Если я и имею право - Мой Байкал, часть 2-я

         Что ж..., пролетел я ледопад в секунду и замер в глине. Испуг – это не то слово. Трясло весь организм всеклеточно. И дыхание – сбивчивое-глубокое-истерическое. В такие мгновения мозг работает очень забавно – тут вот и всё и... трясёт, а ты ещё и вообще не понял – где ты и что с тобой..., а мозг уже точно считал – что цело, что живо, что сломано, что не сломано и... – давит все желания вскочить-исправить-понять-узнать-оценить... в горячке. Если мозг просчитал, что всё нормально и цело, он балдеет и не даёт телу снова дурно дёргаться, а заставляет тело блаженствовать в недвижимости до оцепенения и... думать!
          Он тупо заставляет тебя – не шевелиться вообще..., даже в мысленно и даже самым последним пальцем на ногах. Мозг тупо давит психофизиологию любого дёргания. Отдышавшись, после вот такого «полёта почти в сорок метров и не по горизонтали и в секунду личной дурости» – ты понимаешь главное! – ты жив, всё цело и надо далее действовать РАЗУМНО. Действовать-работать вне любых дёрганых и импульсивных движений в никуда, тем более в абсолютно незнакомом-волшебном-прекрасном-красивом, но во враждебном и убивающим за любую ошибку мире.

          И снова в отклонение, но в имена настоящих мужиков.

          Такие виды спорта, как альпинизм, горный туризм, водный туризм, спелеология, даже пеший туризм – смертельно опасны априори. Любая «мелочь» в пренебрежении ПРАВИЛАМИ страховки, оценки ситуации, психологического состояния группы, оценки реальности маршрута – наказывается мгновенно и всегда смертью.  Не знаю как ныне, но в мои годы, именно благодаря тем, кого назову поимённо ниже, ИГСС и её «дочка» (секция спелеологов Иркутского политехнического института, самая отвязная и бесстрашная в дела) – были единственными секциями туризма в Иркутске, которые не ПОТЕРЯЛИ НИ ОДНОЙ ДУШИ.
          А ведь ничего выдающегося в этом не было. Было п р о с т о е – секцию создали настоящие мужики и отвечали за своё дело и детище своим личным ИМЕНЕМ.
          Потому что, в абсолютное занудство на тренировках и обучающих семинарах, эти мужики не допускали ни грана нарушений УСТАВА, написанного до них кровью. Ни миллиметра неподготовленности группы к данной категории сложности маршрута. Ни мгновения расслабленности в привычные скальные тренировки в еженедельно на выходные. Они видели и проверяли всё снаряжение, каждую верёвку, каждый крюк аль шлямбур, работают ли муфты карабинов, каждую лестницу, каждый рюкзак – как упакован и как сбалансирован... и всё-всё остальное. Они выработали у команды ПРИВЫЧКУ ЖИТЬ ПО ПРАВИЛАМ и при этом получать удовольствие вне невозвратного.

          Этих Мужиков звали –

Анатолий Иванов,
Александр Индюков,
Виктор Турок.

          Было и много других, но они, как раз-таки – были чуток в увлекающихся..., а я про необсуждаемо истинных.

          И я хочу им сказать душевное и человеческое – СПАСИБО!
          Через их руки и души прошли сотни и сотни молодых. И! – они сортировались-отпадали-приходили-уходили. Процент  "выхода" прост в шикарный мизер. На 200 новичков в секции, после не отсева, а зачем отсев? – вот! – скала и пещера – попробуй сам! в личное прикосновение в реальность, и... оставалось максимум двое-трое – и это и правильно, и важно!  В таком Деле реально должны были выживать сильнейшие! и... – следовать-исследовать далее и получать удовольствие Душ, но вне вот... идиотизма экстрима и смертей в ни за что и в никуда..., вне исправить...
          Потому и ГЛАВНОЕ было реальностью – за всю историю ИГСС – всего один перелом ключицы у Вали Бертаковой при первопрохождении шахты «Политехническая»  (речка Еловка, в 25-ти км от села Большое Голоустное на северо-запад почти вдоль побережья Байкала).
          И то это та самая статистика – «бывает всё»..., даже когда всё-всё и по правилам. Но, я сам там был, шёл вторым на первопрохождении и всё видел от и до. Сработали две команды – и наша и ИПИ (Рейнгольд Боос там тогда руководил, а он не мужик – он чистое железо из золота) – просто в настоящее. Валюша стояла в конце зала, на безопасном расстоянии от падения любых камней в колодце пещеры.  И вот – камушек 3х5 см упал с самого верха и не в глину вошёл, а срикошетил от края стенки и, пролетев по горизонтали почти 15-ть метров, попал в каску Вали, а от неё, предварительно край каски превратив в "смешное", срезался в ключицу.  И все..., Валя только ойкнула и тут же заплакала... – она понимала, что произошло и где она находится. Но!  в ы у ч к а  в автопилот команды... –  Валюша, сама врач, она даже и не предполагала, что её так обработают-упакуют-вытащат аж с 65-ти метрового колодца легко и... доставят бегом до скорой..., через перевал почти в 1000 метров и 25-км бегом с носилками. Первую часть операции вот в –  случилось, обеспечили мы, а вот безусловно мужской бросок до врачей обеспечил Боос. Он же –  Рома, Ренечка, но – Боос!!!  –  супер русско-немецкий мужик.

          И за всё остальное моё время ТАМ ещё было три обморожения ног в несмертельное, в которых руководители вообще не виноваты по факту событий, одно из обморожений – моё, но не здесь. И это на «фоне»... – десятков СМЕРТЕЙ РЕБЯТИШЕК в суть... в секциях альпинистов-горников-водников-столбистов за эти же годы.

          К этой теме – безопасность путешествий, я вернусь ниже. А тут просто – всей душой снимаю ШЛЯПУ ДУШИ... – перед МУЖИКАМИ. Их выучка помогала и помогает мне всю мою жизнь.

          И ещё одно отступление, и ещё раз простите. Тот «пласт времени» и реалий – Байкал в душе, который я затронул – его очень трудно описать, фактически... – сколько ты прожил там лет..., столько и писать будешь..., и остановиться не сможешь. Потому далее, я учту уже поступившие замечания, и перейду на «тематическое изложение» – красоты, штормы, природа, животный мир, и, конечно же, люди Байкала.  Хотя знаю – без новых отклонений... – ну никак... И ведь перейду, когда душой смогу хоть в чуток выговориться...
          Это стоит того – Памяти тех, кого и люблю и не забуду НИГДЕ.
          Даже не живым....

          А про МРС  буду писать в начатом стиле.
.........

          И так, упал-полежал-подумал..., и только сообразил, как далее, тут и свет из «тоннеля», это пришли Тома и Саша. И застали меня, в самом что ни на есть позорном состоянии – по уши в глине и с глазами в чайное блюдце.  Посмеялись, и мы приступили к работе. А вот тут пунктирно...

          Мы сделали свою работу достойно, она была принята с первого раза и вне  замечаний. Прожили мы в пещере не трое суток, а почти пять. Причина проста, в процессе создания «клетки на входе», работая ломами и выбивая траншеи под бетонное основание, ребята сместили блоки пород и один из них, метра так полтора в диаметре, просто завалил вход наглухо. Не буду описывать – как это всё вытаскивалось и что напоследок всего-то вторых суток думали и чувствовали мы, те, кто жил на втором этаже. Ниже просто упомяну о «мистике лагеря под землёй», а это... – ну..., случилось и что? – мужики сделали, а мы спокойно увидели последние стадии заката над Байкалом в конце всего-то пятых суток.  Почему на закате? Да просто, какие бы ты не использовал под землёй фонарики, за пять суток меняется и структура зрения и способность реагировать на количества света. Если в первый день тебе мало всех фонарей и свечей, чтобы видеть..., то на пятые сутки ты работаешь в огромном гроте, в котором горит всего-то свеча, а ты всё видишь, причём до деталей. Потому и в ночь выходили, дабы сетчатку глаз поберечь от Света Небесного. И то... – слепило ночью в Выход! - фантастически!
.........

          Я уже упоминал, что ни Сахюрте, ни пролива, ни нового для меня Байкала... я так и не разглядел и не увидел в тогда, но... Перед тем, как мы, сделав работу честно и все почти в мат уставшие, загрузились в автобус, увидели не пойми какой «козёл» (Газ-67) с безумно драным брезентовым верхом, в котором приехала... – Великая Женщина! (тогда совсем молодая, ей было всего-то 26 лет...) – Галина Вейнберг! – только что назначенный директор турбазы «Маломорская». Высокая, крупнокостная, резкая и подвижная, короткостриженая, что само по себе в то время почти вызов "бытию Страны".  Фактически, особенно с учётом её напора в разговоре – мгновенная реакция, очень резкие и жёсткие ответы, а уж вопросы... – короче... – та самая «комиссарша», с плакатов, только что не в юбке, а в геологическом энцефалитном костюме.
          Все уже упаковывали свои рюкзаки в автобус, а мне пришлось свой рюкзак распаковать частично. Галя потребовала, чтобы ей показали не просто «клетку входа новобетонную» (которая ей очень понравилась), а и суть основных маршрутов. И даже вытащила два китайских фонарика на две батарейки – что было весьма смешно, на фоне умеющего там жить, то есть меня, с моим-то Светом для Подземелья.
          Само собой – «козёл отпущения» был очевиден, и это не обсуждалось никем – самый молодой и пять суток там проторчавший. Не знаю почему, а я даже не дёрнулся, просто появился какой-то  доселе невиданный азарт – показать вот директору и явно Женщине работу, которую сделала наша команда подземная. И мы с ней полезли, и бродили не час, как планировалось на одну экскурсию, а почти три (кстати, ребята наверху не обиделись и не испугались, просто терпели) – меня, как разорвало... – я показывал Галине ВСЁ – каждую мелочь, которую я знал на тот момент. И каждый камень, и каждый уступ, и..., тут со мной сыграла «глупую шутку недетская начитанность и стремления» – я стал ей рассказывать – как это всё образуется и подетально показывая каждую стадию развития на реальных объектах пещеры. Всё, что сумел прочитать за почти год и впитать-увидеть-услышать от всех Значимых, кто меня и учил, я на неё и «вывалил» в три часа – «Сюда не вставать..., тут нужно обойти здесь, а вот это... – видите? Это – образуется и рождается вот так...».

          И потом мы вышли на поверхность...

          Галина помрачнела, но молчала. Сразу и вне пересчёта подписала все ордера на работу, наконец – улыбнулась (у неё была шикарная улыбка!), сказала слова типа там – «Благодарю...», а потом мне и в глаза – «Что летом делаешь?»
Что мог ответить восьмиклассник? Как и было – «Мы с отцом ещё про это не говорили...». И все, Галя попросила мой домашний телефон и уехала. А мы отбыли в Иркутск с чувством реально честной и сделанной в нестыдное работы.
.........

          И снова пунктир – школа, экзамены за восьмой, какие-то планы... и, в середине мая звонок. Трубку взял отец, очень долго и внимательно слушал вне единого своего слова, а потом повернулся и чётко сказал – «Дудя, тут женщина хорошая, и хочет с тобой поговорить. Не отказывай, просто прошу». Передал мне трубку и спокойно удалился в нашу малюсенькую мастерскую (фантастически переоборудованную тёщину комнату, где было всё – от охоты-патронов-выливки дроби-картечи-пуль, до съёмки-проявки-печати-монтажа  фотографий и фильмов – там был мир сказки моего отца и меня).

          Я сразу не узнал голос женщины, и пару минут вообще не мог понять – кто звонит. Это была – Галина Вейнберг. И понеслось... – утром пришёл в «Иркусткоблсовпроф», двадцать минут допроса на планёрке директора, полчаса в отделе кадров, пять минут в бухгалтерии и я вышел..., в пятнадцать лет..., в частичное, если не полное нарушение законов – с полноценной трудовой книжкой. С приказом о моем назначении на должность спелеолога инструктора турбазы «Маломорская». С единственным правом для турбазы проводить экскурсии в пещеру. С окладом в 89 рублей, бесплатным питанием и бонусом дополнительной оплаты – каждый часовой спуск в пещеру с группой в 10 человек (более запретила контрольно-спасательная служба) – плюс к окладу 3 рубля. И листочком с датой – 3 июня в 7.00 утра быть перед зданием. Принять две первые группы и сопроводить их до Сахюрте. Начать работу по штатному расписанию. Если бы они знали!!! – сколько на второй месяц им придётся мне платить!

          Мои тогдашние чувства описать невозможно – эйфория и реальное непонимание, во что я попал. А вот мой отец – он, всю неделю до моего отъезда... – он перепроверил-заштопал-перешил-перепаял и прочая всё моё снаряжение. Помимо того, снабдил меня новыми ластами и очками для подводного плавания (я тогда ещё упёрся в начальный дайвинг). И купил мне шикарный х/б комбинезон, само собой китайский. Уже в 1974 году – китайский!!! Как и кальсоны, между прочим – шикарная «Дружба»! Ладушки, главное – грубой ткани и... – не вру, отменный комбинезон всего за 4.5 рубля. Нашил на него на нашем семейном ручном Зингере плечные двойные брезентовые накладки (для скоростного спуска на верёвке стилем Дюльфер). Очень важное – двойное шинельное сукно под клапан «пятой точки» – да хоть на лёд садись. Переплёл вручную пробитости ленты на старой модели моего страховочного «абалаковского пояса» (с тремя очень тяжёлыми, но надёжными металлическими пряжками, почти 400-то! грамм железа!), и – главное!
          А вот этого я вообще не ожидал – отец вручил мне самый свой любимый и обожаемый фотоаппарат «Москва-5», вдобавок к моему личному «Зениту-Е» с двумя объективами. Да ещё и с кофром и с полным набором фильтров для съёмки в любых условиях – от бесцветно-дымчатого до тёмно-красного и через все «промежутки» жёлтых. А чем меня «добил» в конец – три упаковки по 10 чёрно-белых плёнок под «Москву-5» (то есть – 6х6 или 6х12) производства «Орвохром». Это, тогда – было почти немыслимо. Ну..., «Свема» там..., ну...
          Эти плёнки стоили почти очень значимую часть его месячной зарплаты. В этот момент я и понял – как нужно жить честно. До сих пор у меня лично личного ничего нет и не будет никогда. Всё, что ты имеешь или повезло – мгновенно должно быть отдано любимым людям! Мгновенно. А дальше только Бог и Судьба.   Иначе ты не мужик. Кто угодно, но не...

          3 июня 1974 года, ровно в 07 утра я спокойно стоял на площадке перед тогдашним зданием «Иркусткоблсовпрофа» и областного комитета по туризму. Разглядывал, как начал работать вшивый фонтанчик перед зданием иркутского цирка, он почти напротив, и ждал. Спокойно и вне дёрганий. У меня тогда был шикарный плюс в от ныне – я не курил и не знал «ощущений» никакого спиртного.  Не потому, что не было возможностей и поводов, а исключительно из принципа – я занимаюсь боксом и спелеологией и я буду жить иначе. И..., тогда я точно мог слышать разницу в запахах снега в горах, почек-листвы-цветочков... Жизнь не сломала, и рабом не стал до сих, хотя и курю..., но принципу детства изменил очень глупо, думая, что в любя. Хотя есть шанс, что уйду так же, как начал – чисто ДЫША и вне ОДУРИ любого ранга!

          Так вот, через полчаса подъехали два автобуса с первыми группами в моей жизни ещё мальчика, но уже облечённого в должность и нешуточную. Чистейший новый Пазик с двигателем шестёркой V-образной (редкость в те времена!) и чуток подержанный, но красивый Лаз. В первом сидела сборная группа ГПТУ из Ижевска (девочки, которых учили на крановщиц во главе со старшим преподом и его женой, каменщицы и ещё что-то вне женской сути в Жизнь, типа сборщицы автозавода). Во втором – сборная «солянка» из Прибалтики (Каунас-Таллинн), которую возглавлял Ужтупас Казимир Яковлевич, по профессии, кажется – дирижёр, хотя могу и домысливать то, что не помнится в «миллиметр кадра». Визуальная разница в облике (внешнем) групп – была катастрофической для 74 года. А тут всё опускаю... Божии детали по ходу и в нужное.


Р.С. На аватерке - увы, нынешнее состояние грота Сказка пещеры Мечта. Ледяные Пагода-Колонна-Водопад... - фактически испарились, торчат только жалкие остатки. От ледяного озера по всему полу нет и намёка. Кристаллоктиты по стенкам и поющие кораллиты - банально сбиты "туристами на память".
Если мой Джуниор-Лёпочка не подведёт с сохранением моего архива жизни - обязательно покажу - какое это было чудо в 1974 году, эх...