Ценность

В кальянной было тихо. Ничто не нарушало привычный звон посуды в раковине да булькающих звуков колб кальянов. Комната погрузилась в дым. Есть такие моменты… которые нельзя нарушать. Когда компания пришла, да, это веселые студенты, которым только дай повод отпустить шутку-другую в сторону друг друга, но это не тот случай. Очень важно знать, когда молчать, важно уметь слышать эту тишину и уметь молчать друг с другом. Это одно из преимуществ теплой дружбы. Когда, не произнося ни слова, вы понимаете друг друга. На уровне одного только взгляда. Такая дружба стоит дороже любых денег, любых материальных ценностей. Занятых столиков было всего три, и кальянщики не бесновали по помещению. Только один стоял у барной стойки, периодически подходя то к одному, то к другому столику, проверяя угли. А дым все заполнял комнату. Дым и тишина.
Компания друзей сидела за одним из таких столов. Во сколько мы пришли? Должно быть часов в 5, может, раньше. Сидели и сначала так оживленно разговаривали! Еще бы, вопросы сыпались, темы варьировались от проблем грамотности населения до того, кто как к кому относится. Но внезапно стихли. Нужно было понять, переварить, просто привести мысли в порядок… И наша тишина совпала с тишиной в кальянной. Вокруг не было слышно разговоров. Только дым и тишина.
Облака дыма растворялись в воздухе медленно, образуя какую-то неясную пелену. Так видят близорукие – чуть смутно, туманно, так видят те, кто пытается сдержать слезы. В такой дымке не задумываешься о том, почему стоит тишина, почему каждый погрузился в свои раздумья – просто смотришь за тем, как растворяется дым в воздухе, просто представляешь себя таким вот облаком, которое постепенно исчезнет с лица земли. Каждый поток, каждая волна дарила особое ощущение покоя. Ведь по сути, что сейчас может произойти? Казалось, никто и ничто не сможет оторвать меня от кальянной трубки, не сможет остановить момент лицезрения дыма. Все зависли со странным выражением, любуясь облаками.
Но сквозь эту завесу я смотрела дальше – я смотрела на молодого человека, пристально глядевшего на меня в ответ. Он курил кальян и смотрел на меня сквозь дым, я курила кальян и смотрела на него. Это не была игра в гляделки, не легкий флирт, присущий подобным заведениям. Просто каждый думал о своем, и наши мысли свободными потоками пересекались. Ему было удобно смотреть на меня и погрузиться в себя, мне – на него. Удобно или… А что или? Я задалась вопросом, а что на самом деле я чувствую. Смогла ли я ответить? Смешно. Разум был затуманен недавним разговором с друзьями, затуманен дурманящим ароматом кальяна. Что я говорила? Чувства?
 - Зачем он тебе? – вторя моим мыслям, спросила моя подруга.
Я продолжала смотреть на него. Действительно, зачем мне нужен человек, которого я едва знаю, зачем мне тот, кто заведомо мне не подойдет? Зачем тот, кто относится к жизни довольно просто, живя одним моментом, а не десятилетиями вперед? Зачем мне тот, кто в принципе не разделяет моих философских взглядов, кто не сможет сесть и излить мысли на десятках страниц? Зачем тот, кого я изначально старалась бы избегать? Зачем соединять две несовместимости?

Магазин игрушек. Маленькая девочка лет 5 стоит с папой, насупив свои брови и надув губы. Ее светлые волосы были закручены в смешные локоны, а на голове – розовый бантик. В тон ему – платье с рюшем в горошек и большие, нет, даже огромные карие глаза. На ножках – сандалии. А ручки сложены на груди.
 - Хочу эту игрушку! – сказала она и топнула ногой.
Папа, очевидно, мужчина лет 30 рядом, с той же светлой головой и карие глазами, в голубой рубашке и джинсах, шумно выдохнул. Ему было тяжело отказывать своей любимой дочке, но потакать всем ее капризам было выше его сил.
 - Нет.
 - А я хочу! – снова топнула она.
 - А я хочу домой, но ты же не разрешаешь мне этого сделать.
 - Так ты же мне обещал целый день гулять! Я держу свои обещания!
 - Правда? – Папа улыбнулся.
 - Да! – Девочка на миг выпрямила руки. – В садике я обещала спать и спала! Хочу игрушку!
 - Зачем она тебе? – стараясь говорить как можно более спокойно, спросил мужчина. – У тебя и так уже много плюшевых медведей.
Почувствовав, наконец, слабину в голосе отца, девочка начала перечислять, загибая пальцы.
 - У меня только половина медведей делает так, - и она нажала на лапу мишки с витрины.
Он тут же откликнулся записанным «Я люблю тебя!».
 - И только чуть-чуть из них еще целые. У некоторых оторвались лапы и бантики. И у всех сели батарейки! Они говорили, что любят меня, говорили, а потом раз… - девочка растерянно развела руками.
 - Мы же говорили с мамой тебе, - объяснил отец, - чтобы ты не нажимала так часто на лапы, потому что сядут батарейки.
 - Учимся на шишках.
 - Может, на ошибках? – папа снова улыбнулся, догадавшись, о чем идет речь.
 - И на них тоже! – уверено заявила девочка. – А этого я буду-буду ценить! И редко нажимать на лапку. Может, я нажму на нее всего, - тут она показала пальчиками как мало, - 2 раза. Но точно буду знать, что мишка всегда может со мной говорить!
 - Но ведь и у него рано или поздно тоже сядут батарейки, - резонно заметил папа.
 - А тогда я уже стану взрослой, и куплю ему новые.
Папа сдался.
 - Дайте нам плюшевого медведя, пожалуйста. Да-да, того, что говорит «Я люблю тебя». У него ведь стоят новые батарейки?...

Я очнулась от мыслей, когда меня потрусила за плечо подруга. Видимо, я не отвечала, и она забеспокоилась. А дыма стало меньше, четче видно все вокруг. Наверное, открыли дверь или кто-то перестал курить свой кальян. Или еще что… Какая разница? Молодой человек, на которого я смотрела все это время, о котором думала все это время, вышел куда-то, да так, что я и не заметила. Видать, сильно задумалась. И без его странного взгляда думать стало легче. Так я спрашивала, а зачем он мне?
 - Мне кажется, я не буду совершать ошибок с ним, - тихо сказала я, отвечая своей подруге.
Та безмерно удивилась, услышав мой голос и притихла, ожидая продолжения. Но я молчала и заговорила, только выдохнув несколько струй дыма.
 - Мне кажется… его я буду ценить.