Жёсткие рассказы Чернова

       ДЕД

    За неделю до смерти деда бабка позвала меня к себе и говорит:
    -Федька, тебя дед зовёт. Спрашивает, чего не ходишь-то к нему? Давно ведь не был.
    Я пришёл к деду. Он говорит:
    -Федька, закрути мне самокрутку. Скоро уж я, видать по всему, помру. Чую, не долго мне осталось. Хочешь, я расскажу о своей жизни? Да ты присядь, успеешь с ребятами подраться. Может, дольше помнить будешь меня.
    Я тогда ещё в школу не ходил, шесть лет мне было всего, вот такой сухой был. Худющий такой, что трудно представить.
    -Начну с того, как я женился на твоей бабке Анне,-начал дед,-это было через несколько лет после революций. Но война уже кончилась. Гражданская война. Ну, ты ещё мал, тебе не понять. Так вот, пришёл я к её отцу, твоему прадеду, в одной деревне жили, и говорю, так мол и так, хочу Анну в жёны взять. Никита приветил меня, медовухи налил себе и мне и говорит, "похвально, похвально". Выпили мы. А пойдём-ка, говорит, во двор, поборемся. Поборешь меня, отдам Аньку за тебя, не поборешь, не отдам. Вот мой сказ.
    А прадед твой Никита, если хочешь знать, здоровенный был мужик. Достаточно сказать, что он на охоте однажды голыми руками медведю шкуру разодрал. Но и я был не промах, к тому же молодой, восемнадцать исполнилось, а ему уже далеко за сорок к тому времени вышло.
    Выходим мы на улицу. Стали бороться. Долго боролись, Разогрелись, разозлились. Разозлились, что ни один не может другого одолеть. Никита ещё владел приёмами в борьбе, а за мной только молодость, сила и азарт. Но выдохлись мы оба дай Бог как! Наконец я его еле-еле как уложил.
    -Молодец,-говорит Никита,-слово держу. Отдам тебе Аньку. Но,-добавил он,-всё равно ты слаб ещё. Очень слаб. В технике слаб. Приходи ко мне, я тебя научу приёмам. Так натаскаю, что тебе не будет равных ни в борьбе, ни в драке. Вот когда научу всему, что я покажу, вот тогда и женишься на моей дочери. А вообще,-ещё сказал он с хитрецой,-поддался я тебе. Нравишься ты мне. Потому что другой кандидатуры я не вижу в нашей деревне.
    И стал я ходить к нему. Многому научил меня Никита. Приёмам многим. Натаскал он меня будь здоров. Были у нас потом в деревне как-то соревнования по борьбе. Пятьдесят человек против меня не могли выстоять. Не толпой, конечно,поочерёдно. Потом уж, в конце, я уже стоять не мог, на коленях боролся. Но я всех, запомни, всех поборол.
    Злость, что ли, на меня затаили, решили в тот же день меня с моста сбросить. А вот хрен им. Я их всех покидал с этого моста. Откуда только сила взялась, вроде уж на коленях был тогда, когда боролся. А там высота, если не соврать, метров двадцать была. Да ты знаешь этот мост.
    А когда война началась... Отечественная уже. Был я и на Финской. Не знаю, запомнишь ли чего, мал ещё. Рассказываю, значит надеюсь, что запомнишь что-то. Командиром взвода я был. Николаев, Новороссийск, короче на Чёрном море я воевал. В пехоте. Был такой период, когда немцы по нам били и наши тоже по нам лупили. Что за приказ такой идиотский был, что свои хотели своих уничтожить, не вдавался, но поверь, такое было. Такое время военное, не верили видать, что наши могут отступать. Как так? Красную армию никому не победить! А тут такой позор! Расстрелять их всех, дезертиров. Так вот, когда мы выходили из окружения, у кого силы были, мы поднимали трупы и прикрывались ими. Запомни Федька, из роты, веришь, четыре человека вышло всего. Четыре человека. Мне уже врать нет смысла. Было такое, чёрт возьми, было!
