Бусинки мои. Какое им до нас дело?

                - С приездом, Иван Васильевич! – вкрадчиво промяукала проходившая мимо пожилая, дородная дама с чемоданным задом и ярко накрашенными губами.

                Нажав на кнопку брелока, запирающего двери старенькой праворульной тойоты, он оторопело «уставился» на неё:
                - Откуда она меня знает?
                Замешкался, мучительно вспоминая, где он мог её видеть? И совершенно неожиданно произнёс:
                - Да никуда я не уезжал!
                - Как же, как же! Вашей машины уже вторые сутки нет во дворе!
                - На дачу ездил, - буркнул Иван Васильевич.

                - Чего это я расшаркался с этой доморощенной Агатой Кристи? – с укоризной подумал он, – с какой стати кому попало я должен докладывать, где был и что делал. Абсурд какой-то!

                И потом, каким наблюдательным надо быть, чтобы в десятках машин во дворе разглядеть присутствие или отсутствие именно его автомобиля? Чай, не Хаммер! И машину ставлю куда попало, на свободное место. Да и вообще, какое ей до меня дело? Василич угрюмо отвернулся и в полном молчании, опираясь на трость, захромал к подъезду,

                В эту квартиру на первом этаже девятиэтажного дома, построенного в виде буквы «П» в центре города, они с женой, Мариной, переехали недавно – после смерти матери Ивана Васильевича – никого не знали и знать не хотели. Всё лето жили на даче и сюда, на зимнюю квартиру, перебрались только в конце октября.
                Здороваться приходилось только с соседом сверху. Тот постоянно торчал на лоджии и поливал цветы в большом зелёном ящике, закреплённом на перилах, или наблюдал за жизнью двора. В ясный день «зайчик» от его бинокля гулял где хотел.
            - Разведчик, мать его… – Иван Васильевич даже плюнул с досады.
                - Хотя с таким носом и росточком в разведку не берут!

                Сегодня Василич столкнулся с соседом в дверях подъезда.

                – Ваша супруга часом не заболела? – неожиданно визгливо спросил он.
                – С чего вы это взяли? – удивился Иван Васильевич. Он не был знаком с соседом. Его контакты дальше вежливого кивка последствий не имели.
Маленький седой человечек с сединой в проборе, всегда аккуратно одетый, с начищенными туфлями, почему-то интересовался здоровьем супруги Ивана Васильевича.
                – Ну, как же, – отозвался сосед, – она уже третий день не выходит из подъезда!
                Иван Васильевич оторопело вскинул взгляд. Они что, сговорились устроить наблюдение за нами? Какого чёрта?

                – Представляешь, – переступив порог, сказал он супруге, – все и всё о нас знают! Не дом, а НКВД! Как на ладони… Знают, когда на дачу собрались, и что у тебя насморк. Фантастика! Что им от нас надо? Не королевская, чай, семья, и фамилия не Киркоров с Пугачёвой, чтобы нами интересоваться.
                Марина засмеялась:
                – Не город, а деревня! Что ты удивляешься? Молодым не до нас, они на работе, а дома полно пенсионеров. Бином Ньютона им не нужен, поэтому сидят у окна и наблюдают. Что ещё делать? А мы с тобой на первом этаже. Живём в доме недавно. Мимо нас они ходят за молоком, хлебом, заглядывают из любопытства в окна! А у тебя вечно шторы не задёрнуты! Сколько раз долдонила…
                – Тогда скажи, – Иван Васильевич уселся за компьютер, – почему я тоже сижу у окна, но ни за кем не наблюдаю и никого не знаю? Второй год здесь живём, а я только этого носатого Гоголя с цветами и соседку слева знаю.
Да и то: «здравствуй – до свидания»! Не нужны они мне, и не ведаю, как зовут их! А нас все величают по имени-отчеству!

                – Ты, Ваня, совсем другой человек, тебе, кроме своего дела, ничего не надо. По телеку одни новости да футбол смотришь! Когда не на даче – тюкаешь в клавир целый день, да книжки читаешь! А им что делать? С деревень понаехали, уклад и привычки перешли от родителей. А там – одна улица, и все про всё знают… Здороваются. Генетика…

                – Гадкая это генетика, Марина, в чужой огород нос совать!

                – Задёрни штору, философ! Их хлебом не корми, только дай поглазеть в чужие окна!
                – И что? Пусть увидят нормального, неглупого и красивого человека!
                – Ха-ха-ха! Красивый... Ты хоть рот закрой, беззубый… Как красиво. Истинный Ален Делон!