В Никольск к Яшину

Никак не привыкну, что у нас в июне есть общенациональный праздник и, как правило, «мост» в три выходных дня. Вот и снова оплошала, заранее не продумала о том, куда  мы в этот праздник поедем.  За неделю до дня «Х» выяснилось, что в городах Золотого Кольца, куда мы любим  ездить в небольшие путешествия, гостиницы практически забиты.  Квартиры в городах типа Костромы и Ярославля, оказывается, в такие дни стараются сдать сразу на две ночи. Элитные номера в гостиницах просто зашкаливали по ценам. И тогда меня осенило: если все едут в одну сторону, мы поедем в другую.

Уже много лет я все собираюсь да никак не соберусь в городок Никольск, расположенный на востоке нашей Вологодской области.
 
Несколько цифр для справки: Население Никольска около 8000 жителей. Расстояние от Вологды 442 километра. Для сравнения:от Вологды до Москвы-450 км, до Ярославля — 200 км...

Тема Никольска в моей жизни присутствует с тех самых пор, как я вышла замуж, больше 30 лет. Моя свекровь родом из Никольска. Правда, теперь почти вся родня мужа по этой линии перебралась в Петербург, но кое- кто там остался.
 
В 90-е годы  супруг успел свозить дочек повидаться с их прабабушкой. Теперь трудно представить, что  в Никольск летал самолет. Наши девчонки были в восторге и от встреч на никольской земле, и от речки с теплым названием Юг, и от небольшого, но уютного городка...

Интересно, что моя соседка по даче Ада Григорьевна тоже родом из Никольска. Некогда работник Никольского РОНО, она на восьмом десятке служит вахтером на юридическом факультете пединститута, причем вахтером не простым, а очень чтимым. Ее любят все студенты, а она вникает в их жизнь, дает дельные советы. Ее очень уважает декан факультета. Несколько лет назад Ада Григорьевна стала в одиночку разбивать клумбы вокруг здания факультета. Теперь там у нее настоящий цветник.

От нее я узнала о своебразной "никольской диаспоре" в Вологде, которая объединяет  и депутатов, и деканов, и  пенсионеров…  Все  они  стараются общаться  между собой, помогают друг другу и очень ценят свое никольское прошлое.

 Итак, с маршрутом мы определились – в Никольск!
 В местной гостинице оказался свободным «люкс» за очень скромную цену, его я и забронировала без проблем.

И вот мы тронулись в путь, вехами на котором являются районные центры Сокол, Тотьма и Бабушкино. До Тотьмы дорога нами неоднократно изъезжена, поэтому неинтересна. Сама Тотьма – старинный город со своим лицом.  В этот раз мы в него не заезжали, только издали полюбовались маковками церквей, которые, несомненно, заслуживают пристального персонального внимания. Недаром и термин есть, определяющий самобытный стиль местной архитектуры, – «тотемское барокко».

Чем дальше удалялись мы от Вологды, тем живописнее становилась природа за окнами автомобиля. Вроде бы  и до Тотьмы лес, и за Тотьмой лес – никакого разнообразия.  Но нет, меняется ландшафт, становится более холмистым, на горках за волнами синеющих люпинов  уютно расположены деревеньки. Речушки чисты и прозрачны. За далью – даль, за синью – синь, зелень всевозможных оттенков, небо то надувается фиолетовым парусом перед грозой, то распрямляется в лазурную гладкую простынку.  Облака причудливых форм повисают прямо над дорогой. От них невозможно отвести взгляд.
Большое село Бабушкино  -  районный центр. Здесь расположен популярный в области санаторий. Село ухоженное, много современных зданий. Летом в июне дороги кажутся хорошими, хотя, помнится, попали мы как-то сюда в осеннюю распутицу, приехали проведать родителей в санаторий… Грязь чавкала под колесами и под ногами истово. Будем надеяться, что недостатки здесь исправлены, жить стало лучше, жить стало веселей.

Миновав Бабушкино, продвигаемся все дальше на восток области.
- А что там дальше, если все ехать и ехать в эту сторону? – пытаю я мужа.
- Шарья, это будет уже Костромская область, - пояснил супруг.

