Прынц Фрыц Удалой Глава 1. 1

Значит всё таки умер, раз нахожусь в тёмном ящике, но вот гробик оказался как бы в ширину двуспальный, а в длину - недомерок, слышал что хоронят где то сидя, но явно не христиан. Пошарив вокруг - распахнул сбоку дверцы и обнаружил, что если башка трещит - значит всё таки жив и постелено мне на этот раз в шкафу, причём коротеньком. Выкорабкавшись, места не узнал - зала, где стоял "шкаф" хоть и была весьма просторна, но не то что евроремонта не знала, таджиком-штукатуром не погнушалась бы.
   А вот аналогичный "ящик для сна" в памяти всплыл - видел похожий в Голландии на экскурсии, когда домик Петра посещал. Такой надышать-напукать быстрей выходит. Не натопить ТАКИЕ квадратные метры при вечно дорогих дровах и зверских сквозняках, что ощутил как только выбрался. А спали в Средневековье(даже позднем) - сидя, что бы кровоизлияния в мозг во время сна избежать.
   В момент озябнув, решил хоть одеялом прикрыть гудящее от боли тело, в добавок и не своё. Но именно оно подавало мне в мозг сигналы "SOS". Сознание находилось в тушке подростка.
   Одеяло зацепилось за стоящий рядом со "шкафом" какой то шандал, и тот с грохотом упал на каменный пол. На шум вбежал вначале непонятный чудик-педик в парике, и что то заверещав на иностранном языке тут же выскочил. Но вскоре вошёл мелковатый и рыжеватый мужик, без парика, но в смешном рябом камзоле. Только его умные глаза совсем не смеялись, а пристально меня сверлили. И после выдержанной паузы прибывший заговорил. Мой мозг уже включился и язык визитёра оказался почти понятен. На похожем сам последнюю дюжину лет в основном и общался - на языке Гёте и Гейне, то есть немецком.
   Но знакомые слова складывались в фантастический смысл. Оказывается общаюсь я с герцогом Якобом и он формально мне папа. Вчера на парфосной охоте мой конь шарахнулся от оборзевшего оленя и я вылетев из седла чуть не на смерть приложился об пенёк головой, шишка на голове прилагалась. Только вот не моей голове, а голове подростка. О своей - последним воспоминанием являлось её соприкосновение с лезвием топора.
  "Папа" знает что я "чужой" - его об произошедшем ещё в тюрьме предупреждал явившийся к нему дух некогда обиженного монархом волхва-друида. Служителя Бога Перкона(Громовержца), чью дубовую рощу пустил на строительство фрегата герцог, сам являвшийся в душе "новым русским".
   Дух предложил сделку, и ради свободы Якоб пошёл на неё. В молодости безжалостно уничтожал он ради наживы многочисленные дубовые леса и рощи, покрывавшие принадлежащие ему земли. Что бы подороже вдуть лесоматериал, заказанные в Голландии мастера, наспех лепили их сырой древесины суда. Те успевали не утонуть дойдя до заказчика, а вот дальнейший геморрой лечить следовало уже лоху. Значит обидел, и даже очень, он не одного только волхва, а у вечно нищего, но сильного соседа - шведского короля, и нездоровую жадность пробудил. Тот и грабанул разбогатевшего не по чину.
   А ведь волхв предрекал что богатство превратится в прах, да кто ж верит когда бабло прёт. Вот словам друида во время чудесного пришествия его в темницу, узник сходу поверил и проникся. Давался шанс выйти на свободу всему семейству, пожертвовав одним из детей, и сделка свершилась. К счастью, лишился герцог только былой души своего сына Фридриха-Казимира. В тельце юноши заселил друид сознание потомственного лесовода с почти законченным высшим образованием по специальности "Менеджер по управлению природными ресурсами". Полученным на престижнейшем лесном факультете Университета Людвига Максимилиана, что в Мюнстере. Моё же тело погибло от топора аналогичного герцогу хапуги-браконьера(только рангом мельче), защищая уже в другой эпохе дубраву. Но вот в награду за подвиг, древний Бог подарил мне ставшее вакантным тело, дабы возместило оно то зло что создатель тушки совершил.
   Герцог ждал ПОЛНОЙ гибели сына, и представившемуся варианту возмездия даже обрадовался - предидущий владелец тела талантами не блистал. Но вот об оставшейся в 21-м веке истинной моей родне и её чувствах узнать уже не смогу. Хотя и забыть их так же.
