***

В своих опусах расписал я особенности рыбалки и охоты, в которых я имел счастье поучаствовать, где в качестве исполнителя, где в качестве наблюдателя, но так сказать, лично. Конечно же, они и в подмётки не годятся описаниям нынешней охоты и рыбалки, что показывают в кино и телевидении, но те забавы не для нас. А, может быть, это и к лучшему: прелести моих «охот» и «рыбалок» в том, что они способствуют единению человека со своей природой и доступны простому человеку. И польза для здоровья человека от этих простых занятий ничуть не меньше, чем Макаревичу от погружений в море у берегов Кубы, или сплаву по Амазонке, (если не больше!). Конечно же там экзотика, там что-то новое, но это народу русскому в его большинстве недоступно. Ну, и Слава Богу! Поверьте мне: здесь, на Руси, есть на что посмотреть! И есть, что почувствовать!
Хочу рассказать об ещё одном виде охоты. Он не менее увлекателен других, и доступен всем желающим, всем без исключения, от мала и до велика. Это «тихая охота» - поход за грибами. Наши леса и степи богаты этим продуктом, о природе которого всё ещё идёт спор: «Что это такое?» Ввязываться мы в него не будем – задача не наша, а вот поговорить о сём продукте не мешает.
Не знаю откуда у меня интерес к грибам. На Дальнем Востоке, на берегах Японского моря я о них ещё ничего не знал. Знал о цветах, знал о винограде, знал о фазанах, кабанах, раках, кетовой икре, знал о пчёлах и мёде, знал о лошадях, коровах, козлах. Знал об орехах кедровых и не кедровых, знал, как сажают картошку, сеют овёс, подковывают лошадей. И получается, на самом деле, что у меня почти энциклопедические знания, несмотря на то, что мне было только пять лет. А о грибах я почему-то ничего не знал. Ну, просто, ничего!
И как ни странно, первые знания о грибах я получил не в лесах, а в Кулундинских степях, где их априори не должно было быть. Ведь это, (считается!), лесные жители. А мне их дед мой, Григорий Ефимович Давыдов, (царство ему небесное!), показал в зарослях степной полыни. Нет, не той, что в рост человека, не той, от которой на ночь глядя, распространяется незабываемый, ни с чем не сравнимый, тонкий одуряющий запах, который не позволяет мне до сих пор забыть мои любимые Кулундинские степи. Это полыни совсем иные: низкорослые, светло-зелёной окраски, имеющие свой запах, растущие не стеблем, а сразу кустом, и создающие свою, ни с чем не сравнимую жилую зону для массы живых существ: жучков, червячков, паучков, мышек, птичек и пр. и пр.Очень нужная вещь и для меня была: я там познавал живую природу, и для бабушки, которая меня туда засылала за новым веником, когда изнашивался старый. Там я и познакомился впервые с ежами, тарантулами, скорпионами, даже с каракуртами. Последние: скорпионы и каракурты, какие-то недоделанные, мелкие-премелкие, и ни разу мне вреда не причинили. Ни дед, ни я, о смертельно-опасных каракуртах и скорпионах и понятия не имели, а посему нам и в голову не приходило их опасаться! Я с любопытством рассматривал этих «рачков» - светленьких, с клешнями и с задранным хвостиком, но очень уж они были мелки, чтобы можно было их ухватить пальцами. Мне нравились маленькие чёрненькие пауки с яркими красными точками на брюшке, но не было никакого желания взять его в руки и поближе рассмотреть. Дед меня ещё на Дальнем Востоке, сумел перепугать пауками, да так, что я их до сих пор боюсь! Вот в этих зарослях дед мне и показал грибы. Это теперь я знаю, что это вездесущие свинушки, и, что они жаренные очень вкусны и не ядовиты, в отличие нынешних. А когда он их нажарил на масле! До сих пор помню, какими вкусными они были! А потом дед показал простые навозники, что росли на старых залежах навоза. Несмотря на это, они тоже мне пришлись по вкусу, и при каждом случае встречи с ними, я тащил их домой