Страна Свихляндия или путешествие Миромысла

               
     Много лет тому назад, когда в небе летали только птицы, моря и океаны бороздили парусные корабли, жил-был Миромысл. К его избушке, стоящей на краю леса, прилетали птицы, прибегали звери. Всем он был рад, со всеми находил общий язык. Из сёл, расположенных окрест, приходили за советом крестьяне. Бывало, придет селянин, поклонится, да задаст вопрос:
- Скажи-ка, Миромысл, каков урожай нынче будет?
      Разгладит Миромысл свою седеющую бороду, посмотрит на пришедшего из-под кустистых бровей и молвит:
- Мил человек, урожай нынче будет знатный: на Крещение небо хмурилось, да снега вон сколько нападало. Ступай и обрадуй всех.
      Приходили к Миромыслу и недуги лечить. Никому ни в чём он не отказывал, давал добрый совет. Люди приносили ему кто хлебушка, кто яиц, а кто овощей с огорода. Так он и жил, размышляя в уединении о жизни, народах, населяющих землю. К нему иногда заходили странники, бывавшие в дальних краях, рассказывали много необычного. Однажды забрёл старичок: росточка небольшенького, глаза с хитринкой, весь как лунь белый. Поприветствовал его странник, поправил дорожную суму, присел на пенёк, сам на Миромысла смотрит.
-О чём думаешь, Миромысл?- спросил он, развязывая суму.
- Интересно мне, как живут люди в разных царствах-государствах, каковы у них обычаи.
Думаю также о времени, мил человек. Что это такое? Как его объять, где начало, где конец?
      Достал старичок из сумы горбушку хлеба, предложил хозяину, затем молвит:
- Видишь, муравей тащит соломинку, бабочка порхает над поляной, а вон стая ворон полетела? Видишь кругом деревья и тот огромный валун? Каждый, Миромысл, живет в своём времени, по-своему чувствует его. Ты мудрый человек: помогаешь людям советами, лечишь их, делишься своими знаниями. Были до тебя мудрецы, есть и будут, но никто из них не разгадал и не узнает тайну времени. Это подвластно только Всевышнему. Мы когда-нибудь научимся летать в небе, побываем на других планетах, проникнем в тайны человеческой души. Но время…
      Старичок хитро улыбнулся и продолжил:
-На земле-матушке есть столько интересного, проживает множество племён и народов со своими обычаями и обрядами. За синими горами лежит страна Свихляндия, где всё необычно. Нет, нет, живут там такие же люди, как и везде: имеют одну голову, две руки и две ноги, только в их головах какой-то беспорядок. Сам в этом убедишься, если хочешь…
     Старичок рассказал Миромыслу о том, как добраться до Свихляндии, после чего исчез.
     Ущипнул себя Миромысл – не сон ли это. «А что ежели мне в Свихляндию податься?
Путь хоть долог, да много в той стране диковинного» - размышлял наш герой. Запер он избушку, помолился на дорогу. Посидел на пеньке, встал, бросил взгляд на домик, закинул суму с сухарями на плечо и отправился в путь-дорогу.
               
                ***
       Миромысл останавливался в селах, вел беседы с людьми, давал советы, за что его привечали – мир не без добрых людей. Долго шел Миромысл, отмеряя версту за верстой. На седьмой день показались  горы с белыми снеговыми вершинами, подпирающими небо.
«Там, за горами, Свихляндия – неведомая страна» - размышлял путешественник,
присаживаясь на траву у обочины. Он пожевал сухари, отдохнул и отправился в путь –
навстречу высоким горам.
      Чем выше поднимался по тропинке Миромысл, тем становилось холодней. Усиливающийся ветер пронизывал насквозь, пытаясь сбросить отважного путника в пропасть, но он упрямо шел вперед, навстречу ветру, навстречу неведомому. Усы и
бороду Миромысла залепил снег, идти становилось всё трудней и трудней.
«Не вернуться ли назад?» - мелькнула в голове мысль. Но вот, за поворотом, уставший путник увидел, что тропа пошла вниз. Вскоре стих обжигающий ветер, идти стало легче.
Долго еще шел Миромысл, пока не оказался по другую сторону гор. Вот и Свихляндия!
