Любовь жила полвека

 


Если бы вас спросили: «что такое счастье?» То, что бы вы ответили?

Самые счастливые моменты в жизни, в какой бы вы стране не жили, в любую эпоху, это далекие годы собственного детства! Особенно, эти чувства обостряются у тех, кто по воле судьбе оказался в чужих краях; и усиливают их — годы, которые пролетают во мгновение ока! Время — неуловимая сила, которое нельзя остановить... а кому оно подчиняется? И почему нельзя его приучить, а в некоторых случаях, даже приручить?

Кто мы? И куда мы идем? На эти вопросы не в состоянии ответить человек, видимо интеллект человека не создан для осознания смысла Вселенной! Все мы лишь звено в эволюции жизни...

Скажите, чем примечательна жизнь простого человека, а вернее мальчика, которому лет десять?

Гуляет он себе, гуляет, по дороге,  усыпанной мелким щебнем и грязным песком. Дорога так себе: ямы, колдобины, перемешанная грязь, борозды, колея из земли и глины оставленные автомобильными колесами. А ведь почти центр города!

Было утро, ранняя весна. Лужи, которые заполнили канавы и ямы на дороге, слегка замерзли. И вот он в резиновых сапогах долбит ледяные корки, — детская забава! Да так увлеченно, а что еще остается делать? Выходной день, родители спят; друзей у мальчика нет, ребятишек его возраста можно по пальцам пересчитать, но в этот день улица была пустынной. Это было далекое советское время, для детей нет мест, куда можно было бы пойти; никаких детских развлечений — улица и только — бессмысленное времяпровождение...

Но не он один страдал таким скучным образом жизни. Мальчик почувствовал, что рядом есть кто-то еще! Мелькнула тень среди деревьев в палисаднике, он пристально всматривался в кустарник, делая вид, что проходит мимо, и, вдруг он увидел застенчивое создание: девочка его же возраста, захихикала и тут же спряталась за дерево. Мальчик продолжал идти будто бы не замечая ее, но косым взглядом пытался разглядеть, она снова захихикала и присела, чтобы он не смог рассмотреть. Он хотел было внезапно подойти, чтобы напугать ее, но вдруг застеснялся. Пройдя еще несколько метров, зайдя за деревянный заборчик, на мгновение исчезнув из ее поля зрения, сам быстро присел и затаился. Девочка пошла чтобы проследить за мальчиком, она не видела его и, внезапно, наткнулась него, испугавшись неожиданной встречи с ним, вскрикнула. Мальчик смущенно засмеялся, но не мог шевельнуться, видимо он сам не ожидал увидеть ее так близко, — он не мог оторвать от нее взгляда, был заворожен красотой: голубые глаза — взгляд ангела; русые волосы, волнистые, спрятанные под серую вязанную шапочку; невзрачная курточка подчеркивала девчачью фигурку. Девочка, что-то запела про себя и стала ходить, как будто мальчика рядом не было, что-то высматривала на земле и в то же время застенчиво посматривала на мальчика...

— Ну, что ты на меня так смотришь? — глядя на мальчика, стесняясь, спросила она.

Мальчик смущенно отвел глаза, а потом вновь посмотрел на нее...

— Ну, что? — вновь спрашивала она, будто бы не зная, что она понравилась ему, но нарочно спрашивала, несколько от того, чтобы услышать очевидное, сколько из-за собственной неуверенности.   
 
Мальчик молчал, его как будто бы парализовала красота, он вроде бы и хотел, что-то сказать, но его уста были скованы некой невидимой силой.
 
— Ты здесь живешь? — продолжала она, — как тебя зовут?

— Костя! — ему с трудом удалось произнести свое имя, и для него это был уже подвиг. Набравшись смелости, он так же спросил ее имя...

— Соня! — мило ответила девочка.

— Ты соня? Много спишь!? — удивленно спросил мальчик.

— Нет... я Софья!!! — засмеялась она.

Это были секунды из жизни молодого человека, но они навсегда остались в его памяти, как самые счастливые мгновения в жизни; навсегда, на всю жизнь. Он засыпал с этим ангельским голосом, который звучал в его сердце, — он продолжал слышать его даже когда спал; он просыпался вспоминая эти слова, и вспоминая каждые черты благородной и неповторимой красоты.


В кабинете врача сидел пожилой мужчина: он был погружен в себя, его взгляд был растворен в пространстве. В кабинет зашел врач, но пожилой мужчина даже не шелохнулся...

— Константин Григорьевич! — обратился к пожилому мужчине врач.
 
Пожилой мужчина будто бы вышел из гипнотического состояния услышав свое имя. Он зашевелился, и спросил:

— Ну, что все серьезно?

У врача в руках был планшет с карточкой больного, и совсем свежая кардиограмма сердца.

— Вам 59 (лет)!!! — врач начал разговор из далека.

— Через три дня 60 исполнится!

— Необходимо делать операцию... иначе... — врач как бы запнулся.
 
— Что иначе??? деревянный макинтош??? —  после секундной паузы, старик догадываясь, доводил мысль врача до конца. 

Врач промолчал, с сочувствием посматривал на Константина Григорьевича. Но потом продолжил:

— Ничего не поделаешь... возраст...


Константин Григорьевич был человек обыкновенный, но в то же время неординарной личностью. Больше тридцати лет он отработал на заводе токарем, но жизнь его была отличительной тем, что он был еще и художник; им было написано более трехсот работ; были такие работы, которые выставлялись на художественных выставках, где он получал признание, но ни одной работы так и не продал. Приезжали именитые художники из Москвы и признавали, что некоторые работы, Константина Григорьевича, весьма достойные; так, в свое время, он завел дружбу с непростыми и выдающимися людьми.

Женился он поздно в тридцать один год, через год родилась дочка, и настоял на том, чтобы назвать ее Софьей...

О своем детстве, Константин Григорьевич не любил рассказывать, но его жена знала о его первой любви, и понимала в честь кого он так хотел назвать дочурку! Через два года родилась вторая дочка, и все были во внимание: как же он ее назовет? Многие родственники даже гадали, и шептались: «Вот увидите... назовет он ее Любовью!». Но Константин Григорьевич назвал ее Надей! Надеждой!!!

Он всегда жил надеждой. Надежда ему была необходима, без нее он не мог существовать. Пока он был молодым — в расцвете лет, он был нужен: своей жене, детям, родным... Но потом, Константин Григорьевич, постарел... жена от него ушла... причины для этого были банальны; семью можно было бы сохранить, но некогда любящий муж и любимый человек был творческой личность. А характерность творческих людей — это загадка души, проникнуть в которую неспособен никто, что и усложняет взаимоотношения между мужчиной и женщиной и в конечном итоге приводит к разрушению семьи. 

Софья в восемнадцать лет уехала в Москву, ей помогли поступить в МГУ папины друзья. Смышленая, шустрая девочка, она быстра нашла себя в жизни. Получила два высших образования, вышла замуж за бизнесмена и продолжала жить в Москве. Работала в департаменте международной дипломатии. К отцу она приезжала очень редко, так как была очень занята, но очень любила его, всегда была на связи, и всячески помогала ему.

Надежда оставалась жить с мамой, но почти каждый день приходила к отцу. И хотя ей было уже двадцать шесть лет она еще не была замужем, жизнь ее была не такой успешной как у Софьи, и высшего образования у нее не было, постоянной работы тоже не было, перебивалась как могла. Характер ее был не мягкий и не простой, но всегда любила порядок, причем порядок во всем: как внешний, так и внутренний. Ей бы больше подошла армейская жизнь... в принципе, она какое-то время работала в столовой в воинской части.

Константин Григорьевич больше времени любил проводить дома. Три года как ушла от него жена. На-люди не выходил, превратился в замкнутого человека, стал часто болеть. Дом пришел в запустение, картины рисовать уже не мог, но на жизнь не жаловался...
Когда он погружался в себя, то мысленно перемещался в свое детство — вновь перед ним возникало то далекое и прекрасное, и волнительное; картина в его воспоминаниях оживала как наяву и обретала светлые краски наполненные глубокими чувствами ностальгии:

«Пойдем, пойдем!!! — звал Костя Софью, — пойдем я покажу тебе лебедей!!!»            
Ребятишки проходили посреди зарослей и свисающих ветвей ив держась за руки, проходили осторожно, медленно и тихо, чтобы не спугнуть белоснежных птиц.

Озеро, которое было недалеко, в заброшенном парке, было самым любимым местом для мальчика; видимо это место вдохновляло юношу, и в будущем пробудило в нем талантливого живописца.

«Вот это да!!!» — восхищалась Софья. Ее глаза словно горели в лучах Солнца...


— Боже мой!!! — эти слова, неожиданно, вернули Константина Григорьевича из воспоминаний детских лет, — ну, и беспорядок же у тебя здесь!!! — причитала, внезапно появившиеся Надежда, — папенька, ну, разве так можно? — и посмотрела с жалкими глазами на отца. 

— Ну, что... что опять? — возмущался он.

— Краски, кисти валяются... холсты... опять все по-доставал... разбросал... нет вдохновения! зачем брать? — возмущалась дочь.

(Не совсем тактично, и даже неправильно, возможно даже грубо, и... — женщина, одним словом!!!)

