Недобрая сказка xxvii

...Что-то мешало. Упиралось в правый бок откуда-то снизу. Давило. Не давало вздохнуть полной грудью. Отвлекало от забытья. Мешало спать! Спать?!

Феликс открыл глаза и ни черта не увидел. Ни одного предмета, ни отблеска, ни крупинки света в непроглядном мраке.

-Нет! Я не сплю! – Феликс тряхнул головой, избавляясь от остатков сна в ничего невидящих глазах, в ничего не понимающей пока голове. И повернулся на левый бок. Засунул руки под лопатку. Ощупал, пытаясь определиться, что же там могло лежать и столь настырно, нестерпимо мешать. Рука отыскала его собственный дорожный мешок, доверху набитый инструментами, оружием и припасами.

-Хм, странно! – подумалось Феликсу. Прежде мешок был полол меньше, чем наполовину. А теперь в нём, кажется, не сыщешь и местечка, просвета для того, чтобы доложить ещё хоть что-нибудь. Даже мелочь…

-Ааа! – догадался Жнец, разминая успевшую затечь от неудобного положения шею.

-Это же опять очередной сон! Какой-то кошмар. Пелена ужасного неудобства. Гнетущего морока!

В сознании Жнеца растворялись, таяли нечёткие ускользающие воспоминания о сне предыдущем. Какие-то отголоски пережитого. Тягостные воспоминания, перемешанные в густую клейкую кашу. Кисель из  страхов, догадок, фобий и маний. Бред и дичь! Какие-то Х-образные кресты. Путы на руках и ногах. Смеющийся в лицо серебристый череп. Толпы людей на каменных ступенях. Рычащий оборотень. Вопящий в голос упырь. Отчего-то раскачивающийся на цепочке Хронометр. Игла боли - пронзившая сердце. Потоки то ли крови, то ли горького вина,  льющиеся в горло. Солоноватый вкус на пересохших губах. Привкус чего-то мерзкого, гадкого, тошнотворного.

Феликс рефлекторно утёрся рукой. Теперь руки были ему подвластны. Легче не стало. Наоборот накатило опустошение и вялость.

-Я ещё сплю! – решил Феликс. Иначе, отчего я не понимаю - где я и что со мной происходит?! Потому то и тьма вокруг! Оттого и не видно ни зги!

Что-то осталось в прошлом. За пеленой полузабытого. Неопределенное, однако, несомненно - неприятное. То, что хотелось бы скорее позабыть. Оставить в прошлом. И никогда к этому не возвращаться. Ни во сне. Ни наяву…

-Стоп! – оборвал ход своих размышлений Феликс. Этим утром я взял заказ на поиски шурина колбасника. Астаха. Точно же! Потом - повстречал по пути крестьян и механомула. Затем был заболоченный пруд. А дальше…

Памятуя об игле боли, кольнувшей в сердце, Феликс машинально провёл ладонью по груди. И похолодел! Рука нащупала пустой нагрудный карман. Пустой?! Холодный пот выступил на лбу Феликса, изумлённого пропажей. Он ещё раз проверил,  прошелся рукой по телу, по всем прочим карманам. Охлопал их. Нет, нервные поиски его не принесли никаких положительных результатов. Хронометр пропал, исчез! Хотя, скорее всего, кто-то снял его. Вытащил из потайного кармана, отвязал от цепочки. Украл! Похитил…

Воспоминания навались тяжким грузом. Осознание ударило мощным напором, вымывая из сознания остатки сна. Он всё вспомнил. Усадьбу одичавшего учёного. И его самого. Катц! Георг, мать его Катц! Ярость обрушилась на Феликса, сродни сметающей поселения лавине.  Заполонила все мысли. Заполнила все поры, как извергающий потоки прожигающей лавы пробудившейся вулкан. Она застила багровым одуряющим маревом способность трезво соображать и действовать.

Сейчас Феликс был зациклен на ярости. Отомстить! Убить! – пульсировало в голове.  Растерзать, смять и раздавить! – било в висках. Сломать все косточки до единой! Выбить все старческие зубы! Набросить на хилую шею и повесить коварного отравителя и вора на его собственном махровом халате на пальме в роскошном саду-оранжерее! Напрудить желтую струю в фонтан с дельфином, всё это - чтобы сполна выместить обиду и гнев.