      Оглядевшись, путешественник увидел дорогу. «Пойду-ка я по ней. Дорога всё равно куда-то приведет» - подумал он про себя. Кругом, куда ни кинь взор, простирались пшеничные поля, да зеленели луга, вдали тонкой лентой синел лес. На холме, у поворота, стояла мельница. Проходя мимо зеленого луга, Миромысл увидел нескольких стариков, дружно косивших траву. «А где же мужики? Не война ли приключилась?» - подумал наш герой, поправляя суму на ходу.
      Подойдя к мельнице, Миромысл поприветствовал хозяина – немолодого угловатого мужчину с большой рыжей бородой. Тот почесал волосатой рукой за ухом.
-Что-то не знаю тебя. Откуда будешь, путник?
      Миромысл улыбнулся, посмотрел на мельника из-под кустистых бровей и, в свою очередь, задал вопрос:
-Ваше царство-государство не Свихляндией ли называется?
-Ты угадал, путник, свихляндцы мы, чем и гордимся. А ты сам откуда будешь? Что в наших краях делаешь?
     Миромысл ему рассказал, что пришел он из-за Синих гор, хочет ума-разума набраться,
мудрости поучиться. Понравились эти слова мельнику. Пригласил он чужестранца отобедать, обрадовавшись редкому гостю.
- Скоро уборка хлеба. Вот тогда будет работы невпроворот,- пробасил мельник,- а сейчас я расскажу тебе о Свихляндии. Правит нами король Уманоль. Его мы выбираем всем людом. Чтобы стать королем, надо быть самым глупым и ленивым. Долго мы решали, кого выбрать королем, когда умер предыдущий – Пустодел. Уманоль однажды провалялся в кровати целый месяц. Редко кому такое под силу. А когда он не смог разделить два одинаковых яблока между двумя подростками, норовя одно яблоко разрезать ножом,
мы поняли – глупее человека не найти. Так он стал королем. Есть у него и придворные. Их мы тоже выбираем из самых глупых и ленивых. Но, самое интересное то, что пятьдесят лет после рождения у нас люди не работают: они отдыхают, живут в свое удовольствие, а потом, до самой смерти, трудятся на полях, пасут скот, пекут хлеб, варят пиво, сапожничают, подметают улицы. Вот и я до скончания дней своих буду молоть зерно на мельнице. Ты спросишь: а на что живут люди, которые не работают?
Отвечу: кормят родители. А если их нет - заботится король, отпуская средства из казны.
Живется им у нас весело. Одних праздников более ста в году: День Глупца, День Лоботряса, День Обманщика, День Болтуна, даже День Пустого Места есть. В каждый праздник устраиваются состязания. Придешь в город, Миромысл, сам все увидишь. 
Попрощался Миромысл с мельником, поблагодарив за обед, и пошел в город.
               
                ***
      Идет он, смотрит по сторонам, любуется природой. Вот и показался город из-за холма-
весь из белого камня, с высокими стенами и башнями. Прибавил наш герой шагу. Вот и ворота. А где же охрана? Наконец, Миромысл увидел и стражника. Он мирно похрапывал, положив кулак под голову. Рядом путешественник увидел торчащий из  земли кол с прикрепленной к нему доской,  на которой красовалась надпись « Разбудите стражника.
Уплатите пошлину». Миромысл подумал: «Денег у меня все равно нет, а попасть в город  нужно». Он прошел в ворота, минуя мирно похрапывающего стражника.
     Пройдя по мощеной камнем узкой улочке, Миромысл вышел на площадь, где было много люда. Он увидел большие часы на башне, стрелки которых шли… в обратном направлении! К Миромыслу подошел молодой мужчина и спросил:
-Здравствуй, странник. Что тебе в этих часах не нравится?
-Стрелки идут как-то необычно – в обратную сторону. А как ты определил, что я странник?- спросил Миромысл.
-Странная на тебе одежда. У нас такую не носят. А часы на башне идут верно. Что здесь необычного?- ответил мужчина. Миромысла осенило: дай-ка я спрошу у него – как считаются года в Свихляндии, не в обратном ли порядке?!
