Этот Смешной Мир - 32

Этот Смешной Мир.
Одесса – Экспроприация

***

В 70х годах я совершенно неожиданно оказался в Одессе. Еще ночью я вроде махался в темных закоулках родного города, а уже спустя несколько часов сидел в самолете уносящим меня подальше от обиженных и сильно поврежденных обитателей ночных улиц доползших все же до ближайшего отделения милиции.

В кармане у меня было все что мне смогли дать... пятнадцать рублей с мелочью.

Об Одессе я знал только по рассказам и потому на первой же свалке нашел узкий трехгранный напильник с погнутой ручкой и потратил полчаса на то чтобы смастерить из него заточку. Так я стал одесским Маугли... между прочим с гитарой и в модном тогда джинсовом костюме чешской фирмы ''Одра''.

Понятно что речи о гостинице не могло и быть... в городе я никого не знал и потому прошагав полдня набрел на парк... названный местными жителями Дюковским. В нем был пруд, по которому плавали весельные лодки... ходили какие-то странные молодые крепкие люди похожие на солдат, но почему то в белых одеждах... пардон, форме... очень похоже было на что-то дореволюционное. Трое солдат – матросов выпивали на второй террасе парка – сада и увидев мою гитару пригласили разделить с ними что Бог послал, но естественно за музыкальное сопровождение. Глотнув то что они там пили я осмелел и спел им что-то про колокольчики и девчушку в платочке шелковом. Они прослезились и самый молчаливый  из них попросил гитару и спел песню ''Шесгарез'' на каком-то странном английском и потом из репертуара той же группы песню ''Стоп – стоп-стоп'', но уже по-русски. Помнится там были строки

-Спустился ветер из надвинувшихся скал,

Летит наш поезд по кручинистым местам.

Стоп-стоп-стоп.


Потом по узкой тропинке заросшей кустами со стороны лодочной станции пришел Леонид Куравлев... минуту слушал песню, а потом погнал матросов – солдат возгласами и жестами.

-Вы кто вообще? – успел спросить я у одного из матросов – солдатов.

-Фильм здесь снимают... про Тимура и его команду... задолбали уже... нас из части сюда прислали.

И убежал.

Некоторое время я наблюдал с террасы за тем как осветители разворачивают блестящие отражатели, режиссер кричит в матюгальник, а дети – актеры бегают туда – сюда, переодеваются, плавают и загорают.

-Идиёты! – сказал кто-то сзади и я осторожно обернулся. Передо мной улыбаясь стояли два крепких... ну очень крепких парня выше меня ростом и намного старше.

Я согласно сглотнул слюну, соображая кого лучше стукнуть первым.

-Идем с нами, - неожиданно миролюбиво сказал один из них. – Сбацаешь чего – нить... выпьем... девчонки заждались.

Видя мою нерешительность они представились.

-Я Тимоня, - сказал тот что пошире. – И он Тимоня. Только я Тимоня – Пирожок, а он Тимоня Дрочун.

-Драчун, - поправил его хмурый Тимоня намбер ту. – Это который дерется, а не дрочится.

-А я... – стал объяснять первый.

-Я понял, - поспешно сказал я чтобы не молчать. – Ты любишь пирожки.

-Нееее, - ответил он. – Я их леплю.

Мы пошли выше по парку и набрели на какое-то старое-престарое строение, в котором оказался биллиардный стол с совершенно порванным сукном и щербатые от времени шары. Играл я в первый раз в жизни, но как водится новичкам тут же положил два шара. После этого положил кий отдыхать и встав в сторонке исполнил для тут же подсевших поближе мрачных личностей ''Долю воровскую'', ''Тополя – тополя все в пуху'' и конечно же ''Звенит звонок''.

-Ты ваще откуда? – спросил Пирожок.

-Из Баку.

-А это где?

-В Азербайджане.

-Здорово! Траву можешь привезти?

Я сначала не понял о какой траве идет речь, поскольку это дело у нас имело совершенно иные и строгозакрепленные наименования, но согласно кивнул головой... на ходу соображая что может это зеленщики – торговцы и им нужен тархун или кирсалат(кресс – салат).

Они посовещались и показали мне пачку купюр, в которой было рубликов эдак триста, объяснив что, вот приблизительно, на столько им травы этой самой и нужно.

-Хочешь? – спросил один из биллиардистов и протянул мне два спичечных коробка... открыл.

В одном были помнится мелкие розовые таблетки... в другом побелее.

-Это паркопан, - пояснил предлагатель. – А это термопсис.

''Понятноч'', - подумал я. Придется выкручиваться.

Потом мы все же пошли на их малину... спели в подъезде с какой-то группировкой и батареей бутылок.... потом сверху спустилась потрясающе красивая девушка с потрясающе короткой юбочкой... сидя на корточках я видел трусики до самой резинки.

-Ну, вы где? – спросила она надув губки. – Пропали как провалились, черти. А это кто?

Я представился Русланом, памятуя об уже данном обещании завалить компанию травой.

-Васисуале! – представилась дива.