Надежда после каждой уборки, чтобы не слышал отец, уходила в другую комнату позвонить по телефону, но специально говорила громко в трубку сотового телефона! Как правила, звонила подруги, чтобы излиться, и в очередной раз было так же: «...я больше не могу!!! — волнительным голосом жаловалась она подруге. — Он жалок... мне его жаль... но он такая обуза... не могу на него кричать... он мой отец... я люблю его... но я устала...». Иногда она пускала слезу, шмыгала в нос, ходила из угла в угол. Отец все это слышал, но молчал, только немного раскачивался, когда сидел на стуле и потирал палец на правой руке. Конечно, она понимала, что делает больно отцу таким образом, но с другой стороны, видимо, она, пыталась таким способом достучаться до его сознания...
 
У Надежды всегда было все набегу — она все время куда-то торопилась! Создавалось впечатление, что опаздывала: крутилась, вертелась; все время, что-то вспоминала: не забыла ли что! Но на самом деле ей некуда было торопиться; ее жизнь не была такой занятой. Отец боялся, что такой образ жизни дочери может сломать ее, и она сопьется!

С точки зрения психологии: возбужденный образ жизни Надежды обусловлен постоянной тревогой и неустроенностью жизни. Отец это понимал, так как мог проникать в психологию человека не хуже психолога; проницательность свойственна творческому человеку, особенно если это касается собственных детей.

Но чувствовать, проницать, видеть — еще не значит уметь контролировать, влиять, или хотя бы предупреждать...

— Что, уже уходишь? — крикнул отец не вставая со стула, когда услышал, что Надежда собиралась уходить.
           
— Да, отец!!!

— Что, даже чаю не попьешь? — вновь кричал ей и не вставал, ждал, что дочь может все же зайдет в комнату... а затем пробормотал: «сели бы... чаю попили... поговорили...». Он сидел возле стола уткнувшись взглядом в одну точку, и нервно теребил старую художественную кисть в руках, немного раскачивался телом, было видно, что он сильно переживал...   

— Нет... мне нужно к Маринке забежать еще... — крикнула дочь, но потом...

Надежда затихла, тихо вошла в комнату и глядя на отца сказала:

— Пап, через два дня у тебя День Рождения!!!

— Ты же знаешь, я не люблю праздновать свои дни рождения... — дрожащим голосом сказал отец.

— Но у тебя будет юбилей!!! Я Марину хочу пригласить... с семьей... Ты должен собраться... надо отметить! Софья тебе звонила?

— Звонила неделю назад... ты знаешь, она теперь занимает какую-та очень серьезную и ответственную должность... скоро совсем дипломатом станет... заграницу ездит!!!

— Пап... — перебила отца, перевела дух, а затем спросила, — она приедет на юбилей??? Или опять... как в прошлом году: не могу, занята!!!   

— Ты пойми, она очень занятой человек... каждая минута в жизни расписана!!!

— И, конечно в ее жизни нет минуты для родного отца!!! — с иронией сказала Надежда.

— Зачем ты так говоришь? Вон она и деньги присылает, и тебе денег шлет! Она же сестра твоя! И зачем из-за пустяков переться в такую даль!?

— Юбилей — это не пустяки!!!

— Пустяки!!! — перебил отец.

— Нет, пап, не пустяки... жизнь, вот, что самое дорогое! Нельзя карьеру менять на жизнь...

— Ой, дочь, что-то мне не хорошо, — вдруг отец начал потирать грудь и сморщил лицо.

— Что? — заволновалась дочь.

— Ничего, сейчас отпустит...

— Ты был у врача? — обеспокоенно спрашивала она.

— Да! — и сделался смуглым.

Дочь присела на тумбочку. Она понимала, что ничего толкового не услышит от него, а вытащить из отца правду, по поводу здоровья, бесполезно.
   
— Что скажешь? Пап.

— Что я скажу??? Ничего хорошего... да, и ты сама все понимаешь!!! Я уже старый, что зря на меня деньги переводить... Сколько мне Бог отмерил, столько и проживу...

— Не говори так... мы что-нибудь придумаем...
 
Она знала, что отец никогда не будет жаловаться на здоровье, и никогда не позвонит, по этому поводу, Софье, в Москву.

— А где твоя история болезни? Можно взглянуть? — спросила дочка.

— Карточка в клинике... — ответил отец. — Только рецепт... — отец указал рукой на стол, где лежала бумажка от врача, — я купил, кое-что, но думаю, что это все бесполезно!!!

Надежда подошла к столу и взяла рецепт, чтобы прочитать назначения от врача, а затем сказала:

— Ты, что... хочешь меня сиротой оставить? Тебе обязательно нужно принимать эти лекарства!

— Да, ладно... «сиротой»! — отец отворачивал лицо, чтобы не смотреть в глаза, — у тебя мама есть...

Надежда долго обдумывала, как можно повлиять на отца, как ему помочь? Она вернулась домой, уставшая и замученная мыслями; выход был один: нужно было позвонить сестре и обсудить с ней эту проблему.

Софья была на конференции, когда у нее зазвонил сотовый телефон от Надежды. Она посчитала, что звонок возможно важный, так как сестра звонила ей редко и почти не общалась с ней, причина этого скрывалась в сложных взаимоотношениях между сестрами, и не только, поводом служило то, что Софья покинув свое родимое гнездышко, бросив всех своих близких ради устройства собственной жизни, (а винить ее в этом не вправе никто) все-таки истинная причина скрывалась в банальной зависти, но не злобной, и не коварной, скорее всего, (так сказать:) зависть была слепая, но с обидой в душе, так как Софье помогли папины друзья, а Надежда осталась как-то в стороне. Эту обиду Надежда вынашивала долгие годы, но в детстве они были хорошими друзьями, никогда не обижали друг друга, всегда стояли друг за друга горой, помогали друг другу и любили друг друга, но потом они просто повзрослели и судьба разлучила их. Мама всегда говорила, что к жизни надо относиться мудро, а отец: «все, что не делается — все к лучшему!» Но Надежда, видимо, считала иначе, но никогда не упрекала своих родителей в своих проблемах; и Софье не высказывала своих обид, но в этот раз, видимо за долгие годы накопленные обиды и разочарования, накипевшие, начали выливаться в виде несдержанных эмоций, и хотя она это замечала за собой, старалась не перегибать палку. Надежда была таким человеком: что если и скажет, что-то обидное, то потом всегда просила прощения; она могла яростно ненавидеть, и в то же время сильно любить.

— Если у тебя, что-то срочное, говори! — поспешно сказала Софья в трубку сотого телефона, — у меня очень важная встреча!

— Извини, что отвлекла... — с обидой сказала Надежда и бросила трубку.
            
Софья перевела дух, обратилась к руководству и попросилась покинуть конференцию на несколько минут. Выйдя в фойе, и тяжело выдохнув, перезвонила Надежде:

— Что случилось? Объясни, что происходит? — Софья заговорила деловым голосом, тактичным, так как ее учили, было видно, что это многолетняя практика дипломатического общения. 
 
— Ты знаешь, что отец болен?

— Да! Я звонила ему неделю назад, он жаловался на здоровье и я настояла, чтобы он обратился к врачу и прошел обследование!!! Есть результаты обследования?

— Я не знаю? Я не знаю где он проходил обследования? Он ничего не говорит, но я вижу, что, что-то серьезно! — обеспокоенно говорила Надежда.

— Я позвоню ему и все узнаю! Если, что-то серьезно, то я помогу с лечением... надо будет, в Германию поедет лечиться!
 
— Ты поможешь... — на эмоциях сказала Надежда, а потом стала паясничать, — я такая, я крутая, вышлю денег и решаться все проблемы!!!

— Надя! Ты чего?

— Я ничего!!! Ты не видишь, ты не знаешь!!! Думаешь, что все проблемы решаются только деньгами???

— Надя, я понимаю... я понимаю как тебе тяжело перебиваться!!!

— Нет! — перебила Надежда, — ты не понимаешь!!! Тебя здесь нет, ты бросила всех, — нервно сорвалась она, — ты не видишь, как он загибается в одиночестве... 

Софья тяжело заглотнула, закрыла глаза, почувствовала вину.  Понимая положение сестры, она постаралась остановить истерику Надежды здравым смыслом:

— Наденька, сестренка, послушай... послушай! Успокойся, пожалуйста! Пойми, меня пойми... мне ничего даром не далось! То, что я имею сейчас — это результат тяжелой и упорной работы... результат большого терпения... многолетнего и сложного обучения!!! Я не могу все бросить и быть с вами... да, отец мне помог... я ему многому обязана, — Софью переполнили эмоции и с горестью, почти со слезами, крича душой, но шепотом, выдавила следующие слова, — я не могу быть нянькой!!!      

— Зато я могу!? — сожалением и обидой выкинула Надежда.

— Наденька, я знаю... я знаю, как тебе тяжело, — уже со слезами сказала Софья, — через два дня я улетаю в Германию, и я не могу быть с отцом на его юбилее...

Надежда отчаянно мотала головой, осознавая, как для человека важна карьера — важнее родных людей; как просто возложить ответственность на других людей, не заниматься грязной работай.

