Два разных мира...

          День как никогда начинался хмуро. Часы уже показывали без пяти минут двенадцать, а солнце ещё мирно спало за горизонтом не стремясь озарить мир своими лучами, за окном было пасмурно и небо грозилось нам громом с молнией. С утра пораньше мама уже наградила меня домашними делами, и одним из них было отправиться в лавку Джоуи за мясными продуктами для бульона. Не успев еще с самого утра открыть глаза я уже, надев на себя старые, продырявленные с годами и тяжкой работой, довольно скудного покроя штаны и рубашку, кое где порванную из за кошения травы, смелыми шагами направился к своему знакомому по маминым указаниям. Но так как Джоуи был тем самым единственным в нашем селе продавцом, который располагал торговлей какого-либо вообще мяса, он также являлся одним из немногочисленных, кто жил не так далеко от торговых путей и имел своих людей среди закупщиков, поэтому мне каждый раз приходилось брать велосипед и добираться до него на своем «маленьком транспорте», ибо идти было несколько километров. Крутя педали мой взор хватал все что только попадалось мне на глаза, превращая все в словно нарисованную маслянистыми красками, картину неумельца-художника. Мысленно я прекрасно знал, что где то в нескольких сотнях километров есть другой мир, мир с технологиями где косить траву можно не вручную, и молоко уже в пакете, а зимой можно не кутаться в несколько слоев пуховых одеял, пока печка не прогреет дом, но он был скрыт от наших глаз по каким-то неизведанным причинам. Я слез с транспорта на землю, положив руль на уже примятую, измазанную глиной траву в последствии прошедшего дождя, наступая своими ботинками прямо в вязь и проложил дорогу из своих грязевых следов к порогу лавки. Начал поддувать ветер и я пожалел что не взял с собой в дорогу плащ, зато прибавил шагу и буквально влетел за порог маленькой хижины, в одном углу обставленной иконами, в другом стоящими косами с остатками тростинок на обушке. Пахло сыростью и было ощущение словно после дождя бревна пропитались им. Сразу зайдя, глаза мои начали «ощупывать» ассортимент товара в поисках нужных мне продуктов, но поняв, что тут их нет, я решил все таки обратиться к продавцу.
- Джоуи, здравствуй, друг. Не подскажешь ли, есть ли тут у вас эти запасы?
Я протянул ему небольшой список, начерканный маминой рукой еле пишущей ручкой, на клочке бумаге, смятом уже не один раз. Он пробежал по нему своими выпученными, с кучей синяков, глазами, которые уже не смыкались неделями из-за больших наездов людей со всех наших окраин, из-за того что лишь у него всегда были продукты этой категории, поэтому пока у него есть мясо, он не спит. Позже, у него будет денек выспаться, когда один из знакомых будет везти ему товар, а дальше, все как обычно по плану. Днями и ночами трудясь и лишь после смерти он сможет отдохнуть, если не будет пахать он и там без отдыха.
- Прости, Сэм. Только ночью последние забрали, вот остатки тут отлеживаются с одними лишь жилками, их даже собакам не отдашь, но сегодня определенно кто-нибудь их да заберет, ты же знаешь. А тебе есть ли смысл брать эту дрянь, дождись утра. Или сам поезжай на рынок, к вечеру домой успеешь. Ехать тут всего еще несколько километров, если дорогу не развезло еще больше.
Поняв, что домой меня мама не пустит без пищевого пойка, я решился поехать туда, где ещё ни разу не был, но о чём слыхал не один раз. Поблагодарив приятеля я с опущенной головой вышел, перешагнув за порог из старых, уже заплесневевших досок и направился на велосипеде в сторону рынка.

