Рута майя 2012, или конец света отменяется 28

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
ГОРОД ПАЛЕНКЕ

Еще засветло удалось добраться до города Паленке и найти симпатичный задрипанный отельчик с номером о двух кроватях, с внутренней парковкой и вайфаем всего за 350 песо.
– Хорошо, что мы подкрепились на заправке. Давай немного отдохнем и чуть позже сходим в какой-нибудь ресторанчик для более серьезной трапезы, – предложил Беловежский. – Глядишь, и ребята мои подтянутся к тому времени.

Марина дорвалась до интернета и тут же обнаружила письмо от Гурова с требованием немедленно связаться с ним в любое время дня и ночи. Она озвучила это Александру.
– Ну, не знаю. В Москве сейчас третий час ночи, – засомневался тот. – Ты готова звонить начальнику в такое время?
– Не пробовала. Наверно, он увидел мои настойчивые звонки по скайпу, поэтому так написал.

Томина стала отправлять Гурову свои заметки по Тонине и Агуа-Асуль, а Беловежский приступил к ознакомлению с материалом, присланным Танеевым: со статьей Гурова десятилетней давности. Звонкий позывной скайпа заставил обоих вздрогнуть от неожиданности. Марине звонил сам Максим Гуров.
– Максим Анатольевич, вы не спите? – удивилась она вместо приветствия.
– Уснешь тут с вами, – в свою очередь странно поприветствовал тот.
Саша заметил, как девушка вся засветилась от радости и смущения и в волнении спросила:
– Вы получили мой материал?

– Да, потому и узнал, что ты сейчас в зоне интернета, потому и позвонил. Время дорого.
– Мы в Паленке, мы…– начала было Марина, но начод прервал ее:
– Марина, что ты удумала? Я обещал твоим родителям, что ты в безопасности! Что вы удумали?
– О чем вы?
– Мне звонил некто Танеев с очень тревожным разговором.

Беловежский встрепенулся и пробормотал:
– Наш пострел везде поспел.
– Александр с тобой? Рядом? – поинтересовался Гуров.
– Я здесь, – и Саша сел перед монитором. – Здравствуйте, Максим Анатольевич, наслышан!
– Здравствуйте, Александр! И я наслышан. Насколько я понял, Танеев – ваш научный руководитель?
– Совершенно справедливо.
– Так вот, он сказал мне, что вы заинтересовались одной старой печальной историей и хотите расследовать убийство…
– Мы не хотим ничего расследовать, – поправил Саша,  – мы хотим попробовать разыскать утраченный предмет.

– Ясно, – кивнул Гуров. – Вы отдаете себе отчет, насколько это опасно?
– Теоретически – да, – отвечал Александр, – но практически это опасно только, если об этом кто-то знает. Но ведь никто не знает. Кто мы такие? Кому мы можем быть интересны?
– Как никто не знает? Я знаю, ваш научник знает, наверняка, кто-то еще из ваших знает, – улыбнулся Гуров. – И еще будут люди, с кем вам придется сталкиваться, Гарсия, к примеру.

Марина открыла рот, а Саша озвучил ее негодование только более деловым тоном:
– Вы можете его подозревать?
– Я могу подозревать кого угодно. Гарсия сопровождал Ветрова, мог украсть сосуд…
– Но он же уехал, во время убийства его не было, – возмутилась Марина.
– Да, Мариночка, у него алиби, но любое алиби может оказаться ложным, – возразил начод.
– Максим Анатольевич, это же ваш друг, вы же поручили ему опекать меня. Как вы можете? – негодовала Марина. – И он вообще не знал про сосуд.
– Это мы знаем с его слов.

Марина помрачнела.
– Я не подозреваю его ни в коем случае, – заверил Гуров. – Я рассуждаю о том, что это опасно.
– Максим Анатольевич, – решительно начал Беловежский, – время для вас позднее, а у нас много вопросов накопилось. Андрей Михайлович говорил, что именно вы писали в российских СМИ об этом происшествии. Я только что открыл присланную Танеевым вашу статью, но, может, лучше я вас самого расспрошу.
– Да, я писал тогда о Ветрове, но столько лет прошло, – отнекивался Гуров.
– Я потом прочитаю статью, – говорил Саша, – и детали уточню. Но все-таки, как вы думаете, какова судьба вазы?
– Точно неизвестно, но есть мнение, что она не украдена, а спрятана самим Ветровым, – почти слово в слово повторил Гуров слова Танеева.

