Джонатан Эдвардс и Вечеря Господня

ДЖОНАТАН ЭДВАРДС И ВЕЧЕРЯ ГОСПОДНЯ
Линн Борсос (2003)

Джонатан Эдвардс был выдающимся пастырем,  президентом колледжа в пуританской Новой Англии, чьи теология продолжает оказывать влияние на христиан сегодня. Он написал множество трактатов и проповедей по широкому кругу богословских вопросов и стремился понять и объяснить отношения человека с Богом. Тем не менее вопрос о Вечере Господней и понимание того, как ее следует праздновать, произвели такое отчуждение между ним и его церковью, что прихожане уволили его с пастырского служения. Его взгляд на вопрос, кто должен быть допущен к Вечере Господней, прежде всего, отражает его понимание природы видимой и невидимой Церкви и роли, которую таинство играет в ее учреждении. Это различие между видимым и невидимым отражает нашу конечную возможность судить друг друга и веру других людей. Видимая церковь представляет тех, кто физически составляют Церковь на земле. Невидимая Церковь есть истинная Церковь Христова, или те, кто действительно будет объединен с Ним на небесах. Согласно этому пониманию, не все, кто находится в общении с видимой Церковью, пребывает в Церкви невидимой. Кроме того, те, кто не являются членами видимой Церкви, могут быть признаны в качестве избранных Христа на небесах. Эдвардс верил, что только видимая Церковь должна принимать участие в евхаристическом общении, потому что оно означает завет Бога с Его избранным народом. В силу этого видимая Церковь должна стремиться отражать невидимую, насколько это возможно. Этот взгляд Эдвардса на природу таинства позволяет понять природу совершившегося раскола.
Эдвардс принял церковь в Нортхэмптоне от своего дела - Соломона Стоддарда, который был пастырем всего города на протяжении десятилетий и его влияние в обществе оставалось долгое время и после его смерти. Участие в Вечере Господней для него отражало членство в общине, которое в свою очередь влияло на репутацию в обществе. Стоддард признал крещение горожан, которые, скорее всего, не были возрождены, и он допускал их к принятию Вечери Господней и, соответственно, к полноценному членству в Церкви. По его мнению, "должна быть презумпция, что крещеные взрослые должны принимать участие в Вечере, даже без доказательств их обращения" (1). Эдвардс принял пастырство, зная о практике открытого общения у Стоддарда, "против которой категорически выступали многие возрожденцы, в том числе в других колониях и странах" (2). Многие из этих инакомыслящих даже утверждали, что они могли определенно различить истинных христиан. Эдвардс выступал против этого мнения, но "он чувствовал силу аргумента, что Церковь должна изучить кандидатов для полного членства и общения, чтобы убедиться, что они показали видимые признаки обращения в своем исповедании и практике" (3). Тем не менее, пока Стоддард был жив и Эдвардс учился у него, он "убедил себя и своего деда" (4), что открытое общение для него приемлемо. Цитата из ранней проповеди отражает это: "Знаете ли вы, как сладко и прекрасно есть и пить за столом Господним на этом празднике и как обильны и разнообразны Его дары? Если да, то у вас не должно быть никаких убедительных причин, чтобы не прийти... Вы не знаете тогда, что такое дружба, что такое общение, что такое любовь и радость за столом Бога. Вкусите, и увидите, что благ Господь: отложите свои грязные одежды; омойтесь от скверн ваших; придите ко Христу, войдите в Его покой, и садитесь с Ним на пиршество в Его доме пира" (5).
Ясно, что Эдвардс приглашает здесь невозрожденные сердца к столу причастия в надежде на опыт возрождения - что было и практикой Стоддарда. Но со временем позиция Эдвардса изменилась. "С уходом своего деда Эдвардс был обеспокоен тем, что так много участников его общения представлялись необращенными. Он пока не оставлял практику Стоддарда, но в своих записных книжках он рассматривает ужесточение ее. Он был особенно обеспокоен жизнью молодых людей, которые принимали причастие, не особенно думая о том, возрождены они или нет" (6). В конце концов, он действительно попытался подтянуть членов церкви к своим убеждениям, и эта попытка достичь такого соответствия привела к "величайшему бедствию в его карьере" (7), когда прихожане сняли его с должности пастора.