— Ты... хладнокровный человек!!! Вспомни свое детство, ты не была такой... — жестко заявляла Надежда. 

— Не говори так... сестренка... ты думаешь я о вас не думаю, не переживаю за вас? Ты думаешь, что я черствая, ничего не чувствую??? — возникла пауза. — Я люблю вас! Мне не хватает вас!!! — снова пауза.

— Когда ты была с отцом последний раз? Два... три года назад??? Может ему не долго осталось... он говорит только о тебе, ты ему нужна...

Софья шмыгнула носом в трубку, а потом сказала:

— Я приеду! Обещаю, приеду!

— Приезжай, это будет лучший подарок для отца!!!

Софье нелегко было убедить руководство дать ей отпуск на неделю, но все же к ней отнеслись с пониманием. С пониманием отнеся и муж. Уже на вечер ей удалось взять билет на самолет.

Перелет был быстрым и в десятом часу вечера сестры встретились. Встреча была теплой, в объятиях, со слезами, и сразу же направились к отцу.
   
— Соня! Доченька! — увидев ее отец сразу же преобразился, но было видно как ему было тяжело, он ели встал со стула, опираясь: то на стол, то держался за шкаф. На мгновение замерев, чтобы получше рассмотреть дочь, он не сдерживал своей радости и поскорее хотел ее обнять.   
 
Надежда стояла в стороне, она уже давно не видела счастливого лица отца, и была рада этой встрече.

— Папа! Ты совсем себя запустил! Во что ты превратился? — в сердцах заговорила Софья.

— Постарел, доченька, постарел, — проговорил он и растерянно помотал головой.

— Да, брось... папа!!! Какая же старость в шестьдесят лет???

— Вот, такая... вот!!! — с жалостью продолжал говорить он.
 
Софья подошла к отцу и обняла его, а потом причитала:

— Старость у тебя в голове, хоронишь себя заживо... ты что, хочешь нас одних оставить??? — Затем, после объятий, спросила, — в общем так... ты прошел обследование?

— Да, девчонки, ничего хорошего... врач говорит: «нужна операция, а то...», вот такая вот новость!!! — сказал отец и отмахнулся рукой.

— Завтра пойду к врачу, узнаю все... я сделаю все, чтобы вернуть тебя к активной жизни... — с твердостью говорила Софья отцу.

Надежда тоже изъявила желание пойти в клинику вместе с сестрой, она так же была обеспокоена здоровьем отца. Но вот Константин Григорьевич, никак не желал устраивать походы по врачам, хотя в глубине души был рад, что дети так сильно переживают за него, и заботятся о нем — его внутренний восторг обусловлен тем, что он не напрасно потратил силы за свою жизнь воспитывая прекрасных дочерей.
      
— Надолго ты приехала? — поинтересовался отец.

— На три, четыре дня... там видно будет... — ответила Софья.
 
Софья прошлась по квартире, зашла в свою комнату. «Надо же, ничего не изменилось!» — проговорила она. Затем прошлась по комнате, где отец творил свои шедевры и внезапно спросила:

— Ты что, больше не пишешь?
 
— А-а... — отмахнулся отец и ушел на кухню, видимо, чтобы приготовить чай.

— Зря... раньше ты жил живописью... — проходя мимо холстов, она
остановилась перед картиной, которую она любила с детства: лебеди, склонившиеся ивы над водой, — пап, можно я возьму у тебя пару картин, а то у нас в департаменте совсем мрачно... а твои картины оживят скучный интерьер??? — Софья говорила громко, так как отец был на кухне. 

— Конечно... скажи, когда ты уже станешь дипломатом? — отец говорил из кухни, так же громко, чтобы Софья услышала.

— О!!! До такой должности, мне, как до Китая пешком!!! Пока работаю в совете... Скажи, — держа любимую картину в руках, спрашивала, — ты все еще любишь ее?

— Кого??? Маму??? — громко спрашивал отец, и через секунду вновь появился в комнате с картинами.

— Нет... — интригующим голосом сказала Софья, и кивнула головой в сторону картины, которая весела в центре комнаты, на ней была нарисована девочка с ангельским лицом с цветами, — ее???

В ответ отец смущенно закряхтел.

— Да, ладно пап, — Софья посмотрела улыбаясь на сестру, а потом на отца, — все уже знают о твоей первой любви!!! Я даже знаю как ее зовут!!!

— Я не знаю про что ты??? — отец сделал вид, что не понимает о чем говорит Софья.

— Пап, — заговорила Надежда, — нам мама еще в школе рассказывала про нее...

— Это не ваше дело!!! — строго сказал отец.

Постепенно настроение у девчонок повысилось, им было интересно наблюдать за растерянностью отца, он выглядел смешно, когда пытался делаться строгим, но у него это не получалось, он становился более неуклюжим, чем строгим. Это вернуло их в детство. А вскоре и отец стал улыбаться.

— Да!!! Это была любовь!!! — наконец-то сдался отец, в его голосе прослеживалась романтическая нотка, он признался в своей любви и с гордостью рассказывал о ней... 

Константин Григорьевич, как будто бы на мгновения стал молодым, он приободрился и немного выпрямился.

Надежда оживилась, она всех пригласила на чаепитие, семейный разговор длился до глубокой ночи, отец во время разговора расцветал; он долго рассказывал о своем детстве, а девчонки с радостью слушали его. Когда они уже собирались спать, Софья спросила:

— Пап, а как вы расстались?

— Когда моя мама сказала мне, что мы уезжаем навсегда в другой район города, а она знала о моей дружбе с Соней, то сказала: «иди попрощайся со своей невестой! Скажи ей, что уезжаешь, что встретитесь только когда будут каникулы!», я же побежал к ней, не помню точно, но помню, что она была чем-то занята, играла с подружками, я ей сказал: «Соня, я уезжаю!», а она меня спросила: «Далеко?», я сказал: «навсегда!!!», она расстроилась, кажется, и сказала: «ты меня бросаешь?», а я ответил: «нет, мы еще увидимся, когда будут каникулы!», а она обрадовалась и сказала: «а, ну тогда ладно!!!». Больше мы не виделись...
 
— Неужели, тебе не хотелось еще раз с ней встретиться? Почему вы больше не встретились? — спрашивала Софья.

— На летние каникулы я уехал в пионерский лагерь... а когда у меня появилось свободное время... когда я приехал на ту улицу где, она жила, то ее отец сказал мне, что она уехала к бабушке и приедет только перед самой школой! Я еще приезжал туда несколько раз, но стеснялся зайти к ней в гости... так я ее и не увидел... через год еще раз приехал, набрался смелости и постучал к ним в дом, но вышли какие-то люди и сказали, что прежние хозяева полгода, как переехали... помню... когда я пришел домой то долго плакал... вот такие, вот, дела!!! 

— И, что? Ты больше не пытался ее разыскать... даже когда стал взрослым?

— После армии, я пытался найти ее следы... но тот дом, в котором она жила, снесли... я и в паспортном столе пытался узнать про нее и ее семью, хоть какую-нибудь информацию, но тщетно... 

— Да, печальная история!!! — вздыхала Софья, — а сейчас, тебе бы не хотелось отыскать ее??? Сейчас, и, интернет есть!!!

— Ой... столько лет прошло... — отмахнулся отец.

— Неужели, тебе не интересно, что с ней стало? Кем она стала? Как жизнь ее сложилась??? — настойчиво интересовалась Софья.

— Даже не знаю, — отец помотал головой, — интересно, конечно... наверно у нее тоже семья, да и внуки наверняка есть!!! Ладно, девчонки, давайте спать... а то уже скоро рассвет.

Это был необыкновенный семейный разговор, но предмет разговора ожидавший себя уже не один год состоялся во всех подробностях. Отец излил душу, ему приятно было поведать о своих чувствах своим дочерям, которые с наслаждением его слушали.

Надежда вновь обрела покой, ее душа была спокойна, ведь в семье налаживались отношения. Она, в принципе всегда любила согревать душу в семейном кругу. А, что еще нужно для счастья? В полном душевном удовлетворении Надежда сладко заснула.

Софья еще какое-то время обдумывала, что дальше делать? Кровать, на которой она уже так долго не спала, пастель и подушка напомнили ей о детстве; ее тело будто бы обладало памятью и когда она уютно укрылась одеялом, то тут же ей показалось, что она никуда будто бы и не уезжала. 

От Константина Григорьевича ушла тоска и чувства одиночества оставили его; он, как, и прежде ощутил себя нужным и любимым, это предало ему сил и болезнь отступила.

На следующий день сестры отправились в клинику, где отец проходил обследование. Для Софьи было важно выяснить о состоянии здоровья отца, поговорить с врачом. Клиника была платной, дочь не жалела денег, ей было важно получить экспертное заключение, эффективное и квалифицированное, в короткие сроки. Клинику она нашла сама через интернет, сама нашла специалиста и ранее переписывалась по электронной почте с ними, а потом долго уговаривала отца пойти на обследование.
 