– Откуда такая информация?
– Сейчас трудно сказать, но вроде это исходит от самих мексиканцев.
Гуров задумался, вспоминая, и начал рассказывать:
– В те годы я писал статьи про археологию, археологов, разные находки и артефакты. Я бывал на конференциях, встречался с людьми этой профессии. Отсюда мое знакомство и с Леонардо Гарсия, и с Николаем Быстровым…
– Вы знакомы с Быстровым? – хором воскликнули Саша и Марина. Саша удивленно, Марина возбужденно.
– Конечно. Сначала в новостях прошло краткое сообщение о гибели Ветрова, а потом Николай попросил меня провести журналистское расследование, выражая сомнение в результатах официального следствия. В Мексике мне помогал Гарсия.

– Значит, рассказ Леонардо Гарсия о его поездке с Ветровым вам известен? – обрадовалась Марина, переживавшая за репутацию своего мексиканского знакомого. – Он же не знал о сосуде!
– Да-да, Марина, – подтвердил, наконец, Гуров, – он так и не знал до последнего, что именно искали у его спутника. Ветров не доверился ему, вероятно, из осторожности. Он, видимо, полагал, что о сосуде никто не знает.
– А кто мог знать? – спросил Александр.
– С Ветровым вели переписку представители Института истории, потом пригласили его приехать для исследования сосуда на какой-то их симпозиум. Я, скорее всего, подзабыл сейчас имена, но они есть у меня в материале. Вот эти люди точно знали.

– Максим Анатольевич, мне эту историю поведал мой руководитель экспедиции, американец Джордж Полонски, – вдруг вспомнил Александр.
– А он кто?
– Ученый-археолог, антрополог. Он должен был участвовать в этом симпозиуме.
– Вот видите. Вероятно, повестка дня была оглашена заранее. Вот и получается, что любой, кто знал о сосуде, мог по каким-то своим причинам охотиться за ним. И кто стоит за этим человеком или людьми, и что ими двигало, так и неизвестно, – подытожил Гуров. – Так что давайте-ка лучше, ребята, оставим эту безумную затею.

– И все же, – не унимался Беловежский, – кто считает, что сосуд спрятан? И если так, кому мог доверить эту информацию Ветров?
Гуров, несмотря на глубокую ночь на его континенте, увлекся воспоминаниями этой давно им забытой истории и охотно отвечал на Сашины вопросы:
– Я общался с сотрудником Института истории, как-то на «рэ», Родригес, что ли, или…
– Рамирес? – подсказал Саша, просканировав взглядом статью Гурова в своем ноутбуке.
– Точно, Рамирес.
– Опа! Рамирес! – вскричал Беловежский. – Да я его знаю.
– Мир тесен, или в данном случае вернее сказать, прослойка тонка, – усмехнулся Гуров.

– А еще с кем?
– С директором того центра в Кампече, кажется, его звали Буеналус. Рамирес из Мехико, такой чиновник весь из себя. Мало что знал, да и особо не высказывал мнений. Просто предъявил свою переписку с Ветровым. Выражал сердитое недоумение, что мы ковыряемся в этом деле и сомневаемся в официальной версии гибели Ветрова, считая ее обоснованной.
– В смысле про наркодилеров? – уточнил Саша.
– Ну да! А вот директор центра в Кампече Буеналус был ярым противником версии о наркодилерах и выражал уверенность, что Ветрова убили из-за предмета, который он вез.
– Да это же ежу понятно! – в сердцах вскричала Марина.

– А что из себя представлял этот Буеналус? – поинтересовался Александр.
– Буеналус – симпатичный такой дядька, общительный, очень жалел Ветрова. Оно и понятно: его учреждение оказалось замешанным в такой неприятной истории. Но тем не менее он охотно шел на контакт, рассказал, что переписывался с Ветровым, о своих впечатлениях. Дескать, хороший был человек, преданный науке. Он даже выражал надежду, что коллекционер мог либо передать сосуд в дар Мексике, либо с готовностью предоставлять его для исследований и на выставки.
– Да ладно! – поразилась Марина.

– И что он думал про судьбу сосуда? – Саша гнул свою линию.
– Если я не ошибаюсь, он и высказывал мысль о том, что Ветров его спрятал, – вспоминал Гуров. – Да-да, вроде в самом последнем разговоре с ним Ветров дал ему понять, что ему пришлось спрятать сосуд.
– Ах вот оно как! – пробормотал Саша. – Тогда сомнений нет. А Ветров не рассказывал ему о местонахождении сосуда?
– Видимо, нет. Если б рассказал, то сосуд не был бы потерян.
– Почему же он не рассказал? Не доверял?
– Не думаю. Не директору лично не доверял. Просто, наверно, собирался все объяснить при личной встрече, – предположил Гуров.

