В танкисты за шесть месяцев 1

Здравствуйте уважаемые читатели!
Я приступаю к переводу ещё одной книги эстонского автора на русский язык. На этот раз мне попалась в руки книга Ильмара Томуска "В танкисты за шесть месяцев". Книга автобиографичная, поскольку в ней автор вспоминает и описывает два года своей службы в Советской Армии в морской пехоте. Книга достаточно адекватна. Переводить буду дословно, так что извините, если будут встречаться нецензурные выражения, которых в книге достаточно много, поскольку описать армейскую среду подчас по другому не представляется возможным. В некоторых моментах я буду добавлять свои комментарии и замечания.
Немного о авторе. Ильмар Томуск. В данный момент занимает должность директора Языковой Инспекции, или как её у нас называют - Языковой Инквизиции. Задача инспекции - искоренить русский язык в Эстонии и сохранность эстонского языка. Притом что искоренением английского, финского, шведского и других языков Инквизиция не занимается. Только русский. И господин Томуск с этим справляется отменно. Возможно причины такой ненависти к русскому языку скрываются и в этой книге. Не будем судить, будем просто читать.
Итак.

В ТАНКИСТЫ ЗА ШЕСТь МЕСЯЦЕВ.

ИЛьМАР ТОМУСК.

Книга вышла в издательстве "Tammerraamat" в 2013 году.

Поехали!!!!!!!! Приятного чтения!!!


ВСТУПЛЕНИЕ.

Когда я в ноябре 1984 года вернулся домой из армии, то моим единственным желанием было как можно быстрее забыть последние два года. Но это было не так то просто, поскольку ко мне подходили снова и снова те, кто не ходил на службу в Советскую Армию, и просили рассказать вновь и вновь о том, что же там в действительности происходит. Воспоминания пережитого, и это касается особенно первого года службы, были не совсем приятными.
Во время всей службы я старался вести дневник. Это было достаточно сложно, поскольку в дневнике я писал "немецкими буквами", то есть на эстонском языке, которого никто не понимал и по этой причине подозревали, что я пишу что то антигосударственное. Дневник надо было постоянно прятать. Я прятал дневник и в матрас, и под лестницей, в вещевом складе и даже в своём танке. Ведение дневника было одной из причин, которые помогли мне выжить в психологическом аспекте.
По возвращению из армии, так и не разу не открыв свои дневники, я выбросил их в помойку - я более не хотел заниматься и возвращаться к этой теме, я страстно желал просто вычеркнуть из своей памяти эти два года жизни. Но, к сожалению, это у меня не получилось.
Первый год после возвращения из армии я часто видел сон, в котором я на своём танке гоняю по заполярной тундре. После такого сна я обычно просыпался с сильной головной болью. У меня до сих пор, когда я вижу в Таллине некоторые дизельные автобусы общественного транспорта, возникают неприятные ассоциации потому, что советские танки дымили дизелями почти так же.
Мой брат Вольдемар время от времени просит меня, чтобы я хоть что нибудь из того своего опыта изложил на бумаге. По его мнению молодое поколение мужчин свободной Эстонии могли бы почерпнуть много полезного для себя из моего армейского опыта.
Я не знаю, могут ли мои воспоминания кого нибудь чему нибудь научить. Иногда это помогает лично мне, поскольку на вопрос "А такую ли Эстонию мы хотели?" ,мне очень легко ответить, основываясь на всём мною пережитом. Своё государство и своя армия это ценности, которые мы часто не умеем достаточно адекватно оценивать.
У каждого из нас свои воспоминания и точно одинакового опыта нет не у кого. Естественно есть те, для кого служба в Советской Армии прошла без больших проблем и неприятностей, но также и много тех, чья служба была даже хуже, чем у меня. И, конечно, есть те, кто обратно не вернулись...
В этой книге только мои воспоминания.
По различным причинам я несколько раз отодвигал написание этой книги. Но сейчас почувствовал, что временная дистанция, отадаляющая меня от армейской службы, достаточная - осенью 2012 года с того дня, когда я, забросив на спину рюкзак, ушёл на сборный пункт в Ласнамяэ, прошло ровно тридцать лет.
Я не буду обращать внимания в этой книге на строгий хронологический порядок в своей службе и на рутинную жизнь солдата, учения, бытовую и боевую технику, поскольку только последняя требует не одну точную главу с подробным описанием. В этой книге самое большое внимание будет уделено тому, на что я всегда обращал самое острое внимание - на людей и их взаимоотношениях. На людей, события и случаи, которые и по прошествии тридцати лет очень чётко остались в памяти. На ценность этих людей, даже если это ничего не скажет стороннему наблюдателю.
Здесь вы найдёте как трагедию так и комедию, которые, по иронии судьбы, всегда ходят рядом рука за руку. Есть дружба и ненависть, вера и надежда, ссоры и замирения, и рядом со всем этим огромное равнодушие, насилие и глупость. Если бы была возможность измерить глупость сантиметром, то в моём опыте это расстояние было бы равно несколько раз до Луны и обратно.
Я представлю перед читателем целый ряд ярких и не очень деятелей, с кем мне пришлось столкнуться за два года армейской службы. Поскольку никогда нельзя быть уверенным, что кто нибудь из них прочитает мною написанное (а прочитает точно, поскольку теперь будет книга и на русском языке :))). прим. переводчика) , то на всякий случай часть имён и фамилий я изменил, поскольку у этих людей воспоминания о армейской службе будут совсем другие, чем у меня. И даже потому, что для старых военослужащих было смешно и просто, для молодых являлось физическим насилием и моральным террором. Но в персонажах книги будут и те, кто проходит в воспоминаниях под своей настоящей фамилией.
Поскольку в книге описывается армейская жизнь без прикрас, то присутствуют главы, которые выходят за рамки этического кодекса или моральных ценностей (например главы "Преступление и наказание" и "Мужские игры"). Также в книге использовались вульгарные выражения, которые не отвечают высоким моральным стандартам, но являются неотьемлемыми словами в ежедневном разговоре как солдат, так и офицеров Советской Армии, но которые не присутствуют в разговорной речи образованного человека. Именно по последней причине я был вынужден ограничить возрастной ценз книги 16 годами. Младше 16-и должны перед прочтением книги спросить совета или разрешения у родителей или опекунов.

