Повтор 19. 12. 2015. - Полный атас

19.12.2015.
       /15:14/ В который раз с июня-июля 2012 года (ещё ДО того мимолётного случайного романа (конец сентября) и ДО того, как я оказалась на улице в октябре-ноябре), — в который раз с июня-июля 2012 года, когда я чётко нацелилась на уход и почти осуществила это, — хотя инстинкт опять и опять цепляется за существование, — в который раз я опять чётко и однозначно ВИЖУ, что человеческий мир кончился бесповоротно, и делать здесь больше нечего, — это не изменится уже никогда. МУРАВЕЙНИК настал, — хотя и из человеческих, по происхождению, существ.
       Видимо, я, как Сергей Довлатов, действительно не доживу до пятидесяти. Просто потому, что ощущение исчерпанности и бессмысленности наступившего бытия перекроет канал жизненных сил. И, кстати, после Довлатова в ЭТОМ мире практически ничего больше уже и не было (и уже не будет), — так, остаточные явления на старых дрожжах цивилизации homo sapiens, — вида, который, как убедительно показал Максим Калашников, целенаправленно уничтожается, расчищая место коллективному сознанию толпы, названной им Големом.
       Я уже писала, что за год знакомства ни в коей мере не хранила верность «Персонажу», и никто ничему не мешал и не помешал бы, — здесь просто БОЛЬШЕ НИКОГО НЕТ, — вообще.
       И кстати, того парня, из 12-го года, вероятно, тоже уже нет в живых (как и большинства МОИХ, — а меня интересовали только ЛИЧНОСТИ): я тогда УВИДЕЛА, что его-то, как раз, тоже уничтожают, даже поняла «причины», которые будут фальсифицироваться для оправдания его уничтожения, — я должна была, наверное, оказаться одной из них, но не стала, просто потому, что этот тупой Голем ничего не понял и не способен разбираться в человеческих тонкостях, чего ему, Голему, в принципе, и не надо — для уничтожения, которым он занимается исключительно, и с которым он справляется и так, — а не для ЖИЗНИ, для которой человеческие тонкости и были нужны.
       Но сказать я ему тогда ничего не успела: оказалось поздно, и было уже ни до кого не добраться. Писала и здесь, но следов той записи не осталось, — впрочем, в те времена я и боялась ещё писать прямо. (Кстати, «право-лево-охранитель», когда я не поняла, о чём он говорит, намекал, видимо, именно на ту историю, но уже искажённую настолько, что я её не узнала, и где стрелки уже могли быть переведены именно на меня, хотя именно я тогда оказалась вдруг брошенной «в чистом поле», не сразу поняла, что вообще произошло, а потом пыталась писать здесь, в интернете, которым он владеет, надеясь, что он запомнил фамилию и может посмотреть хоть так… В общем, его очевидно собирались спалить на бабах, для чего и выдерживали предварительно в чёрном теле, «несмотря на» «жену», — а мы-то тогда с ним за короткое время разобрались (во всех смыслах), и, вероятно, неожиданно для них, — столь же неожиданно, как само моё тогдашнее согласие. Но та история была мимолётной, а тут, спустя ещё три года, всё это длилось уже изрядное время, и за него больше не промелькнуло НИКОГО. Просто потому, что больше уже никого нет.
       Но как блевотно проявил себя ВЕСЬ Голем!..
       Он вчера в вагоне опять на полную катушку отыграл представление, причём, как обычно, блестящее (теперь я не удивилась бы, если бы узнала, что его на это предварительно спровоцировали, «подогрели» — с конкретной заведомой целью, и не только, возможно, связанной со мной: я же предупреждала, что на него, похоже, у них тоже есть какой-то поганый план), — и на полную катушку он изображал вора, — наверное, именно затем, чтобы мне нравиться, — начитавших некоторых моих эпатажных записей, — но он-то способен что-то различать!.. А для этих нынешних существ, причёсанных, «благообразных» и даже слегоньца чем-нибудь начитанных, вообще не существует ни второго плана, ни подтекста, — они давно уже приняли, как свою природную натуру, рекламное восприятие в лоб, и могли «поступить», как и большАя часть низового «советского народа», которая и не была никогда способной отличать, например, отрицательного героя от актёра.
