Человек одинокий. Вброс девятый

   Можно ли прожить месяц на тринадцать тысяч пятьдесят рублей, в заброшенной хижине, даже если ты не платишь за жильё, за коммуналку, за свет? Ещё нужно кормить собаку и кошку. Можно, если не тратиться на одежду, не пить водку, ограничивать себя в еде. Можно, когда друзья притащили кухонную утварь, старый японский телевизор,  двухкамерный холодильник «Бирюса», бывший в употреблении.  Можно, когда друзья, рыболовы-любители выделяют тебе со своего улова по несколько горбуш, кетин, кижучей.

 Во всяком случае, Джек и Мурка не голодали. Сам Толик, морепродукты не ел, но как сказал поэт: «С голоду, хоть жри железо!». Но голода, как такового не предвиделось, поэтому Толику и в голову не приходило сварить, или пожарить рыбу для себя. Вообщем, всё было о кей или ол райт, что впрочем, одно и то же. Не хватало только женщины. Но жить с женщиной, зарабатывая  тринадцать тысяч пятьдесят рублей, - смешно!

   У Толика был хороший знакомый, который никогда не был женат. Женщины у него всегда были, но когда очередная пассия, после месяца совместной жизни, начинала выдвигать требования, типа; ей необходимы шуба, дублёнка, сапоги и т. д, он совершенно безболезненно расставался с ней. Ну, жалко было человеку пускать на ветер свои накопления ради плотских утех!

   - А, как ты думал, - говорил ему Толик, - За всё нужно платить.

   - Да я понимаю, - был ответ, - Но я уже один раз обжёгся. Одел её, обул по первому классу, а она через полгода меня кинула! Я боюсь, Толик! Я просто боюсь остаться на старости лет без гроша в кармане!

   - А, как насчёт стакана воды? – усмехнулся Толик.

   - Да очень просто. Помнишь, водила у нас работал? Они вместе с женой бухали. Он попросил у неё стакан воды, сам уже не мог подняться с кровати. Когда она вернулась из кухни со стаканом воды, он уже умер. А через час и она умерла. И, какая разница в том, - успел бы он выпить стакан воды или нет? Всё равно ведь умер. Всё, как обычно, – резюмировал он.

   В сущности, Виктор, так его звали, как и большинство из нас, был случайным человеком в профессии. Да, он закончил ВУЗ по факультету промышленной технологии, по профессии – инженер электроснабжения, но ни диплом, ни неплохие знания, не доставляли ему никакого удовольствия. Он, как и все мы, любил философствовать на самые разные темы. В его философии находилось место и силам небесным, и  характеристика начальствующих субъектов. Естественно, больше всего доставалось, субъектам. Ну, так устроен человек, - будучи подчинённым, ему кажется, что начальники отдают глупые распоряжения, даже не вникая в суть дела!
 
   Виктор мечтал сделаться начальником, и представлял себя революционером на фронте труда и заработной платы! Он не понимал, что затронув своими нововведениями налаженный веками ритм трудовой жизни работяг, он, тем самым, поставит себя в глупое положение и вызовет у рабочего класса ненависть и презрение! Ибо, как известно, кажущееся играет более важную роль, чем действительное. А, если, кажется, нужно креститься, чтоб тебе не казалось, будто ты умнее всех, даже и с высшим образованием!

   Виктор давно уже мог бы стать начальником, но регулярные запои, раз в три месяца, поставили крест на его мечте! И тем более ему было обидно за себя, что перед его глазами каждый рабочий день мелькал бывший простой электрик, а теперь главный инженер предприятия, на котором работал Виктор!

   Виктор, который ни во что не ставил свою собственную жизнь, любил риск! Он даже придумал афоризм: «Оправданный риск!». Чем этот риск можно было оправдать, он сам не очень-то и понимал. На скорости сто восемьдесят километров в час, он мчался в город на своей иномарке, обгоняя другие автомобили на крутых поворотах! Благо, если бы он был один в своей машине, но в салоне сидели люди, которые проклинали себя за то, что так опрометчиво доверили свою жизнь этому адскому водителю! Ну, прибудешь ты на десять минут раньше в пункт назначения, - и что? У тебя раненый в машине, которому нужно срочно оказать медицинскую помощь? Ты везёшь патроны ведущим неравный бой десантникам?  У тебя жена рожает? Какой оправданный риск, Виктор? Если ты такой рисковый, женись на женщине с тремя детьми!

   - Поэтому и не женюсь, что умный! – весело отвечал Виктор.
 
   Впрочем, Виктор действительно был человеком умным и рациональным – поэтому и избегал долгих семейных уз, предпочитая романтичные вечера с очередной искательницей женского счастья! Обладая хорошим чувством юмора, Виктор не утруждал себя крамольными мыслями о браке, жил легко и беззаботно, хотя тяжёлые мысли о бренности бытия часто одолевали его сознание. Видимо от частого одиночества и неустроенности семейной жизни, его раз в квартал тянуло промыть мозги самым распространённым в народе способом – пару тройкой горячительного чая.

