Майкл Джексон

Когда мне было одиннадцать лет, мне подарили плеер. Это был простой плеер фирмы Phillips с тремя эквалайзерами. С ним подарили две кассеты, это был саундтрек к мультфильму “Король Лев» и альбом Майкла Джексона «History», вторая часть. Тогда я очень любил слушать музыку, и подарок этот был для меня великим счастьем, я ликовал как никогда, ведь это был мой билет в чарующий и волшебный мир музыки. Плеер был на батарейках, и так как я почти всё время слушал его, то всё, что мне приходилось делать – это переставлять стороны этих двух кассет и менять батарейки. Особенно приятно было слушать музыку ночью, когда все ложились спать, я укрывался с головой под одеялом и часами слушал то Короля Льва, то Майкла Джексона, и это не надоедало, это просто не могло надоесть. В наушниках я часто пел, но я этого не слышал, зато моё пение могли услышать все, кто невольно оказывался поблизости, больше похожее на вопли или лай собак. Ещё помню, мне очень нравилось танцевать: вечером я выходил во двор и представлял себя Майклом Джексоном, стоящим на сцене в свете прожекторов. Из зала на меня смотрели тысячи изумлённых глаз, я пел и танцевал для них, и это было легко и естественно, потому что в этот момент я был королём поп-музыки.
Ранее в детстве я испытывал это необычайное чувство блаженства, мне было лет пять, к нам заходили соседи, я брал зажигалку – она была прямоугольной вытянутой формы со шнуром и служила мне микрофоном. Ещё я брал одеяло, заворачивал его за воротник футболки – это был мой плащ. Также я брал сковородку и давал её соседке, чтобы она играла на ней как на гитаре. Я пел песни Леонтьева и Кобзона и ещё другие песни разных исполнителей того времени и пародировал Брежнева, Горбачёва и Сталина. Мне аплодировали, я был в центре внимания и я был счастлив, что ещё нужно ребёнку...
В двенадцать лет меня отправили отдыхать в пионерский лагерь и, конечно же, я взял плеер с собой. В лагере я слушал его буквально три дня, потом его у меня украли. Я был подавлен и ошеломлён, у меня забрали мою музыку, ту большую часть моей свободы, в моём маленьком и не совсем свободном мире. До сих пор я вспоминаю об этом плеере с огромной любовью и досадой, я помню его запах и ощущение в руке, когда я прикасался к нему, иногда он зажевывал плёнку, но я всё равно его любил, потому что он играл.
Прошло полгода, и мать наняла мне репетитора по английскому языку. Это была среднего роста женщина в очках, звали её Вера Геннадьевна, она училась вместе с моей мамой в одном классе, работала учительницей в той же школе, в которой они учились, и жила в нашем дворе, так что ходить далеко мне не приходилось. Знания, которые с таким трудом давались мне тогда – я, как и многие подростки, был не очень усидчивый, и сосредоточение внимания на чём-то одном на продолжительное время стоило мне адских усилий – пригодились мне в жизни и служат мне до сих пор. У моей учительницы был сын, звали его Лёша. У Лёши была приставка, Денди, позже появилась Сега, я с нетерпением ждал окончания урока, чтобы поиграть с ним в гонки или драки. Ещё у них дома был новенький однокассетный магнитофон фирмы Sony, на то время это был очень крутой магнитофон, во всяком случае, для меня. Я постоянно выражал своё восхищение этим магнитофоном и качеством его воспроизведения. И вот однажды, в один прекрасный день, Вера Геннадьевна подарила мне их старый магнитофон, назывался он Весна 310 С-1, помню раздосадованное лицо Лёши. Магнитофон часто ломался, слетала резинка с катушки, которая крутила саму кассету, но я быстро научился его чинить, а самое главное, со мной снова была моя музыка. Иногда я брал его с собой в пионерский лагерь, который находился в переулке, через дорогу от моего дома. Я ставил его на скамейку перед площадкой и включал разные песни. Магнитофон играл не очень качественно, зато довольно громко, но меня это особо не волновало, потому что я слушал музыку не ушами, а всем своим сердцем, и музыка наполняла всю мою душу, переполняла меня и выливалась в окружающий меня мир через мои глаза. Танцевать энергичные песни я стеснялся, зато очень любил медляки. Особенно мне нравилась песня Сhris De Burgh, «Lady in red». Я впервые признавался в любви, неумело целовался и грезил о предстоящих отношениях, был полон романтики, энергии и музыки. Я погружался в неё и забывал о бедности и о том покрытом прыщами лице, которое я видел в зеркале.
