Недобрая сказка XXIV

...Нацепивший маску приклонился в подобострастном, явно наигранном поклоне, отвёл руку с канделябром.

-Это сон, всего лишь кошмар! – эта мысль пронзила сознание Феликса. И вместе с ней, пришло некоторое подобие успокоения.

Ну, конечно, такого просто не могло быть в реальности. Всё это лишь иллюзия, горячечный бред. Наваждение уставшего рассудка. Помутнение ума. Только оно могло объяснить и появление всех этих людей и самого фантастического призрака, державшего сдвоенный канделябр в прозрачной руке.
 
-Ха-ха! Сон?! Так тебе кажется?! – залился тонким смехом, переходящим в фальцет призрак, подняв над собой канделябр. Пламя свечей прочертило в полумраке размытую дугу. Тошнотворная сладость усилилась, стала почти невыносимой. От неё уже далеко не призрачно подташнивало и изрядно мутило.

Фантом рывком переместился почти вплотную к Феликсу. Секунду назад он стоял в трёх метрах, а сейчас почти касался его ног. Призрак вытянулся безразмерной, резиновой кишкой. Поравнялся с лицом Жнеца. И вцепился пальцами ему в подбородок. Прозрачности они так и не утратили. Однако их хватка было абсолютно реальна, ощутима. Сильна и болезненна.

-Так тебе хотелось бы думать, а мой старый легкомысленный друг?! – низко, по-звериному прорычал фантом, вперив в глаза Феликсу тёмные провалы пустых глазниц.
-Если тебе от этого легче – продолжать пока пребывать в своём незрячем неведении! – опять елейным сладеньким голоском не проговорил, пропел призрак и скрипуче захихикал.

Через миг его голос сел, опустился до профундовых нот, и из фальцета перескочил к утробному громоподобному басу.

-Только это ничего для тебя не изменит! И не прикидывайся дурачком, Феликс. Я слишком хорошо знаю тебя и твою натуру. Ты и сам прекрасно понимаешь, сон – это всего лишь отголоски пережитого, увиденного и прочувствованного. То, что переваривает твой мозг, пока ты ещё не перешагнул границу сна. То, что пытается переплавить твоё сознание на основе уже имеющихся у тебя знаний и размышлений!

Фантом отпустил подбородок распятого на столбах Жнеца. Отвернулся. Снова вкрадчивый тонкий голосок заструился из его прозрачных, дымчатых губ.

-Пусть этот думает, что сон это ничто, пустота, бестелесный призрак! – фантом снова стремительно переместился на метров десять вперёд. Ткнул кривым пальцем в рожу синюшного корчмаря Мирохи. Корчмарь, стоявший в первых рядах, затравленного опустил глаза долу. Затрясся мелкой и отчаянной неостановимой панической дрожью, не переставая открывать рот и что-то неразборчиво шептать.

-Пускай этот вот бездарь и невежа верит - сон это всего лишь бесплотная иллюзия! Мираж, ускользающий без следа, лишь стоит тебе открыть глаза и пробудиться.

Фантом телепортироваться к Феликсу, по-товарищески толкнул охотника локтём в ребра. Приблизился к уху и мягко, почти нежно пророкотал:
-Мы-то, с тобой знаем, что это не так! Мы слишком долго были вместе, чтобы недооценивать друг друга.
-Слушай, - начал Феликс, - а ты не слишком ли рационален для порождения сна, миража, духа рождённого в моём спящем сознании?!
-Не слишком! – уже зло прорычал недовольный фантом.
-И это ещё большой вопрос – кто из нас первичен?! Кто первоисточник, а кто его эхо?! Может статься, это ты мне снишься, а не я - тебе!
-Тогда освободи меня, и мы посмотрим да поглядим, кто из нас зеркало, а кто отражение! – подначивал Жнец.

Призрак сокрушённо закачал головой. И ответил с какой-то затаённой грустью.
-Если уж ты и есть источник света, маяк, а я всего-то свет от тебя исходящий, тогда - вперёд! Дерзай! Смело освобождайся от стесняющих тебя пут. Стань хозяином положения. Обрати слабость - в силу. Беспомощность – в могущество! Ну же! Чего же ты медлишь? Давай – попробуй, попытайся! И вот тогда всё и станет на свои истинные места. Всё само собой разрешится.