       (Как сейчас помню: одна девица с искренним изумлением говорила о Высоцком: «Ну как можно написать О СЕБЕ такое?!! —
Кто плевал мне в лицо,
кто-то водку лил в рот,
а какой-то танцор
бил ногами в живот — ?!!», —
что можно сказать вообще такой особе? — просто не разговаривать, по возможности, ни о чём и никогда: на такую тупость восприятия противоядий не найти совсем…)
       В общем, я понятия не имею, что ему там сказали, когда он пришёл в «ночлег», чем пригрозили, чтобы «больше сюда не лезть». Уж совсем не хочется допускать того, что он тоже может быть сознательным «актёром» этого ИХ — пакостного и тупого балагана, — но, как я заметила, он — настолько всегда в роли и не открывается, как правило, никому, что даже знающие его мужики (как я ВДРУГ увидела в мимолётном разговоре) воспринимают его именно в его ролях (коих не одна), и второго плана тоже не видят в упор.
       ...Упала утончённая восточно-славянская цивилизация ниже плинтуса, — Задорнов поторопился.  Или западники услышали его неплохо, и быстренько сообразили, как взять в оборот всю эту массу…
       В общем, когда я пришла пить чай, он был уже другим, обругал вдруг мою шубу, и вообще, очень быстро и сухо ушёл. ...А около кипятка не было сахара и лимона!.. (Вчера с утра там был нескончаемый «технический перерыв».) В общем, ВСЯ толпа Голема — в действии, в едином порыве. ЖИВЫХ ЛЮДЕЙ здесь больше нет и не будет ни одного.
       Потом я пошла допивать налитый чай с тем мальчиком-попутчиком, о котором говорила вчера, и он начал грузить меня Питером, — достал даже схему тамошнего метро. Тут меня и прорвало окончательно. Я прокляла ещё раз давно проклятый Петербург, сказала, что не прощаю его и не прощу никогда, что ВСЁ уже сделано и состоялось, вспомнила родителей, и вообще всё, сказала всё, что говорила раньше, — что не поеду в этот город ни за чем, что если заставят что-либо делать силком, то я замолкаю и до смерти готова к любым пыткам любых гестаповских застенков, но добьюсь только смерти. Очевидно то, что мир этот нынешний  — реально, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО фашистский: я, например,  НИКОГО не долбаю тем, кому как жить и что делать, — они же меня мучают до смерти тем, чего я не хочу и не захочу никогда, — НАСИЛИЕ, НАСИЛИЕ, НАСИЛИЕ, хоть психологическое, хоть какое, но неизбывное, — ФАШИСТСКОЕ.
       Потом я решила, что надо, всё-таки, пойти вниз, а оттуда нас (лично меня, то бишь), выставили на улицу (эта звИзда ещё сказала мне дословно, что там сейчас тепло, а у меня — ХОРОШАЯ ШУБА), и теперь я уже не стала заходить ни с какого другого входа, — решила, что удавлюсь, сдохну, но до первой электрички буду стоять на улице, и даже в сортир пошла — «в ёлки».
       Кстати, тётиных лапсердачков — НЕ БУДЕТ. Нравится кому-нибудь эта шуба, или нет (включая кого угодно), но в ней — более или менее тепло, и этот сезон я её доношу. И мне глубоко плевать, кто что там «считает» про мою одежду и меня саму. Тем более что долго тут всё равно не протянешь, а мириться с ними «перед смертью» по их плану — я не собираюсь. И бога их никакого, разумеется, нет. Мозго… полоскательство — штука древняя.
       Да, кстати, перед тем, как мы уселись с этим мальчиком и незадолго до того, как нас (меня) выставили, мимо картинно прошёл с тележкой придурок и дебил «Ежовский», который теперь, как клоун, ходит в огромных наушниках. В общем, он «показал». Я же, «гуляя» у скамейки, сказала себе под нос, что если соберусь прыгать на рельсы (что всё более вероятно — в полном нежелании существовать в ЭТОМ тупорылом мире с ЭТИМИ существами), то перед тем убью «Ежовского». (Хоть одно очевидно и неоспоримо ДОБРОЕ дело сделать, — хоть одну гадину открыто раздавить!..)
