Запись 56

    Странно. Анализ Билуокса-Марпилли со всей очевидностью показывал, что Закон Связей, который гласит, что развивающиеся связи между уровнями иерархии увеличивают количество непонимания, не работает.  Может ли это повлиять на результат окончательно выбора куратора? Может, так как даст неверный результат оценки действий.

Комментарий. А почему я должен раньше времени кого-то подозревать? Мой жизненный опыт подсказывает, пока все спокойно, наслаждайся покоем. Посмотри на море перед бурей. Необыкновенный покой и благодать. 
 

Последний пир

   По ломанной фэйвской крыше Матилулу смогла пройти по периметру, переползла на верхний ярус, проверила все дымовые трубы. Они были теплые, но даже если бы камины не разжигали вовсе, проблему они бы не решили. Все-таки камины на первом этаже, а ашуре надо на второй. Самое перспективное слуховое окошко выходило как раз на зрителей.
 Матилулу уселась поудобней в короткой ендове за трубой. Внутрь терема пока попасть нельзя, зато можно незаметно посмотреть драму, разворачивающуюся перед домом.
   Баста со своим внезапным налетом внезапно же помешала обходному маневру разбойников. Егерей это не спасло, их повязали, как и Басту.
   При помощи старого, как мир, шантажа, Марос заставил сдаться Грей Ди.
   Этого Матилулу понять не могла. Какой смысл отдавать оружие и поднимать лапы в гору, если это не спасет пленных, а лишь увеличит их количество? Вот Асъель, засевший на втором этаже, повел себя значительно умнее. Когда Марос попытался Бастой шантажировать его и девчонку, то получил почти прекрасный заряд КММ-кой. Если бы лошадь не дернулась, попал бы непременно.
    Марос поднялся с земли, отряхнулся и устроил ревизию пленников.
-Где эта лысая гнида? – вопил он, потрясая кулаками.
   Баста ответила, что пока её не повязали, была с ней. А сейчас кто ж его знает где?
   Но Марос оказался наблюдательнее. Ткнул в свежую ссадину Грей ди:
-Эта откуда?
   От досада! Матилулу и не заметила, что малость череп шерифа повредила, когда использовала в качестве ступеньки.
-У своих чмырей спроси. Они ж не могут просто довести человека со связанными руками. Им же непременно надо в морду сунуть.
      И тут Марос очевидно затупил. Попытался выманить Матилулу посулами убить Басту, Грей Ди и Дис Буда по очереди или одновременно, смотря по настроению.
      Баста, Грей Ди откровенно потешались, негромко обсуждая с кем именно разговаривал главарь банды. Баста склонялась, что это дубль для Асъеля, а Грей Ди – демонстрация для разбойников.
      Марос заткнулся, померил шагами территорию и принял решение:
-Пять человек остаются в тереме, остальные – в лес. Прошерстить территорию.
        Это дело! Матилулу припомнила, какая из труб была самой холодной.
        У камина её ждали трое, выставив перед собой кремнивые молнии метатели. 
-Нас Марос предупредил! – торжественно сообщили они.
-Какой же он молодец, – порадовалась уму и сообразительности Мароса Матилулу и шарахнула по идиотам прямо их топки, – угли не располагали к долгому обмену любезностями.
   Итак, трое примороженных здесь. Где оставшиеся?
    Одного нашла под лестницей, второй-таки пропал. Сбежал? Скорее спрятался. Но сперва забарикодироваться самой и достучаться до заблокированных.
-Асъель! Я – свои. Можешь не открывать, скажи только, у тебя подвал есть? Или место укромное? Не могу найти одного урода.
   Странно, но Асъель поверил сразу, что свои. Сначала за дверью грохотало, потом она распахнулась.
    Парень бледой немощью держался за бок и за косяк. Его достали, хотя Матилулу и не представляла, каким образом. Рядом стояла девчонка. Тут ничего доказывать не надо, – Бастина дочка.
-Какого беса вы открыли? А если бы это была не я?
