Облом

Норд-Ост, известный как Бора, дул без остановки на протяжении многих дней. Признаюсь, ноябрь и декабрь в Новороссийске — не самое приятное время для тех, кто чувствителен к погодным условиям. Это неизбежная реальность, на которую человек не может повлиять. Поэтому многие предпочитают оставаться дома, чтобы избежать опасности быть унесённым в горы. Если же оказаться на набережной, то есть риск превратиться в ледяную глыбу и стать частью галереи ледяных скульптур, где уже можно увидеть катера и буксиры, намертво вмёрзшие в причал.

Бора — это сильный ветер, к которому местные жители уже давно привыкли. А приезжие, с затаённой надеждой на лучшее, наблюдают за разгулом стихии из окон гостиниц, полагая, что этот кошмар скоро закончится.

Мне было чуть больше двадцати, и я был молод. Я жил мечтами о дальних странах и необычных приключениях. Но тут на меня обрушился этот леденящий душу ветер. Как выходить в море в такую погоду — одному Богу известно. Конечно, мне было трудно привыкнуть к мерзкой погоде и к этому тоскливому ожиданию. В тебе кипит кровь, и ты готов на любые подвиги, а приходится тупо смотреть в окно и ждать, когда же проползёт мимо очередной нудный день.

Однако делать нечего. Мой танкер только что прошёл Гибралтарский пролив, и до его прихода в Новороссийск оставалась как минимум неделя. И это если на его пути не встретится шторм или другие неприятности. Так что, сиди дорогой друг и кукуй, пока на горизонте не появится силуэт твоего судна.

Ожидая свой танкер, ты можешь работать в Пароходстве по системе «куда пошлют». По-другому это называлось «сидеть на биче». Чаще всего приходилось заниматься работами по ремонту чужого судна, но это было неважно. Главное — за это платили, пускай небольшие, но деньги, а это совсем неплохо! Особенно когда молодому растущему организму так хочется есть.

Второй путь — путь «свободы»: когда делаешь, что хочешь и живёшь, как хочешь, и никого не касается, что будет с тобой. Но тогда и от Пароходства ничего не жди. Я выбрал этот путь. Пахать чернорабочим на «дядю» и получать за это гроши лишь бы с голоду не умереть, не входило в мои планы.

Я поселился в гостинице «Бригантина». Она оказалась единственным местом в городе, где можно было прилично устроиться. Гостиница была изначально построена для моряков, по разным причинам застрявших на берегу. Но часть её уже тогда была заполнена торгашами с Кавказа. Правда, меня это мало волновало. До перестройки и стрельбы на улицах было ещё далеко.

Мои карманы были пусты. Особо не разгуляешься. Откуда брать деньги я не знал. Оставалось уповать на случай и вести жёсткую экономию, сведя ежедневные расходы до минимума. Ведь тот денежный мизер, который я получил от своих стареньких родителей, таял на глазах.

Отец наивно полагал, что по приезду в Новороссийск я сразу попаду на пароход, а значит: буду под «крылом» у государства. А на практике оказалось всё иначе и не так просто. Мне оставалось подтянуть туже пояс и безропотно ждать «у моря погоды», постоянно пересчитывая наличные в своих карманах.

Ждать, ждать, и снова ждать, как же это утомительно, особенно, когда нечем заняться. Оставалось только одно — гулять по незнакомому городу и ёжиться от пронизывающего холодного ветра. Меня всегда удивляло то обстоятельство: как можно жить ещё где-нибудь кроме Москвы. Так было в детстве, но с каждым днём, взрослея, я всё больше познавал Мир, который вырастал и расширялся в моём сознании.

Оказалось, что в городе Ростове-на-Дону, где я прожил целых четыре года, учась в мореходке, живут такие же люди, как и в столице.

Вот теперь и Новороссийск со своим строптивым характером, каким точно, я пока не знаю. Этот город для меня был, прежде всего, портом приписки нефтеналивных судов. На одном из которых я и уйду в свой первый рейс, как настоящий моряк, а не зелёный практикант, как это было раньше.

Ветер, ветер… Снег вперемежку с дождём. Эта холодная смесь несётся с огромной скоростью, почти параллельно поверхности земли, местами оголяя асфальт, а иногда, оставляя твёрдый слоистый сугроб, постепенно превращающийся в ледяную скульптуру. Набережная вся покрыта льдом, поэтому не идёшь, а скользишь по ней, как буер на ветру. Суда у причала покрыты ледяной коркой, словно сахарной глазурью; на них работа не прекращается ни днём, ни ночью. Матросы сбивают лёд с палубы, чтобы можно было ходить по ней, при этом не скатиться за борт.

