогательно
Разговор не разговариваем.
Периодически рогом
Упираюсь, и это варево
Разбавляю, разноображу.
От постели обалдеваю,
И глагольные рифмы-вражины
Неприлично употребляю.
И вообще рифмой пренебрегаю.


Я согласна на ту, на высокую,
Без никакой постели.
И когда она, светлоокая,
Безо всякой корыстной цели,
Ну тогда... Тогда...
Пусть будет постеля.

Но без вывертов и без ханжества,
Без холопского повиновения.
Без намерения властвовать...

Высокая и чистая...

Что, размечталась, по-таскуха!
То притянула, что ты есть.
Да, на старуху и проруха.
И это божеская месть.


Я хочу быть Лаурой,
Которой Петрарка
Никогда не видел.

Я хочу быть Лаурой,
Которой Петрарка
Посвящал стихи.

Я хочу быть Лаурой,
Которая знать не знала
Поэта Петрарку.


Ну и что такое ЧУВСТВО?
Чу! Мы этим ощущаем.
И великое искусство
Чувств, его мы воспеваем.

Ах, как тонко я прочувствовал
Вас, и даже захотелось
Воплотить мне это чувство
В дело, то бишь, в ваше тело.

Пусть и тело всё прочувствует.
Нот 12-ти довольно.
Не искусство для искусства,
А размашисто и вольно
Предадимся мы практически,
Философски изучая,
Практику вести практически,
Но... Сначала чашку чая
С имбирём. Спою вам кротко
Про мои об вас страданья,
А что сыплется бородка
В чай, так это... воздаянье.


Когда слушаешь музыку сфер,
И себя начинаешь слышать.
Добрый вечер, мой друг Люцифер.
Ах, в каком ты сегодня обличьи.

Этот жадный и вечный круг.
Маскарад, что от Бога начат.
Бог - твой друг, и я тоже твой друг.
Всё от Бога, и не иначе.

Человеческий враг, и что?
Возлюби врага, человече.
Этот враг из твоих же снов
Заряжает сердце картечью.

Возвращает и веселит,
И прельщает любовью сладкой.
Человече, ты - инвалид,
Заблудившийся вдруг украдкой.

А ведь Бог, он на то и Бог,
Без его позволения волос
Не падёт. И его порог
Высоченный. Но... вырасти колос.


Я хочу говорить с тобой
По душам.
Я хочу плавать с тобой
В озере.
Я хочу
Сквозняком
По твоим ушам,
А не кликать кодами
Брайля, Морзе.
Я хочу,
Чтоб раскрылась
Твоя душа.
И чтоб я в неё
Плюхнулась.
И лапшу разматывать
На ушах,
И закидать
Плюшками.


Неужели ты не понимаешь,
Надо мною властвовать нельзя.
-Льзя, льзя, льзя, льзя,
Ещё как льзя.

Любить что ли будешь?
Медовым рассветом
Потчевать по утрам?
Воскресенья из серых буден
Сделаешь, и богам
Будешь молиться о воскресеньи?

Каким таким богам?
Зачем небу расцвет весенний.
Осени нужен капкан.


Ты слишком умный и красивый.
А мне бы что-нибудь попроще.
И я, я становлюсь пассивной
На фоне соловья и рощи.

Потом очухиваюсь разом
И понимаю, наважденье.
И понимаю, что зараза
Меня уже накрыла тенью.

И метастазы уж крадутся.
Захватывают, поглощают.
Я снова встряхиваюсь. Путы!
Подите прочь! Пока. Прощайте.

Пройтиться, что ли, по канату.
А это ведь гораздо проще,
Чем одолеть ума палату.
Нет, лучше я уйду из рощи.


Наказания не боюсь.
Ты же знаешь,
Что я бесстрашная.
Я не держусь за жизнь.
Для других она страшная.
А я знаю такое...
Что мне легко и весело.
Была бы твоя фотокарточка,
Я бы её повесила.


Да, я земная... пока.
Но я... НЕБЕСНАЯ.
Практику прохожу. Богам,
Мне в этой практике тесно.
Круг закончился очередной.
НЕБО, есть только НЕБО.
Друг мой Болконский,
Ты мне родной.
Подлым ни разу не был.

Я поместила в рассказ не все Виттины стихи, и там ещё были рассказы. Скажу честно, мне то, что я не поместила показались совсем уже бредом. Обзывала себя жидовкой, или вот это

Тот станет Буддой, кто поймёт Будду" и

Здравствуйте, я Будда.
А что, я - просветитель,
Как ночной... светильник,
Как привет из будущего

Будда делает зарядку шеей.
Будда не носит панталоны.

Вы задаёте вопрос, почему Витта сама не публикует свои вирши, а я вам отвечу. Она умерла во сне.

Вы скажете, что я всё выдумываю. Чесслово, нет. Нет, я не отказываюсь, что начинаю я описывать себя под другим именем, но потом оказывается, что я пишу, то, что вижу и что когда-то пережила. Только не помню, когда. Так что, всё правда. Умерла, так умерла.

Если мне не придётся оживить её по просьбе бабушки или самой Витты. Ну это уж как Бог даст. Засим, я прощаюсь и говорю Всего доброго, до новых встреч.


                Ваша Светлана Бабетта