    А у нас рисуют войну... Тьфу ты, слушать и смотреть противно. Не верь ни книгам слащавым, ни фильмам всяким лживым. Всё враньё.
    Такой ещё случай со мной был на войне из многих. Едва я фрицу одному не проиграл, хорошо реакция спасла. Нет, сначала о другом. Был у меня до войны корефан, то ли японец, то ли кореец по наций, не важно. Он меня натаскивал по карате, как Никита. Но тот не знал карате. А японец этот исключительно как владел карате. Он мне всё говорил, как я сейчас тебе, набивай руки, набивай ноги, костяшки жёсткие набьёшь, реакцией завладеешь, это очень много значит. Самое главное-реакция и твёрдость кулака. Одной физической силой не сможешь победить никогда. Это всё ерунда.
    В одном бою схватились мы в рукопашную с немцами. Немец силён был и ловок. Не могу одолеть его и всё. Да что, думаю, за фигня? Тот крутится, никак его не могу взять. Перехитрил однако я его, схватил трёхлинейку, на земле валялась, посадил его на штык, перебросил через себя. А как иначе? Иначе бы по другому могло оказаться. Вот так. Война, это тебе не шутка. Много было разных поганых случаев, что теперь.
    Пришёл я с фронта израненный весь, рука перебита, видишь, сухая какая. Пошли в деревне в клуб. Там фронтовик какой-то оказался, повыше меня ростом. Вернее, не фронтовик, дезертир он был, на самолёте сбежал с фронта. Так говорили. Отсидел своё, ладно хоть не расстреляли. О войне чего-то начал вякать, со мной заспорил. Уж ему ли о войне рассуждать? Что он о ней знает? Провоевал месяц, может два, потом дезертировал. Он сказанул какую-то глупость, на меня вздумал замахнуться. Ну, я его и отхерачил. И руками и ногами. А не хрен о войне глупости говорить. Даже не о войне, о фронтовиках.
    Дед замолчал. Самокрутка у него кончилась, он попросил закрутить другую. Я с жадностью смотрел, как он смачно затягивался дымом, как выпускал его кольцами. Мне всё это нравилось в нём. Мне нравился табачный дым.
    -Ну что смотришь, сморчок? Нравится? Вижу, что нравится. Ладно, разрешаю тебе. Через несколько лет, когда подрастёшь. А лучше бы вообще никогда не курил. Ничо в этом хорошего нет. А сейчас забудь. Усёк? А то бабка почует, не хуже меня врежет. Не забудешь наверно никогда, как через комнату летел. Так ведь тогда бабка мне сказала, почуяла. Ажно сама потом испугалась, убил ведь внука-то, дурак старый. Подбежала ко мне, давай за волосы хватать, а где они, волосы на лысой башке? Не обижайся на меня, Федька, счас-то уж чего. Помню, долго обижался. Бабка к отцу, спрашивает, что не ходишь, ты говоришь, я к нему больше никогда не пойду.  Бабка и говорит, дед, мол, скучает, чего-то рассказать тебе хочет. Ты пришёл тогда. А я пенсию получил. Свою засраную пенсию-копейки какие-то, совсем не фронтовую пенсию. А тебе кораблики нравились, пластмассовые были, помнишь? Я тебе даю рубель, иди, купи себе кораблики и конфет. Помнишь, нет, Федька?
    Я отвечал, что конечно помню. Хотя для меня тогда, в моём возрасте, то, что произошло полгода назад, был большой срок. Я запомнил всё, что мне рассказал дед.
    В конце дед сказал: Забери все мои железяки, все эти медали, они мне теперь ни к чему. Я не понимал тогда, что значат ордена и медали участника Великой Отечественной войны. Я не знал им цену. И очень о том сожалею.
               