ПОСЛЕДНИЕ ДНИ БРЕЖНЕВА.

Летом 1982 года я надеялся, что поступление в университет сможет спасти меня от армейской службы. У меня был типичный пример моего старшего брата. Он, конечно, должен был на втором и третьем курсах один день в неделю проводить на занятиях на улице Фильтри, где он проходил "специальную подготовку" на военной кафедре, где будущих электронщиков обучали азбуке Морзе, используемой в войсках связи Советской Армии, и двухгодичная служба по окончании кафедры им абсолютно не грозила.
К политехническому институту у меня интереса не было, поскольку в точных науках я был не силён. Я считал себя гуманитарием. Но некоторые мои учителя считали, что и от гуманитарных наук я достаточно далёки что я могу сразу после школы идти на работу. Это дали мне понять ещё тогда, когда мой последний учитель в основной школе дал своё разрешение на перевод меня в класс средней школы (т.е из 8 в 9-й класс. прим. переводчика). У многих моих педагогов было мнение, что у меня отсутствуют какие то предпосылки для получения высшего образования и транспортным рабочем я буду смотреться гораздо лучше и от меня будет больше пользы в общем построении социализма.
Но мысли получить филологическое образование не были для меня чужды. По моему собственному мнению я умел писать очень неплохие тексты, которые подтверждали  мои скетчи в роли конферансье и небольшие статьи в журнале "Пиккер" (аналог журнала "Крокодил" в СССР, но только на эстонском языке. прим.переводчика). Хотя по выпускному сочинению я получил всего лишь "тройку".Естественно я считал, что эта оценка несправедливая, поскольку во время экзамена по сочинению я умудрился помочь в написании двоим одноклассникам,которые получили "четыре" и "пять", но это мне не помогло. У учителей уже сложилось своё мнение по поводу моего сочинения с нетрадиционными словосочетаниями и оборотами, которые никак не выражали картину социалистического реализма в Эстонской ССР. По этой же причине и пропало первоначальное желание стать учителем эстонского или русского языка.
Но поскольку и карьера транспортного рабочего меня абсолютно не привлекала, то я отнёс свои документы в Педогогический Институт, где попробовал поступить на специальность учителя физкультуры. Естественно никаким спортсменом я не был, но совсем незнакомой эта область мне не была. Шесть лет я занимался дзюдо и карате и это мне дало хорошую физическую форму, выше средней. По вечерам я и старший брат занимались бегом и в последнем классе средней школы я смог пробежать марафонскую дистанцию. Самые лучшие свои результаты я показал в военно-спортивной игре "Орлёнок", в которой школьники последних классов из Эстонии смогли занять второе место. В военно-развивающем многоборье, где надо было с мелкокалиберной винтовкой за спиной и сумкой с гранатами на поясе бежать три километра, периодически кидая на точность гранаты и стреляя по мишеням,мне удалось выполнить норматив на звание кандидата в мастера спорта СССР.Правда в получении звания кандидата мне это не помогло, зато дало желание организаторам соревнований отправить меня в тренировочный лагерь в одну из южных республик СССР. Чтобы не ехать туда мне пришлось приложить громадные усилия.
Уже с шестого-седьмого класса я стал заниматься техническими видами спорта. Вместе с братом Вольдемаром мы ходили заниматься в Ныммесский Дом Пионеров в кружок спортивных автомоделей. За время занятий пару раз я становился чемпионом ЭССР как в юношеском, так и взрослом зачёте. А на юниорском чемпионате СССР мне на шею повесили серебрянную медаль, что официально также давало мне звание кандидата в мастера спорта. На основании всего этого я решил, что у меня есть все предпосылки для получения статуса дипломированного фузкультурника и учителя физкультуры.