   Отец хоть и происходил из почти пол-тысячелетия назад перебравшегося в Прибалтику сароверческого рода, не облатышился, хотя местный язык знал перфектно и закончил на нём с Красным дипломом Лесной факультет Елгавской сельхозакадемии. А вот женился ещё во время учёбы на латышке-хуторянке, жившей неподалёку от лесничества где будущий лесовод практику проходил. Так и остался там по окончании ВУЗа, даже отказавшись от положенной ему как молодому специалисту служебной квартиры. Хутор был большой, а дочь являлась у родителей единственной наследницей. Да и выгодно это всем оказалось, ведь лесничий по латышски - межкунгс, что в обратном переводе - господин леса, и дрова ему даром положены.
   Старшей моей сестре, после того как замуж вышла досталась рижская квартира отцовых родителей. Средний брат, после того как он по окончании того же Лесного факультета жену привёл - мамин хутор унаследовал.
  Мне - последышу, по древним здешним понятиям только материальная компенсация полагалась. Но на возвращённых маме после денационализации площадях произростала уже спелая дубовая роща более чем в две сотни стволов.Что являлось целым состоянием, стоившим больше чем земля на которой росли деревья. И мама объявила дубняк моим, но вот как рубить деревья среди которых с рождения игрался представить не мог. Да и мал тогда ещё был - о другом думал.
   Опять родители подумали. Пригласил отца на работу его ещё студенческий друг, что по обмену из ГДР с ним все пять лет рядом проучился. Дружить не перестали и как разъехались, вначале переписывались, а как Союз распался, то Курт со всей семьей стал на отдых к нам приезжать. А двое его сыновей - почти мои ровесники, скоренько обучили показавшемуся мне совсем не трудным немецкому. Теперь он дослужился до крупного лесного чиновника в земле Шлезвиг-Гольштейн и для какой то новой программы ЕС открылась у него вакансия аж на две персоны, опять же со служебным жильём. Вот и не захотела мама с невесткой на кухне задами тереться, а я в первый класс пошёл уже в немецкую школу.
   Учёба давалась легко - всё в игровой форме и без домашних заданий. Так что оставалось время и на чтение и на спорт. На новой отцовой работе имелась на балансе пара гановеров "под верх и под упряжь", так я быстро освоил и то и другое, и частенько с папой на гужевом транспорте угодья объезжал. Много ещё чему папа научил. Особенно нравилось мне по весне новые деревца подсаживать - ощущал себя чуть ли не творцом дарующим жизнь.
    Да и сами немцы удивлялись глядя на нас - ухожены на участке были самые труднодоступные места. Ручной труд в ЕС ценится высоко и куда посадочная машина зайти не может всё оставалось голым. А папа с Родины меч Колесова привёз. Чисто русское изобретение, за которое царь автору Анну на шею пожаловал - сочетание маленькой лопатки и лома. Как пешней им землю где хочешь можно пробить, а потом в лунку древесный росток поместив, этим же "мечом" и грунт прижать.
Всё вроде просто, да только этот метровый лом почти 4 кило весит(как АК-47), день помахав руки отваливаются. Но для роста мускулатуры это не вредно.
    Разумеется после школы и я династию продолжать двинулся, но уже на немецкой земле, хотя и в Университете находил время на факультативное посещение уже ставшего не обязательным для лесников охотничьего обучения и даже массу литературы освоил по управлению(людскими массами в том числе). Хотя на каникулы к брату и в Курляндию приезжал - "свои" дубы проверить, да помочь чем возможно. Брат ведь у нерадивого соседа давно заброшенный и заросший ольшанником участок выкупил, и имел планы молодыми дубками его засадить. Вот я в школке желуди в торф и заталкивал, а как проклюнулись, то пропалывал поросль.
  Перейдя на последний курс уговорил четверых соседей по общаге ехать со мной и дубраву сажать, брат за зиму ольху выпилил. Для немцев "орудовать мечом" была экзотика, потому волонтёры повелись и честно обещанное выполнили. Но вот остаться - отдохнуть, да грибов пособирать никто не захотел, ведь и дома они их не собирают. В супермаркете всегда в продаже шампиньоны имеются. Но за услугу прощальный банкет с шашлыками и самодельным крепким и вонючим пивом им устроил, а собравшиеся на халяву соседи в каких только вариациях "Фрондшафт!" не пели.
   Остался я один и отоспавшись, пошёл на следующее утро в "свою" рощу за боровиками. Только на подходе услышал визг мотопилы и кинулся со всех ног на звук. Это оказался сосед, с кем вчера пьянствовал, и который мне в дружбе и любви клялся. Он то думал, что и я в Фатерлянд укатил с друзьями, брат на всё лето таксатором по экспедициям, а его жена махнула на Кипр глянуть. Что ж бесхозному добру пропадать когда трубы горят - а тут ведь древесины на десятки тысяч литров.
   Когда я выскочил, он у поваленного дуба сук отрубал, так этим же топором меня и тюкнул. С того момента началась у меня уже другая жизнь. Я стал принцем.

Далее http://www.proza.ru/2015/12/22/2188