Софья зашла в кабинет врача, они долго беседовали, врач однозначно заявил:

— Нужна операция!!! Обследование показало, что у него серьезные изменения в сосудах сердца, стенокардия третьего класса... Я удивляюсь, как он долго терпел или не обращал внимание на недуг!? По нашим данным, полученными после мониторирования ЭКГ, ишемическая болезнь прогрессирует у него уже больше пяти лет! Так как это возрастное, то медлить нельзя; я прописал медикаменты, которые приостановят развитие болезни, но для вашего отца необходимо хирургическое вмешательство. Я могу вам порекомендовать лечение в Москве, в последнее время в нашей стране такие заболевания, при квалифицированной помощи, лечатся успешно;  в Москве для хирургической операции есть все самое необходимое: самые современные методы лечения и самые передовые технологии и оборудования.
            
— А, что сейчас вы могли бы порекомендовать моему отцу? — спрашивала Софья, явно переживая за отца. — Я обязательно рассмотрю вариант с Москвой, тем более я там живу... а как на счет Германии? Может мне рассмотреть лечение за границей?

— Вашему отцу я могу порекомендовать только одно: сменить образ жизни!.. безусловно, покой... побольше радости в жизни; умиренная подвижность, свежий воздух; особая диета и правильное медикаментозная терапия, которую я ему прописал... На счет: «лечения за границей», я бы предпочел все же Москву, так как, все же дешевле! И главное, у нас в России есть лучшие специалисты, которые делятся своим опытом, как раз, с заграничными коллегами!!! Да, да, да!!!
    
— И все же скажите: есть шансы???

— Шансы всегда есть!!! — успокаивал доктор.
Большое вам спасибо!

Софья попрощалась с доктором.
 
Она решила незамедлительно везти отца в Москву. Еще в больнице она по телефону забронировала билет на самолет.
 
Выйдя из клиники, Надежда поинтересовалась результатами обследования и разговором с врачом:

  — Ну, что?

— Придется везти отца в Москву, все серьезно! Я уже забронировала билет.

— А, что серьезно? И когда летите?

— Прогрессирующая ишемическая болезнь сердца! Врач сказал, что надежда есть... в Москве есть хорошие специалисты, и если вовремя начать лечение, то болезнь можно приостановить! Сейчас ему нужен покой, и самое главное: снова обрести интерес к жизни! 

— Да, вернуть к жизни его не мешало бы, а то превратился в мумию уже!!! Так когда вы летите? — вновь спросила Надежда.

— Полетим через два дня после его юбилея! Главное, чтобы он не отказался! А то начнет...

— Ничего уговорим!

Софья и Надежда решили прогуляться по парку и обсудить какой подарок можно сделать отцу на юбилей.

— Ты видела, как отец преобразился, когда рассказывал о своей первой любви? — начинала разговор Софья, ей закралась одна авантюрная идея, как можно сделать отца немного счастливей. — Как он рассказывал о девочке??? — восхищенно продолжала говорить Софья, — Она продолжает жить в его памяти, в душе и его картинах!!!

Надежда не сразу поняла, к чему клонит сестра, что она хочет сказать, и, что именно задумала...

— Я хочу вернуть отца, в то далекое детство!!! — заявила Софья.

— Как ты собираешься вернуть его в детство??? — спрашивала Надежда, еще не понимая о чем хочет сказать сестра.

— Я найду ее!!!

— Кого??? — удивленно продолжала спрашивать Надежда.

— Софью!!!

Надежда обомлела, и глядела на сестру безумными глазами.
 
— Ты, что... в своем уме!!! Сколько лет прошло!? К тому же, это просто была детская любовь!!! у кого такого в детстве не бывает??? Не думаю, что эта хорошая идея! Да, и как ты ее найдешь?

— Видимо эта любовь для отца много значила!!! Ты сама говорила, что он загибается от одиночества... Ему нужна женщина!!! Маму ему уже не вернуть, это уже точно... А любовь детства для него реальна... и ее можно возродить!!! — на эмоциях говорила Софья.

Надежда недоверчиво мотала головой, но подсознательно она соглашалась с идеей сестры...

— Но... как ты ее найдешь??? — повторилась она.

— Не сомневайся, найду... не забывай, где я работаю!!! У меня связи такие!!! Так что... — Софья достала сотовый телефон, — вопрос в том: как сложилась ее жизнь? Жива ли она вообще??? — с сомнением говорила она.
 
Софья набрала телефон своего приятеля по службе. Эдуард работает в системе безопасности, ему доступна закрытая информация МВД, и хотя по закону он не имеет право, без соответствующих документов, актов и других всевозможных санкций соответствующих органов разглашать данные, но в России, если у тебя хорошие связи, возможно все!

— Эдик, привет!   

— Соня! Привет! Что у тебя? — приветливо ответил молодой человек.

— Помощь нужна! Нужно срочно найти человека!!! Это для меня...

— Надеюсь это не криминал??? — шутил Эдик.

— Дружище, человек этот — далекий папин друг детства, а точнее — первая любовь!!! У папы завтра юбилей, хотела сделать ему подарок!!! найти ее... ему сейчас одиноко, понимаешь??? Поможешь?

— Понятно... тебе буду рад помочь!

— Есть одна проблемка: мой отец не знает ее фамилию...
 
— А, как зовут? помнит?

— Зовут Софья! Отчество Сергеевна, но это не точно, примерно 1955 или 1956 года рождения, жила в моем городе, по адресу: парковая улица, дом 75... примерно жила по этому адресу до 1965 — 1968 года. 
 
— Сейчас, зайду в базу... повиси...

Софья посмотрела на сестру и моргнула глазами давая сигнал, что все идет нормально.

Через некоторое время Эдуард ответил:

— По этому адресу, с 1954 года по 1966 год жил некий Князев Сергей Васильевич, 1937 года рождения; был женат на Елене Федоровне с 1954 года; единственная дочь с 1956 года рождения. Повиси еще немножко... — Эдуард зашел на закрытую базу Загса в интернете и отыскал в журнале регистрации брака Софью Сергеевну Князеву. — Есть!!! — продолжил он, — есть такая... Князьева Софья! вышла замуж за Игоря Савушкина в 1977 году, фамилию не меняла!!! Сейчас зайду в базу данных УФМС... — через некоторое время Эдуард сообщил адрес регистрации, — записывай адрес: улица Гагарина 23 — 46...
 
— Эдик, спасибо! Огромное спасибо!!! — радостно благодарила она, — А телефон узнать можешь?

— Нет проблем... повиси... — через минуту Эдуард сообщил номер телефона.
 
— Я твоя должница!!! Большое спасибо тебе!!!

— Привет отцу!

Софья попрощалась со своим старым приятелем.
 
Поиск человека занял всего лишь несколько минут. Надежда была поражена такой оперативностью, и все еще сомневалась в необходимости такой авантюры! В замешательстве она спросила сестру:

— И, что? Ты ей позвонишь??? А что если она замужем??? 
 
— Да... она замужем, — сказала Софья, но при этом не считала, что это может как-то повлиять на ситуацию, но Надежда услышав это, посмотрела на сестру с непониманием... — мы же не женить отца собираемся!!! — поясняла Софья, глядя на сестру, — а всего лишь найти человека, который ему дорог! Ты же видела его??? А сколько он картин посвятил ей!!!   

— Я не думаю, что она захочет встретится с ним через пятьдесят лет! — возмущалась Надежда, — столько времени прошло... у нее сложилась совершенно другая жизнь... да и в самом деле: если бы отец так любил ее, то мог бы отыскать ее... — рассуждала она, — разбить лоб, но найти любимого человека... Я думаю, наш отец самый романтичный человек, но не более того... Любовь... вообще — это иллюзия!!! — Надежда пыталась вразумить сестру. 

— Может ты и права. Но давай мы спросим ее!? Позвоним и спросим!? — Софья стояла на своем.

Надежда лишь развела руками, давая таким образом позвонить ей и убедиться, что затея ее безумна, и добавила:

— И вообще, мне кажется, что эта авантюра может не скрасить День Рождение отца, а только навредить ему. 

— Это не авантюра! — с уверенностью сказала сестра и добавила, — она друг его детства, а что если она его вспоминает... помнит его... так же как и он, думает о нем!

— Звони!!! — с неодобрением сказала Надежда.

Софья сжимала сотовый телефон в руке, а сердце ее забилось учащенно; дрожь прошлась по ее телу, но набравшись смелости, все же набрала номер на телефоне... пошли гудки... через секунду в трубке послышался голос:

— Алло... я вас слушаю? 

Софья поднесла телефон к уху, голос, который она слышала, был мягкий и спокойный, и, хотя слышался голос пожилой женщины, он был наполнен красками нот утонченного звучания, интеллигентный, тактичный, со всеми правилами этикета, как у профессиональной телеведущей.   

— Алло... здравствуйте! — заговорила Софья.

— Да, я вас слушаю... вам кого?

— Я могу услышать Софью Сергеевну?

— Да! Я вас слушаю.

— Очень приятно было бы с вами познакомиться! Меня зовут Софья!
Женщина еще ничего не понимая эмоционально удивилась и поинтересовалась:

— А что вы хотели?

— Не знаю как вы к этому отнесетесь!? Как правильно вам сказать, чтобы вы меня поняли: я дочь одного человека, которого вы давно знали... очень давно... вы были знакомы еще в детстве... может вы помните такого мальчика... его звали Костя?