Вступительные экзамены и физические тесты я сдал без вопросов. Особенно хорошо получилось сдать экзамен по химии - получил "пять". Когда моя учительница по химии, легендарная Эви Калмет узнала об этом, она не поверила своим ушам, поскольку на уроках химии я занимался чем угодно, только не химией. Например на химии я думал над тем, как с помощью цемента увеличить скорость передачи зубчатого ремня в передаточной коробке 2,5 кубических сантиметра мотора внутреннего сгорания. Также меня занимали медные сплавы, поскольку от массы гайки, крепящей пропеллер на авиамодели, зависела и скорость этой модели.
Естественно я не мешал учителю  своими мыслями и вопросами поскольку учителю было важно, чтобы любой молодой советский человек знал основы химии и знал правильное написание серной кислоты H2SO4. И естественно учителю не нравилось, когда я в контрольной работе работе вместо серной кислоты написла C2H5OH. Но перед вступительными экзаменами я себя серьёзно прогнал по химии. Тем более в этом ничего для меня сложного не было. Так вот из меня и получился студент и я искренне верил, что это освобождает меня от службы в армии.
Но ничего не получилось и для этого было несколько причин из которых самой главной было здоровье товарища Леонида Ильича Брежнева, точнее отсутствие здоровья. Последние пару месяцев (скорее даже лет) никто точно не знал жив Брежнев или уже умер. Иногда он появлялся на телеэкранах, чтобы прочитать несколькочасовой текст о достижениях коммунистический партии. И каждый раз на его груди было всё больше и больше орденов и медалей которых в сумме было больше сотни и анекдот про увеличении грудной клетки Брежнева рассказывали и стар и млад. Также каждый раз дополнялись титулы и звания, поэтому мне было очень жаль молодую теледикторшу Мариту Калласмаа, которая с трудом в выпуске новостей "Актуальной камеры" произносила все должности и звания вождя. Так что состояния здоровья "отца" влияло на всю страну и по моим воспоминаниям в 1982 году в армию было призвано молодых людей намного больше по сравнению со всеми предыдущими годами.
Второй причиной было то, что я был средним ребёнком в семье с пятью детьми. Поэтому паралелльно с институтом мне пришлось устроиться на работу и по этом причине я перевёлся на заочное отделение. В то же самое время я работал в Ныммеском Доме Пионеров завхозом и учителем в автомодельном кружке.
Третья причина была связана с моим хобби. Я изпытывал большой интерес к здоровому питанию и к макробиотике (учение о питании). Как то раз мне с братом удалось достать подпольное издание по этой теме с которой мне посоветовали снять копию. В таллинском Доме Быта был открыт новый пункт обслуживания, где за небольшие деньги можно было сделать копии. Недолго думая я отправился туда и попросил сделать две копии. Работником был добродушный мужчина небольшого роста, который носил клетчатую ковбойскую рубаху.
Мужчина взял мои бумаги и спросил, кто я такой, и почему и что я хочу копировать. Он записал мои данные и неспеша ушёл в заднюю комнату. Через некоторое время он вернулся обратно и с улыбкой вручил мне мои желаемые копии. Я заплатил и радостный помчался домой. Дома брат, увидев копии, сразу спросил: кто мне копировал. Я ответил, что приятный и вежливый мужчина в клетчатой рубашке. "Тогда всё понятно", с житейской мудростью сказал он мне, "не удивляйся, если через некоторое время люди в серых пиджаках начнут проявлять к тебе интерес".
Скоро выяснилось, что брат не ошибался.
"Органы" и ранее проявляли к нам интерес. Пару лет назад мы ходили на танцевальный вечер в Нымме, после чего на улице Нурме произошла серьёзная драка между эстонцами и русскими вину за которую хотели сфабриковать на эстонских ребят. Несмотря на то, что мы с братом ещё до начала драки ушли домой, с нас требовали, чтобы мы добровольно взяли вину на себя, поскольку это может быть полезным для нас в будущем. Мы отказались и следователи были очень серьёзно на нас обижены.