             КУРИЦА-НЕ ПТИЦА, БАБА...

    Жили мы с первой моей в своём деревянном доме. Летом качал я воду злектронасосом в огород. А насос был плохой, клапан износился, в магазине в то время не купишь. Вытачивал я этот клапан сам из каблука резинового сапога. Хватало его очень не надолго. По мере износа клапана вода подавалась всё хуже и хуже. Дом наш находился в низине и в подвале у нас постоянно стояла вода. Из подвала и выкачивал. А чтобы провод каждый раз не вытаскивать, я его перебросил через форточку.
    И однажды мне моя Людка заявляет:
    -А ты знаешь, почему у тебя насос плохо качает?
    -Почему,-спрашиваю.
    -Потому что провод поднимается на форточку. Ток не поднимается высоко. Ты пусти провод по низу, через дверь. Лучше будет качать и клапан не будет так быстро изнашиваться. Не придётся постоянно вытачивать.
    Я просто офигел от такого её заявления. Никогда бы не подумал, что до такого можно додуматься. Сначала было подумал, она шутит. Посмотрел на неё. Нет, она серьёзна. Говорю ей:
    -Ты, Люда, в Москве была? Была, знаю. Останкинская башня представляешь, какая высокая? У них как-то хватает электричества до самого верху.
    -Так там другое давление по электричеству. Ты меня слушай внимательно, я техникум закончила.
    Я обалдел от её речей. Не понимал, как можно нести такую ахинею. Давай ей объяснять суть электричества. Долго объяснял. До самого вечера. Даже эксперимент показывал. Затаскивал провод на самый верх крыши, поднимался туда с вентилятором, включал его. Смотри, говорю, вентилятор слабее не крутит. Что это показывает? Что ток поступает не зависимо от высоты. Даже про электроны ей втолковывал.
    Видимо, популярно ей рассказал. Она поняла физическое явление электричества. Казалось бы, мои нервы могут успокоиться. Ан нет. На следующий день та же история повторяется и повторяется в ещё худшем и диком варианте.
    Приезжает её тётка. И начинает нести тот же бред. Моя Людка сидит, смеётся. Знает, что я прав. А тётка её имеет два высших образования, закончила физико-математический факультет. И кто её сдвинет с вершины тупости, если она уверена, что права? Дошла уже до того, что чуть ли не криком доказывает правоту своих бредовых речей и какой я глупый, не понимаю элементарных вещей.
    Я убеждал её, сначала пытался спокойно доказать её неправоту, потом тоже уже не мог сдерживаться, всё больше стал переходить на повышенный тон. Всё было бесполезно, полный ноль.
    -Вы чем свои два диплома заработали?-спрашиваю.
    -Ты на что намекаешь?
    -А вот на это и намекаю. С такой тупостью диплом о среднем образований лишний.
    Как она взъярилась:
    -Да как ты смеешь?
    И понесла. Чего только я не наслушался. Что дипломы у ней честно получены, что не мне её учить, что я ещё пацан, ничего в жизни не понимаю. И много ещё чего. Я еле сдерживался, ничего её не возражал. Наконец она накричалась. Может быть на этом бы всё и закончилось.
    Я спросил:
    -Вы когда последний раз себя в зеркало видели?
    -А в чём дело?
    -Посмотрите, у вас глаза вылезли на лоб.
    И по новой крик. Баба моя тоже не выдержала, психанула из-за тёткиной глупости и её крика. Теперь она попыталась объяснить тётке, насколько она не права. И теперь они разругались друг на друга. А если две бабы ругаются, это уже больше, чем скандал. Наорались одна на другую, в тупой злобе, руками намахались. Разобиделась тётка, быстро собрала свои вещи и укатила обратно к себе домой. "Ноги моей больше у вас не будет", крикнула на прощание.
    -Люда, зачем ты это сделала? Вмешалась.
    -Как не вмешаться? Ты мне втолковал, я поняла. А эта, оказывается, вообще тупая. Два института, такую чушь несёт!
               