— Костя??? — была пауза, достаточно продолжительная. Софья смотрела на сестру и на ее лице застыли эмоции ожидания, но она услышала не совсем то, что ожидала... — Простите. А вы кто?

На лице Софьи эмоции сменились, — она уже чуть не пожалела о том, что все это затеяла.

— Я его дочь... того мальчика, которого звали Костя!!!
 
Женщина наконец стала понимать, в ее сознание случилось будто бы озарение:

— Ах, Костя!!! Конечно помню... — в ее голосе проскользнула  некая радость.

Глаза Софьи загорелись.

— Помню, помню этого прекрасного и романтичного мальчика!!! Нам кажется было лет по десять!? — Софью Сергеевну захлестнули эмоции, она даже не могла предположить, что когда-то ей кто-нибудь позвонит по этому поводу, она была в растерянности, но в то же время  этот звонок заинтриговал, и в ту же секунду закралась и тревога, и практически на автомате поинтересовалась, — а что с ним?

— Да с ним все в порядке. Понимаете: по телефону все сразу не расскажешь; мне сразу вам не объяснить, почему я вам звоню! Нам бы встретиться и обсудить все!? — Софья в разговоре испытывала неудобства, и пыталась объяснить свой звонок как могла. — Понимаете: мой отец много рассказывал о вас... — продолжала она, — он рассказывает о вас с необыкновенным чувством! Я просто подумала, что ему будет очень интересно узнать о вас... Завтра у него юбилей, ему исполняется шестьдесят лет... и так как он вас не забыл и помнит о вас, но не знает, как сложилась ваша жизнь, я посчитала, что вы могли бы встретиться, не смотря на то, что уже прошло много лет, я подумала, что для него это будет самый лучший подарок... Если вы конечно не против?   
 
— В принципе, не против... конечно можно встретиться, — одобрением отвечала Софья Сергеевна. — Надо же... столько лет прошло! — удивлялась она. — Как же вы меня нашли? — Софья Сергеевна была сама не собой, она еще не сразу осознавала, что именно происходит, и вновь удивлялась, — надо же... никогда не могла подумать, что такое может произойти! Честно говоря, я очень удивлена!!! — затем была не столь продолжительная пауза, но Софья Сергеевна в растерянности сказала, — это тот мальчик, который жил напротив моего дома... на Парковой (улице)! Да, да... конечно помню! — она будто бы погрузилась в воспоминания... — Вы знаете, ведь он тогда... как-то странно и неожиданно исчез... но скажу вам, что в моей памяти он был мне по своему дорог! — изливала душу Софья Сергеевна. — Вы знаете, это действительно не телефонный разговор, давайте с вами встретимся и все обсудим!?   

— Да, давайте!

— На Гагарина есть торговый центр: «Вертикаль», там на первом этаже у главного входа есть кафетерий! Если вам будет удобно, то давайте там встретимся?
 
— Да, конечно! Во сколько?

— Так... у меня сейчас небольшое дельце... давайте часа через два... Вам как? Удобно будет? 
 
— Да, конечно!

— Ну, вот и хорошо, там и поговорим и все обсудим.

Софья завершила звонок и посмотрела на сестру, расставив руки по сторонам, и сказала:

— Она под впечатлением!!! И хочет с нами встретиться!!! Думаю ей будет интересна узнать, как сложилась жизнь и судьба нашего отца!!!
 
— Хорошо... и, что дальше??? Они будут любовниками? — с усмешкой говорила Надежда.

— Да брось ты! Это будет просто встреча... Романтическая встреча! — пояснила Софья. — Ты помнишь, как отец пригласил нас в ресторан на твое восемнадцатилетие? Под каким впечатлением была ты? Ты помнишь? — таким образом, она наводила на мысль, что нельзя быть эгоистом, что должна быть взаимность в делах и поступках, ведь именно так воспитывал их отец — жить не только для себя, но и для других. Хотя, Софья знала, что сестра не была эгоистом, она понимала, что Надя реально смотрит на вещи, и романтизм — это лишнее... Софья же желала устроить романтическую встречу для отца, чтобы скрасить его юбилей; увести от тоски и одиночества. И как старшая сестра, была категорична, — мы организуем им встречу... — говорила она, — в том же ресторане, на его юбилей! Только мы будем хранить это в секрете! Это будет для него сюрпризом! Пятьдесят лет разлуки!!! Эта встреча должна быть трогательная!!! — воображала она.

В какой-то момент Надежда поняла, что действительно для отца, в это нелегкое для него время, было бы лучшем лекарством для его души — встретить свою давнюю, любовь детства! Действительно, это же юбилей — редкое событие. Возможно, благодаря этой встречи, отец вновь станет прежним — не будет таким унылым и отчаянным; разочарованным в жизни. Мысли, которые возникали у нее в голове были подобно озарению, и она одобрила замысел сестры. Но она сомневалась в Софье Сергеевне.

— Для начала, надо поговорить с твоей теской! Интересно посмотреть на особу... в честь которой назвали тебя! — Надежда посмотрела на сестру смеющимися глазами. — Мы же не знаем, что она за человек? И как она вообще отнесется к идее о встречи? Может она не захочет, вообще с ним встречаться!?

— Вот поедим, и поговорим!!!

Встреча произошла у входа в кафетерий, почти сразу. Софья и Надежда увидели женщину, которая смотрела по сторонам, и явно была в ожидание встречи. Они подошли к женщине и поздоровались:
 
— Вы Софья Сергеевна!? — улыбаясь и немного в растерянности спросила Софья.

— Да! — с улыбкой отвечала она, на ее лице можно было заметить радость, она действительно была рада такой встречи. — А вы значит и есть??? — обратилась к ним с вопросом Софья Сергеевна. 

— Софья и моя сестра Надежда!!! — незамедлительно ответила Софья.

— Какие вы замечательные! — тонко подчеркивала она. — Давайте пройдем, сядем и закажем по чашечке кофе.
 
Софья Сергеевна, несмотря на свой пожилой возраст была стройная и хорошо одетая; дама с правилами этикета. Она была хороша собой, элегантна; было видно, что она ухаживает за собой: на лице нет ни одной морщинки, нет седых волос. Так же было видно, что она не пользовалась косметикой; ее природная красота и так подчеркивала ее грациозные черты.

Это заметила и Надежда, она пыталась шепнуть сестре: «неудивительно, что отец был в нее влюблен!!!»

— Что, что вы сказали??? — неожиданно спросила Софья Сергеевна, видимо ей послышалось, что спрашивают ее, в тот момент когда она садилась за стол. Надежда виновато молчала.

— Моя сестра говорит, что вы очень хорошо выглядите! — тактично ответила Софья.   

— Да! — призналась Софья Сергеевна, — эти комплименты я слышу постоянно! И вам спасибо за комплимент!!! Вы знаете, — Софья Сергеевна вернулась к предмету телефонного разговора, — когда вы мне позвонили, и сказали кто вы, перед моими глазами сразу же возник образ того мальчика... признаюсь честно, я была в него влюблена!!! Ну, конечно мы были детьми, и эта любовь была по-детски... и чиста, как капля росы!!! — добавила она, а затем будто бы замкнулась в мыслях... — Потом он неожиданно исчез... куда-то пропал... А с возрастом я его забыла, и даже не помню его лица! Но когда вы мне позвонили, это удивительно... я вспомнила его лицо! — Софья Сергеевна смотрела в глаза Софье... — У вас такой же выразительный взгляд, как у вашего отца!!! — подчеркнула она.
 
— Да! Я вся в отца! — с гордостью сказала Софья. — А Наденька, — Софья посмотрела на сестру, — вся в маму!!!

Надежда помотала головой, говоря таким образом, что это уже лишнее. Затем они все переглянулись и по-дружески посмеялись. Девочки, в глазах Софьи Сергеевны, были симпатичны, они ей сразу понравились,  и, конечно она жаждала узнать все о своем друге детства; было видно, что она была неравнодушна:

— Ну, и как он??? — спросила она вдруг, даже с каким-то нетерпением, и тут же поспешила дать характеристику, — вижу, что у него счастливая семья!!! — сказала она, с еле заметной завистью, глядя в глаза счастливым сестрам.
   
— Не совсем... — ответила Софья, — не совсем счастливая семья! Три года назад он с мамой развелся...    

— А, что так!? — Софья Сергеевна была сильно удивлена, она была уверена, что у него в личной жизни все в порядке. 

— Вы знаете, они достаточно долго прожили вместе. Для нас их развод был неожиданным! Все как в кошмарном сне. Перед разводом они часто ссорились... Я не понимала, почему так! Ведь вправду, наша семья была самая счастливая!!! Но мне видимо это казалось... я поняла, на это были веские причины... — Софья какое-то время молчала. — Но знаете... этот развод как будто бы освободил его, он стал другим! Как будто развод пошел им на пользу!      

—  Вы знаете... Сонечка... — Софья Сергеевна заговорила с ней как с дочкой, — брак это испытание... конечно, брак без любви невозможен... но все же это испытание!!! Не всем в тягость такое испытание... рана или поздно люди сдаются; они уже просто неспособны вместе переживать трудности... любовь уходит... души отдаляются, а потом... расходятся... Ты самое главное не переживай... Все, что не делается, все к лучшему! Так кажется говорят? Мой муж, он перепадает философию в университете, так он на все смотрит только философским взглядом... — с настроением продолжала говорить она, а затем высказала философскую точку зрения, — ты же говоришь, что он стал другим? Может ему действительно это пошло на пользу! Может ему так лучше!      

