Недобрая сказка XXV

...-Хватит уже! – громкий хлопок ладоней вывел уже почти задремавшего Феликса из забытья и внезапно накатившей дрёмы.

-Тебе не кажется, что уснуть во сне, это уже перебор?! – поинтересовался  фантом и удручённо вздохнул.

Феликс не стал ввязываться в очередной ненужный спор.
-Ладно, довольно с тебя, милый друг, уже этих затянувшихся вступлений! – прервал затянувшуюся тишину призрак.

-И так мы слишком много времени потратили впустую. Обойдёмся без экивоков и полупрозрачных намёков! – и зыбкий фантом засмеялся басом, довольный своей шуткой.

-У нас тут своя, дружеская, почти братская атмосфера! – поведал толпам фантом, будто признаваясь в чём-то тайном, исповедуясь.
-Сами придумываем шутки – сами над ними смеёмся. Все своё. Всё близкое и до боли знакомое!

Сотни, если не тысячи фигур со свечами в руках согласно закивали. Закачали головами, как фарфоровые болванчики. Они были во всём согласными, безропотными рабами, марионетками. Участниками кукольного представления на одного зрителя. Этого сюрреалистичного спектакля, гротеска,  издевательского фарса…

И Феликсу оставалось лишь ждать, стиснув зубы. Ожидать возможности, мельчайшего намека на шанс освобождения. Или того мига, когда он очнётся. Когда его пинком выбросит на поверхность реальности, разорвав сети отвратительного сна, поднявшего из подсознания муть и накипь…

-А иначе нельзя, мой милый. Никак нельзя! – сетовал фантом. – Ты же по-хорошему не хочешь. Ты всё морду воротишь, притворяешься слепым, глухим, отчасти даже тупым. Годы идут, ты стареешь, а всё продолжаешь бежать по замкнутому кругу. От кого ты,  мать твою, бежишь, я тебя спрашиваю?! От меня?! От себя самого?! Чего молчишь?! Чего ради надулся, как сыч?! Обиделся?! А на правду, дружок грешно обижаться! Даже если она, эта жестокая стерва-правда глаз колит. И тянет в омуты подсознания из-за камня, булыжника, что таится у тебя за пазухой. Но ничего, ничего – нынче ты мой милый не отвертишься. Не убежишь – всё тебе покажу. Без утайки и ложного стыда. Смотри – и узришь всю истину, сокрытую в твоём сердце и душе!

Фантом поманил пальцем толстого Мироху. Коротко бросил: - Иди сюда, ползи ко мне, кусок сала. Давай, пошевеливайся, не заставляй почтенную публику ждать больше положенного.

И Мироха упал на четвереньки и пополз к ним. Ужас ледяной волной исходил от него. Животный, нечеловеческий страх изливался через вылезающие из орбит, слезящиеся карие очи.

Как только толстяк дополз до Феликса и фантома -  он зачарованного замер, подобно кролику перед гостеприимно распахнутой пастью удава...
Призрак протянул ему Хронометр. Последовал отрывистый приказ:

-Нажми на череп. На Улыбу Стикса!

Мироха задрожал, затрясся, но безропотно выполнил требование. Игла выскользнула из скрытого паза. Блеснула в полумраке…

-Поднеси иглу к груди! – почти ласково проворковал фантом.
Столбы изогнулись, наклонились. И поднесли распятого Феликса почти на расстояние протянутой руки к сидевшему на жирном заду корчмарю.

-Он это сделает, обязательно сделает! – уверил фантом и засмеялся диким рыкающим смехом.

-Это же сон! Тут всё возможно! Здесь всё мне подвластно!

На вытертых штанах Мирохи расползлось тёмное пятно.

-Фу! – скривился брезгливо фантом, - всегда с ними так. Чуть надавишь, так сразу или начинка из них, плебеев лезет или моча!

-Делай своё дело, жалкий раб! – заорал фантом на Мироху.
-На большее ты и не способен! Выполняй мой приказ. Немедленно!

Одинокая слеза выкатилась из глаза корчмаря и побежала по заросшей седой щетиной щеке.

-Ооо, чуть не забыл! – вмешался фантом.  - Едва не забыл о долженствующем звуковом сопровождении! Так будет куда лучше. Эффектнее! Драматичнее!

И щёлкнул пальцами. Внезапно безмолвные прежде толпы обрели голос. Шум, крики, ор обрушились на Феликса, как горная лавина. Как грохот водопада. Какофония эта была внезапна. Она била в уши, разрывая тишину, как рокот бушующего моря-океана.

-Жребий! Жребий! Жрее-би-ИИИЙ! – орали, галдели, вопили многолюдные толпы.

И Мироха выполнил приказ. Он вонзил дрожащими руками иглу Хронометра себе в сердце. Повернул его против часовой стрелки. И застыл. Шум снова стих. Толпы взволнованно смокли, наблюдая за тем, что же происходило с несчастным корчмарём.

Кровавая капля выкатилась из расширенного от боли правого глаза. Ещё одна - теперь уже из правого. Кровь хлынула струйками из носа, из ушей. Мироха судорожно дёрнулся. Изо рта его вырвался предсмертный хрип, а из горла – сплошной сгусток кровавой рвоты. Кровь сочилась из каждой поры толстого тела агонизирующего Мирохи. Из-под ногтей, из всех естественных отверстий. Кровь лужами заливала пол. Грязными синеватыми кляксами, подтеками подкатывала под ноги мерцающему фантому, к белым столбам.

Феликс хотел отвернуться. Но мышцы шеи отказывались повиноваться.

-Что и требовалось доказать! – глубокомысленно и удовлетворённо провозгласил призрак, выставив указательный палец верх.

-Теорема доказана, аксиома непогрешима! Пятьдесят процентов испытуемых после применения на них  манипуляции Теневой Метаморфозы умирают от скоротечного внутреннего и наружного кровотечения. Их тела отвергают секреты преображения Хронометра. И они дохнут, как раздавленные под сапогом тараканы!

Фантом щёлкнул пальцами. Тело мёртвого корчмаря подлетело вверх. Его отбросило, как невесомую пушинку на многие метры. Опрокинуло к первым рядам притихших зрителей.

-С глаз долой! Из сердца – вон! – пафосно изрёк призрак.
-Избавьтесь от этого никчёмного, жалкого ублюдка! – приказал повелитель ночного кошмара.

И этот его приказ был выполнен незамедлительно. Без малейшей заминки или замешательства. Освещённая синевой свечей толпа накинулись на упавшее тело. Она рвали его в клочья. Сдирали с него кожу лохмотьями. Вгрызались зубами в человеческое, ещё тёплое мясо. Грызла, хрустела костями, перемалывая их, глотая. Тянулись руки, двигались челюсти, клацали зубы… 

Через минуту от тела осталось лишь мокрая лужа. Ни одного кусочка, ни единого клочка. Только одна эта лужа, пролитой на плиты крови. Довольные зрители утирали окровавленные лица. Толпа сомкнулась. Людская или скорее людоедская волна поглотила съеденную за минуту жертву. Она уподобилась пенному буруну, поглощающему песчаные замки в полосе набежавшего прибоя…

-Переходим ко второму этапу нашего показательного эксперимента! – засуетился призрак.

Из толпы выступил покрытый татуировками Хмелик и одна из вдов лесорубов. Сделали безвольные шаги, и подошли безропотными куклами к жестокому экспериментатору...

продолжение следует...