Лето закончилось, я расстался со своим первым в жизни романом, я стоял на дороге и смотрел вслед удаляющейся машине, а сквозь заднее стекло на меня удивлённо и печально смотрела она. Спустя много лет она нашла меня Вконтакте и я встретился с ней. Она сказала, что думала обо мне всё это время. Я понял почему расстался с ней.
 Лето закончилась, ему на смену пришла осень, и постепенно небо укрыла зима. И тут, родители подарили мне на Новый Год новенький двухкассетный магнитофон. Звучал он лучше, чем всё то, что было у меня до этого времени. С магнитофоном шли кассеты, несколько сборников. Конечно же, я тут же включил его и стал слушать. Мама, большое тебе спасибо, знаю, как нелегко тебе было найти эти деньги. Если бы ты знала, насколько счастливым ты меня сделала, как долго я этого ждал. Теперь я пропадал на кухне, часами пел, записывал себя, писал песни с радио, создавал свои сборники. Голос мой ломался и был очень высокими, родители частенько меня подкалывали. Конечно, мне было неловко, но что я мог сделать. С таким голосом очень здорово получалось петь песни Майкла Джексона. Ещё я долго и старательно пытался научиться делать его легендарную лунную походку. у меня очень нескладно получалось, и от этого я очень расстраивался. Но всё равно не оставлял надежды и снова и снова брался за дело, и шаркал по линолеуму нашей маленькой кухни. Однажды, не знаю, как это вышло, но у меня получилось. Я был без ума от радости, но повторить у меня не вышло. Зато стало получаться всё чаще и чаще, и постепенно я научился. Жаль, что сейчас я всё забыл.
В то время я любил слушать East 17, Bon Jovi, Scorpions, и конечно же, Майкла Джексона, у меня были все его альбомы. Магнитофон иногда зажёвывал кассеты, и они рвались, когда я их вынимал из лотка. Я не расстраивался, разбирал кассету и склеивал лаком порванный кусочек плёнки.
Иногда я оставался у мамы на работе, и вечером мы вместе шли домой. По дороге заходили в маленький магазинчик в подвале, там все полки были заставленны кассетами. Я мог по полчаса выбирать, и мама покупала мне когда одну, когда две кассеты. Одна кассета стоила девять гривен. Я, вырываясь из маминой руки, летел домой, чтобы послушать. Вставлял кассету и слушал её до конца, это было похоже на знакомство с девушкой. Я ощущал, как нечто новое и незнакомое мне проникает в меня, заполняя своим ритмом и драйвом. У меня было больше ста кассет, разных стилей и направлений. Слушал почти всё, что попадалось мне: от попсы до джаза. Был ли я счастлив – конечно, ведь со мной была моя музыка, она давала силы и веру в себя.
Через год дома появился музыкальный центр на два компакт-диска. Помню, когда я впервые услышал компакт-диск (мне было тогда тринадцать), это показалось неимоверным звучанием. Как будто прямо передо мной были невидимые музыканты и живьём играли свою музыку. Гитара, барабаны, бас – всё это никогда ещё не было столь реальным, я буквально видел перед глазами каждый инструмент. Первые диски, которые я купил, были Bryan Adams и альбом Майкла Джексона «History», точно как та первая кассета. Я слушал эти диски на центре и не мог в это поверить, как будто моя мечта вдруг ожила и предстала передо мной во всей своей ослепительной красе.