Я уже не помню точно, был ли это зачёт или самый обычный урок,но как то мне пришлось в бассейне Пирита проплыть 400 метров свободным стилем. Я хорошо с этим справился, но руководитель достаточно серьёзно критиковал мою работу ногами. После душа я оделся и направился домой. Возле дверей меня ждали двое осторожных, практически незаметных мужчины. Оба были одеты встрогие костюмы серого цвета.
"Ильмар, нам надо с Вами поговорить", обратился один из них ко мне. Я им обьяснил, что мне надо домой на обед и потом сразу на работу в Нымме, что у меня нет времени. "Это не займёт много времени", сказал мне другой мужчина и жестом руки показал на ближайшую скамейку. Я присел между двух важных мужчин и приготовился слушать.
"Ильмар, недавно Вы распечатывали один материал", начал один из них. "это очень интересный материал, мы уже с ним ознакомились. Но нас интересует совсем другое, у кого вы эти материалы взяли". Я был готов к этому вопросу, поскольку мой брат меня основательно проинструктировал. "Летом, возле церкви Нигулисте, ко мне подошёл один мужчина с очень длинными волосами и бородой. Он был босой и от него пахло пивом. От него я и получил этот материал".
"Так, босой мужчина?" уточнил один из моих собеседников, "И возле церкви Нигулисте?".
"Да, абсолютно босой. Даже носков не было" в задумчивости добавил я. "Кто он такой, я действительно не знаю".
Естественно легенда о встрече с кем то возле церкви Нигулисте была полной выдумкой, церковь я упомянул абсолютно случайно, поскольку в тот момент в голову ничего другого не пришло. И даже не мог себе предположить, что именно эта самая церковь, которую уже реновировали несколько лет, чере неделю после нашего разговора сгорит.
„А мы знаем, что вам нравится писать рассказы и истории", продолжил тот же мужчина, который говорилвсё время. "Мы их читали, это хорошие истории. И у нас для вас есть предложение".
Я начал понимать, к чему склоняется наш разговор.
"Вы иногда пишите нам тоже какой нибудь рассказ." сказал он. "Но только не шуточный. Мы люди серьёзные". После этого он назвал мне несколько знакомых мне имён.
"Вы, думаю, поняли, что именно про этих людей Вы можете написать нам иногда, скажем, раз в месяц. Вы же не хотите идти служить в армию?"
После этих слов он постарался посмотреть мне в глаза, но я взглядом внимательно изучал свои ботинки. Естественно, я не хотел идти в армию.
"Если надо, то я пойду" сказал я, встал и ушёл.
"Вы нас, наверное, неправильно поняли" сказал тот же самый мужчина мне вслед. "Армейская служба очень тяжёлая. Конечно, вы спортсмен и не боитесь трудностей. Но мы можем сделать так, чтобы в армии вам было особо тяжело".
Я не оглядываясь ускорил шаг и в конце концов побежал, поскольку к остановке уже подходил мой автобус.
Вскоре в почтом ящике появилось то, чего я боялся  - повестка из военкомата. Сказав слова прощания семье, друзьям и коллегам по работе, я закинул на спину рюкзак с документами, личными вещами и предметами гигиены, направился на печально известный сборный пункт в Ласнамяэ, где сотни парней со всей Эстонии ожидали своей отправки в Советскую Армию. В отличии от большинства прибывающих туда ребят, я был трезвый и не понимал сначала, почему все такие весёлые. Естественно после протрезвления угнетённое состояние навалилось и на всех других ребят.
Я ждал, что предложит мне судьба на этом этапе моей жизни, и ждать пришлось очень долго. Прошёл день, второй, третий, но ко мне никакого интереса не проявлялось. Жизнь на сборном пункте была скучна и однообразна, если не вспоминать время приёма пищи , из которого запомнились пирожки с мясом и рисом и морс, вкус которого напоминал забродивший клюквенный напиток, в котором вымачивали камеры от велосипедных колёс.
В середине второй недели я стал интересоваться - в чём же дело? Мне ответили, что вот-вот меня отправят на московский поезд и служба начнётся. Упоминание Москвы меня успокоило - главное, что не на юг, где шла война в Афганистане.
Но всё пошло абсолютно по другому. На третей неделе мне сообщили, что, к сожалению, в этот раз меня в армию не заберут и я должен возвращатся домой и ждать весны.