-  Ты угадал, странник. Это так же верно, как и то, что меня зовут Бемоль. Сейчас у нас
667 год, а следующий будет 666, и так далее, - проговорил мужчина, оживленно размахивая длинными худыми руками. Вообще,  когда-то наступит нулевой год, но нас в это время уже не будет. Тогда Миромысл опять спросил у Бемоля:
-А как вы определяете возраст людей?
 - О, это очень просто. От рождения каждому свихляндцу сто лет. А потом года убывают, как убывает в теле жизнь по мере приближения смерти,- многозначительно произнес Бемоль и с явным превосходством посмотрел на Миромысла.
-Хорошо,- спросил Миромысл, сдерживая улыбку, - а все ли свихляндцы живут до ноля лет?
-Нет, конечно,- вздохнул Бемоль,- некоторые до сорока не дотягивают, а уж о ноле говорить…
-А если человек прожил до тридцати лет, ему бы жить еще три десятка, а он умирает. Как
здесь быть?- спросил Миромысл.
-Все очень просто: этот недожиток еще тридцать лет будет числиться в живых.
- А кто проживет до ноля лет, с этими как?- снова спросил Миромысл.         
-Таких пережитков мы как бы не замечаем, точнее, не считаем, да и их у нас совсем немного. В общем, они есть и, одновременно, их нет.
- А когда у вас начинается день?
- С утра. Проходит день, наступает вечер, затем ночь. Так проходят дни, месяца, из которых складывается год.
«Слава Богу, хоть здесь все как у нас. Только у нас три часа пополудни, а здесь - девять »- подумал про себя Миромысл, чуть усмехнулся, и пошел дальше, попрощавшись с Бемолем.
      Как понял наш путешественник по оживлению на площади – был какой-то праздник: кругом танцевали, пели, пили вино и пиво из больших деревянных бочек, стоящих на площади.
-Эй, Смехорот,-  Миромысл услышал рядом с собой писклявый голос,- что-то ты плохо считаешь улыбки.
Он повернулся и увидел пожилого мужчину лет тридцати ( Миромысл уже сам стал считать возраст свихляндцев по ихнему), который сидел на стуле и что-то отмечал в книге, одновременно смотря на проходящих мимо горожан. Имя соответствовало внешности этого человека – у него был огромный вечно улыбающийся рот, усеянный мелкими редкими зубами. На круглой как шар голове торчал клок волос, который их обладатель лелеял – завивал и аккуратно укладывал.
- Здравствуй, Смехорот, что же ты считаешь?- спросил Миромысл.
-Как что? Улыбки. А-а… Ты же, судя по одежде, чужеземец.
Смехорот продолжил с гордостью и достоинством важного королевского придворного:
-Уманоль поручил мне лично считать улыбки. Чем больше людей смеется – тем хуже.
Король подозревает, что смеются над ним. И когда к вечеру я докладываю ему о количестве улыбавшихся подданных, может случиться всякое. Все зависит от этой проклятой цифры.
-Но ведь сегодня праздник, все люди должны веселиться,- возразил Миромысл.
-Веселиться, но не улыбаться!- воскликнул Смехорот, подняв при этом толстый, как сосиска, короткий палец, и принялся дальше считать улыбки.
       Пройдя несколько шагов, Миромысл увидел другого странного человека, также ведущего какой-то учет. Это был придворный Уманоля – Счетофиг. Он был полной противоположностью Смехорота – высокий и тощий, с небольшим, как вишенка, ртом и совершенно невообразимой копной седых волос, торчащих в разные стороны.
- Эй, путник, посмотри вверх, на стену,- обратился Счетофиг к проходившему мимо Миромыслу,- видишь ли ты там муху?
    Миромысл посмотрел вверх и, действительно, увидел большую жирную муху.
- Да, там сидит муха, но к ней подлетела еще одна.
Услышав это, Счетофиг что-то быстро записал в книгу.
- Эх, зрение меня уже подводит, - произнес он, посмотрев на путника,- Считаю мух для Уманоля. Вечером, как всегда, на доклад. Больше в городе мух,- многозначительно рассуждал счетовод, держа указательный палец вверх,- значит и больше отбросов. А больше отбросов когда бывает?- задал себе вопрос Счетофиг, и сам же ответил,- Тогда, когда люди больше едят. Из этого можно сделать вывод:- вновь поднял указательный палец придворный,- они богатеют! А за счет кого?-
продолжил он рассуждения,- Да за счет казны! Значит, они обманывают сборщиков налогов.