-Сэйлиф сказал, что ты, – слабо ответил парень. – В сторону! –  перехватил КММ и выстрелил. 
-Пятый, – подвела итог Матилулу. – В доме есть тайный ход?
   Асъель кивнул в сторону буфета.
-А мы думали, ты никогда не откроешь! – радостно сказал Марос.
    И это была его очередная ошибка. Со спецагентами нельзя разговаривать, их надо сразу нейтрализовать. Или получи огнеплюем.
    Буфет выдержал под натиском минуты полторы. Как раз, чтобы подхватить девчонку, Асъеля и заряды от пяти КММ-ов.
    Дверь на второй этаж снова и забаррикодировали и приморозили. Что дальше?
-Ждать, – ответила девочка. – Сэйлиф сказал “ждать”.
-Раз сэйлиф сказал, – протянула Матилулу. – Тогда будем знакомиться. Ты– Асъель, ты – малышка Чоу, на шее у тебя висит сэйлиф, а внизу твоей маме… внизу твоя мама. Меня можете называть просто и незатейливо  Матилулу.
    Приподняла рубашку Асъеля. Рана была не очень хорошая, ломкие черные края и до невозможного алая сукровица, но, вроде, печень цела, легкое тоже.
-Она только глубокая слишком, а так по касательной задели. Печенка подмораживается. Чуствую. Поверхностный бы выстрел, так и говорить не очем, а проникающий - погано.
    Матилулу судорожно вспоминала, что ей известно о глубоких обмороженных ранах. Кажется, поверхностный заряд лонгировался, поражая через небольшие раны внутренние органы, начиная, если память не подводила, с периферийных сосудов, и увеличивая вязкость крови до закупорки. Вообще странно, что он до сих пор жив. Наверно, это какая-то особенность фэйев. Или волшебные средства из аптечки. Асъель то и дело или пил лекарства, или вкалывал.
    Снизу постучали. Предложили сдаться немедленно.
-У нас еды, воды на сколько дней?
    Узнав, что из-за периодических внезапных наводнений вторые этажи теремов это не только хорошо укрепленные помещения, но и богатые запасники, предложила разбойникам заходить через месяц, или позже. Милое и беззубое злорадство, ничего кроме легкого раздражения от необходимости сидеть дома.
-А не хряпнуть ли нам?
-Это не опасно? У нас согласно традиций  самопомощи написано, что алкоголь в таких случаях – верная смерть.
-Тебе-то какая разница? Она для тебя и так верная и эдак, зато уйдешь веселым.
  У Асъеля из глаза выкатилась скупая слеза. Умирать совершенно не хотелось. С другой стороны, всех когда-нибудь отправят в криокамеру. Посмотрел на Чоу, но сэйлиф или молчал, или девчонка не желала озвучивать его советы.
-Ананасовка в буфете, – решился Асъель. Раз уж уходить из жизни, так хотя бы по богатому.
   Они сидели посреди комнаты пили и пели песни. Матилулу протяжные и переливчатые, а Асъель некое фольклорное попурри. Даже Чоу разрешили немного пригубить, предварительно разбавив ананасовку до цвета воды. Девчонка кривилась, мол, зачем выслушивала лекцию о вреде пьянства среди подростков, если в итоге получила стакан воды с двумя каплями алкоголя?
-Молчи, ребенок, – грозил пальцем изрядно захмелевший Асъель. Мысли о смерти оставили его. Более того, в редкие моменты, когда он не предавался воспоминаниям, он неуклюже ухаживал за ашурой.
    Матилулу не без удивления обнаружила, что ухаживания ей нравились. Она даже станцевала для Асъеля боевой комплекс. Попыталась заодно и спеть песню Басты:
-У меенгов очень красивые песни, – печально признала у себя отсутствие вокальных данных. – Давай, я тебе повязку сменю. Опять кровяка пошла.
-У меенгов самые красивые песни, – согласился Асъель и затянул нечто фэйевское.
    За пьянкой они умудрились пропустить начало очередного штурма, который их отчего-то развеселил.