Феликс решил пока не дергаться. Он раскусил уловку мучителя. Нежданно-негаданно столбы пришли в движение. Обрели самостоятельную жизнь. И переступая Х-образными опорами, пошли навстречу саркастичному фантому.
 
Толпы, занимавшие ступени, будто по незримой команде встали с колен. Шагнули навстречу. Сотни свечей трепетали, тысячи глаз сверлили Феликса. Рты у зрителей изгибались в какой-то дикой пародии на смех, на жадные до зрелищ улыбки. Ни звука, ни шороха, ни писка не долетало до Феликса. Лишь гримасы и устремлённые на Феликса указательные пальцы – лезли ему в глаза, отпечатывались раскалённым  клеймом в памяти.

Бородатый меняла едва не лопался от смеха. Запрокидывал голову, не в силах удержаться от гомерического хохота. Наливался багровой синевой, выпучив, покрытые сетью лопнувших  капилляров, широко раскрытые глаза. Вдовы погибших лесорубов утирали набежавшие слёзы, измученные натужным искусственным, фальшивым смехом. Безумие царило вокруг. Фантасмагория навязчивого непрекращающегося подавляющего волю, и  разум кошмара шествовало, расползалось, словно лесной пожар или осенние паводки…

Плечи ходуном ходили. Груди вздымались. Передние ряды сгрудившиеся, прижатые к помосту тесным месивом, гуртом, махали приветственно, отчасти даже подбадривающее. Мол, давай покажи - чего ты умеешь, циркач и клоун. Потешь нетерпеливую толпу! Развлекай, смеши – до колик и саднения в боку. Жги сердца глаголом, выделывай занятные фокусы кривляющийся шут, жертва дьявольской пантомимы, распростёртый  и распятый на белых, шагающих вперёд, столбах…

Феликсу это очередная метаморфоза очень не понравилось. Можно сказать – взбесила. Со стороны выходило, что его насадили на ходули и  силком заставили выступать на арене перед хохочущей, улюлюкающей публикой. Словно угадав его мысли, столбы изогнулись. Раскланялись, расшаркались, выдавая поклоны и реверансы перед многолюдной толпой, занимавшей ступени. А вместе с ними кланялся и сам обозлённый происходящей буффонадой Феликс. Призрак также поклонился. И повернулся к нему, гримасничая и мерзко, по-стариковски хихикая. Теперь он оказался как раз напротив искажённого от бешенства лица Феликса.

-Сука ты рванная! – процедил тот сквозь зубы и плюнул в маску.

Плевок - не достиг намеченной цели. Фантом увернулся и вновь разразился захлебывающимся ехидным смехом.

Смех разрастался. Казалось - он увеличивается, эхом прыгая то там, то тут. Заполняет собой все пустоты в огромном полутёмном зале. Он лез в уши.  Проникал под черепную коробку. Тёк в размякшие мозги…

Смех внезапно оборвался. Исчез без переходов. Был – и нет его.

-Фу, как грубо и топорно! Я не ожидал от тебя такого примитивизма! – почти обиженно протянул глумливый призрак.
-Зачем я здесь? Чего ты от меня добиваешься? – Феликс решил перехватить инициативу. Он уже устал от безделья и ничего не делания. От этого ничем не обоснованного осмеяния…
-Ну, наконец-то! Он сподобился. Додумался, дошёл до сути! – довольно заорал фантом и достал из-за спины… Хронометр. Он самый, в этом-то Феликс точно не сомневался.

Хронометр висел на серебрянной цепочке. А точнее не висел, а раскачивался. Монотонные движения эти нагоняли на Феликса сон. Они не отпускали из своих мягких, обволакивающих объятий. Завладевали его вниманием  и погружали в какой-то гипнотический сон. Он не мог отвернуться, закрыть глаза. Хронометр заполнил всё его мысли. Свинец растекался по мыслям, ассимилируя, держа его на коротком поводке. В трансе. Не отпуская. Не позволяя думать о чём-либо другом. Он подчинял и господствовал. Стал смыслом и целью…

продолжение следует...