Кассеты постепенно растерялись, и я почти перестал слушать музыку, перестал ощущать её энергию, она больше не наполняла меня. И вот спустя много лет, я снова учусь слушать музыку сердцем. Я закрываю свои глаза, чувствую, как ритм наполняет моё тело, и начинаю танцевать, как умею, без скованности и зажимов, свободно. Я улыбаюсь и смеюсь от внезапной радости.
Так же, как и другие люди, слушающие, возможно, точно такую же музыку в этот самый момент, ощущают примерно одно и то же. Сотни тысяч людей, чувствующих одно и то же на этой одинокой планете под названием Земля. Маленьком шарике, потерянном в космосе среди мириад других звёзд, танцующих великий танец вселенной под Божественную музыку Великого Творца.
Подумайте, что придумал человек: сотовую связь, атомные бомбы, телевидение, интернет... Что придумал Бог? Улыбку, детей, небо, солнце и, конечно же, любовь... Что придумали Бог и человек: картины, поэзию, театр, и, конечно же, музыку. Великий взрыв разделил всех нас, сделав такими одинокими. Мы говорим на разных языках, даже когда на одном, живём в разных частях Земли, имеем разный цвет кожи и разрез глаз. Но нам не нужны никакие государства, политики, и ещё что-либо, чтобы слушать музыку. Люди по всей Земле знают имя Майкла Джексона, и все мы одинаково чувствуем одно и то же. То, что выражено в музыке, которую мы слышим всё-таки не ушами и не различными частями мозга. То, что врачи, учёные и политики не смогли понять про нас, людей, созданных по подобию Божему – с возможностью творить и отдавать бескорыстно любовь. Её не увидеть не через какой рентген, то, что можно лишь почувствовать, то, чему можно только отдаться. И пока вы равнодушно держитесь за свой эгоизм, мы слушаем, слушаем Майкла Джексона, Мадонну, Джеймса Брауна, 2пака Шакура, Эдит Пиаф и прочих, прочих настоящих королей и королев наших сердец.
И канут в лету все земные цари и президенты, и никто не вспомнит их. Но будут помнить, помнить, пока этот мир существует, Чайковского и Моцарта, Бетховена и, конечно же, Майкла Джексона, короля рок, поп и соул музыки.
Я хорошо помню тот день, когда Майкл Джексон умер: я работал тогда тренером и ехал в тренажёрный зал. По радио играли его песни, одна за другой, это было волшебно и удивительно, настоящая музыка без дурацкой рекламы. Когда я приехал в зал, я сказал: вы знаете, так странно, целый день по радио играет Майкл Джексон. Мне ответили: «Как, ты что не знаешь, он сегодня умер». Время словно остановилось, я смотрел клипы Майкла по телевизору, который висел в зале на стене и был настроен на Мtv. Мне было печально и я с трудом сдерживал слёзы. Я потерял того, кто был частью меня, чьи песни стали частью моей души.
На следующий день в городе собирались люди, одетые в костюмы и шляпы, и слушали песни короля. Точно так же собирались люди по всей Земле, чествуя и отправляя своего кумира в последний путь.