            НИКОЛА - УГОДНИК (короткие рассказы)


            Слабоволие

    Служил Никола, как и все нормальные парни, в армий. Пошёл ночью в туалет. Было заведено правило-дембельское очко занимают только дембеля. Больше никто не смеет. Не везде так есть. У них было. Заходит в туалет. Кабинка закрыта, ремня на дверце нет. Что за чёрт? Дембель он был один тогда, кто посмел? Конечно уж, если не в терпёж, пожалуйста. Но всё-таки надо соблюдать не им заведённое правило. Дёргает дверь:
    -Открой, козёл, счас говорю, кто там?
    Молчит. Но слышно, кто-то вошкается за дверью. И молчит, что интересно. Не понравилось это Николаю, и интуиция чего-то не хорошее подсказывает. Долбанул он ногой в дверь, она нараспашку, а у того уже ремень на шее. Николай приподымать его, орать, на помощь призывать, одному ведь не справиться. Дневальный прибегает, они вдвоём вытащили его из петли. Как его Николай давай хлестать по мордальнику:
    -На кой ты это сделал?-в ярости спрашивает.
    Тот письмо показывает.
    -Это стоит того? Придурок! Я тебя спрашиваю-стоит?-давай его разубеждать,-я скоро уйду на дембель, я надеюсь, НАДЕЮСЬ, ты больше этого не будешь делать?
    У Николы была мысль не дать ему повторить то, что он хотел с собой сделать, была мысль помочь этому человеку. Но как это сделать? Хоть оставайся, не уезжай на дембель. Даёт ему свой адрес:
    -Напиши мне, что ты всё вытерпел, всё перенёс. Ты меня понял? Ну выдержи всё, выдержи.
    Никола почти умолял его. Хотя никогда раньше никого не просил в таком тоне. Не в его правилах так себя было вести.
    -Если вздёрнешься, я приеду на твою могилу и нассу на неё. Даже больше, чем нассу, сделаю. Ты понял, нет, дурак?
    Долго он ему внушал. Каждый день внушал. Много разумных слов говорил. Что грешно так делать, что ты христианин, хоть и хохол, и ещё много чего.
    Он убедил его. И не напрасно. Он гордится этим.
    Потом уже, спустя ряд лет сослуживец пригласил Николу к себе в гости. Жил он в деревне, женатый уже был, двоих малых ребятишек имел.
    Николай приехал. Как полагается, гостя за стол усадили. Сидят они втроём, ещё молодая жена сослуживца, всё чин чинарём. Выпили. О совместной службе речь зашла. Многое повспоминали. И тут он ляпнул:
    -А если б не Колян, меня б счас не было.
    И рассказал о том, как он его в туалете спас.
    Коля смотрит на него, совершенно не понимая, зачем тот об этом растрепался? Думает, он что, хотел его возвысить в глазах своей жены? Зачем? Ему это было абсолютно ни к чему. А в итоге что получилось? Ведь он себя этим рассказом унизил. Может до этого, она, его жена, ничего не зная об этом случае, не считала своего мужа таким слабым? А теперь что подумает?
    Коля отозвал его выйти. Вышли на улицу:
    -Зачем сказал об этом? Ты подумал, что она подумает? Не обо мне, о тебе? Каким был слабаком, таким и остался.
    Объяснил ему толково. Даже в мордальник врезал. Так, слегка, не так, как семь лет назад. Но только понял ли тот что-то после этого.
    -Я вижу, что ты живёшь вроде не плохо, но только одно понял. А именно то, что тогда совсем не по христиански, грешно поступил. Из-за какой-то б-и, которая истаскалась, сам говорил, я помню, хотел петлю накинуть на себя. Сколь я убеждал тебя тогда, думал, впрок тебе пойдёт. Помог остаться в этой жизни. Которая постоянно, каждый день должна учить. Тебя учит?
    Так примерно высокопарно Николай говорил ему. Всё-таки он ещё надеялся, что тот наконец-то поймёт, что так, как он жил до этого не правильно. Иначе к чему были все слова? Ведь понял же тот греховность своего поступка во время службы.
    У Николая пропало всякое желание общаться с бывшим сослуживцем дальше. Он не стал более задерживаться и сразу уехал.
            