— Да... он стал другим, — в рассуждения вступила Надежда, — только в худшею сторону, ему одиноко, он старит себя преждевременно, стал часто болеть...

Софья задумалась, она хотела было сказать, что отец всю свою жизнь был влюблен только в одного человека, — эта любовь не покидала его не на секунду: она душила его, съедала его изнутри; он прожил жизнь с нелюбимым человеком! А любимый человек — эта Софья Сергеевна, которая нашлась через пятьдесят лет, но даже сейчас вряд ли, что можно изменить...

«Но неужели она не захочет с ним встретиться?» — встревожилась в мыслях Софья .

Софья Сергеевна внимательно выслушала сестер, подсознательно она понимала, что их отцу нужна психологическая помощь.

Какое-то время они не разговаривали; были погружены в свои мысли. Ситуация была непростая.   

— Чем бы я могла ему помочь? — вдруг спросила Софья Сергеевна. — А, что если он не захочет со мной встретиться? Ведь прошло достаточно много времени... Я изменилась... я уже не та девочка, которую он запомнил! Вы разговаривали с ним обо мне? Он знает, что вы нашли меня?

  — Нет... не знает! — ответила Софья. — Вчера, я приехала из Москвы, у меня там работа, семья, так вот, мы проговорили с ним до самой ночи, он рассказывал о своем детстве... о вас! Я думаю: он никогда вас не забывал! Я думаю, что он бы все отдал, чтобы с вами встретиться! Вы бы видели: сколько он вам посвятил картин! Он ведь у нас художник!
 
— Надо же!!! — приятно удивилась Софья Сергеевна. — Я знаю... он романтик! И неудивительно, что он стал художником!

— Живопись, для него хобби, увлечение; так он изливает свою душу!
Софья Сергеевна с изумлением слушала собеседницу.   
 
— Он искал вас! — продолжала она говорить об отце, — и когда ему пришлось переехать, и когда с армии пришел... И сейчас он не забыл о вас.
 
— Я потрясена!!! По телефону вы мне сказали, что завтра у него юбилей?
— Да! И мы хотели бы сделать ему подарок! 

— Я поняла... вы хотите организовать нашу встречу!? Я не против... я скажу больше: мне самой хотелось бы его увидеть, пообщаться с ним...

— Только, хотелось бы сделать эту встречу так, чтобы для него это было сюрпризом! — поделилась идеей Софья.

— Все, конечно замечательно вы придумали! Но все же... ведь, он запомнил меня маленькой девочкой! Как он отреагирует на такую  неожиданную встречу?
 
— Эта встреча, Софья Сергеевна, вернет его к жизни!!! Его жизнь обретет новый смысл! Понимаете? — убедительно говорила Софья. — Мы забронируем столик в ресторане... в этот ресторан отец привел нас, когда Наденьки исполнилось восемнадцать лет. Этот ресторан находится на берегу озера в парке, недалеко от места, где прошло ваше детство.   


Софья Сергеевна согласилась. Она видела в этом особый смысл. И хотя озеро и место, где прошло их детство, давно уже изменилось, преобразилось, и стало современным, и мало, что напоминало обстановку прошлого, все же чувства, которые подсказывали ей, что это место до боли знакомо, безусловно, стремительно тянули ее в те места. Навеяли воспоминания, которые вызывали тоску, но осознание о встрече с другом детства, наполняли сердце радостью.

Очевидное нельзя отрицать: воспоминания возвращают любого человека в состояние ностальгического порыва, зачастую сопровождающаяся тоской, иногда вызывает душевную боль и страдания, навсегда связывая прошлое и настоящие, и тех, кто был рядом и повлиял на собственную жизнь и жизнь близких. Но так же нельзя отрицать и тот факт, что прошлое, несмотря даже на свою положительную сторону, тщательно забывается и отталкивается в настоящем. Все это может вызвать смешанные чувства, а встреча с близкими прошлого, после разлуки, может вызвать даже боязнь встречи, по-разным причинам; эти чувства, которые сопровождаются некой дрожью — как предвкушение перед неизвестностью. Иногда люди просто не знают, как поведет себя тот с кем они хотят встретиться; какова будет сама встреча?

Софья Сергеевна испытывала как раз те самые смешанные чувства, но забыть человека, которого она когда-то любила, не могла, не могла она и отказаться от встречи.

Сестры вернулись домой. Отец седел в кресле и рассматривал семейный фотоальбом, страница была открыта на детских фотографиях, видимо он провел время в размышлениях и воспоминаниях некогда счастливого семейного счастья...
 
— А... — отец отреагировал на приход дочерей, — пришли! — обрадовался он, — а я вот тут фотографии смотрю, — и приподнял альбом с колен, немного показывая раскрытые страницы, затем он отложил фотоальбом на журнальный столик и встал с кресла, предлагая им чай... 

— Пап, — заговорила Софья, не обращая внимание на фотографии и предложения выпить чаю в семейном кругу, — мы с Наденькой приготовили тебе чудесный подарок на твой юбилей!!!

          — Вы опять про юбилей?