Основой для беспокойства Эдвардса в вопросе об открытом общении стало понимание им соотношения Церкви и мира. Марсден, биограф Эдвардс, говорит, что обсуждаемый вопрос также затрагивал тему, "должна ли Церковь быть полностью личным общением, отделенным от мира и состоящим только из верующих? Или это должна быть государственная церковь, к которой должны принадлежать все добропорядочные граждане?" (8). С другой стороны, Стоддард стремился к тому, чтобы как можно больше людей узнали милость Божью через Евангелие, и рассматривал таинство как способ призыва грешников к покаянию, ибо они сталкивались в нем с Жертвой Христа. "Стоддард был обеспокоен прежде всего тем, чтобы влиять на обращение всеми данными Богом средствами. Открытая Вечеря Господня была ощутимым образом, чтобы привести людей в присутствие жертвы Христа и дать им почувствовать глубины своего нечестия, за которое умер Христос" (9). Возможно, он считал оправданием такого подхода слова Христа в Иоан.6.51: "Я хлеб живый, сшедший с небес; если кто ест этот хлеб, будет жить вечно" (KJV). Участие в Евхаристии как таковое дает особую благодать.
Эти благие намерения не удовлетворили Эдвардса. Он не мог с чистой совестью призвать к общению с телом Христа тех, в ком не было заметно никаких признаков обращения, как он объяснил это: "Я думаю, что очевидно из Слова Божия и здравого смысла, что никто не должен быть принят в качестве членов видимой церкви Христа, кроме видимых и исповедующих святых" (10). Эти люди должны быть "взрослыми и в хорошем состоянии" (11), и они должны испытывать нужду в видимой святости.
Это может показаться противоречащим вере Эдвардса в то, что никто не может с уверенностью сказать, кто спасен, а кто таковым не является. Эдвардс утверждал, что Библия описывает только два вида людей: "праведных и нечестивых, которые во множестве мест в Писании противостоят друг к другу, и выделяются как святые и грешники, святые и нечестивые, боящиеся Бога, и те, которые не боятся Его, те, кто любит Его и те, кто Его ненавидит. Все человечество в Писании делится таким образом, и Библия не знает никаких евнухов среднего рода. На самом деле те, кто нечестивы, могут считаться праведными по исповеданию и внешности. Но те люди, которые не имеют спасительной благодати, и все же не очень злы, хорошо известны Писанию" (12).
Эдвардс твердо держался убеждения, что Церковь существует "через Кровь Христа, отделенной от нечистого мира, и посвященной Богу в качестве Его народа" (13). В то время как видимая церковь не точно отражает эту невидимую Церковь, потому что люди не знают сердец друг друга, он чувствовал, что как пастор он был ответственным за возведение своей паствы на максимально высокий уровень и ее оправдание на суде. Он объяснил свое мнение таким образом: "Видимость вещь относительная, и имеет отношение к глазу, который рассматривает или созерцает. Это же самое, что внешний вид или зрелище для глаз, и видимые святые могут казаться настоящими тем очам, что их созерцают, ибо это  не око Бога, но глаз человека. Реальные, обращенные святые - это те, которые таковы в глазах Бога; видимые святые - те, которые таковы в глазах человека" (14).
Эдвардс очень серьезно относился к своей роли, полагая, что те, кто допущен в видимую Церковь, "допущены не просто человеком .... они допущены или приняты Богом" (15). Его стандарт не был недостижимым, и он признался, что видимая церковь не была идеальной. "Я не пытаюсь утверждать, что все, кто надлежащим образом допущены в качестве членов видимой Церкви в полное общение, должны рассматриваться как благочестивые и милосердные лица, взятые в сообщество... Это не может быть так, и каждый отдельно взятый человек может быть явно добрым человеком в глазах суда христиан в целом" (16).
Эдвардс понял свою ошибку, допущенную, когда он пытался отделить спасенных от неспасенных, но он считал, что  те, кто в общении с Церковью, должны исповедовать Христа как Господа. Апостол Павел упоминает древнюю Церковь как общину, "исповедующую Евангелие Христово" (17), и Эдвардс увидел, что исповедание веры не может быть просто словесным, но должно определять образ жизни. Никто не может "исповедовать религию, которой учил Иисус Христос, если он не исполняет самые необходимые вещи, которые относятся к этой религии" (18). Существенно то, что те, кто принят в члены Церкви, и, следовательно, допущен к таинствам, должен не только исповедовать свою веру, но и проявлять признаки благодати в христианском благочестии (19). Эдвардс определил эти признаки, по которым мы можем видеть, что вера людей живет в их поведении: "их вступление в завет Христов с Богом Отцом, Сыном и Святым Духом, чтобы Он был их Богом; их явное участие в публичных молитвах и пении хвалы Богу, что подразумевает исповедание их любви к Нему; их присоединение к публичному покаянию, соблюдение субботы и слушание Слова в духе послушания, когда при предложении приступить к таинствам они проявляют любовь ко Христу и зависимость от Жертвы Его" (20). 