Далеко на рейде танкера, ждут своей очереди стать к нефтеналивному причалу, чтобы начать загрузку. Это дело всего нескольких дней, а потом опять в рейс, куда-нибудь на Кубу, а может ближе, в Европу. Сердце сжимается от тоски: когда же, наконец, в море?

Моим любимым местом прогулок была улица Советов. Это такой местный Бродвей, как улица Горького в Москве. Но бродить по холоду было не самым приятным занятием, поэтому я часто заглядывал в кинотеатр, название которого уже не вспомню: "Нептун", кажется. Ну, конечно, а как же ещё можно назвать кинотеатр в таком городе, где всё пропитано морем. Смотрел всё подряд, особенно любил многосерийный мультфильм «Ну погоди» и не только.

Непременно посещал и местную столовую, которая являлась типичной точкой общепита того времени. Можно было поесть, попить и главное – за копейки, при этом оттаять телом и душой. Здесь можно было встретить своих однокашников или знакомых ребят с других курсов, по той или иной причине задержавшихся на берегу. А сколько было разговоров и воспоминаний?.. А как важно, когда есть с кем и о чём поболтать. Тут были и байки с анекдотами, и просто рассказы о нелёгкой жизни моряка, и много чего другого. Отдельно шло всё то, что касалось женщин.

- Сандро, а как у тебя на женском фронте обстоят дела?.. - обратился ко мне Виктор, старинный друг по мореходке. - Ты чего молчишь?.. Что, никак? Ты братец дурака не валяй, так и зачахнуть недолго. Так дело не пойдёт, нужно и о здоровье своём подумать. Наверное, в рейс скоро уходишь? Чего там будешь делать? Мачту зубами грызть и локти кусать, да только уже поздно будет. А я тут с Танькой…, ну, помнишь из Сочи, она ещё с нами на практике была. Так вот, я с ней теперь время провожу. У меня всё, что ниже пояса атрофировалось, совсем ничего не чувствую. Вот так надо! А ты, я смотрю, совсем маменькин сыночек. Нужно с тобой что-то делать, теряем моряка,- и Витька заржал.

Я хотел что-то возразить, но он остановил меня.

- Вон видишь, за стойкой девушка в белом колпаке, котлетки раскладывает. Это Рая, редкое имя, хочешь, познакомлю?

Я не успел возразить, как он встал и, переваливаясь с ноги на ногу, направился в сторону раздаточной. О чём они там говорили, я не слышал. Рая временами улыбалась и недвусмысленно посматривала в мою сторону.

- Так вот, слушай сюда! – наседал на меня Виктор. - Я обо всём договорился. Тебе подфартило, как раз сегодня у Райки квартира свободная. Родители уехали к родственникам в Геленджик. В восемь вечера она заканчивает смену, где и как вы встретитесь, - вам решать. Ну, давай, мне пора, ещё в Пароходство надо заскочить. Флаг тебе в руки. Не подведи плавсостав, наши ребята всегда в таких случаях на высоте, это тебе не портовые «крысы», умеют только стрелы на кранах поднимать. Ну, всё, пока. Я пошёл…

Виктор ушёл. Я остался один на один с Раей и со своими мыслями. Девушка невозмутимо продолжала раскладывать еду, упорно делая вид, что очень занята важным делом. Но это было не так. Боковым зрением она старалась, как можно лучше рассмотреть меня. Я не выдержал, встал и уверенной походкой направился к ней. Она повернулась... Глаза радостно блестели...

- Вы, Александр? Мне вас Витёк так представил. Очень хорошо!.. Встретимся у кинотеатра вечером, после моей смены в восемь двадцать, примерно... Я думаю, успею... А теперь, извините, - я занята. До вечера. Приходите, я буду ждать!

Я шёл по улице, думая о том, что не успел вымолвить ни одного слова, знакомясь с Раей. Сначала Витя разговаривал с ней, потом Рая говорила мне, а я, получается, - просто молчал. Ну и что из этого? Какая разница? Главное, что "это", о чём я так долго думал должно было произойти. Я встречусь с девушкой и ..., а там, как получится.

Я искренне завидовал своему соседу по номеру! Он регулярно, почти каждый день, просил меня прогуляться на часок, чтобы успеть встретиться со своей подругой. Я безропотно подчинялся, понимая всю важность события, которое происходило в это время.

До вечера было ещё далеко, и я решил прогуляться по городу. Зашёл в канцелярский магазин и, наконец, купил карандаши, ведь я давно мечтал начать рисовать.

Вечер подкрался незаметно. Я опомнился только тогда, когда часы показали половину восьмого. В этот момент пришёл мой сосед, как всегда не один. Я быстро надел ботинки и куртку и выбежал на улицу.

Я помчался к кинотеатру, где меня ждала Рая. Но девушки не было, оказалось, что я пришёл на двадцать минут раньше. «Может, стоит потратить время и купить ей что-нибудь в подарок?» — подумал я, но вовремя спохватился: денег в карманах было не так много, и с каждым днём они таяли. Если они закончатся, что я буду делать? Придётся идти в «батраки», а этого так не хотелось.

