Сто лет одиночества

           У умерших любовей тоже существуют ад и рай.
           Ну, минимум, где-то есть склад – изношенные (б/у), убитые, преданные, проданные и т.д., любови лежат на полках и ждут утилизации. 
           Завскладом Алексей Морковкин.
           Само здание склада – старое, серое, вроде какого-нибудь штаба сухопутных войск или ленинской библиотеки.
           У них там арка проходная, когда в нее входишь, теряешься из виду, пропадаешь на фоне.
           Старший экономист – Алевтина Сергеевна зашла и потерялась.
           Раньше, бывало, спросит она у Морковкина – а сколько миль в астрономической единице? Это, смотря откуда считать, ответит Морковкин, если отсюда и до остановки, то очень далеко, а если до туманности Андромеды – то рядом. Ну, а все-таки? В милях не знаю, а в километрах, примерно, сто пятьдесят миллионов. Расстояние от Земли до Солнца. Надо же, поразится Алевтина Сергеевна, далековато. Да не особо, сядет на любимого конька Морковкин, вот до Андромеды – далековато. Но и то. Чего? Там за Андромедой, еще о-го-го сколько всякого, мириады звезд и галактик. Лететь – не долететь. И жизнь есть? восхитится Алевтина. Как не быть, солидно покивает Морковкин. А почему же…? А, далековато…
           Вот об этой Андромеде она и думала, когда в арку входила.
           А тут мотоциклист-подросток. Сынок Витька Огородникова.
           Не заметил, в общем, сшиб Алевтину как кеглю.
           Пока туда-сюда, милиция, свидетели, она все больше лежала, потом сидела, а потом ее из окна Вовик Валентинов увидел. 
           Выскочил из подъезда, подбежал, разволновался, вызвал «Скорую помощь», и сам с ними поехал.
           Перелом.
           Со смещением.
           Сделали операцию, вправили, вкололи (или наоборот?), загипсовали и уложили.
           Лежит Алевтина в палате на шесть девочек. Познакомилась со всеми, такая компания дружная оказалась – расставаться не хотели, когда выписывались. Плакали. Все, кроме Люськи Никифоровой с осложнением на опорно-двигательный аппарат после гепатита С. Люська желтая и злая.
           Вовик Валентинов каждый день приходит. Передачки носит: апельсины, хлеб белый с корочкой, конфеты «Коровка» и брошюру изданную «Обществом Знание» «Как лечить переломы содой».
           А в день выписки, почему-то не сумел прийти.
           Тогда Алевтина опять гаишников вызвала – пусть домой везут, больше все равно некому. Те обрадовались, с удовольствием, отвечают, домчим в лучшем виде. Дали ей шлем защитный.
           Давайте, просит Алевтина, сразу на работу, дел, чай, накопилось невпроворот.
           Поехали.
           Когда в арку въезжали, навстречу тот же мотоциклист, бывает же такое.
           Ну, столкнулся с милицейской машиной – ее же тоже в арке не видно, теряется. Вышли гаишники головами покивали как дракон, выписали мотоциклисту штраф в тройном размере, и средство передвижения забрали совсем. Кинули остатки двухколесного друга в «Уазик» в третье отделение, назад, то есть. Еле впихнули.
           А через неделю, когда Алевтина уже и костыли алюминиевые, что ей Манина золовка Вера Аркадьевна – сестра-хозяйка из седьмой больницы дала, оставила, встретила Вовика Валентинова на улице.
           Привет, поздоровался вежливый Вовик.
           Привет, ответила скромная Алевтина Сергеевна.
           Как ты?
           Нормально?
           В кафе пойдем?
           Да.
           Пошли.
           Сели у окна.
           Заказали биточки с рисом и подливой, булочку плетеную с глазурью сверху, такой бледно-молочной, гладкой как лед, то есть, нет, как лед припорошенный снегом – сверху немного шершаво, а дальше скользишь без остановки. Компот из сухофруктов и по сто пятьдесят поддельного коньяка «Арарат».   
           Выпили, взглянули друг на друга новыми глазами.
           Взялись за руки и пошли.
           Сейчас у них дочка Пончик – семь с половиной лет.
           Очень умная, недавно прочла Маркеса «Сто лет одиночества».
           Ей понравилось.