Эдвардс утверждал, что именно такое понимание членства в видимой Церкви проводил сам Стоддард: "Г-н Стоддард, кажется, выражал ту же самую идею видимой святости, необходимой для лиц, приступающих к Вечере Господней, о которой говорю здесь я... Он считает, что по здравому рассуждению не могут быть допущены к Вечере Господней те, кто не имеет публичного исповедания своей веры и покаяния, к справедливому принятию его Церковью" (21).
Словесное исповедание Христа, однако, не достаточно, "если мы не исповедуем те вещи, в которых состоит благочестие сердца, которое есть самая существенная часть нашей религии" (22). Христианин - это тот, кто "явно делает завет благодати своим достоянием, и обещает исполнять его внутренние обязанности с благодатной искренностью" (23). Необращенное сердце просто не сможет выполнить такие обязательства: "Тот, кто полностью под властью плотского ума, который не подчиняется закону Бога, да и не может, не в силах обещать такие вещи без большого обмана или явного и очевидного абсурда" (24). Словесное исповедание и внешние проявления спасительной благодати являются доказательством обращения" (25).
Для Эдвардса, Вечеря Господня является "высшей и особой святыней" (26) в силу отношения Бога к ней. Он прокомментировал это в своих личных заметках: "Бог ставит Свое имя на существа и вещи, обозначая их святость и приемлемость для Него... Наименование "день Господень" означает день, посвященный святым обязанностям и воспоминанию о Христе , а "Вечеря Господня" - святую трапезу" (27). Именно поэтому Вечеря может распространяться только на видимых святых, что в понимании Эдвардса зависит от восприятия таинства как установления завета. Когда Иисус преподал хлеб и вино Своим ученикам, Он призвал их приобщиться Ему, сказав: "это  есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов» (28). Эдвардс определил этот ритуал так: "В Вечере Господней существует взаимное торжественное исповедание двух сторон завета благодати, которые становятся едиными через этот завет" (29). Хлеб и вино означают утверждение веры тех, кто участвуют в завете: "Участвующие исповедуют, что они берутся за обетования и овладевают надеждой, поставленной перед ними, чтобы получить искупление, чтобы принять Христа как свою духовную пищу и питаться от Него в своих сердцах по вере" (30). В Вечере Господней "Христос предстает перед верующими причастниками" и делает это, " чтобы придать им все преимущества Его умилостивления и спасения" (31).
 Стоддард и его последователи утверждали, что необращенные "также могут быть допущены к Вечере Господней, чтобы они могли стать достойными церковного членства" (32). С одной стороны, Стоддард утверждал, что "никто не будет допущен к Вечере Господней, если не имеет надежного исповедания и реального благочестия", и люди "должны быть допущены в соответствии с этим понятием, и при наличии такого характера, проявляющегося в них". Но также он считает, с другой стороны, что это установление для возрожденных, и в то же время оно "предназначено для пробуждения некоторых людей, которые не имеют такого характера" (33).
Это понимание того, что Вечеря Господня была "учреждена для обращения грешников, а также утверждения святых" (34) кажется противоречивым и Эдвардс имел много аргументов против этой точки зрения. Если таинство как таковое может обратить людей, спрашивает Эдвардс, почему ведутся "разговоры о надежде на то, что они обратятся?" (35). Кроме того, если Стоддард действительно прав, не имеет никакого смысла, чтобы те, кто уже обращен, должны были беспокоить других участников (36). Утверждение, что Вечеря Господня является таинством, несушим обращение, ставит вопрос о будущем тех, кто в ней участвует. Эдвардс утверждает, что Библия не может защищать эту точку зрения. "Представляется, что простое исповедание христианской религии теми, кто приступает к Церкви, и явно заключает завет... еще не дает им каких-либо обетований на будущее. Они еще должны приобрести правильные чувства и привычки в своих умах, показывающие, что они уверовали во Христа" (37).
