Встреча 5. Я пришла к поэту в гости

Наконец-то припорошило снежком. Все в мире преобразилось, стало лучше, чище. Арсеньев слегка почистил дорожку, уперся на лопату, задумался. Дела на работе ладились, фундамент был готов, ставились колоны. Выполнение такой работы требовало большой ответственности. Необходимость в постоянном контроле монтажных работ забирала много свободного времени.  Раньше удавалось и на работе написать несколько удачных строчек для будущего стихотворения.
Слова, которые возникали в сознании неожиданно, как правило, были ключевыми и важными и в дальнейшем зажигали на продолжение им уже начатого творения. В основном это были мысли о ней, Ярославе. Что удивительно, стихи рифмовались легко и просто. Как будто бы, кто-то неведомый для него покровитель, оттуда сверху, слал слова любви и тепла и все это для нее одной, желанной и единственной в этом мире. Александр, только теперь, осознал, что эта девочка тихо и незаметно вошла в его сердце, в его душу и прочно, вероятней всего, навсегда укрепилась там, как хозяйка.

На выходной осталось выполнить два дела – потренироваться и закончить новое стихотворение. Арсеньев сгреб до кучи остатки снега, перекинул его через забор и зашагал к крыльцу дома. Выстукивая снег с ботинок, невольно подумал, а вдруг она пришла и ждет его в сети.

Включая ноутбук, он, почему-то был уверен – Ярослава здесь и пишет ему сообщение. На ходу попивая чай и включая асю, Саша, уже был уверен, что его ждут.
На мониторе радовали строчки стихотворения Анны Ахматовой, посвященные Александру Блоку:

Я пришла к поэту в гости.
Ровно в полдень. Воскресенье.
Тихо в комнате просторной,
А за окнами мороз

И малиновое солнце
Над лохматым сизым дымом…
Как хозяин молчаливый
Ясно смотрит на меня!

У него глаза такие,
Что запомнить каждый должен;
Мне же лучше, осторожной,
В них и вовсе не глядеть.

Но запомнится беседа,
Дымный полдень, воскресенье
В доме сером и высоком
У морских ворот Невы.


А чуть ниже теплились ее скромные слова приветствия:

- Здравствуйте мой нежный друг.

Волна радости и огромной нежности накатили на сердце Арсеньева, прошлись по нему могучей горячей струей, заставили его трепетать и громко биться. «Его Славушка жива и здорова! Они теперь не расстанутся, и он приложит все усилия на то, чтобы ей стало лучше и спокойней с ним. Никаких страстей, никаких волнений не будет! Ведь это пагубно сказывается на ее здоровье, заставляет ее душу тратиться на пустяки. Будет так, как желает она: тишина и покой. До тех пор, пока она по- настоящему не окрепнет». Эти мысли роились в его голове, вытесняя одну за другой. Вновь проснулись надежда и уверенность в себе, утешение, что его помнят и любят. Но есть ли она в данное время, или отсутствует, не дождавшись его. – Эх!.. почему он подошел так поздно, а не сразу, с утра…
«А все-таки нужно попробовать сейчас же написать ей, спросить «как она?» - и Саша, волнуясь, тотчас же, торопливо отпечатал ответ.