Переводчик:
Вот на этом месте хочу сделать отступление. Этот раздел мне лично не вызывает доверия. Скорее это написано для эстонского, молодого читателя, дабы подчеркнуть ужасы и тупость системы того времени. Почему? Поясняю. Я уходил в армию с того же сборного пункта в Ласнамяэ, который и указан у автора книги. Точнее, другого в ЭССР просто не было. Правда у автора осень 1982, а я уходил осенью 1988. Так вот. Более трёх суток никто на сборном пункте не задерживался!! Если не было нужной команды или по какой другой причине (не было нужных "купцов", проблемы с документами и т.д) то тупо выгоняли домой. Что и сделали со мной :)) Через сутки сидения в "обезьяннике" меня вызвал начальник сборного пункта и вручил новую повестку. На неделю я уехал домой. Через неделю я вернулся, снова просидел сутки и снова меня отправили домой, но уже на три недели. Третий раз я просидел всего несколько часов и тот же начальник СП сказал мне: киздуй домой!! Доучись и весной мы тебя заберём!! (До окончания училища оставалось мне всего полгода). Так вот в декабре 1988 он мне выдал повестку на май 1989-го :)) В мае он меня спросил: экзамены сдал все? Я отвечаю: нее. Ещё два осталось. Начальник СП снова вручил мне повестку со словами "иди, блять, сдавай!". И вот когда я всё сдал (экстером, конечно, не было столько времени) то тогда меня и забрали. Но по три недели никто не сидел. Это уже от голода можно было бы сдохнуть, поскольку только свои харчи. На сборном не кормили :))