Кругом просторы,  машин немного, дороги вполне приличные. Проезжаем стенд-информатор: «Челищево – родина космонавта П.И. Беляева». Вызывает неимоверное уважение то, какой путь проделал Павел Иванович от сельского мальчика из северной глуши до исследователя космоса, Героя Советского Союза.

Едем резво. Чем ближе к Никольску, тем, кажется, просторнее небо, изумруднее зелень, загадочнее повороты…   Теперь понимаю, почему каждый, кто побывал в Никольске, непременно говорит о природе. Мелькающие за окном пейзажи просто завораживают, но я не перестаю обдумывать свой план, включающий  обязательное посещение деревеньки Блудново, в которой родился Александр Яковлевич Яшин (Попов) – поэт-фронтовик, прошедший бои под Ленинградом и Сталинградом, лауреат Сталинской премии, "крестный отец" Василия Белова и Николая Рубцова.
 По общепринятым меркам, А.Я. Яшин - человек вполне успешный: жил в Москве, был членом Союза писателей, регулярно печатался. Правда, после правдивого очерка "Вологодская свадьба" у него были неприятности, но без резких последствий: не сажали, не исключали, не высылали... Стихи Яшина  так, навскидку, думаю, навряд ли  кто-то процитирует, хотя он  настоящий поэт. Но кого сейчас цитируют навскидку! Может, только Высоцкого... В Вологде есть улица имени Яшина, на которой стоит дом Рубцова, тот самый дом, в котором оборвалась его жизнь. Не так давно в скверике на этой улице поставили памятный знак в честь самого А.Яшина. Вологжане помнят и чтят своих поэтов.
В столичной же прессе в последнее время  о Яшине  стали упоминать в связи с историей его трудной, трагической любви, запечатленной  в прекрасных строках Вероники Тушновой.

Где встретились многодетный отец Александр Яшин и экзотическая красавица Вероника Тушнова, тому свидетельств нет. Но они встретились, и начался долгий мучительный роман со взлетами и падениями. "Не отрекаются любя" — это Тушнова  написала о Яшине. "Сто часов счастья чистейшего без обмана" —  тоже о нем...
Влюбленные так и не соединились, у Яшина была семья, дети.
 
В 1965 году Тушнова умирает от рака, ей было всего пятьдесят. В последние дни она не пускает в палату Яшина, чтобы он запомнил ее красивой и молодой. Через три года от этой же болезни уходит из жизни А. Я. Яшин.

Родные никольские  места были для  Яшина истинной отрадой. Рядом с родной деревней Блудново в  местечке под названием Бобришный Угор на реке Юг он выстроил себе простую деревенскую избу. Здесь же, рядом с домом, он, по его завещанию, и похоронен.

..Дома я!
На все гляжу с любовью,
Радостно от птичьих голосов.
Никакие парки Подмосковья
Не заменят мне моих лесов.
 (А.Яшин "Москва- Вологда")

Мы заранее договорились с одним родственником мужа, что он проводит нас в Блудново и на Бобришный Угор. Молодой человек порадовал своей вовлеченностью в тему,  он не раз по роду своей деятельности возил сюда гостей из областного центра и из столицы. Пожалуй, самое сильное впечатление от Никольского края - это радушие местных людей и Бобришный Угор. Поэтому и хочется быстрее выплеснуть впечатления от посещения этого местечка.

Дорога сюда из Никольска  занимает около получаса. Вот и Блудново.  Мы  остановились у отчего дома поэта.  Это  по-северному просторная, бревенчатая    изба с мезонином. Рядом с баней развесили ветви могучие березы. Двор порос травой, ярко- зеленый, аккуратный. На улице у дома высоченный колодец-журавль.

Посмотрели  и на деревянную школу, где  учился поэт. Школа, похожая на небольшой дворянский особнячок, выкрашена в синий цвет. На стене памятная доска: «Здесь учился А.Я. Яшин(Попов) 1919 -1922 гг.»

Сопровождающий нас молодой человек рассказывает о яшинском подворье со знанием дела и с любовью: «Сюда в памятные дни много народу приходит-приезжает. Мы ведь и Злату Константиновну, жену, часто видели, и дочь Наталью Александровну, жаль сын, Михаил, не так давно умер в Париже. Но раньше и он сюда приезжал».

Теперь нам остался совсем короткий отрезок пути.