и заставлял бабку жарить. Это для нас с бабкой чуть не кончилось трагически: я случайно, видать, прихватил что-то не то, а деда где-то не было, а бабуля не рассмотрев, что я там принёс, нажарила. Мы наелись и нас так целую ночь рвало! Слава Богу, не до смерти, а бабка после этого категорически отказалась от навозников, да и я к ним охладел. А потом мои деревенские дружки показали мне шампиньоны… Вот здесь я и развернулся! По степи есть много мест для поселений шампиньонов: это остатки копён сена и соломы, какие-то ещё непонятные круги на степных чернозёмах, на которых время от времени появлялись целые заросли этих грибов. Я снимал с себя рубашку и набивал её шампиньонами. Я тащил их домой и заставлял бабку жарить. Я мог есть их до бесконечности! Для меня и сейчас это самый любимый гриб! Но не так всё это просто. Бабка, оказывается, их заготавливала впрок: она их сушила! Надо сказать, что это были очень голодные времена. Шла Отечественная война, и тыл всё, что мог, отдавал фронту, оставляя себе прожиточный минимум, а иногда, не оставлял и этого! Посему всякий продукт шёл в дело. И зимой бабка наладила суп варить из сушёных шампиньонов. Бр-р-р, как вспомню, так и сейчас мороз по коже! Насколько я их любил жареными, настолько же ненавидел из них, сушёных, суп! Здесь не прихоти, здесь беда: не воспринимал их в таком виде мой организм – меня, попросту, рвало! Я голодал, но не мог есть! Ради эксперимента я сварил такой суп недавно: положение не изменилось! Меня тошнит от одного запаха, хотя жаренных съесть я могу их уйму!
Правда, степь не совсем гола: там имеются лесные островки – колки, состоящие из берёз, осин, кустарников. Там растут, бывает, подберёзовики, сыроежки, но там белых я не видел ни разу. Там в королях – белые грузди. А после появились новые лесополосы, разработанные Академией наук, из деревьев и кустарников, собранных со всего света, таких, чтобы могли выжить в суровом климате степей. Там, говорят, росли уже другие грибы. Но это уже без меня: я не видал этого, да и не увижу больше никогда по двум причинам: эти новые насаждения без ухода приказали долго жить - (менеджеры ведь нынешние очень эффективны!); второе касается меня: на небесах менеджеры ещё более эффективны! А жаль – хотелось бы повидать, что там со степью!
А грузди белые в колках – без преувеличения, короли. Скажите, многие из вас помнят, какие вы грибы ели три-четыре десятилетия назад? Моё семейство помнит! Ехали мы из Перми, (тоже грибного края!) к старикам в степь в гости. На Транссибе между Омском и Новосибирском есть ответвление дороги строго на Юг. Это к моим старикам. По этой ветке ходили поезда, не спеша, высаживая и забирая степной люд. Пейзаж знакомый: «степь да степь кругом», местами лесные островки. На одной из остановок наш вагон остановился прямо рядом с торговцами свежей варёной картошкой, горячей, дымящейся, пахнущей так, как модифицированная никогда не запахнет, несмотря на всякие хитрые ароматизаторы. Сыновья, которым осточертел казенный харч, разом взмолились: «Пап!» А у папы у самого слюнки потекли при виде этой картошки. А так, как я был ближе всех, то вовремя успел к этой картошке, А у бабули к этой картошке и груздочки солёные! Белые! И когда я, гружённый, появился в вагоне, все зашмыгали носами, и, с моей помощью разобравшись в чём дело, ринулись на выход. Что это была за картошка, и что это были за грибочки, мы все помним до сих пор, несмотря на то, что у меня всегда имелись погреба, даже когда я жил в больших городах, и они были забиты под завязку картошкой и разными грибами: рыжиками, груздями чёрными и белыми, на худой конец, сыроежками, а таких вкусных груздей, как степные, у нас не было. Правда, было нечто похожее, но однажды, о чём речь будет впереди, если читатели найдутся!
Это рыжики!