    Потом они готовили почти семейный ужин из множества ингредиентов. Готовить оказалось веселей, чем есть.
    Потом Марос попытался устроить очередные переговоры, но переговаривать было уже не с кем, осажденные несли такую несусветную чушь, от которой было весело только им. Спели разноголосо гимн ананасовке на простенький мотивчик, ещё немного побуянили и завалились спать.
   Он умер утром. Его нашли лежащим у двери по стойке смирно, если в данном случае уместно подобное сравнение, с умиротворённой улыбкой на лице. Широко открытые глаза, подернутые голубоватой пленкой, смотрели в потолок, а руки прижимали к груди листок бумаги.
   Чоу стояла рядом и некрасиво шмыгала  носом:
-Я должна плакать?
-Нет, – успокоила Матилулу. – Ты должна помнить. Он был хорошим парнем. И хорошей компанией, – она осторожно и с почтением достала записку. – Что там?
     Асъель благодарил за прекрасную компанию, которая украсила последние мгновения жизни и позволила уйти на самой высокой ноте. Он не мечтал о смерти, но если она уже стучится в сердце, а средства для поддержания жизни на исходе, то пусть девочки не винят себя в случившемся. Тем более, пользуясь случаем, он придумал, как девчонкам (это Матилулу – девчонка?) выбраться из западни. Надо сказать разбойникам, что он умер вчера поздно ночью. Вот так ловко он все устроил, и надеялся, что  девочки поступок оценят и не будут обижаться.
-Сказать, что умер? Как это нам поможет?
-Фахи всегда знают, когда кто-то умирает. А завтра или послезавтра тут будут тойги с командой. И оружие найдут, которое выстрелило, и кто его в руках держал. Они из-под земли достанут убийцу.
   До Матилулу дошло. Так как неизвестно, чей именно выстрел задел Асъеля – под подозрением все. Значит, и все подозрительное оружие разбойники выбросят. У них, правда, есть КММы егерей и Биорх Басты, но уходить и ныкаться им надо срочно.
    Все здорово, кроме одного, как эти самые ушлые тойги поступят с нелегалкой?
   Чоу толком ничего объяснить не могла, лишь носом громче зашмыгала.
-В записке ещё что-то? – догадалась Матилулу.
-Это он мне ответил. “Нет”, “да”, “не знаю”, “всему свое время”.
    Ещё в приюте малышка Чоу приставала к браконьеру с расспросами, мол, не он ли её папа, а если не он, то знаком ли с ним, жив папа или нет, и  как его искать.
     Кое-как проговорив, дочка Басты поплыла окончательно. Лицо некрасиво морщилось, хотя глаза оставались сухими и совершенно по-коровьи непонимающими. Мозгами она понимала, что произошло несчастье, но сердце не отдавало пустотой потери. 
-Ну-ну, – мягко прижала к себе ребенка Матилулу, и малышку Чоу прорвало.
   Мама передала дочке прекрасные и мощные голосовые связки, глубокое дыхание, и богатый на оттенки звук. Чоу начинала плач где-то в верхних нотах и заканчивала басами со всхлипами.
    Внизу явно что-то заподозрили. Барабанили в двери, бросали камни и поленья в окна. В общем, как могли требовали объяснений.
-У нас горе. Асъель умер.
-Как допустили смерть? Почему не попросили сыворотку? – буянил Марос в промежутках между барабанной дробью.
    По поводу сыворотки Матилулу была не в курсе, а на счет допустили… Это в высшей степени цинично. Не она стреляла.
   Разбойники развели бурную деятельность, и уже через два часа духу их не было.
-Можно и нам… – начала Матилулу, но малышка Чоу, сама собранность и сосредоточенность, рылась в книжках, размазывая по щекам слезы, и уходить явно не собиралась.
    На её коротком жизненном пути встречалось множество странных случаев, из которых было сделано множество выводов, сформировавших в итоге  идефикс: все должно быть правильно. И так как идефикс Чоу до звука совпадала жизненным кредо Матилулу, то разубеждать девочку ашура не стала, лишь кротко спросила, чем можно помочь.