- Слушай, Счетофиг,- спросил Миромысл, улыбаясь, - а что ты зимой делаешь? Мух ведь нет.
- Мух-то нет, зато есть собаки. Если они упитанные, то им есть что пожрать. Еду им дают люди, либо собаки ее на помойках ищут. А там, опять же, объедки со стола. Больше люди едят – больше и объедков. Счетофига не проведешь!
      Миромысл оставил Счетофига с его размышлениями, направился к бочке с пивом, где толпились горожане. Слышался оглушительный смех. Миромысл подошел поближе. На бочку по очереди взбирались горожане, чтобы их лучше видно было, пытались при этом достать языком до собственного носа. Но все было тщетно. Над неудачниками толпа смеялась, улюлюкала. Каких только языков люди не увидели: красных, с желтоватым и синеватым оттенком, острых, тупых, как носок лаптя. В толпе возникло движение, люди замерли, ожидая попытку очередного неудачника. На бочку поднялся мужчина лет шестидесяти, с худыми впалыми щеками, большим квадратным подбородком, который никак не вязался с худобой лица.
-Многотрёп, покажи-ка, на что ты способен,- донеслось из толпы, - говорить ты горазд. Переспоришь дюжину людей.
Многотреп показал всем  язык, помахал им из стороны в сторону как веревкой,  вызвав в толпе одобрение.
-Ты смотри, больше, чем у запыхавшегося пса!- опять донеслось из толпы.
 Многотреп коснулся языком кончика носа, чем вызвал бурный восторг зрителей, затем поковырял им в ухе, после чего облизал с двух сторон собственную шею. Успех был полный. Горожане подхватили Многотрёпа на руки и стали качать. Тут же ему вручили приз - «Язык года» - деревянную статуэтку человечка, язык которого змеёй обвил все тело и кончик покоился под собственным каблуком. Распорядитель праздника – пожилой старик двадцати лет, одетый в яркий костюм красно-оранжевого цвета, объявил при этом:
- Принимая во внимание исключительные способности Многотрепа, буду просить Уманоля о зачислении его в штат придворных. Он будет вести переговоры с послами царств и королевств. С таким языком он, я надеюсь, убедит любого. А теперь я представляю вам победителя конкурса поэтов – Рифмодела, - продолжил распорядитель праздника, - прошу на бочку!
     На бочонок живо запрыгнул Рифмодел. Он обвел самодовольным взглядом толпу, кашлянул в свой маленький кулачок, вскинул вверх голову на тощей шее, от чего и без того короткий вздернутый носик стал  еще меньше и  снизу казался пипкой. Рифмодел с упоением прикрыл глаза, набрал в свою грудку воздуха и громким размеренным голосом
продекламировал:
                Рыбки плачут на дне
                И мечтают о дне,
                Когда будут одни
                Коротать свои дни.
                Окунь скушал одну,
                Что гуляла по дну.
                Я скажу им одно:
                Не стремитесь на дно.

      Рифмодел закончил, громко захлопал в свои маленькие ладошки. Толпа подхватила, оглушив счастливца овацией.
-Гений!- раздавалось со всех сторон,- какая недосягаемая глубина!
     Распорядитель праздника подошел к победителю, обнял его, расцеловал и со словами:
-Да вам при жизни памятник надо ставить!- вручил Рифмоделу приз «Слово за слово»- изображение кучи слов, из которой рыбак удочкой вылавливает нужное, держа в левой руке еще и сачок.
      Рифмодел поднял приз над головой и потребовал:
- Качайте меня!
     Толпа взревела от восторга, стала качать гения словесности, едва не уронив его на мостовую.
     Миромысл, наблюдая  за чествованием победителя, спросил у молодого горожанина, стоящего рядом:
- А что за праздник сегодня, уважаемый?
- День Пожилых. Что сам не знаешь?
- Странно. А что же пожилые сегодня работают? Видел я стариков, косивших сено на лугу, трубочиста, чистящего дымоходы.