— Да, пап! И завтра мы идем в ресторан! Говорю тебе: этот юбилей изменит твою жизнь!
— Софья, ты же знаешь, я не отмечаю свои дни рождения! Это исключено... какой ресторан, на старость лет?
— Ну, пап... — Софья подошла к отцу, прижалась к его плечу и жалостливо посмотрела ему в глаза.
— Ну, сама подумай, какой мне сейчас ресторан? — ласково сказал отец, прижав дочь к себе.
— Пап, а ты помнишь, как ты нас с Надей привел в ресторан на ее восемнадцатилетие?   
— Конечно, помню!
— Для нас это много значило!!! И мы не забыли... Позволь, нам сделать тебе подарок... там ждет тебя сюрприз! Поверь, это изменит твою жизнь, во всяком случае, это изменит твое отношение к жизни!!!
— Ты говоришь загадками... вы, что-то задумали?
— Об этом ты узнаешь завтра!
— Вы меня заинтриговали!!! Но, что скажут люди? Дед привел молодых красивых девушек в ресторан! Ну... что люди-то подумают?
Софья прошлась по комнате.
— Пап, ты закомплексованный и замученный старик! — нервно сказала она. — Тебе приятно когда о тебе так говорят? Ты же не был раньше такой, ты был сильный и красивый мужчина, решительный, романтичный... Что случилось??? — возмущалась Софья.   
— Годы... — с сожалением сказал отец.
— Годы? Шестьдесят лет это не приговор!!!
— Приговор! Ты правильно это заметила...
— Пап, о чем ты говоришь? А, что будет в восемьдесят лет? В девяноста? А ведь до этого возраста еще дожить надо... Интересно, что же ты скажешь когда мы будем справлять тебе девяностолетие? А вот мы-то женщины... мы больше переживаем за свой возраст! И, что же? Нам каждый свой день рождения отсчитывать как приговор? — Софья возмущенно смотрела в глаза отца. — Пап, возраст мужчину красит! Он становится мудрей и солидней! Я тебе как женщина говорю...   
По поведению Константина Григорьевича было видно, что он соглашался с Софьей. Должно воспринимал критику дочери. Он так же не хотел расстраивать своих дочерей своим капризным характером, и согласился отметить свой юбилей.
— А почему ресторан? — поинтересовался он, — зачем куда-то идти? Что мы дома не отметим?   
— Папа, — вдруг заговорила Надя, — Софья же сказала, что мы приготовили тебе сюрприз! Правда... — мило сказала она. — Это будет круто! 
Отец посмотрел на Надежду, и сказал:
— Сговорились что ли?
— Это будет романтично! — добавила Софья.
На следующий день все были в ожидании: отца терзали мысли о сюрпризе, у него даже мелькнула мысль, что дочери затеяли встречу с мамой, но он достаточно быстро отмел такую мысль; сестры нервничали и продумывали каждый шаг. Они заранее забронировали столик в ресторане и тщательно обсудили встречу с Софьей Сергеевной.
Ближе к вечеру они приехали в ресторан, но немного раньше, чтобы отец случайно не встретился с другом детства. По их плану: встреча должна произойти непосредственно за столиком, отец до последней минуты не должен знать о встрече.       
Они прошли в ресторан, их встретил молодой и симпатичный служащий ресторана...
— У нас забронирован двадцать третий столик. — мило сказала Софья молодому человеку.
— Ваше имя? — улыбаясь спросил молодой человек.
— Софья!
Молодой человек посмотрел в свой блокнотик и в ту же секунду тактично сказал:
— Да, конечно! Проходите! Двадцать третий столик.
Они прошли к столику, который располагался возле стеклянной витрины, с этого места открывался вид на пруд. Отец пробормотал: «Здесь многое изменилось!» 
Столик был частично накрыт, в основном на столе стояли фрукты, тарелки и приборы.
К ним подошла милая девушка — официантка и спросила:
— Что будете заказывать?   
— У нас комплексный заказ и блюда на выбор, закажем позже. — ответила Софья.
— Хорошо! Что-то дополнительно будете еще заказывать?
— Думаю нет... Хотя подождите... бутылочку «Арамэ»!
— Хорошо! — улыбнулась официантка и быстро ушла.
— Ты что? — одернула Надежда сестру, — какая бутылочка? — встревожилась она, — папа послезавтра улетает с тобой на лечение!!!
— Ничего, Наденька, папе не повредит бокал красного гранатового вина... это даже полезно! 
Отец присел за столик, он лишь улыбнулся на короткий спор сестер...
— Я хоть и стар, но не прочь выпить бокал вина!
Константин Григорьевич обратил внимание, что стол был романтически украшен: свечи, все такое... но главное, что он заметил, это два бокала! Пристально посмотрев на них, он вдруг понял, что дочери не собираются с ним проводить вечер, они даже не присели за столик. Осознав это, он посмотрел в глаза Софье!
— Пап... — вдруг, что-то хотела сказать Софья.
Отец поднял руку, жест означал, что он все понял и просил дать ему слово:
— Если это как-то связанно с мамой... то я встану и уйду... между нами уже ничего не может быть! 
— Пап... — вновь с каким-то сожалением пыталась говорить она, но он вновь поднял руку.
— Эта плохая затея...
Софье хотелось раскрыть секрет, но она удержалась и лишь сказала:
— Пап, я желаю тебе приятно провести вечер!!! Ты не должен уходить... эта встреча изменит твою жизнь! — Софья повернулась и стала уходить.
Отец привстал со стола и вслед сказал:
— Если эта мама, то у вас ничего не получится!!!
Надежда перебила отца, чтобы его успокоить:
— Папа... эта не мама!!! — через секунду она тоже покинула ресторан.
Отец не понимая ничего вновь сел за столик, рассматривая предметы он пробормотал: «если эта не мама!!! то кто же?». Видя как дочери вышли из ресторана, он взглядом случайно заметил женщину у входа, он сразу не узнал ее, но сердце его екнуло...
«Боже мой!» — взмолился он от осознания.
(Осознание — похоже на удар, на удар мчащегося автомобиля, когда тот неожиданно врезается, или на взрыв. В данном случае, эта встреча произвела взрыв эмоций.)
«Боже мой!» — повторился он в сердцах.
Женщина подошла к столику, Константин Григорьевич затрясся как судорожный, его вновь как-будто бы парализовало — как в детстве, но он нашел в себе силы встать.
— Ну, здравствуй!    
Ее голос был по-прежнему ангельский.
— Софья! — шепотом произнес он это имя, как имя Бога.
— Как же ты изменился... Костя!
— Да, уж, изменился...
Они сели за столик, в этот же момент официантка принесла вино:
— Ваше «Арамэ»! Желаю приятно провести время!
Константин Григорьевич поблагодарил официантку, и предложил Софье выпить за встречу.
— Вот эта да! Вот так девчонки! Кто бы мог подумать, какой сюрприз они мне приготовили! — восхищался он. — Как же они тебя нашли?
— Сама не знаю? Софья позвонила мне... она говорила, что работает в Москве в каком-то очень серьезном государственном ведомстве.
— А, ну, да! Она же у меня будущий дипломат!
— У тебя замечательные дети! Ты ими можешь гордиться!
— Ну, а у тебя как? Расскажи о себе?
— Я замужем... достаточно давно, как только закончила институт... вместе мы с ним уже сорок лет! Детей у нас нет... Бог не дал!
— Ты его любишь?
— А как ты думаешь!? Сорок лет ведь вместе!
— Я завидую ему! Завидую его счастью!
— А ты думаешь, что счастье это только когда ты любишь любимого!? Ты знаешь, я только вчера поняла, что счастье — это когда у тебя есть дети, которым ты не безразличен! Иметь детей — это большое счастье! Я вот завидую тебе...
— Да! Дети, конечно, это тоже счастье! Но есть и другое счастье... — это мгновенные моменты в жизни, которые оставляют в твоей памяти самые незабываемы чувства, ради них ты и живешь всю свою жизнь!!!
— Красиво сказано!
Время неумолимо бежало вперед. Константин Григорьевич захлебывался от восхищения — он не переставая рассказывал ей о своей жизни; погруженный в порыве чувств, с интересом слушал Софью. Им было много, что сказать друг другу.
Было видно, как он преобразился, он будто бы вновь стал тем мальчишкой: счастливый, и неудержимый в своем безумие, в хорошем смысле этого слова. Он будто бы ждал этого момента всю свою жизнь, это то, что ему так сильно не хватало, и он не хотел отпускать это счастье, потерять его вновь.   
— Очень жаль, но мне уже пора! — невольно сказала Софья Сергеевна.   
— Может мы еще прогуляемся по берегу пруда? — предложил Константин Григорьевич.
— Хорошо! Я не против.
Они вышли из ресторана и направились к пруду.
— Как красиво! — восхищался природной красотой на закате Константин Григорьевич.
— Я слышала ты художник?
— Да, какой художник... так: маляр-штукатур...   
— Ты работал маляром?
— Нет по профессии я токарь!
— Интересно было бы взглянуть на твои работы...
— Я тебе могу подарить любую картину, которая тебе понравится, а если понравятся все, то подарю все!
— Ты смешной! — смеясь сказала Софья Сергеевна.
Константин Григорьевич вдруг зашелся и стал читать стихи:


Я нарисую образ твой:
В своих стихах, и на картинах!
Как гладь воды, что отражает небо с синевой,
Зайдусь и я в твоих порывах!

Я нарисую образ твой:
На сердце, чтобы обжигало!
Оно должно болеть тобой,
В душе твоей любовь искало!

И все же, я нарисую образ твой:
На вечность — как икону!
Не я, а Божественной рукой...
Никак нельзя мне по-другому!

Я нарисую образ твой...
Хранить его я буду как святыню!
Когда нибудь раскроюсь пред тобой...
Я обещаю, что во мраке одиноко я не сгину!