- Здравствуй, Слава! Тебе легче?
- Не знаю.… Как видите…
- Я по тебе очень скучал, но боюсь причинить тебе боль.  Поэтому, терплю из последних сил, прикусывая себе язык, чтобы ни писать не нужное…
- Я просила у вас прощение.  Вы получали? На один из тех номеров, что вы мне писали, когда мы с вами расстались, сразу же. Я не хочу, чтобы было больно вам. Я могу это сделать и то, что я вам написала, тогда, это лишь малость того, что бывает со мной.  Тогда, я себя сдержала.  Мне больно рядом с вами, поймите меня, я не могу стерпеть того, что не могу прикоснуться к вам, не могу чувствовать ваших объятий - я нахожусь, в каком- то бреду, я чувствую, что вы далеки от меня. Становитесь все дальше и дальше.
- Я понимаю тебя, и мне не легче…
- Ваша любовь…  имеет силу, но она в словах, ибо я не чувствую того, что было раньше. Мне хочется проститься, забыть вас.  Но я не могу…. От этого еще больней
- Не спеши с выводами девочка моя, …  у нас все будет хорошо. Зачем так мучаешь себя?
- У меня нет выбора… везде мне плохо. Даже любовь… причиняет мне боль.
- Я знаю, что у тебя пока ничего не получается…
- Получается, но я не могу… оставлять вас. Не верю, я даже себе не верю, не доверяю, иногда мне хочется просто уйти из жизни, просто так оттого, что нет сил, от того, что тоской изъедена душа…
- Как же ты воспринимаешь меня?
- Как? Как часть себя.
- Ты во мне - въелась в сердце, напрочь…
- А вы хотите? Разделить… порвать эту связь?
- Ни в коем случае…
- Знаю, что нет, но иногда чувствую иное. Не думаю и осмысливаю…
- Но почему?
- Мне кажется, что вы больны.
- Чем я болен?
- Иногда, какая-то часть меня сопротивляется вам.
- Я здоров…
- Я не о том…
- Просто эти ожидания тебя и меня изматывают.
- Не важно. Забудьте.
- Не могу.  Я люблю тебя. Это и есть моя болезнь… впервые, взаимная моя любовь.
- Вы не думали, что одинокая любовь вам милей?
— Это также больно…
- Милей…
- Постоянно боюсь тебя потерять…
- В себе?
- Нет. Ты ведешь себя непредсказуемо…
- Я больна.  Единственное, чего мне хочется – это забвения. Вы тоже… дарите мне счастье. Я вас люблю. И это помощь, поверьте. Люблю вас. Я рядом… Ваша, ваша…
- Я рад это слышать.
- У вас есть дети? Мне любопытно, интересно знать.  А впрочем, можете не отвечать.  Я на улице.  Пахнет весной, хотя уже зима.
- Да есть. Девочка и мальчик. А у вас красиво?
- Красиво…природа красивая! Такая большая…плакучая ива. И деревянная скамейка. Садитесь рядышком. Я лучше вас поцелую крепко, крепко… Я люблю вас Александр. Мне хорошо. У меня голова кружится…
- Зацелую, до пьяна, изомну как цвет…
- Я всегда, почему-то считала, что вы мне кого-то напоминаете, теперь знаю.
- Мы с тобой очень похожие.  Может мы брат и сестра?
- Мы брат и сестра, мы муж и жена, отец и дочь. Да…
- Поэтому за нами нет никакого греха!
- Греха? Разве может любовь быть грехом? Грехом перед людьми? Так люди сами несут в своем существе лишь грех… перед Богом? Так чего, те-то мы тогда вообще встретились, если не по его воле? Хотя я в Бога не верю…
- Ты очень умная девушка, право, я тобой горжусь!
- Я знаю одно - любовь всегда права! И еще, пожалуйста, не говорите о грехе, о стыде, о том, что наши отношения у кого-то могут вызвать отрицание, не нужно…. Я знаю, что такое отторжение обществом, я не хочу об этом слышать. Спасибо вам за этот день, вы оторвали меня от моего убожества…. Спасибо.
Этот кошмар… дает мне счастье… это неразрывная связь… Бесконечная паутина. Вы меня еще совсем не знаете. Иногда, я не знаю, куда деть свою чувствительность, когда у меня даже кружится голова, а сердце.
- Как бы я хотел помочь тебе, взвалить на себя хоть половину твоих бед
- Теперь я буду Вас оберегать. Вы думаете… у меня сильный характер? нет…. Я хочу слышать ваш голос.
Но боюсь! Боюсь… от волнения не смогу говорить. Вот такой вот у меня характер. А еще… я не могу, когда кричат. Я начинаю дрожать. Я ведь говорила…головокружение, оно не проходящее… эйфория. И людей…  за это я не люблю.
- Я не люблю их за то, что они способны кричать, ругаться…за их злость…лицемерие.… Верните мне чувство жизни, обнимите… сильно, сильно, чтобы мне стало больно, я никуда от вас не хочу…
Я целую вас крепко, крепко…целую в губы… целую в глазки. И желаю спокойной ночи. Меня завтра не будет.… Не вы в том повинны…
Я не люблю розы, но они милы, они бесценны… они от вас. Удачи вам… и не скучайте. Я всегда рядом с вами. До свиданья…моя любовь…
- Ты опять меня покидаешь?..
- Простите…, я вынуждена покинуть вас… я, и зашла, чтобы сообщить об этом. Желаю вам удачи.
- Слава.  Мне писать на почту? А как же стихи?.. Куда мне их слать? Эх, да, что это у нас, как не у людей.
- Давайте не будем об этом. Шлите на почту, меня здесь не будет.  Нет ни чувств, ни воли…
Не знаю, что писать.… Но я вам напишу. В течение дня что-нибудь. Прощайте…
- Желаю тебе скорейшего выздоровления. Буду ждать тебя. Всегда…

Так закончилось их короткое свидание. Ни одного поцелуя, ни объятий, только слова теплого приветствия. Они давали хоть какую-то надежду, но угасли тут же, с наступлением кромешной тьмы расставания. Впереди ждали безрадостные дни бытия, но не только это… творчество и спорт.
Сердце ныло и безвольно билось, как чужое. «Его Ярослава опять будет не скоро и ей придется жить и бороться в одиночку, чтобы как-то выживать в этом мире. А он? Что он! Никакой помощи она от него не просила, видно, убедилась в том, что помощник он слабый.