- Труд у нас – почетная обязанность! Как я завидую тем, кто достиг пятидесяти лет и трудится в поте лица, не зная отдыха,- размахивая руками, вновь проговорил мужчина.
-Уж не Лицемером ли зовут тебя, горожанин?- спросил Миромысл в шутку.
-Да, ты угадал. Именно так меня назвали родители. Я люблю все измерять. В доме я замерил все: окна, двери, столы и стулья, башмаки, кастрюли, даже усы у кота. Но больше всего я люблю измерять лица людей. Самое большое лицо в городе у Смехорота, самое маленькое – у Уманоля – нашего короля. Он так этим гордится. Придворным  говорит:
«Мне, чтобы умыться, достаточно плеснуть несколько капель. Смехороту же потребуется для этого не менее ведра. Опять же на корону меньше расходов, да и моя голова в любую
щелочку пролезет. А в жизни столько интересного!»
      Миромысл, как и другие горожане, находящиеся на площади, услышали звук труб: на площадь медленно выезжала королевская процессия. Это была кульминация праздника.
Из кареты вышел  мужчина лет шестидесяти, одетый в пышный желтый костюм, отливающий золотом. Его длинные худые ноги уверенно ступили на мостовую.
Король обвел всех взглядом, поднятой рукой поприветствовал горожан, медленно и важно  поднялся на помост, застланный зеленым ковром. Вскинув вверх маленькую головку, напоминающую спичечную, Уманоль, облизав губы, начал:
- Мои подданные, сегодня большой праздник – День Пожилых. Пожили они хорошо, а теперь пусть трудятся до конца дней своих. Что вы смеетесь? Я хочу облегчить жизнь народа. У меня созрело одно решение, которое хочу с вами обсудить,- при  этом король вновь обвел взглядом толпу,- А что если нам работать ночью, а днем спать? Вы скажете:
« А как работать в темноте?». Я вам отвечу: будем жечь лучины. Да и работать в ночную прохладу приятнее, чем под палящими лучами солнца. Кроме того, думаю установить налог на зрячих и на здоровые зубы. Имеешь два глаза – плати за каждый. Выпали зубы-
радуйся – меньше платить.
     Люди зашумели, обсуждая нововведение короля.
-Предлагаю ввести также налог на мечту,- крикнул кто-то из толпы,- Замечтался свихляндец, а сборщик налогов тут как тут – все записывает, учитывает. Вот это порядок. Меньше  люди будут думать о чем-то постороннем.
      Уманоль с радостью поддержал эту идею, велев Графопису занести все в книгу.
- Ваше Величество, а как вы определите, когда человек мечтает, а когда думает не о постороннем?- спросил Миромысл, улыбнувшись в усы.
      Король повернулся к нему, о чем-то пошептался с придворными, обступившими помост, затем, сделав небольшую паузу, сказал:
- Все очень просто. Сборщик налогов должен подойти к мечтающему и спросить, о чем он думает.
- Ваше Величество, а не ввести ли вам налог на сны?- сдерживая улыбку, предложил Миромысл,- увидел кто сон, а то и два и сразу к сборщику налогов. Тот сделает отметку.
Вот денег-то будет в казне.
- Мысль умная, - вставил король,- Графопис, запиши. Я думаю, народ и это поддержит.
- Поддерживаем, поддерживаем,- закричали вокруг.
 На площади, как вы уже заметили, находились горожане, не достигшие возраста пятидесяти лет.А с праздношатающихся что возьмешь? Их самих кормить надо.
     Уманоль вновь посмотрел на Миромысла с интересом:
- Эй, свихляндец с седеющей бородой, назначаю тебя своим советником. Только меньше улыбайся. Это мне не нравится.
- Ваше Величество, я не свихляндец, а пришел в вашу страну из-за Синих гор ума- разума набраться. Ищите себе другого советника,- ответил наш герой.
- Так ты неблагодарный отказываешься от должности,- закричал Уманоль,- Эй, стража,
в тюрьму его!
     К Миромыслу подбежали два рослых стражника, схватили его под руки и повели в тюрьму.
«Вот попал в переплет» - подумал Миромысл.
      
                ***
     Городская тюрьма находилась недалеко от дворца Уманоля.