По бокам дороги   синее  море люпинов. Пытаясь запечатлеть эту  красоту на ходу, я высунулась из окна машины и… уронила фотоаппарат. Остановились. Я, огорченная, подняла потерю,  осевшую в светлый песок. И – о радость! - мягкая посадка не принесла никаких помех моему верному фотодругу (а он со мной уже многое пережил).
 Въезжаем в сосновый бор, и вот мы уже на месте.
У  изгороди из жердей деревянный  щит, сообщающий, что мы прибыли в мемориальный комплекс А.Я. Яшина. Далее цитирую: «Открыт решением Вологодского облисполкома 10 октября 1989 г. Мемориал включает в себя дом, построенный в 1962 г.,(в оригинале запятая пропущена в этом месте) и могилу с памятником-надгробием, которые являются памятником регионального значения».

Входим в  калитку.  Справа – изба, строгая, простая. Слева, шагах в десяти от избы, – могила хозяина. На узком черном постаменте бюст поэта. Рядом деревянный крест. Около избы на улице стоят стол и лавки. За ними люди,  дети, пьют чай из термоса, негромко разговаривают.

Над этой чарующей простотой высятся сосны, внизу, за зеленью из зарослей шиповника, сирени, молодых елок, сосен  угадывается река.

«Яшин так и задумал, чтобы люди могли приходить сюда к нему в гости, помянуть его», - комментирует наш провожатый. Впервые вижу мемориальный дом, в который можно заходить так запросто. Тут  и смотрителей-то никаких нет. При этом все идеально чисто и в доме, и  на территории.

На стене избы памятная  доска: «Дом поэта, лауреата Государственной премии А.Я. Яшина. 1913-1968г.»

Внутри прохладно,  царит полумрак, так как в окна заглядывают ветви. Обстановка аскетичная: дощатый топчан в углу покрыт домоткаными полосатыми половиками, стол и лавка из досок, посередине большая белая печь. На стенах фотографии, послания к поэту, строчки его стихов. Все это – и открытый землякам дом, и  последнее пристанище А.Я. Яшина рядом с этим домом, и стройность сосен, и звенящая тишина – сливается в какой-то немыслимой гармонии, ничуть, на мой взгляд,  не уступающей красоте рукотворных золоченых дворцов, которых на своем веку уже тоже повидала немало.

Так трогает последний приют Л.Н. Толстого в Ясной Поляне.

Подумалось, что по творческому наследию они, может, и несравнимы – Толстой и Яшин, а вот по посмертному прибежищу – равны. У могилы Яшина  покой, который не пугает, здесь легко и вольно дышится.

 Почему-то вспомнился Есенин: молод был поэт, не догадался оставить завещание. Лежать бы ему тоже вот так вольготно на родной рязанской земле, а не в тесноте Ваганьковского, пусть и престижного теперь кладбища. Добирались бы до него лишь те, кто искренне хочет поклониться поэту у его последнего прибежища. А дешевые циркачи с песнями и легендами могли бы тусоваться где-нибудь в другом месте. 

По длинной крутой лестнице спускаемся на берег реки. Юг тут делает плавные повороты. Каждый изгиб – сюжет для картины. Стоять и смотреть. Звенят птицы в вышине. Цветет шиповник. По этим чудным местам проходит экологический маршрут длиной  в несколько километров. Жаль, что наш экипаж не готов к такому походу, да и время поджимает.

В пригороде Никольска нас ждут родственники мужа – приветливые и радушные.
Ужин устраивают на крутом склоне за огородом-садом. Внизу слева круглое блюдце озера. Впереди на другом холме, или как говорят  никольчане, угоре – изумрудные чащи. Неудивительно, что так преданы местные жители своей земле. Такую красоту забыть нельзя, куда бы ты ни уехал.

Утром нас с супругом отвезли на кладбище. Добрейшая тетушка мужа ведет  к могилам его предков. Очень тенисто, очень зелено. У тетушки с собой корзина с провизией. Эту традицию – трапезничать на погосте – я никогда не понимала, но сейчас делаю вид, что ем и пью, украдкой бросаю кусочки пирога птицам.
Обижать тетю не хочется. Она главный смотритель за семейными могилами, и командовать тут мы не вправе.

Оставив конфеты и пироги  на столе и у памятников, мы идем в другой конец погоста.