            
            А вы бы так смогли?

    В 1989 году, спустя год после страшного землетрясения в Армений, ездил Николай в один город. Здесь, в Свердловской области. Когда возвращался обратно домой, стоял на автовокзале, ждал автобус. Взял билет, как полагается. Стоял, курил. Подходит парень, не шибко такой одетый, в фуфайке. Видно, что колхозник. Попросил закурить. Коля дал ему сигарету, позволил прикурить от своей.
    -Из больницы еду,-сказал парень,-обещали родственники приехать за мной. Не приехали.
    Перекинулись коротким разговором. Тут подходит "Икарус". Коля заходит в автобус, занимает своё место. Видит, парень тоже поднимается в автобус. Проходит на заднее сиденье. Автобус трогается.
    Когда выехали за город, засели контролёры. Мужчина и женщина. Стали у пассажиров проверять билеты. И тут выяснилось, что у парня билета нет.
    -Вылазь,-говорят ему контролёры,-без билета не поедешь.
    -Не вылезу,-отвечает парень.
    Николай слышит весь этот нехороший разговор. Слышит, дальше контролёры говорят на весь автобус:
    -Пока не вылезешь, автобус не поедет. Почему из-за одного тебя должны все страдать?
    В автобусе ропот нездоровый пошёл, пассажиры начали возмущаться. И тоже на парня-вылазь.
    Коля думает: господи, до чего дошёл русский народ. В автобусе ехало около тридцати человек, билет стоил 90 копеек. Дай каждый по три копейки, столько стоили три коробка со спичками, и насобирают на билет пацану. Стало так нехорошо на душе. Коля поднимается со своего места, выходит вперёд, к водителю:
    -На, возьми,-подаёт ему рубль, поворачивается к салону,-а вы, которые здесь возмущаетесь изо всех сил, забыли, недавно в Армений землетрясение было? В каждом цехе собирали по три-пять рублей. И каждый отдавал! Забыли?! А вы по три копейки пацану пожалели! Сидите тут, возмущаетесь! Полдня готовы просидеть, а три копейки не дадите!
    Все молчат.
    -Вот ты, сука, сидишь,-говорит напрямую мужику,-рубаха расстёгнута, крест на тебе висит. Ты что, в Бога веришь?
    -Да, верю,-с вызовом отвечает тот.
    -А что в Евангелии сказано: помоги ближнему. Вот он, ближний, ты три копейки ему пожалел! Стыдно мне за вас, русские люди! Стыдно, чёрт возьми!
    Он такую речь прочитал, взывая к их совести, трудно поверить, шапку набросали! Хотели, по русски говоря, кинуть пацана. А Коля не дал!
    Доехал парень до своей деревни, денег ему хватило и на следующий билет и ещё осталось. Николаю надо было ехать дальше, но автобус проезжал мимо его населённого пункта. И пошёл он пешком. По морозу. Думает, остановлю попутку, не может такого быть, чтобы кто-нибудь не подвёз. Да где там? Никто не останавливается. Никто. Все мимо. И тут идёт такси. Коля поднимает руку, останавливает. Нет, говорит водила, туда не поеду, дорогу там всю перемело. Деньги Николай имел, предлагает двойную цену, тройную. Водила упёрся, не поеду и всё.
    И пришлось Николаю 20 километров идти пешком. А мороз стоял... Коля едва не замёрз.