Мысленно думая о творчестве, Арсеньев уже знал и был уверен, что стоит ему начать писать – все муки и страдания отойдут на второй план.
Еще в раннем детстве, маленький Саша любил «играть в слова». Их красивое звучание, загадочный смысл вызывали в сознании ребенка, целую гамму чувств, рисовали фантастические картинки с деяниями героев. К примеру, когда ему читали стихотворение Н.А.Некрасова «Осень»:

Славная осень! Здоровый, ядреный
Воздух усталые силы бодрит;
Лед неокрепший на речке студеной
Словно как тающий сахар лежит...

Он тут же, представлял эту живую картинку - свежесть дуновения осеннего ветра и хрупкую сладость тонкого льда, который, как сахар на блюдечке, высвечивал целый день. Слова будили его воображение – он их чувствовал, ощущал на «запах» и «вкус». Стоило взрослым заговорить о чем-нибудь, как мальчик, тут же, фантазируя, создавал образы. Закрывая глаза, он видел их, то добрыми и наивными, то злыми и страшными, в зависимости оттого, каков был рассказ. Дважды маленького Сашу отвозили к бабкам, чтобы снять испуг – подводили его любопытство и излишняя впечатлительность.
К пяти годам он довольно умело научился слагать рифмы. Ему нравилось это делать. Как правило, они были веселые и простодушные. Общаясь с одногодками, или с взрослыми людьми, Саша отвечал, на сказанные ему слова, словами им созвучными. Получалось мило и доходчиво, порой вызывало смех. Вначале это были двустишья, а затем четверостишья. Эти способности ничем не отличали его от остальных детей, были авторы лучше и талантливей. Но свойство души видеть мир в сказочных тонах осталось у Арсеньева и до настоящего времени, как он не старался истязать свое тело спортивными тренировками, тоннами поднятого металла, пробежками на выносливость.
Он никогда не хотел быть ботаником, слабым человеком, слюнтяем, что так порицалось в кругу молодежи. Будучи сильным, волевым с виду человеком, в душе он оставался требующим защиты ребенком. В сложные, горькие часы разочарований, он замыкался в себе, никого не подпуская. Молчаливый, с осунувшимся серым лицом, он закрывался в своей комнате, подолгу просиживая наедине с книгами, или за рабочим столом, неразборчиво черкая в тетрадках карандашом. Бывало и такое, резко срываясь с места, уходил из дому, часами пропадая на побережье моря.

Стихи по серьезному Арсеньев начал писать в четырнадцать лет, безответно влюбившись в соседку, смуглую, красивую девчонку, которая только и делала, что строила глазки, как оказалось, не только ему одному. В нее, почему-то влюблялись почти все ребята, с которыми она была знакома. Странно, но в этой босоногой, с точеной фигуркой девочке, сидела какая-то по-взрослому женская притягательная сила, которая сводила поселковых парней с ума. Да и замуж она вышла рано, за мужчину почти в два раза старше ее. Саша долго помнил ее, посвящая ей чистые и наивные признания в любви. Только армия и любовь другой девушки оттеснили этот образ на второй план. Но этой любви не суждено было осчастливить Александра. Девушка уехала учиться в Петербург.
Он, вернувшись со службы, вскоре женился. Так он и живет, не радуясь жизни и не любя.

И вот новая встреча, неожиданная и яркая. В его мир испуганным воробышком впорхнула чудная Ярослава. Всколыхнулась, запела его душа, появилась тяга к сочинительству. Полные нежности слова, светлые мысли забились в его сердце гулко и мощно. Но ему все чаще становится не по себе при одной только мысли, что их отношения с Ярославой кратковременны и ни к чему хорошему не приведут. Духовные, чисто платонические чувства любви явились к ней в силу ее душевного состояния. А ему хотелось бы большего – бросить все и бежать к ней, убеждая ее в своей правоте и желании быть им счастливыми.
Но не таков характер и не те обстоятельства у самого Арсеньева. Семья не отпускает, по-прежнему держит его крепкими щупальцами, да и, чувство долга и ответственности перед ней никогда не покидало его. Но крепкая нить сверх земного желания быть рядом с этой девочкой, в крайнем случае, оставаться ей отцом, братом, кем угодно, но быть рядом, цепко держала Александра протяжении всего времени из знакомства. Что-то близкое родное веяло с далеких мест ее пребывания. Ее краткие виртуальные послания в интернете вызывали в его душе столько радости, грусти, боли, что спроси его год назад об этом, он не поверил бы, смеясь в лицо доброжелателю, так как не верил подобным отношениям и подшучивал над теми, кто этим занимался.