Прибегая к Вечере, христианин, однако, исповедует умилостивление Христа за грехи и Его надежность в спасении Своих последователей. Эдвардс отмечает тем не менее, что "предполагать, что человек должен, таким образом, торжественно исповедовать то, что он вовсе не думает пережить в себе - это крайний абсурд" (38). Он кратко изложил свое убеждение на эту тему следующим образом: "Некая вера, что Иисус есть Мессия, является надлежащим условием для приступления к Вечере Господней; и, следовательно, необходимо, что у нас должна быть также благодатная надежда, чтобы такая вера была у тех, кого мы принимаем, хотя и не обязательно, чтобы мы могли знать о них то, чего не может знать никто другой. Но христианское благочестие, за принципы которого я выступаю, очевидно, исходит из того, что никакая внешняя видимость, будь то прямая или косвенная, в большей или меньшей степени, не может иметь какое-либо значение при допуске к Вечере Господней, даже если, по мнению многих, она является установлением для обращения" (39).
Стоддард пошел дальше в своей аргументации, показав, почему он думает, что явное возрождение не должно быть требованием для общения и церковного членства. Эдвардс объяснил свою точку зрения: "Если люди могут исповедовать, что имеют благодать... даже если мы не видим ничего в их жизни, чтобы нам определить, что имело место должное действие в их сердцах, мы обязаны по милости Божией надеяться, что они реальные святые или люди в благодати, и относиться к ним соответственно, и так принимать их в Церкви и в ее установлениях" (40).
Стоддард утверждал, что "моральная искренность есть качество, которое дает законное право приступать к таинствам" (41). Эдвардс возразил, что " в завете благодати нет такого понятия, как моральная искренность, отличная от благодатной безопасности" (42). Он объяснил вкушение Вечери Господней так: "Я считаю Сего Распятого Иисуса моим Спасителем, моей сладкой пищей, моим главным уделом, частью души моей, и алкать и жаждать только Его, отказавшись от всех других спасителей и от всякого другого удела ради Него" (43).
Если невозрожденный человек будет участвовать в таинствах, это будет ложью и, следовательно, грехом. Эдвардс рассуждал так: "Никто не будет отрицать, что ложь и лжесвидетельство очень грубые и отвратительные грехи... лишающие человека действенности христианских таинств в глазах Бога. Но наш автор не обращает внимания на то, что все невозрожденные люди, принимающие участие в Вечере Господней, живут во лжи и лжесвидетельстве и возобновляют эти преступления постоянно, поскольку, хотя они по-прежнему нечестивы, они живут в постоянном нарушении своих обещаний и клятв" (44).
Можно утверждать, что Израиль прообразовал Церковь таким образом, что Вечеря Господня и крещение соответствуют заповедям, данным этому народу. Эдвардс признает, что "Бог прямо заповедовал, чтобы весь Израиль был обрезан, и Он также повелевал всему народу есть пасхальную жертву" (45). От каждого, кто принадлежал к народу Израиля, ожидалось участие в знаках завета, хотя не все сердца евреев были правы пред Богом.  Кроме того, приводя пример из Нового Завета, "Христос преподал Вечерю Господню Иуде, зная, что он не свят" (46). Сторонники Стоддарда приводили этот пример как ясное доказательство в поддержку своей позиции, что люди без возрождения могут на законных основаниях участвовать в Вечере Господней. Эдвардс ответил, говоря, что важным аспектом этого примера является не предложение Христа, но ответ Иуды: хотя Иуда действительно не мог приступить к таинству, "Христос действовал как Царь видимой Церкви, ибо другой мог не знать Иуду, но Он знал его сердце в этом вопросе, и знал его подлость и предательство" (47).
Павел напоминает церкви в Коринфе, что участие в Вечере Господней есть приобщение к Телу Христа и провозглашение Его смерти: "тот, кто ест хлеб сей или пьет чашу Господню недостойно,, виновен будет против Тела и Крови Господа" (48). Жан Кальвин согласился с интерпретацией Эдвардса. Он утверждал, что "нет какой-то особой добродетели, присущей самим таинствам. Они не могут наделять нас дарами Святого Духа; они могут нести только свидетельство о них" (49). В самом деле, неспасенный человек будет проклят, а не благословлен через участие в них: "Будучи далеки от переживания Божьего благоволения, таким образом, они только наследуют большее осуждение" (50). Такие стихи, как: "Милости хочу, а не жертвы" (51)  - подчеркивают эту концепцию, ибо простое следование ритуалам не угодно Богу, если сердце молящегося не находится в правильном положении пред Ним. Мартин Лютер подчеркивает то же самое: "Недостаточно знать, что означает таинство... Вы также должны желать его и твердо верить, что вы получили его" (52). Пустые действия не могут угодить Богу.