Знак и знакомство

      Как полководец перед сражением смотрит на поле будущей брани, как капитан, обнаруживший в море по курсу неизвестный остров, как модельер на ткань за минуту до кройки, как гурман на изысканное блюдо, вот как смотрел Луш на раскинувшийся перед ним Фэй-Тоон.
   Видимость была крайне ограничена, но дух все равно захватывало.
- У нас ночь, а тут скорее ранний вечер,  - впитывал кожей новые ощущения Луш
-Отраженная страна, - пожал плечами Домир. - Летал я в ту сторону, а Понтия –туда. Там – приют. Вроде тюрьмы, но не тюрьма.
- Интересно, но не то. С чего бы начать? Что там?
      На это «там» ещё при ночном перелете Домир обратил внимание, но решил, что эффект треугольника с вершиной вниз создан особенным освещением. Сейчас стоял условно белый день, а треугольник, только прозрачный, как марево над дорогой в особенно жаркий полдень, присутствовал.
-Треугольник, - неуверенно предположил крылатый. – Курсор.
-Нет, дружок, это знак. Нельзя пренебрегать такими очевидными знаками. Стрелка четко указывает, куда нам надо в первую очередь.
    Домиру не хотелось под знак, он желал навестить друзей.
-Потом, потом, - уговаривал Луш. – Потом мы навестим кого ты хочешь, а сейчас будь слетаем к стрелке. И не говори, что не донесешь меня. Если мы планировал с Дроном, моего веса ты даже не почувствуешь.
    Пришлось согласиться.
    Разбег, взлет. Домир сделал кружок над ашуром, прежде чем подхватить. Луш послушно стоял, расставив руки с стороны и напружинившись. Нет, бросить его, как хотелось сначала, невозможно. Подхватил.
   Ашур и в самом деле оказался не тяжелее Дрона и легче фэйя. Такого можно унести куда угодно.
-Ух, ты! Чего ж я, дурак, раньше-то тебя об этом не просил!
   Но где-то через две трети пути крылья Домира неожиданно потяжелели. То есть подъемная сила пропала, а тяжести увеличилась в разы. Крылатый слишком поздно сообразил, что пора на землю, так что посадка получилась жесткая, и это мягко сказано.
-Иногда я согласен Дроном. Тебе повезло, что мы, ашуры, можем низвергаться с больших высот без большого для себя ущерба. Пошли?
    Домир мялся. У него были другие планы.
    Ходок из крылатого, как из глины пряник. Конечно, ученый из Домира хоть куда, а разведчик – никакой. Лучше разделиться. Домир ведь собирался навестить друзей? Пусть и навещает, а Луш быстро тут все разведает. Обуза в виде бескрылого в данном конкретном месте крылатого ни к чему. Сейчас они разбегутся, а встретятся в шатре у мадам Пай. Таким образом, никто никого ждать не должен и ко времени не привязан.
    Коротко сообщив о выкладках и умозаключениях, Луш поправил митенки, сбил с плеча невидимую пылинку и с такой лихостью сиганул в ближайшие заросли, что Домир засомневался, стоило ли вообще его куда бы то ни было волочь воздухом. У ашура и так шустрости хоть куда.
    Луш очень торопился. Что-то подсказывало ему, что следует спешить. Временами он оставлял прямоходящее положение и становился, что называлось, «на четыре кости», с грустью отмечая, мимо каких чудес приходилось проноситься. Но все красоты потом, а сейчас попасть под указующий знак, который отчего-то при приближении размылся или растворился. В любом случае, направления приходилось придерживаться по памяти, а она у профессора по мертвым языкам – ого-го.
    Затормозил перед монолитным трехметровым забором -  конечной целью. Как иначе, если весь периметр украшен курсорами?