-Вообще-то Василиса, - уточнил один из Тимонь.

-Да, - согласилась девушка. – Василиса, но оооочень сексуальная! Поэтому Васисуале!

Поднявшись в квартиру я присел за неимением стульев на край широкой кровати... рядом под широким одеялом кто-то размеренно двигался, а женский голос говорил...

-Ну, хватит уже... не слышишь – гитару принесли.

Ночевать я там не остался и провел лунное время суток в парке, обняв гитару и прислушиваясь - не идут ли милиционеры под звездами. Так прошел первый, второй, да и, кажется, третий день. Умывался я в пруду... стрелял сигареты, поскольку свои уже кончились, пил и иногда даже закусывал с разными компаниями.

Через несколько дней возле автовокзала, находившегося совсем рядом через дорогу от парка, мне повстречался старый – престарый дед... как оказалось девяносто с лишним годиков, который прогуливал собаку – шотландскую колли. Разговорившись, я выяснил, что деньги ему, конечно же, очень нужны и, если я согласен спать в запираемом на ночь чулане, а также не против заплатить десять советских рубликов, а также выгуливать собаку вместо него, а также не распространяться о месте проживания и договоренности с арендадателем, то он может мне этот самый чулан предоставить для ночлега, а утром даже делать яичницу из одного яйца на свиных шкварках, поскольку масло дорого.

Так я обрел крышу над головой, работу и пищу.

Спустя много лет люди удивлялись, как это я могу часами неподвижно сидеть в укрытии и не шевелиться. А чего тут удивляться? В этом навсегда в память врезавшемся чулане можно было спать только полусидя – полулежа... курить возбранялось, но я от холода и голода все же курил, чтобы побыстрее прошла ночь и можно было размяться. Был еще шатающийся старый стул и лампочка под довольно высоким потолком... лампочка никогда не выключалась, а шнур на котором она висела был весь мохнатый от мух и паутины. Так вот когда у меня кончались спички, я тихо чтобы не разбудить весь двор становился на стул и засекши точкуц равновесия прикладывал кончик ментоловой( это одесское ноу хау)''Авроры'' к раскаленной лампочке с целью воскурить ее. Прямо скажу что это испытание можно вводить в план самых изощренных кунг – фу тренировок. В лучшем случае через час маломощная лампа наконец заставляла тлеть сигаретную бумагу.

Но все это не то о чем я хотел рассказать.

Через месяц приблизительно без денег стало совсем тошно. Костюм спадал на каждом шагу от худобы. Я узнал все лекарственные и съедобные плоды и растения в округе... пару раз меня накормили какие-то сердобольные бабушки на улице Орджоникидзе.

У меня осталось всего двадцать копеек и я решил пойти на дискотеку. Странно да?

Дискотека располагалась в месте называемом Майдан... какой-то парк... мне пришлось проехаться на трамвае и уже перед входом в огороженное металлической решеткой место танцеплясания, оказалось, что у меня нет необходимых средств на покупку входного билета.

Почти отчаявшись, я подошел к культурному на вид ботанику и, уронив перед ним заточку, попросил его заплатить за меня эти несчастные двадцать копеек.

Я наконец вошел в ограждение, но ботаник куда-то исчез, все же выполнив поставленную перед ним задачу.

Далее я стал действовать по давно разработанному плану... ходить руки – ''маменькин сынок'', шаги мелкие и спотыкающиеся, взгляд подслеповатый и все время нервно ощупывать нагрудный карман и засовывая туда пальцы пересчитывать несуществующие купюры.

Меня очень быстро заметили и стали вести от одной танцующей группы к другой. Сделав настороженно – испуганное выражение лица я еще раз потрогал карман, подсекая рыбу в последний раз и направился к выходу. За мной шло я надеялся не более двух.

Быстро я пошел по уже заранее разведанным улицам и, оставаясь в поле зрения преследователей, нырнул в дворовой проход – арку с неровными рядами жутко воняющих рыбой мусорных баков... присел в темноту за кучей каких-то ящиков.

Шаги... подбежали.... постояли... пошаркали...

-Где этот? – сказал высокий гнусавый голос. – Он точно сюда вошел?

-Эй, поц, давай выходи! – потребовал второй.

И я вышел. Первый пострадал от удара в лоб торцом ладони, а второй сам лег на пол, и сказал, что лежащих нужно уважать и не травмировать.

Они сами предложили помочь мне с сольвентностью и, посоветовав им некоторое время не выходить на фонарный свет, я пошел к себе... в чулан.

Там уже я пересчитал экспроприированное... оказалась неожиданно знаменательно и сакрально – тридцать три рублика. Все что любители дискотеки набрали сегодня.

В милицию они естественно обращаться не стали бы... экспроприированное у них мною, было же экспроприировано ими у других... вот такой вот круговорот сольвентности в городской фауне.

Завтра я накуплю себе колбасы, сигарет и даже может быть позволю выпить лимонад.

А потом опять режим экономии. На эту дискотеку мне уже путь заказан.