Фло родилась в букете цветов

      Фло родилась в букете цветов. Смотрела вокруг большими глазами василькового цвета, вдыхала пьянящий аромат сестер.

      Она сама не была ни розой, ни ромашкой, ни маком. Она не пестрела яркими красками, была безликой с белыми волосами, и только глаза с синевой смотрели в упор, словно касались мягко души, перебирая струны, играя, меняя тональность. И наблюдая.

      Фло любила смотреть. Но другие ее взгляд не любили. Если натыкались на пристальный взор — отводили резко глаза, скрывались за нежными лепестками, на автомате выпуская шипы.

      Ее называли душой Дюймовочки. Чистой, белоснежной, невинной. И только глаза мечтали выколоть, выдрать да скрыть навеки повязкой.

      Фло часто раскидывала руки, желая обнять весь мир. В такие моменты она не думала, не смотрела — только чувствовала. Чувствовала, как теплый ветер развевает волосы, слышала, как рядом раскачиваются стебли таких хрупких цветов, что могут от малейшего порыва стихии с корнем вырваться из плена земли.

      Фло же твердо стояла на маленьких ножках, чувствуя, как кожу обхватывает мягкая ткань бирюзового платья. Но она стояла одна, когда же сестры поддерживали друг друга своими листьями, стараясь не обращать внимания, когда те не выдерживали натиска и с болью отрывались, улетая куда-то далеко, в другие миры. Главное — они вместе, рядом. Они — опора друг для друга.

      И Фло становилось одиноко.

      Она не плакала. Белки ее покрывались красными нитями, глаза начинало щипать, но она держалась. Потому что надеялась, что найдется тот, кто в ответ будет также смотреть, не отрывая взгляда, и, возможно, она даже сможет увидеть влюбленно-расширенные зрачки. Потому что верила, что жизнь бесконечна, а уж за вечность точно случится что-то такое волшебное, и больше краснеть, будто бы от стыда, что она не такая, как все, ее глазам не придется.

      Фло дождалась. И ей даже не пришлось расставаться с любимыми [пусть не взаимно] сестрами.

      За ними пришли. Среди букета роз, ромашек и маков увидели Фло. Пятилетняя девочка с пшеничными волосами подняла маленькую фигурку, и спокойно своими серыми глазами посмотрела в ее васильковые.

      — Подарю тебя маме.

      Фло стала подарком. Она слышала от других, что подарки дарят редко, только близким и родным, и подарок этот — драгоценнейший из всех.

      Фло станет чьей-то драгоценностью. Мечты сбываются.

      Но цветы не знали, каково быть этим подарком.

      Вдруг услышав стоны сестер, Фло испугалась. Ей было уютно в детских ручонках, что трепетно обхватывали талию крохотными пальцами. Так почему они кричат, словно опять налетел порыв ветра, и не всех сумели удержать корни?

      Но крики стихли, — также неожиданно. Душа Дюймовочки успокоилась и не заметила, как заснула.

      Фло не слышала благодарностей таинственной «мамы» девочки, Фло не слышала, как стенали от горя другие цветы, запертые в стеклянной вазе, увядая от обилия бесполезной уже воды.

      А когда открыла глаза, увидела, что все смотрят на нее. Сначала обрадовалась. Но вскоре голова закружилась от множества взоров разного цвета и оттенков в них души и эмоций.

      Фло поняла, почему на нее не смотрели дома.
      Ухватилась за мысль.

      Дом.

      Да, та поляна была ей домом. Именно там она родилась в букете цветов. Тогда что это за место, где на нее постоянно смотрят, не давая спокойно вдохнуть горький воздух, в котором и так было немного кислорода, и где даже сквозь сон чувствуешь раздражающие ощущения, которые возникают только тогда, когда тебе буравят взглядом настойчивым спину.

      — Так где я?

      — В могиле, — тихий шепот с другого стола ее родных, любимых [пусть не взаимно] сестриц-цветов.

      И она поверила. Сразу. Потеряла веру и уже не обращала внимания на окружающих.

      Фло так и завяла с потухшими васильковым глазами, стоя одиноко в воде, окруженная хрусталем.

      Как и мечты, как и остальные цветы, Фло вскоре развеялась прахом.
      Потому что она — драгоценность «на миг», а не на вечность.

      Ведь вечности — не бывает.