-Э, нет! – оборвал сам себя Феликс. Это было бы слишком мелко, пакостно и недостойно справедливого возмездия. Что я вандал, варвар, что ли?! Бессовестный и гадкий бандит, мелкий разбойник с большой дороги?! Нет – до такого бы я, опускаться никак бы не стал!

И тут вся скопившаяся злоба враз покинула его. Он успокоился. Задышал ровнее, размереннее.

Он был свободен. Ни цепей, ни вёревок. А главное  - он был жив. И судя по ощущениям даже не ранен, не искалечен. Значит, проклятый старик не причинил ему зла. Парализовал. Засунул куда-то в темень и сырость. Умыкнул Хронометр. Но это всё стало теперь уже не так уж и важно. Важнее – его жизнь осталась при нём. Остальное – пустяки, проходящие неурядицы. А из неурядиц Феликс умел выпутываться. А Катца он обязательно найдёт! И выпытает, куда он мог девать его Хронометр. И обязательно, обязательно вернёт его себе…

Феликс на ощупь обследовал своё теперешнее состояние. Итоги изучения немного его обрадовали. Ни одной серьёзной раны он так и не обнаружил. Лишь на затылке небольшая шишка, гематома. Пара ссадин на локте и колене, явно полученные при падении. Несущественные, второстепенные детали его перемещения. А так, в целом – он жив-здоров.

Неожиданно его рука нащупала какой-то обруч. Палец сам собой надавил на упругую кнопку. Сноп ослепительного света ударил в глаза. Феликс рефлекторно зажмурился. Переход от кромешной тьмы к свету был резким и неожиданным. Три секунды Феликс лежал, зажмуриваясь, давая глазам адаптироваться. На ощупь отвернул от себя слепящий источник света. А после чуть приоткрыл, чуть сощурив глаза. Так и есть! Луч фонаря прорезал мрак на многие метры впёред и упирался размытым, из-за отдалённости, кругом в стену покрытую пылью и плесенью.

Теперь-то Жнец отчётливо видел – он сжимает в руках обруч портативного фонаря, надеваемого на голову. Возле диска маленького, но мощного рефлектора поблёскивал голубыми искрами крохотный кристалл энергетической зарядной батареи. Жнец надел на голову обруч. Теперь можно было вдоволь вертеть головой и удовлетворять своё любопытство, сколько его душеньке угодно.

Феликс привстал, огляделся. Сейчас он находился в огромной зале с высоченным, уходящим в невесть какие высоты, потолком. Верхних границ помещения луч фонаря не выхватывал. Он упирался в непроницаемый пласт многолетней паутины. А может это и не была паутина вовсе. Скорее это походило на серую непрозрачную плёнку потолочного перекрытия, навесного потолка покрытого слоем  вездесущей пыли и тлена.

Воздух был спёртым, затхлым. Таким он бывает в подземных руинах, в запечатанных на многое годы катакомбах, в брошенных их обитателями каменных пещерах…

Зато пол оказался плотным, упругим. Пружинящим под пальцами при надавливании будто застывший, окаменевший синтетический каучук. Такой же серый от пыли, как и потолок, только ещё и замусоренный. Заваленный по всему периметру какой-то рухлядью, битым стеклом, рассыпавшимся белым крошевом, чуть ли не пеплом. Грязные зелено-чёрные квадраты с лужами маслянистой чуть поблескивающей жидкости покрывали его на всей  протяжённости. Феликса окружал эллипс, образованный вделанными в пол тусклыми, запылёнными будто бы изнутри, белыми кристаллами. Жнец вытащил из ножен резак и потыкал концом лезвия в один из этих запорошённых пылью кристаллов. Ничего не произошло. Ничего не случилось.

Напрасно Феликс осматривал местные непрезентабельные достопримечательности. Никаких следов, как он здесь оказался, как его привезли, принесли, притащили - он так и не обнаружил. Ни колеи от колес, ни намёка на потревоженной внезапным вторжением пыли. Всё выглядело так, будто Феликс материализовался прямо из воздуха…

Феликс оглядел себя. Он сидел в полной своей амуниции. В той самой, в какой он вошел в дом к замшелому анахорету. На плече в кобуре пистолет. На поясе ножны. Рядом валялся шлем. На шее висел платок с черепами…

Феликс расстегнул карманы. Пошарил по ним. Его подозрения подтвердились – все сыворотки, все эликсиры накрепко сидели в своих фиксаторах. Как и колбы, кинжалы и прочее из его арсенала. Всё было на своих местах. Всё, поправил себя Феликс -  кроме Хронометра…

продолжение следует...