   Вот, главный инженер, бывший простой электрик, «жил, как жил, и голове своей руками помогал», - и в самом фантастическом сне ему не могла присниться должность главного инженера!

   Когда-то просто Юрец, а ныне – Юрий Петрович, не пил, не курил, но хорошо знал свою работу, хотя по первой профессии и был механиком. Но, работая электриком, он всегда вникал в суть дела, и никогда не мечтал о роли начальника. Это к вопросу о здоровом образе жизни и жажде знаний! И, когда однажды, Толик, сказал ему, что завтра  его вызовут в контору и предложат пост начальника среднего звена, он ответил: «Ну, о чём вы говорите! Какой из меня начальник? Я и с документами не знаю, как работать…» «Научишься, - сказал ему Толик, - Я тебя предупредил».

   И, когда на следующее утро, Юрика вызвали в контору, он принял предложение, от которого трудно отказаться, - согласился стать старшим мастером.
   - Понимаете в чём дело, - объяснял он Толику, - запись в трудовой книжке  о том, что я работал мастером, будет не лишней.

   - А, как же бумажки?

   - Да, ладно вам… Научусь!

   А через десять лет, Юрика назначили главным инженером, и он стал Юрием Петровичем! Опять-таки, он был одним из нас - звёзд с неба не хватал, но должность обязывала его давать заведомо трудновыполнимые задания, на которых вместо семи человек, трудились трое. То есть, предприятие как-то обходилось внутренними резервами, а «резервам» этим было, в основном, под пятьдесят или под шестьдесят. Но, по причине символической пенсии, люди трудились в силу своих знаний и возможностей, чтобы не быть выброшенными за борт, более или менее, нормальной жизни! Естественно, работяги крыли, на чём свет стоит, всё начальство от и до!

   Дело тут было вот в чём: Не то, чтобы Юрий Петрович и иже с ним, были людьми плохими и деспотичными, но им приходилось отрабатывать свою повышенную зарплату, и как-то само собой получалось, что не кадры, овладевшие техникой, решали всё, а деньги и должность.

   В отличии от своего бывшего заместителя, который теперь стал старшим мастером, Юрий Петрович не играл роль начальника. Он всегда был таким; резким, безапелляционным, грубоватым. Он считал, что если у него есть обязательства, то и у работяг должны они иметь место быть. А не нравиться – увольняйся!
 
Справедливости ради, нужно сказать, что ещё, будучи старшим мастером, он прикрывал некоторых любителей выпить, и отправлял их домой, «лечиться». Когда они, через день или два, выходили на работу, он неизменно спрашивал, как ни в чём, ни бывало: «Выздоровели?». «Выздоровел…», смущённо отвечал, ещё мучившийся от похмелья, кадр.

   Юрий Петрович знал одну непреложную истину: если всех, нарушающих трудовую дисциплину, уволить, то не с кем будет работать! А та «очередь, в тринадцать человек, которая стоит за забором, в ожидании, когда же для них освободится рабочее место, будет не лучше, а, возможно и хуже». Я взял эти строчки в кавычки, потому, что в действительности никакой очереди не было. Это была сладкая, для начальства, иллюзия, над которой хохотали работяги! Пугало, под названием «очередь» уже не срабатывало, так как времена изменились.

   Дело в том, что ещё двадцать лет назад, в лихие девяностые, когда в стране был бардак, а зарплату не выплачивали по полгода, это было единственное предприятие в районе, где рабочие кадры действительно берегли! Если не было денег для выдачи заработной платы, начальство договаривалось с каким-нибудь магазином, в котором рабочие могли отовариться под запись, под гарантии будущей зарплаты, не только продуктами питания, но и телевизорами, видеомагнитофонами, коврами и другим ширпотребом. Поэтому, устроиться на работу, на это, более или менее, стабильное производство, можно было только по большому блату!

   Но, времена изменились, по области открылись новые предприятия с более достойной зарплатой, и людей уже не прельщала работа поближе к дому, и они предпочитали ездить на вахту далеко от тёплого жилья. Там и платили намного больше, а вернувшись с вахты, можно было отдохнуть на законном основании! На вахте действовал «сухой закон», и соскучившиеся по алкоголю мужики, вернувшись с вахты, отрывались по полной программе!

   Закон экономики: люди идут работать туда, где больше платят. В гараже, в котором когда-то работал Толик, из шести водителей уволились трое и уехали на вахту. У энергетиков дела обстояли не лучше, - из новоявленных молодых электриков, редко кто дорабатывал до отпуска. Энергетики, это костяк предприятия, такие, как Лёха, Поликарп, Виктор и другие, не менее авторитетные люди.

 Были, конечно же и другие службы, - комплексная бригада – сантехники, токарь, сварщик, плотники, маляры и гараж из шести машин. Но, из-за скудности нейронов в мозговых сосудах, каждый мнил себя самым главным производственником!

   Как говорил один мой давний знакомый: «А ты, старый производственник, - наговариваешь!». Но это было в другом месте, в другое время, и было тогда мне тридцать три года. И ничего я не наговариваю, - спросите у Толика!