Гримасы

 Мы, мой лучший друг и я, очнулись в незнакомой нам прежде комнате и были совершенно не способны вспомнить, каким же образом тут очутились.
 Помещение было громадным, но в то же время ужасно тесным, без окон и без дверей, с белыми стенами и потолком без каких-либо рисунков. На полу лежали сотни, тысячи стеклянных кружочков с нарисованными на них забавными на первый взгляд, смехотворными рожицами. Не было среди них похожих как две капли воды лиц, не нашлось хоть двух одинаковых, неотличимых друг от друга гримас. Словно живые, понимающие каждое слово, каждый жест, они глядели на нас своими стеклянными глазами. Смутный страх охватил меня от этого взгляда, до ужаса захотелось отвернуться от лиц, рассматривающих меня, и убежать куда угодно, лишь бы больше не видеть этих ужасных, кошмарных чудовищ из стекла.
 Мой друг взял в руки один из кружков и стал вглядываться в его глаза, при этом улыбаясь как-то странно, в какой-то мере даже безумно. «Здорово,» - проронил он и показал мне эту рожицу. Стеклянное лицо улыбалось натянуто, неестественно, но красиво, щёки пылали у него поддельным румянцем, а глаза сощурены.
 Я растерялся, испугался этой стекляшки, но, чтобы не обидеть друга, не испортить настроение ему, выдавил из себя: «Здорово,» - и поднял с пола одну из рожиц. Это мерзкое чудовище смеялось над чем-то беззвучно, но создавалось ощущение, нагонявшее ужас на меня, что смех его разносится по всей комнате, оглушает нас. Я показал его своему товарищу, положил на прежнее место и взглянул на приятеля, державшего уже в своих руках новое лицо.
 Так мы и стали общаться. Поднимали отвратительные стеклянные гримасы, показывали их друг другу и бережно возвращали на пол, боясь повредить их. Не выбирали и не старались, не собирались выбирать подходящую к тому или иному случаю рожицу, брали то, что попадалось под наши ручонки. Бессмысленное, тупое общение с помощью стекляшек вскоре заменило нам слова. Не слетало более с наших уст ни звука.
 Мне надоело, осточертело такое общение через какое-то время. Я хотел попросить, чтобы это прекратилось, у своего друга, но не смог произнести ни слова, ни коротенькой фразы, словно в тот момент навеки потерял свой голос.
 Страх и ненависть к этому месту охватили меня, заставили поднимать с пола злосчастных стеклянных чудовищ и запускать, кидать их со всей силы в стену, чтоб разбить, избавиться от них.
 Помню взгляд моего друга, его испуг, недоумение в больших карих глазах. Он шевелил губами, не способный что-либо сказать, брал на руки ненавистные стекляшки, спасал их от меня, закрывал собственным телом.
 Всё меньше и меньше становилось стеклянных гримас благодаря моим усилиям, всё больше и больше осколков от них разлеталось во все стороны. Злополучные рожицы летели в стену и погибали от соприкосновения с ней мгновенно.
 В конце концов, остались в огромной, громадной комнате лишь те чудовища, которых старательно защищал, оберегал мой лучший друг. Он не понимал, что я желаю ему только добра, поэтому и убегал от меня, держа в руках омерзительные лица, захватившие своими лживыми улыбками его разум.
 «Хватит!» - вырвался из моей груди пронзительный крик. Рухнули стены, державшие нас в этой проклятой, ужасной комнате, поломались стеклянные чудовища, покрылись трещинами, разлетелись в разные стороны, а вместе с ними и мой товарищ, так отчаянно защищавший их. Оглушительный звук разбитого стекла, а после мёртвая тишина, которую нарушало только моё тяжёлое, прерывистое дыхание.
 Глупый, беззвучный, бессловесный мир был уничтожен вместе с теми, кому он стал дороже собственной жизни.