    Из великого множества ворот, дверей и лазеек нашлась только одна подходящая калитка, остальные были заперты намертво и, судя по состоянию замков, очень давно. Калитка же на легкий толчок щелкнула и приоткрылась. Возможно, это ловушка, но как узнать, не входя? Но если это ловушка, то стоило ли безрассудно совать туда голову?
   Так рассуждал Луш, стоя перед калиткой в нерешительности. Сомнения закончились, когда послышался скрип и скрежет. Будь что будет. Юркнул во двор и замер.
-Эй, - окликнули сзади.
     Винтажный усатый мужик и мелкий, если сравнивать с Шайтом, огр не без интереса разглядывали ашура:
-Откуда ж ты такой взялся?
    Ответ «оттуда» их удовлетворил на столько, что Лушу с ходу предложили прикинуться некой женщиной. При этом странная парочка коротко обсудила, на сколько фэйи распознают подмену и пришла к радостному выводу: «Да не вжись».
- Мы тебе все разъясним потом. Позже.
    По мнению Луша, так это наглость несусветная, просить незнакомца прикидываться женщиной, даже если от тебя не требовалось больших актерских способностей:
-Ты токи трошачку бокам сядь. Скурчись, шоб меньше быть. А как сунуться,  так хэкни па-бабски и руш да дома.
    Винтажный тип в подтяжках сомневался в реальности и необходимости плана.
-Какой слэнг! – негромко восхитился Луш. – Вот почему Шайт не говорит так выразительно?
    Для себя он уже все решил. Если для выяснения деталей происходящего надо прикинуться «па-бабски», он с удовольствием это сделает.
    Просьба требовала минимальных актерских способностей, но была опасность, что обманут и кинут. Так что когда в калитку постучали, а потом в неё же ввалили три типа с корзинами, Луш удивляться фэйм не стал, а «хэкнул», в соответствии с договоренностями, подхватил корзину поувесистей и вихляющей походкой, символизирующей для него эталон женственности, пошкандыбал к мрачному кубическому строению. Шел на полусогнутых, чтоб казаться ниже, чем есть.
    Ещё успел услышать в спину уважительное:
-Не в духе она нынче. Где тут расписаться о получении. Товарищ, я – курьер, так что передавать – моя прямая обязанность.
    Только на перроне Луш огляделся. Ведь зачем-то он рвался сюда?
    Баланс аскетизма и гармонии восхитил. Он сел в точку условного равновесия и мир снизошел в его душу. Так бы и сидел там, но к окнам вагона приникли странные сущности и беззастенчиво разглядывали. Но если представить, что перед ним не вагон, а стена с живыми картинками…
-Эй, рухай за нами, - вернул его к реальности огр.
    Если бы Луш знал, что ждет его в кубическом здании, то шевелился быстрее, а так пока рукой сделал «живым картинкам», пока с винтажным расшаркивался на пороге.
    Дальше зала ожидания, то есть будь это настоящий вокзал, то это должно было быть залом ожидания, Луша не пустили. Обидно, однако.
-Вот, пани Найчика, - лебезил винтажный, - что мы у калитки с едой обнаружили.
    Они стояли и рассматривали друг друга. Первым разверз уста Луш:
-Это невозможно. Это мистика. Это МОЁ платье.
-В таком случае, где МОЁ черное платье?
-Оно у вас было?
-Было. И пропало.
    Винтажный суетился и громко сопел, мол, товарища следует поблагодарить и отправить домой. Вот уж дудки. Не для того Луш так сюда стремился, что бы взять и свалить.
-А давайте-ка сперва познакомимся, - примирительно сказал ашур. И чтобы слова звучали весомей, пообещал в противном случае порвать все свои эскизы платьев для крылатых.
   Разговор перенесли в кухню-столовую. Некоторое время он не клеился, но как только выяснилось, что все присутствующие из Заоблачной, дело пошло веселей.
- Получается, вы нас преследуете?
-Ищем, - поправила Найчика.
-А с какой целью?
    Конечная цель была неясна. Возможно, это как-то связано с отправкой жителей Заоблачной домой? Но это только предположение.
- Вы знали Харона? Прелестный персонаж.  Яркий.
