Сова

   "Каждый хочет быть испанцем" - сказал Козьма Прутков. Это неправда. Миша
Биркин не хочет быть испанцем, он хочет быть только писателем.
   По натуре Биркин - сова, он закипает под вечер. И сегодня, почувствовав прилив сил, сел за рабочий стол, впялил взор в чистый лист бумаги, пошкрябал золотым "Паркером", подаренным женой на юбилей... Не складывалось, не клеилось, не писалось... В голове, отягченной бородой, не прогуливалось ни одной мысли. Энергия пропала напрасно, как энергия воды - в трубах.
   Похоже, Миша Биркин находился в "мучительном периоде творческого накопления" и вот-вот должен что-то родить... Пока давал знать только радикулит. И Биркин вместе с ним поспешил к друзьям, чтобы расписать пульку в преферанс... И какие блестящие горизонты открываются человеку из-за колоды карт!
   Однако и игра на этот раз не принесла утешения, он оказался в большом минусе. По дороге к дому неисправимо дурное настроение было выписано на его лице, как на лице государя на картине "Иван Грозный убивает своего сына"... Жена крепко спала, тихо посапывая в своем постоянном одиночестве. Биркин, проглотив все разочарования дня вместе с холодным ужином, уснул.
   Сон был жутким. Вначале появился кадр из какого-то фильма: Роберт де Ниро с волосатыми подмышками и девушкой - в постели... "За радости приходится расплачиваться", - сказал де Ниро, очевидно, имея в виду огромный карточный долг, который Биркину предстояло вернуть.
   "Легче умереть!" - подумал Биркин во сне... Потом из мрака возник сюжет, полный драматизма и черного юмора. Биркин сразу придумал к нему название: "Игра на выбывание"... На лавочке возле блочного дома сидели в ряд старушки в последнем возрасте, завернутые в платочки, о чем-то оживленно толкуя... Внезапно сидевшая с краю исчезла... Очередь быстро сдвинулась... Исчезла еще одна, но из середины... Пустота осталась зиять в нарушение правил... Из-за угла бодро приковылял старик: "Кто здесь последний?" - "Последних нет - все первые"... Новенький  сел на свободное место... Кто следующий?
   "Забавный сюжет, надо бы записать", - в полусне рассуждал Миша Биркин, с трудом продирая глаза и ощущая сильный творческий зуд... В комнате было светло как днем, потому что был уже день. Жена сидела рядом и, опередив его, - было слышно - задумчиво чесала спину золотым "Паркером".