Фьорд. Пролог. Глава 1. Бусы и мандарины

                ФЬОРД
               

                П  о  в  е  с  т  ь


                Увы, увы, кто поручится мне,
                Что ежели я встану слишком рано,
                То трупный смрад и резкость голосов,
                Чудовищных, как стоны мандрагоры,
                Немедля не сведут меня с ума,
                Как сводит всех, кто слышал эти крики?
                "Ромео и Джульетта"
                У.Шекспир

                П Р О Л О Г


     Сегодня день твоего Разума. Сегодня ты обречен на выбор. Выбери одно  – и путь твой заискрится в бриллиантах, выбери друое – и голод пожрет тебя изнутри.
Выбери это. Ужель что-либо помешает тебе сделать это? Совершить шаг в этот кристальный грот? В этот час обреченности? Сегодня встречи твои укоренятся в тебе навечно, а потери вырвут клок из Души твоей. Твои глаза станут тебе судьями и палачами. Это произойдет сегодня. Когда лунный диск, в роковой час, окрасится в цвет очей твоих.

                Г л а в а  1
               
                Бусы и мандарины

     Помещение пылает. Море огней, фейерверк, смех и взрывы пламенной радости. На пиршественном столе горы ярко-оранжевых мандаринов. На потолке сияющая, чуть покачивающаяся, люстра. На пунцовых шеях переливающиеся, подобно огням ночного города, стеклянные бусы. Темно-красный паркет.
     - Артурик! Артурик!, - мать зовет своего сына. Она в багровых креслах, в окружении веселых подружек. У нее жесткие коленки. Сын любит эти коленки. Он сидит на них, как на деревянной лошадке в луна-парке.
     - По кочкам! По кочкам!, - взрывы напалмового смеха. Мальчику не нравится, когда мама держит его за животик, - чтоб карапуз не упал с коленок.
     Перед Артуриком маячит  веснушчатое лицо тети Кати. У нее такая смешная улыбка. Тетя Катя всегда дает мальчику понять, что рот ее способен - таки растянуться до ушей. У нее во рту, в зубах, (меж передних двух), застрял кусочек ветчины.
     Тетя Катя любит Артурика и он любит ее. Она читает ему сказку о трех поросятах. Артурику страшно - волк уже загрыз Ниф-Нифа. А тете Кате не очень - она теряет, как и все празднущие, сознание от безудержного смеха.
     Артурик чувствует откуда-то резкий неприятный запах.
     В эту торжественно - полыхающую смесь из улыбок, блистающих глаз, переливающихся шевелюр и прочих искр безмерного горна счастья влился еще один магматический поток - дядя Самсон. В руках у него большой - большой подарок.
     Все собрались вокруг дяди Самсона, сомкнулись в круг, а гость в центре этого круглого круга. И все, кажется Артурику, кружится - кружится...
     Мальчику не видно, что находится под подарочной шуршащей оберточной бумагой - хоровод великанов и стена огней изолировали его. Артурик один.
     Только сквозь мгновенный проблеск меж каменных громад Артуру  удается урвать кусочек чужого восторга, бессознательного восхищения - чью-то улыыбку. И мальчик недоумевает: кому из присутствующих принадлежит эта улыбка? Это ведь улыбка, а не горсть сладостей или плюшевая игрушка. И не хрустальный бокал или сервиз.
    Артурик так и не понял, где укрылся этот человек - куда он исчез.
     Слышит:
     - Самсончик, как же это ты смог, где ты это нарыл...
     - Крутая копия.
     - Превосходная. Будет что обозначить в ванне.
     Взрыв, вопль.
     Пестрые шторы нараспашку, окна - настежь! Ледяной ветер разогревается до тысячи градусов. Одно мгновение и население праздничной Новогодней гостиной в ожидании сатисфакции мигрирует на свежий морозный веселящий воздух. В новогодних ярких одеждах - воздушных шариках и галстучках.
     Артурик опять один - мать усадила его в то самое кресло, где недавно ввосседала сама. Он слышит: "Десять! Девять!...", - слыышит и не понимает, зачем вдруг стало холодно.
     Чья-то идиотская рука проворно стукнула по выключателю - света нет. Артурик опять один.
     Перед мальчиком ровная лунная дорожка, протянувшаяся от его ног до черного человекообразного леса где-то впереди, за границей холода. Дорожка дрожит: " Она замерзла". Мальчику хочется заплакать - ему жалко дорожку - она может быть, и умирает. Она в окружении гиблых, злобных поблескивающих огней в темноте огромной комнаты...
     Взрыв. вопль!!! Ура!!!
     Мальчик наблюдает исполинский фейерверк в небе над лесом - он торжествует. Он радуется. Фейерверк - это краски, и мальчик верит в это. Верит, что фейерверк оживит вдруг своими бешеными расцветками дорожку, комнату, люстру.
     А луна злится - ее не осыпали золотом.
     Она позеленела от злости. Мальчик плачет от этого порыва завистии и ненавести. Артурик понял теперь, что дорожка не доживет до утра.
     Тихий плач.
     Чья-то идиотская рука включает свет. Люди вваливаются, вваливаются. Окна закрыты, шторы задернуты. Торжество  изолировано снова.
     Мать подбегает к Артурику.
     Лицо тети Кати охватывает все обозримое пространство. Всем понятно, что мальчик испугался темноты. Всем ясно, что Артурик очень скоро успокоится.
     Необходима только:
     - "Сказка о крылатых людях."
     Кто-то буквально впихивает мальчику в рот пару шоколадных конфет, кто-то теребит его кудри.
     Звон!!!
     - О, нет, Зоя! Скандинавская же, хрустальная же...
     - Зоя, не отчаивайся, - вялый голос (дяди Самсона), - этот бокал, как и все остальные заколдован.Он обречен быть подхваченным норвежским ветром. Он обречен быть разбитым.
     - Ну а как же, Самсончик?! Как еще?! Как еще закончит свою жизнь хрустальный скандинавский сосуд за сто долларов, если не так?
     Смех расплывается плазмой  по воздуху. Из кухонного горнила разметались славнейшие запахи: аромат зажаренной птицы с ароматом запекающегося теста прошептали ему: "Люди всегда любезны  друг с другом в тех местах,  где хорошо пахнет". С этим согласны густые и сладкие ароматы розы, тюльпана (а раньше они были не согласны).
     - "Сказка о веселом поезде".
     Кто-то буквально впихивает Артурику  в рот горсть карамелек.
     Тетя Александра, вся пышущая, выносит из  горнила огромный зажаренный труп.
     Труп спокоен. Гости не очень.
     Пламень торжества естественным образом затухает. Тухнет.
     - С Новым годом, дорогие мои!, - улыбка хозяйки праздничной цитадели подкупает своей веселостью, - с Годом Тигра, с годом, который будет полосат, будет прекрасен, будет и все! Ура!!!
     Ура!
                И за окном деревья гнулись,
                И тени длинные тянулись,
                Печаль подлунная росла,
                И жизнь внезапно замерла...
     Чей-то негромкий голос затих, но вслед ему раздался звон бокалов.

2003 г.