    Воспоминания о Хароне напомнили о пропавшем Тренике. Найчика загрустила, где этот забавный и неугомонный парень с кипучей фантазией?
   В какой-то момент Луш сообразил, что разговор следовало бы упорядочить, иначе получалось обо всем и ни о чем одновременно.
    Марш подхватился писать протокол. Поговорив толику времени, пани Найчика заглянула в листок. Покраснела:
-Да что вы пишите?
-Главное я пишу на подкорку, - самым убедительным тоном пообещал Марш. – А тут, понимаете, вдруг идея пришла.
    Найчика заверила Луша, что больше никаких ответственных бумаг она курьеру не доверит.
-Простите. Граф, повторите, пожалуйста, про королевство, я хоть что-то запишу.
-Да что о нас, да о нас? Лучше про корпорацию «Трансконтиненталь».  Если ПроБой – третий дольмен, мы могли бы предположить, где находятся остальные?  Хотя бы предположительно. Вы извините моё любопытство, просто у нас тут некоторая недвижимость нарисовалась, хотелось бы иногда её навещать.
    Под утро Найчика с трудом подавила зевоту.
    Луш подскочил, заизвинялся, мол, в хорошей компании время летит незаметно. Засиделся он беззастенчиво, а ведь ему срочно надо назад. Расшаркался и отбыл с уверениями, что непременно скоро вернется, даже не представляя на сколько.
   И как только за ашуром закрылась дверь, сон с Найчики словно стряхнула с себя наваждение:
-Марш, ты ведь помнишь пятьсот восьмую станцию?
-Дорглэф? Отлично помню.
-А королевство?
-Не помню, но мы ведь были так мало. И я был не совсем в форме.
-Что-то темнит наш новый друг.
-Мабуть вы не прыкметили?
-Как можно не заметить целое королевство?
-А ежли вано малое?
-До такой степени маленькое, что проскочили и не заметили?
    Шину пожал плечами.Да, до такой. Видал он королевство, у которого были только трон и километр земли вокруг него.
-И чье же было королевство? – сомневался Марш.
-Моё, - заворотил бивни в сторону Шину, но с такой внутренней гордостью, что Марш смешался:
-Упс.
    Начальница экспедиции скрестила на груди, или в том месте, где должна быть грудь у среднестатистической женщины, руки.  Как много она не знала о членах экспедиции, но непременно узнает. Потом, после здорового и взбадривающего сна.


Песни и погони

      Кто-то предает тела земле, возвращая прах к праху, кто-то сжигает, вознося бессметрную душу сразу на суд в концелярию ВБПД, кто-то отдает тела морю, потому что из воды вышли и каплей же стали. У фэйев, чья вечно замерзшая земля даже в самое жаркое лето не оттаивала больше чем на полтора метра, было принято оставлять тела в криокамере ванов. Об этом при рождении составлялся договор, скрепленный каплей крови и жизнеопределителем-меткой. Это непременная часть традиции. В традиционале так же описывалась общепринятая последняя прощальная часть - жалобная.
    В тереме нашелся сокращенный традиционал. Жалобная часть там была, но такая короткая, что Матилулу предложила просто поговорить рядом с телом Асъеля:
-У нас считают, что слух умирает последним. Ему будет приятно услышать о себе что-нибудь хорошее. Хотя не знаю, что говорить,  слишком мало с ним знакома. но могу рассказать про экспедицию. Ему понравится. То есть понравилось бы.
   И малышка Чоу согласилась, но выставила два условия: раз в полчаса она непременно исполнить одну из жалобных традиционных песен и тело Асъеля надо отнести на верхнюю террасу. Была такая небольшая площадка на самом верхнем ярусе. Матилулу в свое время её так же обследовала, но выход было только изнутри здания, а люк прилегал так плотно, что ашура не сразу его обнаружила.
    Это было довольно сложно – перетащить тело по почти вертикальной узкой лестнице. Зато вид с террасы открывался такой замечательный, что Матилулу бы тоже предпочла, чтобы её отпевали в таком месте.