Продолжим.

Я настолько уже свыкся с мыслями о армии, что вариант моей отправки домой никакой радости мне не доставил. Но поскольку мой рюкзак с документами и имуществом уже украли раньше, то я сунул руки в карманы и поехал домой. Родителей моё возвращение, естественно, обрадовало. Но отец считал, что лучше бы было уйти в армию, потому что и раньше можно было бы вернуться, поскольку идти в армию придётся всё равно. Я был с ним абсолютно согласен, но со своей стороны ничего для этого сделать не мог.Я оформился снова на работу и сообщил в институт, что продолжаю учёбу. "Товарищи" в серых костюмах больше не появлялись. К моей радости на сборном пункте Ласнамяэ кто то нашёл мои водительские права и прислал мне домой. Жизнь снова становилась на свою колею.
В ноябре 1982 года умер Брежнев, уже абсолютно официально. Я был в тот день на работе в ныммеском Доме Пионеров, учил молодых автомоделистов и заполнял завхозные тетради. Я раздавал рабочим мыло, платил получку пожилому сторожу Оливеру и слушал музыку по радио. Но в один вечер, когда вернулся домой, на столе меня ждала ещё одна повестка из военкомата. Я почувствовал, что в этот раз мне действительно придётся идти в армию. Поскольку с друзьями-знакомыми проводы уже один раз прошли, то снова устраивать церемонии я не стал. Упаковал вещи, сказал отцу, матери, братьям - сёстрам "прощйте" и ушёл.
Чтобы через два года мне было веселее возврещаться домой, я перед уходом взял с полки банку клубничного варенья, которое сварили летом, и написал на банке :"Это варенье Ильмара, он его сьест когда вернётся из армии". Семье сказал, что никто, даже младшие брат и сестра, не трогают эту банку раньше, чем я сам когда вернусь домой.
В действительности я не знаю, какое и когда решение было принято обо мне. По военному билету я начал военную службу уже 31 октября 1982 года и уже был в военной части через десять дней, на день раньше, чем умер товарищ Брежнев. В действительности первую половину ноября я был ещё дома, поскольку хорошо помню прямую трансляцию похорон Брежнева с грохотом, когда гров великого вождя уронили в выкопанную могилу.
В этот раз ничего не затягивали.Через несколько дней я уже сидел в поезде, который уносил меня на север. В Ленинград мы прибыли на следующее утро, оттуда до Мурманска 1300 километров, преодоление которых заняло полных три дня. И чем далее мы ехали на север, тем больше было снега и тем холоднее становилась погода. Также всё меньше было дневного света, потому что полярная ночь уже началась.


БЫВШИЙ ИНТИЛЛЕГЕНТНЫЙ ЧЕЛОВЕК.