Эдвардс вел Церковь, Невесту Христову, по очень высокому пути, и чувствовал свою личную ответственность за поощрение и увещевание ее к святости. Рассматривая Вечерю Господню как знак завета Христа с Его Церковью, Эдвардс стремился охранять ее от мрака нераскаявшихся сердец, которые получали ее без веры. Из природы таинства можно понять, почему так важно защитить его от злоупотреблений. Серьезность, с которой Эдвардс расценивал злоупотребление общением, можно наблюдать в том, как он увещевал свою паству воскресенье,  когда Вечеря Господня должна была быть всеобщей: "Вы хотите быть друзьями Христа, иначе зачем вы сюда пришли? Многие из вас, исповедуя свое единство в Евангелии, могут оказаться не в лучшем положении, чем Иуда, предавший своего Господа. Вы идете вместе с остальными учениками; вы исповедуете, чтобы оставить все и следовать за Ним;  вы пришли ко Христу и к встрече с Ним, но являетесь ли вы действительно Его друзьями?" (53). Он говорил резко, потому что он знал, что "Бог желает искренности сердца в тех, которые исповедуют религию" (54). Таким образом, следует "приходить к Вечере Господней с освященным сердцем" (55) или не приходить к ней вообще.

[1] George M. Marsden, Jonathan Edwards: A Life (New Haven, CT: Yale University Press, 2003), 122.
[2] Ibid., 262.[3] Ibid.[4] Ibid., 122.
[5] Quoted in Marsden, 122-3.[6] Ibid., 129.[7] Ibid., 123.[8] Ibid., 160.[9] Ibid., 122.
[10] “Inquiry Concerning Qualifications for Communion,” The Works of Jonathan Edwards, vol. 1 (Peabody, MA: Hendrickson Publishers, 2003), 436.
[11] Ibid., 434.[12] Ibid., 446.
[13] Miscellanies, unpublished, number 689.
[14] “Inquiry Concerning Qualifications for Communion,” 437.
[15] Miscellanies, number 689.
[16] “Inquiry Concerning Qualifications for Communion,” 435.
[17] 2 Кор. 9:13.
[18] “Inquiry Concerning Qualifications for Communion,” 438.
[19] Ibid., 434.[20] Ibid., 438.[21] Ibid., 437.[22] Ibid., 438.[23] Ibid., 446.[24] Ibid.[25] Ibid., 438.
[26] Miscellanies, number 612.[27] Ibid., 536.[28] Matt. 26:28.
[29] “Inquiry Concerning Qualifications for Communion,” 458.[30] Ibid, 458-9.[31] Ibid., 458.
[32] “Misrepresentations Corrected and Truth Vindicated,” The Works of Jonathan Edwards, vol. 1 (Peabody, MA: Hendrickson Publishers, 2003), 495.[33] Ibid., 501.[34] Ibid.
[35] “Inquiry Concerning Qualifications for Communion,” 438.
[36] “Misrepresentations Corrected and Truth Vindicated,” 502.
[37] “Inquiry Concerning Qualifications for Communion,” 444.
[38] Ibid., 459.[39] Ibid., 438.[40] Ibid.
[41] “Misrepresentations Corrected and Truth Vindicated,” 502. [42] Ibid., 503.
[43] “Inquiry Concerning Qualifications for Communion,” 459.
[44] “Misrepresentations Corrected and Truth Vindicated,” 505.
[45] Ibid., 521.[46] Ibid., 522.[47] Ibid.[48] 1 Cor. 11:27.
[49] John Calvin, The Institutes of the Christian Religion, Tory Lane and Harry Osborne, eds., (Grand Rapids, MI: Baker Book House, 2001), 256.[50] Ibid., 254.[51] Hos. 6:6.
[52] Martin Luther, “The Blessed Sacrament of the Holy and True Body and Blood of Christ, and the Brotherhoods,” Timothy F. Lull, ed., Martin Luther’s Basic Theological Writings, (Minneapolis, MN: Fortress Press, 1989), 253.
[53] Quoted in Marsden, 129.
[54] “Inquiry Concerning Qualifications for Communion,” 444.
[55] “Misrepresentations Corrected and Truth Vindicated,” 527.

Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn