Человек одинокий. Вброс одиннадцатый

 Как известно, тело – объект медицины, а разум, - предмет логики, хотя при встрече с Валентиной, у него по телу пробегала какая-то невидимая, горячая, обжигающая душу волна!

  Нет, Толик не предпринимал никаких поползновений по отношению к Вале. Она хозяйка – он её подчинённый. Подчинённый потому, что от её воли или настроения, зависел его заработок. Захочет уволить – уволит, и никакой трудовой кодекс не поможет! Это в советское время рабочих мест было полно, а зарплата была примерно одинакова, а продукты дешёвые. Достаточно сказать, что мясо стоило два рубля за килограмм, а макароны тридцать три копейки за пачку. Теперь же, хлебные места расхватали блатные, а за работу на производстве, платили смешные деньги. А, продукты питания подорожали в сотни раз. И, куда Толику было деваться? В другой магазин, где грузчики из-за своих вредных привычек, долго не задерживались? Там всё, то же самое: и работа, и плата за труд. Ездить на вахту и зарабатывать приличные деньги, было уже поздно. Куда девать Джека и Мурку?

   Ещё во время разговора с Вальком, Толика пронзила острая душевная боль! Валентина, в своё время, возилась с Вальком, спасала его и семью, а Света, отнеслась к его падению, без должного внимания. Но Толик, поостыв, понимал, что между ним и Вальком была существенная разница, вернее, между Светой и Валентиной. Валентина боролась за мужа, тогда, когда у них было двое маленьких детей.

   Бросить мужа на произвол судьбы, и самой поднимать двоих детей, в её планы не входило. Валёк, как соучастник рождения двух детей, должен был внести  свою  лепту и материально обеспечить семью. Никаких алиментов! Да и какие алименты, если он подохнет от алкоголизма?! Как женщина рациональная, в которой не было места жалости ни к себе, ни к другим, она сделала всё для обуздания пристрастия Валька к водке! А для этого потребовалось всё её старание, и вопреки уговорам подруг, бросить этого козла к чёртовой матери, она довела дело до логического конца, невзирая на советы подруг и вопиющего против ограничения его свободы, Валька!

   Однажды ночью, когда Валёк дрыхнул, тяжело пьяным на кровати, она взяла топор, растолкала Валька и, когда тот очнулся – замахнулась на него топором! В её зелённых глазах читалась решимость, от которой Вальку сделалось не по себе.
   - Что ты…что ты, - испуганно залепетал Валёк, - не убивай…- и он заплакал.
   - Ещё раз, сука, выпьешь, - зарублю! – прошипела Валентина, и Валек понял, что она не шутит! Большой, сильный Валёк, плакал, валялся в ногах у собственной жены, и детьми клялся, что завяжет!

  - Ну, смотри сука! Ты детьми поклялся! Попробуй только не завязать! Убью!

   Её железная воля переборола недуг Валька, и она получила над ним абсолютную власть! Теперь он был накрепко привязан к её ноге крепким, хоть и невидимым, канатом! Именно к ноге, как шелудивого пса, приползшего к ней после всех её усилий по его спасению, с повинной!  А, как известно, повинную голову, меч не сечёт! Теперь они жили, душа в душу, и ей не требовалось о чём либо, его просить, так как достаточно было ей чего- то захотеть, Валёк беспрекословно исполнял все её желания! Влюблённый и покорный Валёк, стал тем идеальным мужем, о котором мечтают все женщины мира! 

   А в чём же разница между Светой и Валентиной? Первое, это когда с Толиком случилось непредвиденное несчастье, дети их были уже взрослые, а Света твёрдо стояла на ногах. Она работала косметологом в салоне красоты, а эта специальность предполагает хорошие деньги. Так что, проблем с деньгами у Светы не было. Это второе. И третье: двадцать лет супружеской жизни, расхолаживают, как его, так и её. Дети взрослые, пристроенные и что, в сорок два года стать бабушкой или дедушкой и нянчить внуков? Щас! Тем более, муж сам ушёл от неё.

   Если Валёк, всем своим существованием  обязан был Валентине, то у Светы и Толика, за двадцать два года совместной жизни, не случилось ничего такого трагического, что могло бы выбить их из колеи. Жили они нормальной, размеренной жизнью, и как говорил Виктор,- было у них всё, как обычно.

   Дело в том, что супружество, предполагает не только совокупление, но и рождение детей, и их воспитание. Ну, а когда семья достигла конечного пункта назначения, воспитала и обустроила детей, тогда что, поставить крест на своей дальнейшей жизни? А дальше что? Жизнь проходила, а ты за шкаф её засунул?
   Стоило Толику оступиться и уйти из семьи, Света, не желая бороться за мужа, тратить оставшиеся годы своей привлекательной внешности на неожиданно свалившиеся на неё тягости, пусть и с некоторой долей самоугрызения, не стала препятствовать уходу Толика в никуда.

   Света загуляла, и на упрёк подруги, что нехорошо при живом муже заводить любовника, Света ответила: «Какой муж? О чём ты говоришь? Может, это моя лебединая песня!». Средств, для полноценной жизни, у Светы хватало. Она содержала молодого любовника и потакала ему во всём! Она кинулась в разврат, очертя голову, даже не задумываясь о том, чем это может закончиться! Вправе ли был кто-либо осудить её за стремление, наконец, пожить в своё удовольствие? Нет, не вправе.

   Дело тут вот в чём: Да, она не доверяла своему молодому любовнику, но страх угробить свою красоту в одиночестве и прозябание, заставил её согласиться самой с собой в том плане, что жизнь одна, а старость не за горами. И плотское взяло верх над разумом. С одной стороны, разум стыдится свободы духа, но с другой, как было сказано выше, у человека нет ничего такого конкретного, чтобы противопоставить инстинктам. Разум ограничен в логике в том смысле, что логика не в силах дать физического удовлетворения. Можно сколько угодно хвастать своим интеллектом, но без, так называемого, греха, жизнь делается пресной, без соли и перца.

   Иногда складывается такое впечатление, будто женщин, прежде всего, интересует материальное обеспечение, а любовь, это так – прикрытие. Классическая литература сыграла с нами злую шутку, и дело тут вот в чём: Классики всячески охаивали брак по расчёту, между тем как жизнь с любимой в нищете, возводили в ранг благочестия! Но жизнь самих этих классиков, изобиловала такими тёмными сторонами их натуры, что диву даёшься их морализаторству!

   Можно соглашаться или не соглашаться с классиками, но нельзя сбрасывать со счетов стремление человека к благополучию. А благополучие, это, прежде всего материальное составляющее. Ну, невозможно развиваться в нищете,  которая ограничена поиском хлеба насущного! Но, с другой стороны, роскошь ведёт к умственному разложению. Середины быть не может.

 Дело тут вот в чём: И в нищете, и в роскоши, наступает неизлечимая депрессия. И в той, и в другой ипостаси, человек обречён, презирать, как нищие богатых, так и богатые нищих. Это не означает, что делается такое, открыто, совсем необязательно привлекать внимание к своей персоне таким вот образом. На виду у общества никто не будет говорить о человеческих недостатках, только в узком кругу, за рюмкой чая. Заметьте, мы говорим о роскоши, но не о богатстве.
   Конфуций сказал: «Вредные влечения – это находить удовольствие в стремлении к роскоши, в разгуле и к страсти к пирам».

   Как-то, женщина, знакомая Толика,  хвастаясь, заявила: «У меня хороший муж, а хороший муж  это воспитание жены!». «А плохой муж, чьё воспитание?», спросил Толик. Она растерялась, потом рассмеялась, - умная женщина!
13