Военная часть, куда советская власть решила меня направить для добровольного прохождения военной службы (понятие "добровольная военная служба" это нонсенс, поскольку если повестка уже получена, то спастись от неё можно только в сумашедшем доме или тюрьме), находилась в северной части Кольского полуострова, на берегу Баренцевого моря, в районе Печенги. Это за пару сотен километров за Полярным кругом, даже более севернее, чем Мурманск или Заполярье.
По правде сказать военная часть находилась совсем не в Печенге. Хотя по административному подчинению относилась к Печенге и образовывала свой, небольшой военный городок примерно в семи километрах от Спутника, города недалеко от Печенги. Сам городок находился в тундре между сопками на территории покрытой низкими, редкими кустарниками, мхом, скрючившимися деревьями, редко разбросанными между курганами. Вдалеке от больших поселений и для описание этого места лучше всего подходит словосочетание "глубокая жопа", но на русском языке это место называют "крайний север".
Кольский полуостров в бывшем Советском Союзе был местом, самым загрязнённым отходами атомной промышленности. Свою лепту в загрязнении вносили и никелевый шахты в Заполярном и бесчисленное количество других шахт, выработок и производств. Ко всему этому на Кольском полуострове, там же, недалеко от Печенги, находилась самая глубокая в мире скважина глубина которой тогда, в восьмидесятые, достигала 12 километров. Природе, которая за Полярным кругом и так скудна, развиваться не давали.
Печенга, она же на финском языке Петсамо и на языке финских саммов Pe;ccam, до 1944 года принадлежала Финляндии, поэтому в тех краях очень многие места имеют финские названия, которые более или менее со временем подогнали под русский язык.
Род войск, куда меня определили, был морская пехота, военная часть сокращённо называлась: Бригада морской пехоты Северного Флота. Военная часть была организована в 1943 году и о её героическом прошлом говорили постоянно и много. В конце концов стало понятно, что весь героический путь начался в октябре 1944 года во время Петсамо-Киркинесской операции, в ходе которой была разгромлена группировка немецких войск на Кольском полуострове и под норвежским городом Киркинес. Именно поэтому военная часть с начала ноября 1944 года носит почётное название "Киркинесская", что указывает на удачную боевую операцию и по сей день, поскольку часть продолжает своё существование даже несмотря на развал Советского Союза. И до сих пор в состав ВС Российской Федерации входит полк морской пехоты, расположенный недалеко от города Спутник. Полк, который называется: 61-й Отдельный Киркинесский Краснознамённый Полк Морской Пехоты Северного Флота.
Во времена Советского Союза многие морские пехотинцы полка учавствовали в зарубежных миссиях. Например в Анголе, Египте и Гвинея-Биссау. Позже морские пехотинцы были на войне в Чечне и некоторых других конфликтах Кавказа. С ними также связывают убийство первого президента Чечни Джохара Дудаева в апреле 1996 года.
О морской пехоте раньше я слышал много разного. О её героическом прошлом я услышал в поезде, когда ехал на север, также по поезду гуляли различные страшные слухи и военной части, куда нас везли.
На картинках советские морские пехотинцы выглядели атлетичными и смелыми бойцами, чёрный берет на затылке,на плечах погоны с золотым якорем. За чёрную форменную одежду и береты морскую пехоту в СССР называли просто "чёрные береты" или "чёрной смертью". Увидев такие картины у любого капиталиста должен возникать сильный страх и напрочь отпадать любое желание нарушить покой великой родины советского народа.
Я также слышал, что в морской пехоте очень строгие правила и солдатам первого года службы расслабляться не дают. Я по наивности считал, что благодаря своей хорошей физической форме я смогу прекрасно справиться со всеми нагрузками.
В действительности жизнь была совсем другая, чем в историях о героическом прошлом, всевозможных слухах и мечтах молодого солдата. И это абсолютно не в хорошем смысле , хотя при заходе на территорию военной части, обнесённую высоким забором нас приветствовал огромный плакат, на котором была эмблема военной части и текст на русском языке:"Где мы, там победа!". От победы дело было, мягко сказать, очень далеко. Победой можно будет считать тогда, когда тебе посчастливиться живым и здоровым однажды уйти из части за эти ворота.
Я попал в разведовательную роту, службу в которой считали особо тяжёлой, но и самой престижной. Уже с первых часов я понял, что с безопасного и идеального своего дома я попал, в прямом смысле этого слова, прямо в ад. От описанного в Библии ада, в котором постоянно горит незатухающий огонь, отличие было разве что в том, что здесь было особо холодно. Свою роль в этом, конечно, сыграло и то, что по прибытии в военную часть нам не выдали соответствующую одежду. И из нежной, прибалтийской, поздной осени мы сразу попали  на север в жёсткий холод.

Продолжение следует.