      
             Повезло

    Стоит как-то Николай за городом. Едет мужик на Газике пол-ста третьем. Останавливается. Коля подсаживается. Везу, говорит водила, на убой корову, разродиться не смогла.
    -Довезу, не довезу, не знаю,-и беспокойно всё заглядывает через заднее стекло в кузов,-а кровь не пустишь, что за мясо будет? Не знаю, что и делать.
    Коля заглянул через стекло.
    -Голова-то вроде уже не ворочается. Не расстраивайся, мужик. Смогу-помогу. Тормози.
    Шофер останавливается. Коля запрыгивает в кузов. Нож всегда был с собой. Острый как бритва. Смотрит, корова ещё дышит. Всаживает в неё нож, выпускает кровь. Начал разделывать. Опыт имелся, когда-то с отцом разделывали свою скотину. Снял с коровы шкуру, выпустил внутренности.
    -Остатки там докончишь,-говорит шоферу,-скажи, дорогой пришлось завалить. Спасибо, довёз.
    -Тебе спасибо,-отвечает,-подвернулся мне. Если б не ты... Может, ещё увидимся где.
    Они расстались.Коля вышел, шофер поехал дальше, на скотобойню.
    Увиделись они через пять лет. Работал тогда Коля в столовой. Тоже шоферил, тоже на Газике. Однажды садится обедать. Подсаживается мужик.Коля его сразу узнал. Видит, тот его не узнаёт. Посмотрел один раз, второй.
    -Знакомый, вроде,-говорит.
    -Да вот подъехал на Газике пообедать.
    -Я тоже на пол-ста третьем. Где-то мы с тобой виделись.
    -Вспоминай,-говорит Коля. Сам не навязывается.
    -Мне кажется, я тебя подвозил. Не с коровой ли?
    -Ну вот, узнал.
    Пообедали. Был Николай в то время на посевной, жил в общаге.
    -Поехали ко мне,-предлагает.
    Шофер был проездом через деревушку. Время, говорит, у меня есть, согласился. Взяли они выпить, приехали в общагу. Присели к столу. Зашёл разговор о том случае.
    -У тебя, видимо, было такое, что скотину валил?-спрашивает новый знакомый.
    -Было с отцом. Помогал ему. А что так, в дороге, так не приходилось.
    -Выручил здорово тогда. Спасибо тебе. Был бы я в накладе, если б дохлую привёз. Кто бы взял? У меня два сына, дочь.
    -Сам никогда не резал? -спрашивает Коля.
    -Не приходилось. Всегда отец режет.
    -Так хоть приглядывался бы, как. Живёшь в деревне, не умеешь скотину завалить. Пригодится когда-нибудь.
    -Не могу я резать. Ну, не могу и всё. Поверь, своё хозяйство всегда держу, а резать каждый раз отца приглашаю. Самому жаль.
    -А сыновья твои что будут уметь?
    -Ну, не всем же это дано.
    -Да, конечно,-согласился Коля.
    Пробыл он у Николая пару дней. Потом он уехал. Больше с ним никогда не встречался.
   
    Что Николай понял из своих прожитых лет, он так рассказывает об этом.
    Мне уже полтинник, а я до сих пор ничего в своей жизни понять не могу. такой вывод сделал из всех прожитых лет. Людям помогаешь, они тебя забывают. Может, считают, что им обязаны помогать? А сами способны помочь? И что интересно, потом забывают, что нуждались в помощи. А мне судьба как специально подгоняет с ними встречаться. Проходит год, два или несколько лет, я их встречаю, они не только тебя знать не хотят, норовят обкакать со всех сторон. И помощи от них, естественно, не дождёшься. Думаю, никому я больше помогать не буду, не дождётесь от меня даже слова хорошего. А назавтра с кем-то случись что, всё забываю и опять бегу на выручку. С тем же, кто помог бы, вновь не встречаешься в жизни. Кто-то уехал далеко или узнаёшь, что кто-то уже ушёл навсегда.
    Ведь что получается: если я Николай, то как Николай-угодник всем должен угождать, всем помогать? А скотине, я понял, помогать нельзя. Только как бы знать, скотина он или нет окажется.
    Одно я понял: в своей судьбе, в своей жизни, как она сложится, виноват только сам. Сам и никто другой.