   Чоу присела в изголовье. По-взрослому оправила платье, открыла традиционал, набрала побольше воздуха, но вместо жалобной традиции неожиданно  затянула одну из песен меенгов, услышанную некогда от мамы про девушку, которая любила парня, а он ушел и не вернулся. Асъелю ведь нравились песни черных фэйев, а слух умирал последним?
   Песня полетела над ветловым лесом, так любимый браконьером, над очаровательным местом. «Сука! - в сердцах проскрипел Марос, приостанавливая коня. – Как поет». И снова пришпорил, когда внезапно на самой высокой ноте песня оборвалась.
    Матилулу подхватила комбинированную глефу. Даже сквозь переливы Чоу она услышала звук хлопающих крыльев, словно летел небольшой пегас.
-Не стреляй, - схватилась за древко Матилла Чоу. – Это Мир.
     Так Матилулу впервые увидела настоящего летающего крылатого.
    «Мальчик профиль», как сходу назвала его ашура, довольно ловко спланировал на перила:
-Сюда идет похоронная команда. Наверно, вам лучше уйти.
   Он присел рядом с Чоу:
-Я отнесу тебя, куда скажешь.
   Но у Чоу были другие планы. Она ещё не прочитала ни одной жалобы из традиционала, и ей некуда лететь.
-Читай. Читай скорее. А ты отнесешь её на Стрелку. Знаешь, где это? – распорядилась Матилулу.
   Домир кивнул. Ещё бы не знать, когда туда почти только что отправил товарища. А как же ашура?
   Спеагент ЭГЗ усмехнулась. У неё должок, а она – девушка порядочная и долгов оставлять не любила. Так что пусть детки доделывают тут дела, а она в погоню. Жаль, что знакомство вышло сумбурным, скорбным и скорым, но время поджимало, так что к бесу политес, сперва дело.
     Первое желание воспользоваться тайным ходом из буфета отмела, неизвестно, куда этот буфет выведет. Она пойдет по следам, так вернее.
     У Мароса были свои схроны - верхние терема. В ближайшем он оставил заградотряд и приказал «держать рубеж»,  с трудом представляя, как они это сделают. Рассуждал так: если стрелял кто-то из фэйев, то поисковая команда вычислит его быстро. Он наверняка есть в базе данных фахов. Если это чужих рук дело, все значительно усложнялось, но тойги все равно разнюхают все со временем. Поэтому, с собой он забирал часть пленников и группу обходного маневра, а с остальными пусть разбираются, как хотят.
-Ребята. Здесь есть все, запас выпивки и закуски, стиральная машинка, печь, плита, дрова, вода. Смотрите за заложниками в оба глаза, а не нажритесь, как всегда.
-А  добыча? – законно заволновались оставшиеся.
-Добыча будет, когда расколю вон ту красотку. И тогда у нас будет все. Мы будем править этой страной. Ты кем хочешь быть?
   Вопрос задал неудачно. Это был, наверно, самый долгодумающий, не смотря на вертлявость,  фэй со слезящимися глазками. Вразумительно ответить это чудо не могло, а лишь мычал и чесался.
-Будешь советником э-э. Энергетики, - пообещал Марос, очень рассчитывая, что такие советники существуют.
-Я хочу быть пожарным, - неожиданно разродился вертлявый.
-Будешь советником по пожарам, - широким жестом раздавал медальки и звания Марос. – Главное помните, сидеть тихо, сопротивление  оказывать в разумных пределах. Лучше не оказывать совсем. Требуйте для ареста местного шерифа, - и хитро подмигнул Грей Ди.
   Тот пожал плечами. Идиот. На что рассчитывал?
-А я рассчитываю на Матилулу, - призналась ему Баста.
-Твоя подруга – девица ушлая, но, боюсь, не до такой степени.
    Баста хмыкнула. Плохо он ашуру знал.
    Привал не был долгим. Пленников подняли и повели ко второму терему.