       Хотя, вообще, как я уже кажется, писала, на самом-то деле, дебил-«Ежовский» — никто, козявка в носу. Он ТАКОЙ (точно и именно такой) — абсолютно не первый и не последний. И я тут же вспомнила (самый яркий эпизод, — а навспоминать можно было бы ещё очень много), что как только у меня «заводятся» личные дела (любые, — но не ЛИЧНОСТИ меня не интересуют), так обязательно появляется какой-нибудь «оперный злодей», — по сути, один и тот же, ТАКОЙ ЖЕ. То есть, всё это идёт по СЦЕНАРИЮ, одному и тому же, — а реальной, настоящей, человеческой, спонтанной ЖИЗНИ — нет, и больше не будет вообще!..
       В общем, я тут же вспомнила «полгода счастья» в первой Москве и «Рябочёва», отчётливо проявившегося к концу того полугодия. Довольно яркий «оперный злодей», при том, что тогдашнего моего любимого в живых уже нет, а сам «Рябочёв» был лихим специалистом (в недвижимости) именно по «законному» отъёму квартир у московских одиноких стариков…
       На излёте «полугода счастья» он лихо организовал мою травлю — всем подручным (ему) «человеческим материалом», — в первую очередь, подчинёнными девицами из его отдела. И в те же времена я переписывалась ещё по интернету с «Бардашковым». И вот, я, помнится, «натренированная» «фиолетовыми» тренингами, расвспоминалась о детстве. А именно — как я в 12 лет я была с мамой (у которой тогда год назад в день её рождения умер её отец, мой дед) — в папиной деревне у бабушки (папиной матери) с её дочерьми, папиными сёстрами, с ТЕМИ САМЫМИ ТЁТЯМИ, к которым меня потом решили запихать, убив моих родителей, и, вспоминая, я удивлялась, как там быстро организовалась ТАКАЯ ЖЕ травля нас с мамой. (Бабушка вообще славилась травлей невесток, хотя с молодости хотела быть хорошей и доброй свекровью. Кстати, не взяли ли эту многодетную семью в оборот, когда обратили на неё внимание в фашистской оккупации в 1941-43 годах? — теперь я об этом думала уже не раз…) В общем, уделали они нас с мамой тогда по полной, и ВСЁ — на почве какой-нибудь феерической ерунды, вроде того, что я не умела «лУзгать семечки», — мама взяла меня в охапку, развернулась и уехала домой раньше намеченного срока.
       И вот, я тогда писала «Бардашкову» (а он и решил меня потом запихать к этим тётям с их лапсердачками — окончательно), и в какой-то момент пришла к удивительному выводу: я, работая ещё в той фирме в 2000 году и вспоминая события моего детства, 12-ти лет, уже готова была решить, что уже и раньше там, деревне, как-то работал «Рябочёв», — уж слишком одинаковый почерк организации травли, одна рука!.. Но… «Рябочёв» был младше меня на год, так что в то время ему было 11 лет (и жил он в Сибири)… А «рука» — ОДНА, хоть тресни!.. Так до меня, тогда ещё смутно, начинали доходить реалии и принципы информационно-психологической войны… (Хунвейбины пусть не стараются, — не поймут. У них что-то уже ампутировано в мозгах.) Всё это я писала даже во «Вспышке».
        «Ежовский» — АБСОЛЮТНО того же ряда, что и «Рябочёв», и мои разлюбезные тёти (за ногу их), и много кто ещё. Такие будут теперь в «жизни» появляться и гадить — всегда. А толпы будут способны понимать всё меньше. Тем более что над этим по-прежнему проводится скрупулёзная работа. Нечего здесь делать и нечего хотеть. Валить отсюда надо (из ЭТОГО мира). С непрощением и проклятием. Здесь не будет больше НИЧЕГО. Кроме человеческого муравейника. Всё кончилось.
       Кстати, ночевать туда ездить больше не собираюсь. Буду ночевать в нигде. (Разве что, покатавшись на электричках вместо метро). Беречь мне себя больше не для чего: с такой ненавистью к ЭТОЙ нынешней (и навсегда) стране и к ЭТОМУ нынешнему миру — лучше просто попроклинать ещё всё это, пока живая. (А я умру — проклятие останется.) Хотя их и проклинать-то уже бессмысленно: всё идёт здесь к такой дряни, что… оно само всё сделается. А лично я противодействовать этому не стану, не захочу, — плевать мне на всё.
       И ладно, — публикуюсь (если ещё получится…) и иду. /18:29/

(Сегодня, от начала даты и до времени ухода включительно:
слов — 1 808,
знаков без пробелов — 9 529,
знаков с пробелами — 11 538.)






...