– Максим Анатольевич, кому он мог доверить эту тайну? –спросила Марина.
– Своему другу, Николаю Быстрову. Но Николай говорит, что ничего о судьбе сосуда не знает, даже сомневается, что он не украден во время убийства.
– Вы общаетесь с Николаем Быстровым? – поинтересовался Александр.
– Очень редко, практически нет. Насколько мне известно, он сейчас в Испании на раскопках.
– Вы дадите нам его телефон? – напор Беловежского не ослабевал.
– Ох, ребята, вовлекли вы и меня опять в эту историю, – невесело вздохнул Гуров, потом улыбнулся: – Хорошо, «кто хочет, тот добьется». Я попробую с ним связаться и скину вам его координаты.
– Спасибо! – обрадовался Александр.

– Максим Анатольевич, – заговорила Марина, – как вы думаете, за что можно зацепиться, если Быстров все-таки действительно ничего не знает? Что бы лично вы сейчас предприняли на нашем месте? Поговорить с Рамиресом, с Буеналусом?
– Нет-нет, этого совсем не надо. Если бы им хоть что-то полезное было известно, они бы уже что-то предприняли и разыскали сосуд.
Он задумался и продолжил:
– Хорошо, давайте рассуждать. «Кто ищет, тот всегда найдет». Для начала исходим из того, что считаем сосуд спрятанным. Почему, когда и где он мог его спрятать? Кто может, если не знать, то помочь понять это? Думаю, это прежде всего два человека: Леонардо Гарсия и Николай Быстров. Хотя, – он умолк на секунду, размышляя, – возможен и третий.

– Третий? – удивились молодые люди. – Кто же?
– Его имя я точно сейчас не вспомню. Но оно имеется в моей публикации. Дело в том, что из Кампече в какой-то город, кажется, Мериду, директор направил сотрудника, чтобы тот встретил и привез Ветрова. Буеналус еще сокрушался, что потерял ценного молодого сотрудника, хорошего ученого и доброго малого.
– Потерял? А что с ним случилось?
– Это-то и неизвестно. Точнее известно, что он, по всей вероятности, стал свидетелем убийства, потом был главным обвиняемым, но за недостатком улик был отпущен и исчез с поля зрения.

– Вот это да! Так он мог знать, куда Ветров спрятал сосуд? Или они вообще его вместе прятали? Может, он потому и исчез? – возопил Беловежский.
– Буеналус предполагал, что он мог быть впоследствии убит теми, кто охотился за Ветровым, так как был свидетелем, – добавил Гуров.
– Разве он не рассказал на следствии, что видел?
– Когда я изучал это дело, то понял так, что ему не поверили, – уточнил Гуров.
– Почему?
– Очень там все странно. Место убийства, указанное этим якобы свидетелем, и место, где нашли тело, находятся в противоположных концах Юкатана.

Саша присвистнул.
– Ясно одно,  этот третий мог знать о том, почему, когда и где Ветров спрятал сосуд. – Гуров сделал паузу. – А мог и не знать.
На минуту воцарилось молчание. Ребята переваривали услышанное. Гуров задумался.
– И все же отвечая на ваш вопрос, скажу, – продолжил Маринин начод, – расспросите Гарсию, может, какие-то детальки их поездки, какое-то настроение Ветрова – что-то смогло бы дать вам ключ, в какой момент Ветров принял решение спрятать сосуд. А тогда можно уже и думать, где удобно было его спрятать. «Кто ищет, тот всегда найдет». Удачи вам!

– Максим Анатольевич, огромное вам спасибо, – проговорила Марина.
– Да, спасибо вам, вы очень помогли, – поддержал Саша. – Извините, что мы лишили вас сна. Отдыхайте!
Гуров усмехнулся:
– Да уж, теперь не усну, конечно. Ах да, Марина, по работе: материал очень интересный, замечания есть, изложу в письменном виде по имейлу, продолжай в том же духе.
Саша заметил, как Марина покраснела от удовольствия, когда смущенно пролепетала:
– Спасибо, Максим Анатольевич! Спокойной ночи!
– Пока, ребята! «Кто хочет, тот добьется», но будьте осторожны!