          Ехал я часа два, это точно. Всюду по сторонам простирались поля и необъятные просторы матушки-природы, раскрывая все её красоты, пусть даже в такие непогодные условия для проявления чувств прекрасного. Из-под ног стал уходить песок, проявилась твердая, не размытая почва и я догадался что уже близок к месту, увидев стоящие автомобили в ряды, которых до сегодняшнего дня мне не случалось видеть. Статность и солидность, вся эстетика современного общества просматривалась в этих машинах современного «технологичного искусства» и их владельцах. Я уже не смотрел на дорогу, а только вперед, ведь все мое внимание завлекла эта мощь будущих процессов производства, которая уже имела такие успехи. Я не мог поверить что настолько прогрессивный мир спрятан за нашими вечными лесами, полями и маленькими домами с трубами для отапливавшихся печей. Уехав не так далеко, можно было понять, как живут люди здесь, за нашими ободранными, от выросших до небоскребов колосьев кукурузы, спинами. Панельные дома стояли в ряд, словно отсвечивая яркими бликами из-за цветовых гамм, солнце пекло, будто оно только и поселилось здесь, забыв свою соседку-природу и про её дары, которые оно должно озарять лучами. Остановив свой старый велосипед возле одной из палаток, где-то в кустах, я решил пройтись и осмотреться чтобы найти нужное мне. Ряды, казалось, шли бесконечными лабиринтами, а их продавцы приглашали каждого прохожего зайти к ним попробовать, померить, приобрести, дабы просто так не стоять без дела, да и без денег тоже. Я смотрел на всех этих людей, словно в глазах у меня так и выскакивали отличия, и ни единого сходства. Продавцы и покупатели, и вроде все они люди, но насколько же оказывается разными могут эти люди быть. Проходя мимо каждого человека, шедшего с пакетами покупок я мерил их взглядом, осматривая каждую деталь и не упуская ни единой возможности, за что на меня смотрели с укоризненным взглядом, фыркая и выпучив глаза пытаясь протиснуться в узкой дороге как можно на большем расстоянии. Одежда этих людей была сделана словно из чистого шелка, и сидела так приталено, подчеркивая каждую часть тела её хозяина и указывая на высшую принадлежность, а моя одежда была лишь эталоном грязных работ и тяжкого ручного труда, который я, кажется, в свои 17 лет ещё на заслужил делать. Мне было стыдно даже смотреть на такие личности, не то что находиться рядом с ними, ведь невооруженным взглядом можно было заметить что мне здесь не место, но отсутствие пищи в доме привело меня сюда, и с этим приходилось смириться как и мне, так и этим людям, судя по их выражениям на лицах. В кармане моих драных штанин лежало всего 500 рублей, последние деньги в доме, и мне нужно было по возможности купить на них все, что необходимо, но я боялся что мне не хватит этих средств. Увидев нужную палатку я встал в очередь из двух человек, за женщиной средних лет, одетой в белоснежный костюм, который будто только сшили и сразу одели на нее. На ногах были такие же белоснежные туфли, видно, неиспачканные никакой грязью и слякотью, но посмотрев на свои ботинки, я понял, насколько разная земля у нас двоих под ногами и разные миры, в которых они живут, а мы выживаем. Подошла её очередь, она взяла себе немного фарша и несколько пакетиков овощей, расплатившись, повернулась в мою сторону и глаза её настолько распахнулись, словно увидела она не грязного мальчишку, одетого в оборванную одежду, а ангела, только что спустившегося с небес, крылья которого до сих пор пылают ярчайшим огнем и опаляют взор любого, кто на них посмотрит. Женщина отшагнула в сторону, продолжая смотреть на меня, а я тем временем взял то мясо, которое просила мама и несколько овощей из списка, поняв, что на все мне не хватит, судя по их ценам.
- С Вас 530 рублей, молодой человек.
Когда продавщица озвучила мне цену, мои щеки запылали огнем стыда, зная что эта женщина до сих пор смотрит на меня, я начал судорожно сжимать те самые 500 рублей в кармане своих штанов, которых мне не хватало. Проглатывая слова, и заикаясь, я пытаюсь объяснить девушке, чтобы она убрала морковь, но дама подошла ко мне и взяв у меня из рук листок со списком покупок, назвала остальные продукты и заплатила за всё. Моему удивлению, благодарности и стыду не было предела. Пребывая по прежнему в том же состоянии, я пытаюсь выразить свою искреннюю благодарность, и не веря, что существуют такие добрые люди, чуть ли не плачу от переизбытка чувств. Она отдает мне пакеты с легкой улыбкой, я беру их, в судорожно трясущиеся руки и пытаясь совладать с собой, крепко ее обнимаю, начиная тихо всхлипывать держа руки за её спиной. – Спасибо, спасибо Вам большое… тихо шепчу я ей на ухо, захлебываясь собственными слезами и также продолжая её обнимать. Я чувствую её тепло, не только физическое, но и внутреннее, духовное. Словно это не костюм на ней, а она и есть такая белая, чистейшая, невинная, не испорченная этой наружной оболочкой красоты, и внутренней плесенью. Её маленькие белые руки обняли меня в ответ, и я словно начал гореть от этого тепла, меня никто никогда не обнимал. Открывая глаза я вижу как навстречу нам несется мужчина крупного телосложения, в глазах его сверкает ярость и видно как он не одобряет поступок кого-то из нас. Мускулы на его руках напряжены, и вены так и выпирают наружу от возбужденного состояния мышц, он начинает что то неразборчиво говорить громким басовитым голосом. Я ничего не понимаю, но судя по реакции женщины, которая начинает меня аккуратно, но быстро отталкивать, она знает кто он, и что собирается сделать. 
- Мира, с кем ты тут опять обжимаешься, шлюха. Что это за бомж рядом с тобой? Все купила? Ну и пошли в машину, хватит тут торчать.
Мирослава, так её оказывается звали, не успевала ни слова отвечать мужчине, а только лишь смотрела ему в глаза, ожидая что он снова скажет. Он схватил её за запястье и потащил в сторону автомобилей, я успел разглядеть их удаляющиеся силуэты, пока вытирал слезы с глаз, и прочитать по её губам «пожалуйста».

          Вернувшись к велосипеду, я сел на сидение и отправился домой, будучи полным впечатлений. В моем сердце до сих пор горел тот теплый огонек благороднейшего поступка, и того чистейшего человека, Мирославы. Всю дорогу пока я ехал до дома, я мечтал увидеть ее еще хоть раз, чтобы поблагодарить ее снова. Тело пылало пламенем и было невыносимо жарко, будто там мне подарили какую-то веру или надежду. Надежду, что есть такие люди, как она.