    Под звуки разгорающейся разборки о том, кто именно заберет будущий портфель советника, а заодно и кресло, Матилулу не без интереса рассматривала остатки жужки. Лапки ещё дергались, значит, прошли здесь недавно. Судя по всему, этой тропой из ныки уходили, а значит, и заходить туда не стоило. Вряд ли Марос, будь он здесь, позволил бы мордобой. А раз нет Мароса, значит, нет и Басты. Так что лучше догнать, пока бандиты с заложниками не добрались до места назначения. В одиночку брать штурмом верхний терем – занятие глупое, долгое и бестолковое. Так что вперед в погоню.
    Несколько раз на развилках Матилулу след теряла, но непременно находились подсказки: бусы Басты, значок Грей Ди, перо из шляпы неизвестного егеря.
    Если бы Мароса усадил заложников на лошадей, вряд ли ашура их догнала. Но главарь банды этого не сделал. Наоборот, устроил привал.
    Просто душка, а не бандит, умилилась Матилулу.
    Про любовь Мароса к обходным маневрам помнила, так что довольно скоро группу захвата вычислила. А заодно прикинула, сколько народа осталось при пленниках. Выходило немного, стоило рискнуть.
    Маленькая жужкоядная лошаденка печально помахивала головой и мечтательно смотрела вдаль. Она была последней лошадью, освобожденной Матилулу, зато главной в плане освобождения заложников.
    Матилулу помахала перед её носом жужкой, и лошаденка оживилась. Поскакала за приманкой как миленькая, а метров через десять, получив хворостиной не болезненный, но обидный стимул ускориться, шуганулась и понесла, куда глаза глядели. Остальные кони рванули за ней. По идее их маршрут пролегал как раз по разбойничкам, но выяснять подробности времени не было.
    Конечно, её ждали, и, естественно, не рассчитали силы. Хотя, чего их рассчитывать? Егеря – бравые ребята, ты им чуть помоги, а уж дальше они сами все сделают.
-А лошадей у нас совсем нет? – на всякий случай уточнила Баста. – Марос ушел.
    Снова погоня, но уже втроем: Грей Ди увязался следом. Мол, егерей и без него спасут, а  женщин одних он оставить не может.
   Ерунда полная, учитывая, кто их спас. Баста соглашалась с Матилулу, а Грей Ди утверждал, что без его участия погоня будет незаконной, что противоречит основным принципам традиции.
    Марос уходил как-то странно. Явно не в верхний терем бежал, а от него. Скоро ветловый лес закончился, но и смешной не начался.
-Мы на границе перетечного, - определил Грей Ди.
-А то без тебя не видно, - цедила Баста.
     Приближалась ночь.
-Если его порешат паразиты, я не обижусь.
   Они стояли и размышляли входить в лес сейчас или дождаться утра. С одной стороны, туда потопал Марос. Что-то знал? Некие тайные тропы? Может, если пойти за ним, то можно и проскочить? А если не пойти, то след потеряешь? С другой стороны, может он туда сдуру поперся?
-Или ему сэйлиф посоветовал, - мрачно предположила Баста.
-То есть ты ему его все-таки подарила?
-Что мне оставалось делать?
    Матилулу посмотрела на многострадальное лицо меенги. На черных фэйях синяки заживают меньше, чем за сутки, но и получать регулярно по вывеске – это требует определенного мужества.
-Баста, ну мы же были в паразитном лесу в дольмене. Неужели их здесь больше, чем там? И что это наш абориген молчит? Шериф, что скажешь?
    Грей Ди поправил КММ. Он не молчал. Он думал. Есть тут недалеко одна халупа. Даже не охотничий домик. Так, лачуга. Может, Марос решил укрыться в ней? В любом случае, он за немедленную погоню в одиночестве, потому что по границе косяками не ходят. Однако женщин он оставить тоже не мог, зная их неугомонный характер. В общем, если сударыни соблаговолят, то он готов их проводить к данному сараю.
   Баста и Матилулу переглянулись. Конечно, пусть препровождает. Сударыни очень даже соблаговолят.