Отбой. Некоторое время Беловежский в прострации пялился на скайповую заставку Марининого ноутбука. Потом очнулся и посмотрел на свою спутницу, которая, казалось, пребывала в аналогичном состоянии.
– Да, Мариночка, ну и заварили мы кашу, – произнес он, наконец, нарочито весело и хотел было обнять ее, так по-дружески, но не рискнул.
– Это ты заварил, – буркнула девушка.
– Ладно уж, вместе заварили. Ничего, расхлебаем. Мы викинги! – провозгласил он.

– Ты прав, она у нас как-то одновременно заварилась, – признала Марина. – Мне Гарсия, а тебе твой босс в одно и то же время поведали эту историю. И это неспроста.  Кстати, босс твой знал тогда про сосуд?
– Если честно, я не понял. Он рассказал, что был приглашен на тот симпозиум, куда ехал и Ветров. Но он из другой секции, он не майянист. Скорее всего, он узнал эту историю потом от кого-то из участников, возможно, от Рамиреса.
– Откуда ты знаешь этого Рамиреса?
– Он координатор нашей экспедиции от INAH. Я видел его один раз. Такой напыщенный индюк. Впрочем, – и Саша вдруг ясно представил, как Рамирес добродушно пошутил, назвав их «шпионами» и пожелав доброй ночи, – может, это ошибочное впечатление.
– Ты не хочешь поговорить со своим боссом? Только осторожно как-то.
– С Полонски? – Саша задумался. – Не знаю. Что это даст? Что он может знать?
– Например, настроения на этом симпозиуме, слухи и пересуды какие-нибудь, когда стало известно про Ветрова.

– Слухи? – Беловежский оживился. – Ты опять гений! Слухи часто бывают небеспочвенными. Пожалуй, стоит позвонить ему. Но сначала я звякну  своим друзьям, узнаю, скоро ли их ждать. И пойдем погуляем по городу, да забуримся куда-нибудь в кабак.
– Поесть? Прекрасная идея! Видимо, от возбуждения я сильно проголодалась.
– Вообще-то, девушка, вы посетили сегодня два крутых майяских городища, потом рулили стопятьсот кэмэ по непростой дороге и, прямо скажем, еще толком ничего существенного и не ели, – поддержал Саша.
– Это точно. День такой длинный, такой насыщенный! Впрочем, и вчера тоже тот еще денек выдался!

– Ты устала?
– Нет. Что самое удивительное, совсем нет. Наоборот, у меня столько энергии. Нравится мне такая активная жизнь!
Томина встала, провела расческой по густой копне темных волос, неяркой помадой чуть прошлась по пухлым губам. Серые глаза ее блестели от азарта. Она широко улыбнулась:
– Пойдем гулять!

Александр любовался ею, пристально наблюдая нехитрый женский ритуал, и неожиданно брякнул:
– Красивая ты, Маринка! Это я тебе как попутчик говорю.
– Ты  тоже симпатяга, Сашка! Заявляю тебе как попутчица! – и она кокетливо кивнула ему.
Они расхохотались и так, смеясь и подтрунивая друг над другом, вышли в сумеречный город. Приятным теплом вечера, именно теплом, когда жара спала, а ночная прохлада еще не наступила, встретил их вечерний Паленке.
– Как там твои друзья? – поинтересовалась Марина.
– Едут. Не очень понял, где они, да и сами они, похоже, не очень в курсе, – усмехнулся Беловежский. – Доедут когда-нибудь. Я сказал им, где нас искать. В отеле и встретимся.

Они поднялись по узкой лестнице на просторную крытую террасу под высоким тентом из пальмовых листьев, нависающую над улицей. Симпатичный оформленный гипсовыми барельефами, очевидно, копиями из майяского городища Паленке, ресторан был практически безлюден. Они заняли столик с обзором на распростершуюся внизу улицу.
Пока ждали заказ, обсуждали беседу с Гуровым. Марина при этом то и дело поглядывала на улицу внизу. А Саша не спускал с нее глаз и поймал себя на мысли, что впадает в романтическое настроение и готов так часами лицезреть каждую деталь ее красивого лица, ловить оттенки ее лучистых глаз, изучать утонченные очертания ее носа, млеть от неуловимой невольной мимики ее прелестных губ и растворяться во всем ее восхитительном облике.

