Генерал

ГЕНЕРАЛ
(цикл Любовь)

(Предупреждение от автора: Правда не доказуема)
То было волшебное лето, когда мы успели собрать лепестки одуванчиков, спрятать их в спиртовые бутылки и смотреть, как родители убили друг друга, то ли от ревности, то ли от непонятной тоски, что называется «незачем жить». Но как бы то не было я вспоминаю это, хотя меня принесли в 2 день рождения в Лесную школу. Именно эти 1-2 дня я и расследую. Наивный.
Мне 65 лет. Я Генерал.
У меня есть я. Это важно, почти всё остальное время я воевал. Есть разные войны, разные сражения. Можно воевать с самим собою, можно с людьми, можно с привычками и болезнями, можно... И я воевал.
Мне часто целовали ноги, но я не протестовал, я знал, что достоин этого. Зачем лишать людей радости почтить меня? Я даже сам, будучи чрезвычайно гибким в теле попробовал поцеловать себе свою собственную ногу. Я сел на скамейку, взял в руки свою правую ногу и подтянул её к лицу. Мне удалось поцеловать большой палец на ноге. Я был счастлив. Я понял счастье других людей...
Когда она первый раз разделась и попросила, что бы я поцеловал ей пуп, я рассмеялся. Именно тогда я стал рядовым. Я не поцеловал, мне было 12 лет и это была моя учительница, но, было одно но, после чего я стал рядовым снова, я тоже это желал, но за это я попросил компенсацию – до сия поры не знаю как прально соотнести то и это!
Чай, мармелад, немного слюны.
То было волшебное лето, когда мы успели собрать лепестки одуванчиков, спрятать их в спиртовые бутылки и смотреть, как родители убили друг друга, то ли от ревности, то ли от непонятной тоски, что называется «незачем жить». Но как бы то не было я вспоминаю это, хотя меня принесли в 2 день рождения в Лесную школу. Именно эти 1-2 дня я и расследую.
Моя шинель сукна мягкого, то ранее клали под скатерть, что бы приборы не стучали, я это знаю не знаю откуда, так и женщины, что сделали меня Генералом были тоскливы, непредсказуемы и мнительны до потницы под ранами. Раны, это разве передать? Это знают лишь санитарки, врачи и сами воины… некоторые плачут, кто-то, не веря ни во что молится, кто-то обкакывается. Кто-то и этот непередаваемый запах гноя, гноящегося, ран заживающих, ран не востребованных, когда приносили их, моих солдат, и я плача, ночами их обмывал, и рвался по утрам, по тем странным сибирским утрАм, когда на окнах следы радостной зимы и Новый Год стукает сосульками на замёрзших слезах.
Ещё раньше я понял, следы на снегу пахнут, они отпечатки, они часть меня, и теперь, когда я диктую я лишь самовар без рук, без ног, без члена, я не Мужчина, но меня накрывают, когда я мычу, шинелью… она оттуда... из прошлого.
Шахматы, часы, водка, поезда.
Их прикосновения подобны карточной нежности, это как судьба, дело ни в выигрышности, Дело в возможности.
Вот тронув – вдруг, как обморочное состояние прикосновения, повторяюсь, прикосновения губ к губам, когда они обмётаны, жар и влага. Вот только этот сладостный момент, зная, пару глотков и умру, пару, жажд, как воспоминания.
Они же самые важные, самые значимые и, вспоминанемыемые.. Да… тороплюсь, пока, потом... может потом, что-то переиначу, облитературю, но плевать. Сейчас хочется пить, я ни в пустыне, я ни в тюрьме, я стою на улице под дождём. Окна, мельтишня. Плевать. Мне хочется пить, и я пью вязкое, солёное, люди бегут мимо как пузырьки, как волны… Я пью.
Кто как моет руки, тот так и живёт, это исследование я произвёл 232 раз, всего лишь. И не понял, но руки, толщина пальцев, изумительная красота изгибов их у девочек лет 7 и девочек лет 50 почти неизменна. Особенно если они касаются. Они ж обязаны касаться. Надоело смотреть сериалы про маньяков. Это смешно. Порождение маньяков, это эфемерное самосознание – я хочу, и я делаю… Известны пойманные, известны старые, известны для сценаристов, а что если всё ни так, что если просто во всём виноваты руки. Никто и никогда не анализировал сие, да и не надо. Она же иная, у ней же связь с этим. А вот у меня всё так. Я целую только руки, которые принадлежат мне, которые мои, и никуда деться, они не способны.  Вдуматься, сколько мы делаем руками – мужчины, женщины, животные, насекомые… Кто из вас не знает выражение Бабочки в животе, а кто знает выражение быть бабочкой в кишечнике, касания, тактильность, папилярность. Чушь. Бежу, бегу, убяжаю.
Вот и остановка. Надпись... здесь я обычно жду... не важно, маршрут и назначение, время и прибытие итог один – руки. Руки милые. Я просыпаюсь. Утро вокруг меня…Ты же рядом. Ты совершенство, ах, этот томительный лиз языком между мизинцем, и нюхать, как угасает странно запах от испарения слюны по сравнению с испарением запаха жизни. То примитивно и не нужно никому. Наверно, пора опять таиться, наверно, пора опять пропасть на 10 лет, наверно всё это надо окончить? Как я думаю? Как, и нюхаю сам себе руки. И соединяя запахи с теми прошлыми, с теми, неизвестно забытыми, выдуманными, я приближаюсь к себе, вот моя рука, вот мои руки вот… я вас люблю… И остаюсь навечно Генералом.

Н. Антонов
20-22 декабря 2015 г.
г. Москва