Будет хлеб

Шел 1946 год. После разгрома немецко-фашистких сил в стране понемногу стала возрождаться жизнь. Пленные немецкие солдаты были разбросаны по всем городам Советского Союза, чтобы быстрее шла восстановительная работа. Бывшие бравые солдаты Рейха появились и в Нахичевани. Каждый раз, когда их вывозили на строительные работы, и стар и млад собирались в городе поглазеть на оккупантов. В те годы в СССР и была сочинена среди ребятни считалочка «Вышел немец из тумана».
В грязных оборванных шинелях они шлепали по грязи грунтовых дорогах города, не озираясь по сторонам.

В 1996 году мне случилось работать в представительстве известной немецкой компании в Баку, и один из наших сотрудников родом из Мюнхена со странной фамилией Аммон, звучащей скорее по-древнеегипетски,  признался мне, что его отец прокладывал рельсы на железных дорогах Баку и его окрестностей. Так что многие из пленных возвратились на свою родину подобру и поздорову. А пока они строили дороги и дома в Нахичевани, Сумгайите, Баку и других городах Азербайджана, пугая детей одним только своим видом.

Десятилетний мальчуган Шаиг прибежал со своими дворовыми друзьями из мехелле посмотреть на этих чудищ, несмотря на строгие запреты своей мамы не окалачиваться вокруг пленных. Они ему казались страшными рогатыми дэвами из азербайджанских сказок. Недавно за городом подорвались на мине четверо детишек из их мехелле, которые решили погонять мяч на поле, где только что работали фашисты. Бедная Фатма все глаза выплакала, пока дождалась своего сыночка Шаига, который в этот раз, по волею случая, не захотел присоединиться к своим сверстникам, а просто зачитался книгой «Дети капитана Гранта» в городской библиотеке. Вот так и получилось, что Жюль Верн спас ему жизнь.

Учиться по-настоящему Шаиг стал лет в десять, когда появился в их школе новый учитель по русскому языку. Вот он и приобщил мальчика к литературе, географии, математике. Оказалось, у Шаига голова работала так быстро, что он усваивал новый материал, буквально, в считанные минуты: выучил географическую карту мира с названиями столиц, городов, рек, гор, морей, океанов, островов назубок, прочитал почти всю классику для юношества, освоил все математические формулы, теоремы и аксиомы.

Условия жизни были все еще тяжелыми, по вечерам приходилось читать книги при свете отраженной луны, совсем как когда-то Алеша Пешков. Нельзя было сжечь керосиновую лампу, ведь в хозяйстве  без керосина никак не обойдешься. Сестры Шаига все время жаловались матери, что опять он весь керосин извел на чтение книг. Теперь опять не на чем готовить обед. С тех пор, как с боев сражений не вернулся муж, бедная Фатма с утра до вечера пропадала в школе, где преподавала в младших классах, чтобы продержать на учительскую зарплату старушку-мать и четверо детей – трех дочерей и сына.

Учительской зарплаты никак не хватало, чтобы на столе всегда был каравай белого хлеба. О белом хлебе мечтали как об особом деликатесе, изчезнувшем с прилавка лет десять назад в условиях обременительной войны и послевоенной разрухи.Теперь его заменял ржаной черный. Обычно в Азербайджане не потреблялся ржаной хлеб, им в основном кормили скот. Но голод диктовал свои законы. После работы в школе, на которую шла первая половина дня, Фатма бегала на рынок на центральной площади, чтобы приторговывать чем приходилось и заработать лишние деньги. Домой возвращалась уставшая, разбитая, холодная и голодная.
 
Дети росли, девочки помогали по хозяйству, а страна восстанавливалась медленными темпами. Уже шел 1950 год, Шаиг заканчивал десятилетку. Учителя в школе гордились его успехам в учебе, убеждали его подавать документы в столичный университет. По результатам годовых оценок по всем предметам Шаиг претендовал на получение золотой медали за особые успехи в учебе. Школьные медали в СССР были введены после войны в 1945 году для поощрения просвещения. Золотые и серебряные медали изготавливались соответственно из золота 583 и серебра 925 проб. Иметь такую медаль означало прямое поступление в любой ВУЗ страны без вступительных экзаменов. 

Когда на очередном родительском собрании учитель по литературе сообщил Фатме новость о номинировании Шаига на золотого медалиста выпуска 1950 года, бедная женщина никак не могла прийти в себя от радости. Она вдруг поняла, за что страдала, мучилась, голодала, работала не покладая рук, не зная радости и отдыха, в эти тяжелые годы войны. Даже потерю мужа и молодой сестры, которая медсестрой прошла всю войну и была убита в 1944 году, она теперь была готова простить войне.
Как белка в колесе, Фатма крутилась в поисках гостинца для сына.  Мечта всех горожан в это время был каравай белого пшеничного хлеба. Найти его было трудно, да и стоил он слишком дорого. За те же деньги, что стоил хлеб на рынке, можно было купить кабардиновое пальто с каракульчой на воротнике. Но какой же праздник без хлеба на столе, особенно такой, как вручение сыну золотой медали. Нужно обязательно достать белый хлеб, даже если придется отдать за него все собранные деньги. 

Соседка Ханым посоветовала попытаться счастья и встать с пяти утра, чтобы занять очередь в продуктоваом магазине. А то спекулянты скупят весь хлеб, и ей не достанется ни крошки. С утра пораньше, когда еще не рассвело, Фатма уже стояла в очереди чуть ли не первая. Она с гордостью рассказывала о своем сыне незнакомым людям из очереди, которые тоже пришли что-то достать, купить для своих родных. Большой целый каравай из пшеничной муки, пахнувший сдобой, с рыжей корочкой, наконец, достался ей. Он так сильно вкусно пах, что не было сил не откусить кусочек от его аппетитной корки. Но это делать было нельзя – подарок должен быть целым! Завернув хлеб в грубую оберточную бумагу, Фатма спрятала каравай в корзину, чтобы ее более не терзали соблазны вкусить вкуснейшего яства.

В свою мехелле она попала уже к полдень, когда уже ее девочки вернулись со школы. Накрыли на стол праздничную скатерть, расставили не нем тарелки и главное его украшение  – хлеб. Всю комнату заполнил запах сдобы - запах счастья, запах сытой и  довольной жизни. Вот-вот должен был вернуться Шаиг со школы, где в этот день ему торжественно должны были вручить золотую медаль. Девочки уже не раз выбегали во двор, за калитку, чтобы первой возвестить о приходе брата. Вот появился вдали силуэт брата, такого худого, что издали его тело напоминало вопросительный знак.
Брат  вошел в дом как-то совсем не победоносно, а скорее с грустью в глазах. Фатма сразу почуствовала неладное и прикрикнула на галдящих дочерей, встречающих брата. Разжав кулак, Шаиг показал матери медаль, но она была не золотой, а серебряной. Тутже отлегло от сердца у Фатмы: «Все что угодно, только  не война, не смерть близких».

Оказалось, золотую медаль попридержали для сына главы исполкома, который на самом деле был отстающим учеником в школе. Мать обняла сына, сказала ему, как она горда им, как она счастлива и благословена судьбой за то, что он у нее есть. А золото ли, серебро ли – не имеет значения. Людям не ставят пробы, их просто любят, ими гордятся и  их берегут. Вся семейка радостно села за праздничный стол, и вкусила наконец-то белого, грубого помола, с хрустящей корочкой хлеба. Будет хлеб - будет жизнь и песня!