- Зевохрап, открывай, - прокричал стражник.
     Изнутри что-то звякнуло, дверь медленно отворилась. Зевохрап протер рукой свои маленькие глазки, зевнул и спросил:
- Где указ Уманоля о помещении в тюрьму этого преступника?
- Уманоль приказал схватить этого человека и всё тут,- дружно протараторили стражники.
      Записав задержанного, Зевохрап заставил стражников расписаться в книге с мудреным названием « Книга прихода и ухода заключенных тюрьмы».
      Миромысла втолкнули в небольшое зарешеченное помещение с окном, выходящим на улицу. В углу, на табуретке, сидел крупный мужчина с уставшим лицом, что-то читал.
-Ворохват,- представился он и отложил книгу.
     Миромысл назвал свое имя, присел на стоящий рядом табурет, крепко прибитый к полу.
-За что упрятали?- спросил Ворохват.
-Отказался стать советником Уманоля.
Ворохват засмеялся, обнажив два ряда крепких зубов:
-Ты вот отказался служить Уманолю, а я ему служил верой и правдой – ловил воров на рынке. За то и прозвали Ворохватом. Всех воров извел в городе. Однажды Уманоль вызвал меня во дворец и стал отчитывать:
-Ворохват, ты зачем изловил всех воров в городе? Подданные ко мне стали реже ходить с жалобами на них, а за каждую жалобу они платили в казну. То-то я думаю, что это в казне все меньше и меньше денег.
-Я пытался возразить Уманолю,- продолжил Ворохват,- да за дерзость такую он приказал схватить меня и бросить в тюрьму. Вместо меня назначен Лежебока. Ворам теперь раздолье: воруй – не хочу. Лежебоке не до воров - спит до обеда, а когда прибудет на рынок, то воришки к этому времени уже чужие деньги посчитали и сидели в трактирах да харчевнях.  О том мне стражники рассказывали.
      За разговорами прошел остаток дня.
      Утром дверь камеры со скрипом отворилась. Зевохрап, стоя на пороге с большой связкой ключей, зыркнул на узников глазками- горошинами, усмехнулся сквозь усы цвета соломы, торчащие как у кота:
-Эй, чужестранец, как тебя там … Коромысл. Собирайся. Велено сопроводить тебя к Уманолю.
     Попрощался Миромысл с Ворохватом, а тут и стражники прибыли. Идет Миромысл и думает: « Ума-разума здесь я не наберусь. Надо что-то делать». Немного прошли по улице Мечт, свернули на Лоботрясовскую, а там и до дворца Уманоля рукой подать – рядом с площадью Засонь. Во дворец стражников и Миромысла пропустили сразу – видно ждали. По коридорам туда-сюда сновали придворные, слуги – шла подготовка к очередному празднику – Дню Обжоры.
-Эй, чужестранец, - разнеслось откуда-то сверху.            
      Миромысл и стражники подняли головы, увидели короля, спускающегося с балкона по веревке. Через секунду его длинные худые ноги коснулись паркета. Довольный произведенным впечатлением, король облизнулся по привычке, рассмеялся. Ему-то смеяться никто не мог запретить.
- Прошу в мой кабинет,- произнес Уманоль,- Я полагаю, что чужестранец одумался за ночь, и будет служить мне верой и правдой. С утра я был очень занят: пускал с Графописом мыльные пузыри с балкона, потом считал со Счетофигом  ворон на дереве.
Я насчитал тринадцать, а Счетофиг – двенадцать. Полагаю, что его пора гнать из дворца-
зрение стало подводить. Да, так ты, чужестранец, согласен на мое предложение – занять место Счетофига?- король еще раз посмотрел на Миромысла.
     Куда было деваться бедняге Миромыслу. Он на себе уже испытал королевский гнев.
-Да, Ваше Величество, согласен, - произнес он.
     Довольный Уманоль потер свои маленькие ладошки, дал распоряжение Графопису издать указ.
                ***
     Дни тянулись за днями. Миромысл стал привыкать к  должности придворного.
Что было проще: все считай да записывай, а потом докладывай Уманолю, только не смейся. За Ворохвата он замолвил слово королю, и после очередного праздника грозу воров выпустили из тюрьмы. Стал Ворохват помогать Миромыслу. Так и жили да службу королевскую несли.
