Малый бизнес

Ну почему история любви Васильевой в Генеральном штабе активно пережевывается официальными СМИ по сию пору, а событие поистине неординарное, недавно случившееся в заснеженном городе N, многозначительно обходится молчанием?
А дело было так. Приезжаю я в командировку в этот замечательный северный город. Город небольшой, и живут там главным образом вахтовики, то есть мужчины отборные, но женской ласки временно лишенные.
А потому культурная и общественная жизнь здесь событиями очень насыщенная. Однажды даже на ж/д вокзале этого города на электронном табло порно показали.
Месяц назад один мой знакомый, восточный человек с широкой улыбкой на узком лице, по пьяному делу, воздвиг здесь себе памятник нерукотворный. И теперь с этого памятника кормится.
— Привлекательность недвижимости как способа вложения денег сегодня потускнела, — объяснял он мне свою бизнес-идею, — а вот нерукотворный памятник — это инвестиция надежная. Этому нас учит даже небезызвестная теории научного коммунизма.
На фото над текстом я с куклой Леной на фоне нерукотворного памятника.
Я эту фотографию называю «Портрет крупного русского мыслителя на фоне листопада с куклой Леной в объятиях». Хотя никаких листьев на этом фото нет, но в остальном все правильно.
За такую фотографию на фоне нерукотворного памятника мой знакомый берет по 100 рублей. Спрос на такие фото устойчивый. Народная тропа к нерукотворному памятнику не зарастает даже во время снегопада.
А свадебные фотографии на фоне нерукотворного памятника стоят, естественно, совсем другие деньги. А однажды к нерукотворному памятнику пришли, и весь вечер исполняли танец с саблями пять чеченцев. Так они что-то праздновали.
С ними были женщины, которые под свою паранджу надели шелковые бюстгальтеры цветов флага Ичкерии. После них возле памятника появилась груда руин, наполненная трупами людей и животных. Впрочем, в дальнейшем выяснилось, что все  это безосновательные, распускаемые безродными либерастами слухи. Никаких трупов животных там не было.
В ста метрах от памятника заправка. Хозяева заправки заказали большой рекламный баннер со словами: «Он залил бензин на нашей заправке. А мы не бодяжим. И вот результат». Баннер скоро будет готов. И его установят рядом с нерукотворным памятником.
Возле памятника монтируют ларек. Ларек называется «Шуарма Улет». Ларек еще не готов, но шуармой уже торгуют.
Возле «Шуармы Улет» обычно сидит дедушка.  Возле дедушки кусок фанеры с надписью «В балалаечника не стрелять! Он играет как может». Дедушка зажигательно исполняет традиционный балалаечный репертуар и на заработки не жалуется.
Недавно сюда даже телевизионщики приезжали снимать сцену о том, как Рамзес II, склонившийся над смертным одром своей умирающей одалиски, рыдает безутешно.
А по вечерам возле нерукотворного памятника малоодетая женщина навязчиво предлагает себя одиноким мужчинам фразой «Могу удивить духовной красотой и скрасить вечер полярной ночи. Презерватив обязательно. Есть подруга. Можно в твоей машине. А можно, за отдельную плату, в нерукотворном памятнике».
Малоодетая женщина сама по себе городская достопримечательность уже лет двадцать. Работает она всегда в блузке на голое тело (город, напомню, северный). Блузка редкая, с декольте глубочайшим. Груди у женщины не особо большие, но соски крупные и стоят всегда, как почетный караул у мавзолея. Под блузкой это видно хорошо даже в полярную ночь при естественном освещении. Да и в декольте.
Меня малоодетая женщина, не заметив куклу Лену, назвала «один из тех пресытившихся людей, которые не ощущает сердцем страданий простого народа». За что кукла Лена, не говоря ни слова, чуть не «вырвала все ее ****ские космы».
Я даже среагировать не успел, а малоодетая женщина уже пряталась от разъяренной куклы Лены под нерукотворным памятником. Говорят что, после знакомства с куклой Леной, малоодетая женщина потом делилась своими переживаниями с друзьями и родственниками в сильном волнении:
— В моей жизни всякое бывало. Делиться с кем-то кроме врача проблемами со своим здоровьем стыдно, но сегодня я не могу сдержаться. Рассказывать это аморально, но в юности я даже подверглась изнасилованию под угрозой ножниц.
В любви никто альтруизмом не занимается, это понятно. Но чтобы вот так, ни за что, ни про что… 
При этом в больших, наполненных слезами глазах малоодетой женщины читалось невыносимое страдание. Ее даже участковый утешал (речь идет о минете). И, тяжело дыша, твердо обещал вызвать хулиганку на пару ласковых слов в околоток. И уж там с ней разобраться.
А вот моя куколка после этой встречи душевного равновесия не утратила. И даже сфотографировалась со мной у нерукотворного памятника, скромно потупив глазки. Твердо пообещав мне при этом, «что больше наедине с судьбой я тебя, масон недобитый, оставлять в этом городе больше не буду».
Я же призывал куклу Лену быть снисходительной, и, в качестве положительного примера терпимости неслыханной, приводил известный случай, когда армейский раввинат ЦАХАЛя простил десантника, в горячке боя съевшего бутерброд со свининой.
Вообще же вокруг нерукотворного памятника атмосфера сложилась криминогенная. Даже участковый ученицам школы, расположенных поблизости от памятника, во избежание «недоразумений», рекомендует не носить открытые или прозрачные блузки, а так же мини-юбки. А так же не вести себя вызывающе и звонко не смеяться.
Старшеклассницы в той школе в большинстве своем румяные, от мороза чуть пьяные и  им свойственно грациозно сбивать рыхлый снег с каблучка в интимном полумраке полярной ночи.
А вокруг школы общежития, где главным образом проживают джигиты. И снится им вовсе не грохот космодрома. А у узбеков есть уничижительное обозначение для русских «ок кулок» (буквально — «белое ухо»). Да и у не узбеков. И не только ухо. Так что не ровён час, не приведи Аллах.
Учитывая все эти факторы, хозяин нерукотворного памятника оказывает участковому посильную материальную помощь, как, впрочем, и малоодетая женщина. Хотя, она то помощь стражу порядка оказывает не материальную а, скорее, духовную. В презервативе — в этом вопросе она ни с кем на компромисс не идет. Гордая.
Это в «шуарме Улет» питается участковый безвозмездно.
А вообще участковый там орел — ездит на такой машине, на которой и по Рублевке проехать не стыдно. Может быть поэтому, в целом, серьезных нарушений общественного порядка в районе памятника пока удается избежать.