Особенно его трогали ее не частые минуты нежности. Они случались как бы сами по себе – органично и непроизвольно вклиниваясь в их общение.

- Ко мне хотите?
- Сию минуту, пока ты горяченькая, - шутил Арсеньев.
- Душой я не остыну, - продолжала она.  - Знаете, каково ощущать почти голым телом…осенний дождь?
- Ты, что не одета? – смеялся он.
- Я сказала «почти». Конечно, одета.
- Не холодно?
- Нет. Просто, не передаваемо. Я уже дома.
- Если бы ты знала, как я хочу к тебе, Ярослава. Эх…
- В дожде я ощутила вас. Капли стекали по моей мокрой рубашке. Ваша нежность проникла в меня.
- Я рад твоим ощущениям. Мне хорошо с тобой. С этим можно и умереть, крепко обнявшись.
- А вдруг, после вас, я хочу еще пожить? А вам придется умирать?.. Я шучу.
- Я бы после себя ребеночка оставил бы, – тихо с грустью сказал Саша.
- У нас не так много времени. Хочу всю ночь ощущать ваши губы, поцелуи, ваши руки. Хочу…
- Начинай, я не испорчу твой порыв. А давай полетим к звездам. Там найдем нашу планету. Как мы ее назовем?
- Она будет без названия. Без слов…. Как и это, наше состояние души, что мы не можем никак описать.
- Эта планета будет только наша.
- Хотите коснуться моего тела?
- Да….
- Расстегните пуговицы и дотроньтесь до моей голой спины…нежно без пошлости.
- Я это делаю очень бережно. Ты чувствуешь, как я это делаю? кончиками пальчиков, которые дрожат.
- Чувствую.
- Тебе приятно?
- Мне приятно. Примите ломтик шоколада с моих уст!
- С удовольствием!
- Вкусно?
- Какая вы сладкая! Я облизываю вас.
- Я укушу сейчас ваш язычок…. Не больно?
- О, ей! А я ушко…
- То-то же… Вы, ведь, не хотите, чтобы я совсем замерзла? Давайте же, скорее ко мне…
- Слушаюсь и повинуюсь, моя королева!
- Мне так хорошо. Я хочу умереть молодой.
- Нет, живи много-много лет, ради меня, слышишь?
- Да. Я слышу.

Когда она начинала говорить о моих стихах, в ее словах чувствовалась серьезность и понимание того, что ею читалось в данную минуту.

- Мне очень нравится ваша непосредственность в стихах.  Стихи, словно ваш потенциал, что дает вам энергию, в то время как она просачивается сквозь вас в пустоту.  Мне нравится чистота чувств, осмысленность того, о чем вы пишите.

Когда Александр слал ей стихи, которые выражали его чувства любви к ней, она скромно писала:
- А я чувствую. Это стихотворение о вашей любви, сотканное, из кусков. Такое нежное… и милое признание…. Мне стало теплей, спасибо Вам.
Чувствуется влияние поэтов классиков. А это "пастернаковское" мне очень близко:

С высоких гор
К нам, наконец, спустилась, правда.
Как жалкий вор
Бежит поспешно ложь.
Ликует мир
От песен хриплых барда,
Сердца людей бросает в дрожь….

- Знаете, все же, немного, похоже, на Пастернака.  Что - то есть… эмоция, ключ, вдохновение, порыв.  Вот на что, похоже.

В этот выходной она к нему все же пришла. После долгого молчания, пришла к поэту в гости. Сколько еще часов, дней, недель ему придется ее ожидать? Об этом никто не скажет, даже она сама.

Легкий пушистый снег летал, кружился за окном, мягко опускаясь на землю. Ложась, он как бы молил землю, чтобы она согревала его. Соприкасаясь, они давали друг другу тепло.


Снег белый и пушистый
Припал к земле согреться
Своей душою чистой
Ты покорила…. С детства
Мечтал, искал такую.
С тех пор, как поманила,
Люблю тебя, тоскую…

Писал Арсеньев, то потирая лоб, то разглаживая курчавые волосы на затылке. Он был всецело поглощен работой. Допоздна в его комнате горел, мигая свет.