Нинка менеджер или юмористические зарисовки

Глава 2, в которой появляется новое действующее лицо, задающее тон к неожиданным последствиям.

Чёрное небо сливалось с землёй. Сияющие звёзды всё более бледнели. На лицо появлялись полные признаки нарождающегося утра. Поплыли предрассветные тени. От земли клубился пар. Народ деловито сновал туда–сюда. Кто торопился к троллейбусам и автобусам, кто заводил машины, а кто мёл улицы, борясь с клубами пыли.

Разгоревшееся утро хлопало дверями, лязгало тормозами, хлюпало летней сыростью. Всё готовилось к деловому дню.

Всё становилось на рельсы деловых встреч, заученных улыбок, деланных гримас. Но что–то явно изменилось, что проявлялось в ожесточённой жестикуляции, зло поджатых губах, удивлённых: «Здравствуйте». Недовольные старики ворчали на молодёжь, что у последних вызывало ухмылку. Ворчали они буквально на всё. На сделанное так и на сделанное не так. В результате не видя разницы делалось никак.

Разухабистая Нинка, посасывая сигаретку, пыталась развлечься себе под стать.

Но вот раскрылась дверь... Сотрудники застыли в напряжённом ожидании. Тягостную тишину нарушила Верка – молодая женщина с острым взглядом и длинными ногами. Острые голые коленки торчали из–под мини юбки. Джинсовая Верка.

-Что–то у нас стало тихо? – полувопросительно молвила она, не поднимая ресниц.

Не получив ответа, она хмыкнула:

– Что едет ревизор?

Дверь раскрылась шире. В неё вплыла плечистая фигура мужчины. Чем он занимался этого не знал никто. Скорее всего он представлял из себя человека знающего про всех всё и гордящегося этим. Знать всё, пожалуй, было его главное занятие. Это был Генка из 5 отдела. Его русые кудри расыпались волнами по веснушчатому лицу. Веснушкии расплылись в улыбке.

– Ревизор вас, сердечные, пока объехал мимо. Вас ожидает новый начальник.

Тишина как–то внезано заполнилась восклицаниями. Причём никто никого не слушал. Слова метались по комнате, не находя выхода.

Глава 3, в которой нужное становится ненужным, а излишняя суета с поспешной торопливостью заполняет рабочее пространство.

Елизавета Васильевна была женщина важная. Её особенно отличали щёки надувающиеся от собственной значимости. Она исполняла пост и.о. начальника отдела.

Итак, в общих чертах: отдел продвигал по инстанциям всякую всячину. Но в том–то и таился секрет, чтобы продвинуть то, что долгое время где–то хранилось: подновить старое, залатать дыры, но выдать это за совершенно новое значимое, важное. И не важно было то, что это такое. Важно, что люди суетились как в муравейнике. Но главные их отличия от муравьёв были: наговоры друг на друга, сплетни в кулуарах... Шла повседневная жизнь: люди толкали друг друга, теряя что–то важное в себе в извечной суете и мелком желании потешить тщеславие и самолюбие.

Но автор опять отвлёкся от повествования.

Читатель, по мнению автора, должен воспринимать житейские ситуации как анекдот.

Елизавета Васильевна держала подчинённых в строгости потому как отличалась нравом суровым, надменным. Она имела связи, но они застарели и не подкреплялись свежими посулами, подарками.

Её лицо как–то осунулось, опали важные щёки. Но глаза осветила новая мысль.

– Кто это? – спросила она величаво и как–то нараспев.

Генкина голова состоявшая из кудрей и веснушек расплылась в улыбке настолько широкой, что заполнила собой всю комнату.

Нужно заметить, что Генка слыл неугомонным человеком. За ним нельзя было угнаться. Он постоянно куда–то бежал. Его громкий голос, казалось, заполнял собой всё пространство.

– А вы, Елизавета, не знаете как будто? – ответствовал он. – Это мужчина. Он из наших.

Генка буквально выпорхнул из комнаты с неожиданным изяществом, что не соответствовало его комплекции.

Отдел снова загудел как улий. Любопытство сменялось догадками...

Продолжение следует