Тетя Таня решила показать мне могилу местной провидицы Аннушки, о которой рассказала накануне. Аннушку в годы войны чтили  и побаивались все никольские жены – солдатки. К ней они шли, чтобы узнать о судьбе мужа, когда связь с ним обрывалась.

Так ходила к ней и бабушка моего супруга, когда письма с фронта перестали приходить.
Отправилась она к вещунье вместе с соседкой, у которой была та же беда.

- Ты черный платок повязывай, погиб твой, - не стала дарить лишние надежды соседке Аннушка. Так потом и оказалось. Женщина овдовела.

- А ты слезы не лей, красное платье свое готовь на выход, вернется Александр, живой он, - обрадовала она будущую бабушку, тогда довольно молодую женщину с двумя  дочками на руках. И муж к ней вернулся.

Могила Аннушки совсем простая, рядом с ней, со слов тети Тани, братская могила расстрелянных монашек.Никакой опознавательной таблички на могиле нет.

- Это сейчас здесь пустынно, а в праздники идет народ к нашей Аннушке, несут и цветы, и пироги, и яички, - уверяет тетушка. – Помнят ее у нас и любят.

Сам Никольск особого впечатления не произвел. Маленький городок, почти поселок. Живописны мосты через речку Юг. Много зелени, в центре симпатичный парк, в котором гуляли детишки. Видели две церкви,  несколько  старинных особнячков. Наши никольчане сказали, что хорош краеведческий музей, но в праздник он был закрыт.

В разгар лета, в июле здесь уже несколько лет проходит Ильинская ярмарка – наверное, интересно было бы на нее попасть и воочию увидеть, чем живет этот край.
В здешних лесах полно ягод и грибов, а уже местные рыжики выше всяческих похвал. Хорошо бы как-нибудь попасть сюда на «тихую  охоту», но путь все-таки сюда не близкий.

Уже дома, спустя время, я встретилась на даче с соседкой и в восторженных красках описала ей наше путешествие. Ада Григорьевна расчувствовалась, разулыбалась и … развспоминалась.

- Да, к Яшину на Бобришный мы часто ездили. Кого мы только туда ни возили! Наши вологодские писатели, поэты, художники  - все там перебывали. А с ними Евтушенко приезжал. И не раз! Такой он был молодой, компанейский, простой! Виктор Коротаев с ним особо дружил. Они и к нам домой приходили. Столько выпито, переговорено с ними, столько смеху, радости… У меня  фотографий много с той поры, жаль, лежат в гараже у племянника, разобрать все их некому и недосуг….

- Ада Григорьевна, - взвыла я, – ну дайте команду молодежи, пусть принесут вам фотографии. Это же так интересно! Уже нет той команды вологодских писателей, что славилась по всей России. Все ушли: Рубцов, Белов, Романов, Коротаев…

- Да кому интересно-то, - для виду поотмахивалась Ада Григорьевна,  она вообще женщина скромная, но мы  договорились, что как только она займется своим архивом, так привезет на дачу фотографии и обязательно покажет их мне. А некоторые истории она с удовольствием вспомнила.
 
Оказывается, Никольск  не только помнит молодого худого Евтушенко, но кто-то из пронырливых жителей, возможно, некоторое время щеголял в его пиджаке.

-Однажды решили они пойти на местные танцы после ужина, Витя Коротаев и Евтушенко. Они остроумные были, заводные. Ну ушли, приходят, а Евтушенко без пиджака, а  там в кармане  у него все деньги были. Они так, видно, расплясались, что он повесил пиджак на ограду и забыл про него. Кинулись назад – все, уплыл пиджачок. Но мы не унывали, все как-то со смехом переживали, - улыбалась моя соседка.

А вот кто из вологодских поэтов, как-то зайдя к ней в гости в приподнятом состоянии, не удержался на ногах и упал лицом и телом в белой рубашке прямо на свежеокрашенный пол, пусть так и останется нашей с Адой Григорьевной тайной.

 Фотографии, сделанные тем упавшим фотоаппаратом, всей прелести поездки передать не смогли. Не запечатлели  воздух, насыщенный ароматом сосен, свежей зелени, реки, полевых цветов. Не захватили звуки – наш то и дело вспыхивающий смех, детские голоса, щебетанье птиц. Не отразили особую чистоту и ясность красок. Но в памяти моей все это останется надолго.