     Однажды Уманоль позвал Миромысла, загадочно посмотрел на него и молвил:
-Вот ты, Миромысл, всех мух в королевстве сосчитал.  А посчитай-ка мне все звезды на небе.
-Звезды, так звезды, посчитаю и их. Только, Ваше Величество, дайте мне лошадей тройку и карету. Землю-то объехать надо, - проговорил в ответ Миромысл.
      Снарядили карету. Сел в нее Миромысл, а Ворохвата посадил за кучера. Только иные мысли были у нашего героя. Пора и домой возвращаться. А Ворохвата он решил взять с собой – человек все-таки полезный, не чета счетофигам да смехоротам. Отъехали подальше от города.
-Как ты считаешь, Ворохват, можно ли сосчитать все звезды на небе?- вдруг спросил Миромысл своего спутника.
Ворохват оглушительно рассмеялся, обнажив свои крепкие крупные зубы:
-Легче, Миромысл, вычерпать реку ведрами, чем подсчитать все звезды. Да и какой толк от этого?
     Тут Миромысл и открылся Ворохвату, предложил вместе бежать из этого бестолкового королевства, да и сам Ворохват тяготился  такой жизнью в Свихляндии, с радостью согласился с его предложением. Проезжая мимо мельницы, Миромысл велел остановиться. Увидев своего старого знакомого, мельник обрадовался, пригласил путников к столу. После обеда стали прощаться. Миромысл подарил мельнику тройку коней, а карету велел разбить на дрова. Карета для короля и придворных,  мельнику она ни к чему, а вот лошади в хозяйстве пригодятся. Попрощались путники с мельником,
взяли котомки с едой, которой им дал радушный хозяин, и пустились в путь-дорогу.
               
                *** 
      
      Вдвоем Миромысл и Ворохват одолели горный перевал, спустились в долину.
-Вот мы и дома, - проговорил Миромысл, приглаживая волосы на бороде,- А тебе,
Ворохват, негоже так называться. Отныне ты будешь Любомиром. Любить окружающий мир и людей в нем живущих – великое дело. Пока поживешь в моей избе, на краю леса.
Будет желание – вместе тебе новый дом поставим, да жить рядом будем.      
      Так шли они целую седмицу: останавливались в селах, беседовали с сельчанами,
давали советы, за что их радушно принимали, потчевали, чем могли, оставляли на ночлег.
      На седьмой день вышли Миромысл с Любомиром на опушку леса.
-Вот и дом недалече,- молвил Миромысл.
      Там путешественники увидели шедшего с покоса крестьянина. Селянин поприветствовал Миромысла и Любомира:
-Здравы будьте, путники. Эх, время-времечко, - продолжил он, утирая пот со лба,- кажется, вчера рожь сеяли, а уже откосились. Летит оно птицей быстрокрылой – не поймать, не остановить.
- Ты прав, селянин, - молвил Миромысл, - кто в трудах да заботах – у того и время летит быстрее, а у пустомель да лентяев оно ползет черепашьим шагом, тратится впустую.
      Распрощавшись с крестьянином, путешественники свернули на тропинку, ведущую к домику на окраине леса, где их ждали птицы и звери, истосковавшиеся по Миромыслу.
      Солнышко приветствовало Миромысла и Любомира, весело подмигивая им.
      Крестьяне окрестных сел вскорости узнали о возвращении Миромысла. Что до птичек и зверюшек, то они узнали эту весть раньше, быстро разнесли ее по лесу.
      За лето Миромысл помог Любомиру построить избу. Да и окрестный люд, приходивший к мудрому Миромыслу за советами, не остался в стороне: стены дома росли на глазах. А когда была накрыта крыша с резным коньком, украшены окна наличниками, Любомир пригласил крестьян отпраздновать новоселье. Каждый что-то принес: картошку, овощи, румяные яблоки, хлеб, блины да кашу. Не забыли про мед и пиво. Новоселье удалось на славу! Там Любомиру приглянулась голубоглазая Весняна, с которой он вскоре сыграл свадьбу. Я там был. Мед, пиво пил, песни пел, да на супругов с отрадой глядел.

 
2006-2007 гг