«Да ты, паря, никак влюбился, втюрился, так сказать», – подумал он и, насмехаясь сам над собой, тихонько крякнул, чем привлек ее внимание. Она глянула ему прямо в глаза, улыбнулась и снова перевела взгляд на улицу, словно что-то притягивало ее там, как магнитом. Александр пытался оценить ее взгляд: почудилась ли ему мимолетная нежность, или в нем сквозила простая дружеская теплота. Он раньше даже не подозревал, что можно стремиться распознать эту тонкую грань в секундном выражении глаз.

– Что тебя там так заинтересовало? – полюбопытствовал он.
– Не каждый день обозреваешь жизнь провинциального мексиканского городка, – охотно ответила она.
Саша тоже стал наблюдать за происходящим. На другой стороне улице припарковалась машина. Через пару минут подъехала полиция и поравнялась с ней. Водитель и полицейский вступили в переговоры.
– И чем закончится беседа с ментом, по-твоему? – спросила Марина.

Саша не ответил, следил за развитием ситуации. Ее участники обменялись парой фраз и рукопожатием, и полиция уехала.
– И что произошло?
– Видишь, там нет парковки, – начал разъяснять Саша. – Все машины стоят на этой стороне.
– И он его оштрафовал?
– Нет, конечно. Насколько я понял, водитель объяснил менту, что остановился на секундочку возле аптеки и сейчас уедет. А мент просил его недолго, в общем предупредил.
– И все?
– И все.

– Фантастика! – восхитилась Марина. – Иногда мне кажется, что люди, живущие в теплом климате, дружелюбнее от природы.
– По-разному бывает. Вспомни пленников в Бонампаке.
– Тьфу на тебя! Уж и помечтать нельзя.
– Помечтать как раз можно, – улыбнулся Беловежский и ответил на раздавшийся звонок его телефона: – Да… Устраивайтесь и подходите к нам. Мы сидим недалеко в ресторанчике.

– Ну, привет, чел! Привет, Анют! – Александр ударил по рукам с высоченным детиной с обильной черной растительностью на лице, а потом заключил в объятия высокую стройную блондинку.
– Милости просим к нашему шалашу! Это Роб, это Анна, это Марина,  и я Александр, – весело представил всех Саша.

За едой он изложил вновь прибывшим последние новости. Роберт в свою очередь рассказал про бурную деятельность их научника Танеева:
– Он же давно подбирался к этому сосуду, и сам уже готов приехать на поиски. Он считает, что там может быть важная информация…
– Мне кажется, что там эмблемный иероглиф, и в таком случае там может оказаться чье-то правление, но так на фотках не видно, – возбужденно заговорил Саша.
– Чел, ты чё? Нет там никакого эмблемного иероглифа, – возразил Роб. – Дата там вроде просматривается…
– Хорошо, хоть ты дату не отрицаешь.

– А вот и не подеретесь, – засмеялась Анна и подмигнула Марине. – Предлагаю вам полюбоваться на фотки сосуда в ноуте и тогда уже спорить.
– Спор останется беспредметным, пока сосуд не окажется в наших руках, – признал Саша, – но на фотки полюбуемся. И Марине покажем, что мы с ней ищем.
 И он ласково кивнул своей спутнице, но она почему-то демонстративно опустила голову. С момента появления его друзей она не проронила ни слова, кроме изначального приветствия. Он приписал ее явно упавшее настроение усталости, посчитав, что от еды ее все-таки сморило, и тяжелый день дал себя знать. И чтобы не засиживаться, он подозвал официанта.
– Пойдем все к нам в номер, – пригласил Роб. – Сашка, нам еще много тебе надо показать. Мы с Анютой в Шкарете один проект замутили, потому мы и здесь.
– Да, Сань, отвлекись от «вазы Ветрова» и обсудим более реальные вещи, – и Аня бесцеремонно схватила Сашу за руку и потащила за Робом.

– Саша! – окликнула его Марина. Она остановилась возле их номера и не сдвинулась с места.
– Пойдем, Марина, – позвал тот.
– Саш, я пожалуй, останусь, не буду вам мешать, – сказала Марина. – К тому же мне надо поработать.
Беловежскому послышалось огорчение в ее голосе, но, наверно, все же утомление сказывается. Однако он с досадой подумал: «Нашла отмазку», а вслух сказал:
– Ладно.
– Кстати, у меня есть деловое предложение, – Марина посмотрела на него ясными глазами. – Мне кажется, вам лучше быть в одном номере с Робертом, а Анна может лечь со мной.
Эта совершенно логичная идея почему-то неприятно кольнула Сашу, но он не подал вида:
– Я предложу Ане.
 Марина кивнула и скрылась в номере.