— Саша, вы давно ждёте? Поди, замёрзли? — предо мной появилась Рая.

— Да нет, только пришёл, — соврал я.

— Да что вы! Я же вижу — нос покраснел! У меня глаз наметанный.

Рая сразу взяла инициативу в свои руки:

— Идёмте на автобус, тут немного проехать придётся.

Я напрягся. Ехать куда-то — это явно не входило в мои планы. В чужом городе разъезжать на автобусах — увольте, но это не моё. Мне бы где-нибудь поблизости и всё сразу. Вот, как-то так я размышлял. Но думать и размышлять никому не вредно, вот только что из этого получится на самом деле? Это вопрос.

Мы сели в автобус, тесно прижавшись друг к другу. Она сказала, что ехать недалеко, но поболтать время найдётся. Конечно, Рая стала спрашивать меня о Москве, как будто говорить было больше не о чем. Я отвечал что-то невпопад, вглядываясь в мрачный пейзаж за окном. А на душе кошки скребли. И чем выше автобус забирался в гору, делая всевозможные «па» на скользкой дороге, тем сильнее сжималось моё сердце. И куда я тащусь в такую темень, с совершенно незнакомой девицей, и что я буду делать с ней или… с ней?

Автобус натужно ревел, но продолжал тянуть вверх. Весь основной Новороссийск остался внизу, таинственно мерцая огнями, а мы всё ползли и ползли по диагонали. Закончились городские дома, начинался частный сектор. Нет, мы так не договаривались. Это что же, в конце концов, ещё чуть-чуть и сакли начнутся? Да, ладно, Саня, не дрейфь! Главное, чтобы тёплая постелька была, сковородочка жареной картошечки на столе с селёдочкой и лучком, да штофчик водочки… а об остальном потом думать будем.

Автобус описал немыслимую дугу и остановился, кряхтя и лязгая своими железками.

— Всё, приехали…, — непонятно чего смущаясь, проговорила Рая. — Это наша остановка, она же и конечная. Блин, в окнах свет горит? Значит родители дома, а обещали только через три дня вернуться.

— Что делать будем? — мрачно спросил я.

— Сань, может, пойдём к нам чайку попьём? Погреемся. Поболтаем… — она говорила, всячески придавая своему лицу самое милое выражение.

Она явно извинялась. Я молча смотрел, то на неё, то на свет в окнах дома. Но интуиция подсказывала, не скрывая своих пристрастий: «Беги парень, беги — хуже будет»   

— Саша, ну тогда я пойду. Не хочешь к нам, тогда подожди в автобусе. Он сейчас назад поедет. Остановка у гостиницы как раз будет. Там и выйдешь. Ну, вот и всё, пока.

Рая махнула мне рукой и медленно направилась в сторону дома. Вдруг резко остановилась и повернула назад. Подбежав ко мне, быстро поцеловала и произнесла:

— Ты уж не обижайся на меня и зла не держи. Прости за такой облом. В жизни всякое бывает.

Она спрыгнула с подножки и быстрыми шагами направилась к дому. Я провожал её тоскливым взглядом: «А может, всё и к лучшему? Ну, не произошло этого… Значит, так тому и быть. Кто его знает, чем бы это закончилось?»

Автобус дёрнулся, двери со скрежетом стали закрываться… Моё неудавшееся свидание закончилось, так и не успев начаться по сути. Я сел в конце пустого салона и стал смотреть в окно, как будто хотел там кого-то увидеть, и я действительно увидел — Раю. Она стояла на пороге своего дома и махала рукой, постоянно посылая мне воздушные поцелуи. «И это ещё ничего не произошло, а она уже отлипнуть не может, а что, если бы?…» — подумал я.

Механизм под названием «автобус» катил вниз, и ему было совершенно безразлично, кого он везёт и зачем. Ему было всё равно, какие мысли мучают пассажиров, а в салоне находился только я один. Вечером желающих ехать в город никого не было. Меня, как всегда в таких случаях, охватило чувство одиночества. Это чувство приходило ко мне постоянно, когда я оставался один и вокруг никого.

Уже через пять дней я поднимался на борт своего танкера и чувствовал себя победителем! Я считал себя очень нужным человеком, а в некоторых делах — незаменимым. По крайней мере, так наивно полагал я. Впереди был рейс, работа. Позади одиночество в холодном чужом городе.

Эх, молодость! Как же ты прекрасна своей наивностью и максимализмом! А через неделю, проходя Босфор и Дарданеллы, я уже и не вспоминал о том маленьком незначительном приключении, которое имело место быть со мной в Новороссийске.

                2015г*)