Недавно я посмотрел последний фильм Майкла, он называется This Is It, (Вот и всё), в переводе. Как будто он знал, что с ним должно что-то произойти. Меня поразила та атмосфера, которую создавал певец в своём не начавшемся турне. Такие эмоции, как будто он близок к Богу. Кстати, никто так и не вернул билет. Я залез в интернет и стал читать интервью с Майклом Джексоном, смотрел документальные фильмы с ним. Я узнал, что у него была редкая болезнь витилиго, при которой кожа теряет свою пигментацию и как следствие цвет. Узнал, что он занимался благотворительностью и очень много сделал для детей по всему миру. Мне было интересно понять, какой это был человек и что его вдохновляло. Признаться по правде, я и сам был под мнением от тех слухов, которые распространяла пресса. Удивительно, с каким усердием она очерняет тех, кто действительно добивается успеха благодаря своему труду и таланту. С любовью она прославляет тех, кто, перекрываясь всякими чинами, творит абсолютное зло. Это ещё раз доказывает то, что для того, чтобы быть с Богом, не обязательно идти в священники и для того, чтобы помогать людям, вовсе не нужно идти в политику. Он призывал спасти мир от разрушения и ввести один день в году, в который бы родители проводили время со своими детьми. Жаль, что нам нужен такой день, и что мы озабочены собой, а не строим дорогу из добра и веры для тех, кто будет жить здесь после нас. Я понимаю его, когда он говорит, что не нашёл друга среди своих ровесников и что ему интересней общаться с детьми. Задумайтесь, общаться с детьми в нашем обществе считается чем-то неприличным, и мы называем таких людей извращенцами. Но кто извращенец на самом деле, никто не хочет знать правду.
Майкл жил в Неверленде, в собственном Диснейленде, парке с аттракционами.  Думаю, что выбор вернуться в детство, чтобы снова стать любящим и открытым ребёнком, лучше, чем быть частью этого закрытого и лживого мира взрослых. В который все так стремятся и в котором все, я уверен, без исключения в глубине души разочаровываются. В этом мире с большим процентом голода и нищеты, который так тщательно скрывается, мире, в котором любовь считается пороком, любовь не может существовать в свободном виде. Поэтому, думаю, все великие умирают рано и тяжело мучаются при жизни от одиночества и непонимания. Потому что пока существуют они, существует наш мир, который мы постепенно уничтожаем... Пока не поздно, пока ещё не поздно, это совсем не трудно –  спасти планету, подари любовь тому, кто рядом с тобой. Просто улыбнись и посмотри в эти глаза, всё, что ты хочешь, всё, что ты когда-либо искал, здесь...

И вот ты стоишь на перекрёстке, подымаешь руку и ловишь машину, машина подъезжает. Ты наклоняешься к окну, чтобы сказать адрес, и понимаешь, что не знаешь, куда тебе ехать. Ехать тебе некуда. Ты говоришь: «Извините», отпускаешь машину и единственное место, которое тебе приходит на ум – это пойти куда-небудь к морю. В такие моменты жизни, как этот, когда ты обанкротился и многие из тех, с кем ты общался, покинули тебя, кажется, что ничего в твоей жизни никогда и не было. И ты просто случайный человек в случайном месте без имени, друзей и прошлого. Ты мог бы просто испариться, и никто бы этого не заметил. И впервые за долгое время ты никуда не спешишь и тебе никуда не нужно. Ты просто идёшь, вставляешь наушники в телефон и включаешь музыку. Ты ставишь Майкла Джексона, ты идёшь и слушаешь какую-то песню и каждый твой шаг, каждый вдох соединяется с этой музыкой. Ты ощущаешь, что человек этот поёт о твоей жизни. И пусть он поёт на не совсем знакомом тебе языке, ты чувствуешь, что этому человеку не безразличен ты. Возможно, он и писал эту песню, чтобы кто-нибудь где-нибудь почувствовал то, что чувствовал он. Услышал эту песню и подумал о том, что он не один, потому что тот человек тоже это почувствовал и написал эту песню. А ты её послушал, и тебе стало немного легче. Все мы люди: мы ищем, находим, теряем и снова ищем то, что, возможно, нам так и не удастся найти. И он точно так же жил, искал, терял и находил, простой чернокожий парень из многодетной семьи. Он дотянулся до солнца и стал белым от его лучей, такой же человек как ты и я. Майл Джексон, мой лучший друг, которого у меня никогда не было. Спасибо за музыку и вдохновение, которое так необходимо в эти сложные моменты моей простой жизни...