— Впечатляет! У меня такое ощущение, что я уже слышала что-то подобное... может я и ошибаюсь!
— Дежавю?
Софья Сергеевна не смогла точно сказать, слышала ли она эти стихи или они ей просто пришлись по душе. Константин Григорьевич прочитал их с глубоким чувством.
— Кто автор? — поинтересовалась она.
— Он перед тобой!
— Так ты еще и поэт?
— Да, какой поэт!? Так рифмоплет! 
— Ясно... то маляр, то рифмоплет!!! Комплексуешь, что ли?
— Да, нет!!! Я...
— Ладно... Это такая защитная реакция!!! Стихи прекрасные, не сомневаюсь, что и картины твои не хуже стихов! 
— Скажи мне, ты вспоминаешь наше детство? — вдруг неожиданно перевел разговор на другую тему Константин Григорьевич.
— Иногда... бывает... накатывает... Но стараюсь не ворошить прошлое... что было, то уже не вернуть! Живу настоящим, думаю о будущем... — искренне говорила Софья Сергеевна.   
— А я вспоминаю, конечно, наводит тоску, но помогает жить! — откровенничал Константин Григорьевич, — особенно часто мне снится сон, он как пластинка — постоянно повторяется: «вижу твой дом, с трепетом иду к нему, испытываю необыкновенные чувства, самое страшное в этом сне, это то, что тебя там уже нет! И дом, какой-то старый, ветхий! Когда я понимаю, что там тебя уже нет, то испытываю ужасные муки тоски!» Когда я просыпаюсь, тоска не отпускает меня... это ужасные муки!!!   
— Да, тебе не позавидовать! — с сожалением говорила Софья Сергеевна, — мне такие сны не снятся... школа снилась, — вдруг вспомнила она, — когда я училась в институте, мне казалась, что я продолжаю учиться в школе, прихожу туда, а мне говорят: «ты же уже закончила школу!», и я понять не могу, почему я еще учусь в школе!? Странно как-то! 
Солнце село, день подходил к концу.
— Константин, пришло время прощаться, — с грустью сказала Софья Сергеевна. 
— Позволь я тебя провожу?
— Только до такси... я живу далеко...
Они вышли из парка и направились к остановке, там была площадка, где стояли таксисты.
— Мы еще встретимся? — спросил Константин Григорьевич.
— Я не против!
— Завтра!?
Софья Сергеевна остановилась недалеко от машин, она повернулась к Константину, смотрела ему в глаза, и обдумывала ответ, немного погодя она сказала:
— Ты слишком торопишься... только не подумай, что мне, что-то не понравилось... Я в восторге от такой встречи!!! Я еще до сих пор испытываю странные ощущения! Нужно время, чтобы придти в себя... Завтра мы с мужем собрались ехать на дачу, к нам приедут друзья, коллеги.   
— А я послезавтра улетаю с дочкой в Москву!
— У нас еще будет время, чтобы встретиться! — мило сказала Софья Сергеевна, давая надежду на будущую встречу. — Ты должен знать, это самый лучший день в моей жизни!!!
— И для меня это самый лучший день в моей жизни!!! Пятьдесят лет ожидания!!!
После последних слов, сказанных Константином Григорьевичем, они смотрели друг на друга задумываясь о судьбе и о смысле жизни.
Они попрощались, и надеялись на продолжения.
Константин Григорьевич почти всю ночь провел в раздумьях, в бессонную ночь он вспоминал свое детство и прошедшую встречу. Под утро заснул, но спал недолго. Проснувшись, он сразу же погрузился в воспоминания: «Мне нужно уже идти домой! — говорил мальчик, тревожным голосом, — мама будет беспокоится!!!».
Он вспомнил тот момент из жизни своего далекого детства, когда он с Соней играли в ее дворе. Но видимо мальчик уже проголодался и хотел уходить домой, но девочка подбежала к выходу и закрыла собой дверь: «Нет, не пущу тебя, — кричала она, — останься со мной!». Соня не хотела отпускать Костю. Было очевидным, что он был ей небезразличен; скучная и одинокая жизнь девочки (без друзей, без подружек, без сестер и братьев), приводило ее в отчаяние. Костя был единственным, кто мог скрасить ей день — избавить от одиночества; ей было интересно играть с ним, и можно сказать большее: она была в него влюблена.
«Влюблена! Это точно!» — был убежден Константин Григорьевич.          
Он вспомнил и другой случай: когда в очередной раз пришел к ней в гости, еще не дойдя до дверей дома, как вдруг Соня выбежала ему навстречу и бросилась обнимать его. Обнимала его крепко и почти со слезами, с глубоким и искренним чувством сказала: «Ты мой единственный, мы будем с тобой всегда! А когда вырастим, то поженимся!». Она не хотела отпускать его из своих объятий, почти присосалась к нему, а Костя опешил, в такой ситуации он не знал, что надо делать — как себя вести. Но ее слова, буквально, врезались в его сознание, в его душу; и самому себе он дал обещание, что будет любить это милое создание всю свою жизнь, до конца своих дней.
Константин Григорьевич не находил себе места, он считал, что судьба дала ему второй шанс, и упускать его не в коем случае нельзя. Он ходил из угла в угол по комнате, и не мог сдержаться, он позвонил Софье Сергеевне:
— Привет! — это слово вырвалось из его уст, так, как будто бы он удерживал его долгое время.       
— Привет! — мило поприветствовала Софья Сергеевна, но она не ожидала его звонка.
Константин Григорьевич не сдерживал себя; он многое хотел ей сказать, и он готов был сразу все выложить, так сказать: выплеснуть свои чувства; чувства, которые он испытывал, напирали на него изнутри, душа не могла более молчать (все это результат чистой и глубокой любви и чрезвычайно долгой разлуки).  Но в какой-то момент, видимо его подсознание заставило его призадуматься: и, хотя он напоминал влюбленного мальчишку, все же не вел себя, как безумно-влюбленный, а мгновенно рассудил в голове правила тактического поведения, и после непродолжительной паузы начал разговор из далека:   
— Как спалось?
— Хорошо спалось! А тебе? – и в ту же секунду ее озарило, и она незамедлительно спросила, – наверно тебе снова приснились детские годы?
— Я хочу тебе сказать, что мысли мои – мысли о тебе! Они… они теперь всегда со мной, каждую секунду… Я хочу тебе сказать, что я помню твой запах, и хотя прошло уже пятьдесят лет, я все равно помню… помню твои прикосновения…
— Надо же!!! – с симпатией сказала Софья.
— Я не спал всю ночь! Я вспоминал наши детские годы! Иногда мне кажется, что всю свою жизнь я живу в них… и нет ничего прекраснее тех дней проведенных с тобой… и я не хочу покидать их… я хочу остаться с ними навсегда!!! Наверно я безумец!? Но я…   
— Ты влюблен в меня? – заметила Софья Сергеевна.
— Безумно!!! – из его уст это прозвучало как признание в любви; он будто бы снял с себя тяжкий груз, но и усилило волнение.
— Ты сумасшедший!!! — сказала она, и ей было жутко совестно, она испытывала некую вину за собой, и понимала, что если это не остановить, то может все плохо кончится.
— Я на полном серьезе! – говорил он, о чувствах, «не оглядываясь»…
— Конечно, любовь — это прекрасно! Но ты должен понять, что между нами… это невозможно! Во-первых, я замужем… 
— Я не хочу тебя снова потерять! – продолжал он изливать, и его уже было не остановить.
— Между нами никогда ничего не было! Мы с тобой просто друзья! – тщетно говорила она, пытаясь его образумить. 
— Я любил тебя в детстве! И сейчас люблю! И ты была в меня влюблена... я помню, как ты меня обнимала, тогда… и, говорила, что будешь со мной навсегда! Разве ты это забыла?
— Какой может быть спрос с маленькой девочки? Мы в детстве много, что говорили... 
— Мне показалось, что твои слова, тогда, были искренни! 
— Какой же ты все-таки… – чуть ли не со слезами сказала она. – Что было, уже не вернешь, это осталось в прошлом! – в ее интонации уже прослеживалось хладнокровье. – Ты же знаешь, как все сложилось!? — поясняла она, но далее, она попыталась дать надежду, — но мы можем дальше с тобой встречаться; я не против... Только, прошу тебя, не спешить с выводами, и не торопи события...
— Знаешь, – начал он образно говорить, – я как локомотив разогнавшегося поезда, не могу сразу остановиться, нужно время! А сейчас, я все разгоняюсь и разгоняюсь! И ничего с этим не могу поделать... 
— Если ты не начнешь тормозить, то может случиться катастрофа!
— Чтобы не случилась катастрофа... дай мне шанс?
— Ты просто теряешь голову! Что ты хочешь?
— Хочу с тобой встретиться!
— Встретимся еще...
— Сегодня!
— Мы же обсуждали с тобой... сегодня никак не получиться, мы с мужем скоро уезжаем, я тебе говорила...
— Я знаю... Завтра, и я улетаю... когда я вернусь, не знаю... а душа не спокойна... Позволь, мне тебя еще раз увидеть? ненадолго...
Софья Сергеевна подумала несколько секунд, а потом сказала:
— Хорошо... где мы встретимся?
— Давай на нашем месте, у пруда!?
— Хорошо... часа через два. И не теряй голову!
Константин Григорьевич начал собираться, он перебирал одежду у себя в шкафах. Он не хотел надевать вчерашний костюм, решил одеться со вкусом, как творческий человек, как художник.
Излюбленной его одеждой был тонкий светлый свитер, темные брюки, легкий темный плащ и финский тонкий шарфик (погода была осеняя, вечера были прохладные).   
Когда к отцу пришла Надя, то была потрясена его преображением, он все еще копошился в шкафах, что-то примерял, его настроение было на взлете.
– Что происходит пап? – поинтересовалась она.
    – У меня свидание!!!
– А – а! – Надежда обманчиво признала восторгом радость отца.
– Ты не забыл, завтра тебе лететь в Москву на операцию? – громко сказала она, пройдя на кухню.
– Не забыл! – отец неожиданно появился за спиной дочери. – Я вообще вам благодарен! Вы многое для меня сделали! Вернули меня к жизни, заботитесь обо мне… – и так же исчез неожиданно. 
В ванной отец, как в молодые годы, тщательно приводил себя в порядок: подправил прическу, побрился, одеколонился. Ароматный запах мужской туалетной воды медленно простирался по квартире.
– Я рада за тебя! – в этот раз слова Надежды были искренны.      
Тут взгляды отца и дочери встретились...
– Спасибо! – поблагодарил отец.
— Не забудь взять лекарства! — заботливо сказала дочь.
— Да, ладно... — смущенно сказал он, — я все равно ненадолго...
— Пап, лекарства, должны быть всегда при тебе, — настойчиво сказала она и положила лекарства на комод в прихожей.
— Ладно, ладно... хорошо возьму.
Константин Григорьевич не смотря на свои годы, словно, летел на свидание, которое он так долго желал; он горел желанием вернуть утраченную любовь: ожидаемую, одержимую, чистую и в то же время страстную. «А иначе, какой смысл в этой жизни!» — веяло у него в голове эта мысль.
«Дон-Жуан» по дороге залетел в цветочный, милая девушка улыбчиво поприветствовала пожилого мужчину:
— Вам помочь выбрать цветы?
— Вы знаете, мне бы лилии... и, украсить бы их...
— Вот выбирайте... — девушка указала на ведро с лилиями.
С цветами Константин Григорьевич направился в парк, но он пришел еще рано, он решился пройтись по набережной пруда. В парке было много людей, в основном семьи с детьми. Где-то неподалеку, он увидел как маленькая девочка, лет восьми играла с мальчиком, дети резвились, и мальчик бегал за девочкой. Константин Григорьевич немного загрустил, навеяли воспоминания.
Надежда пришла к маме, она беседовала о чем-то с Софьей.
— Ты была у папы? — поинтересовалась сестра. 
— Да, я только что от него...
— Как он?
— Он в порядке! На свидание ушел! У него теперь любовь!
— Любовь!? Что-то новое!!! — удивилась мама.
— Да... он встретил любовь детства! — сказала Софья.
— Надо же, еще недавно собирался уходить из жизни; был жалкий старик, а тут, на тебе... на свидание ушел!!! — посмеялась мама.
— Нет... теперь он как мальчишка влюбленный, ты бы видела его, весь цветет и благоухает!!! — добавила Надежда. — Через два дня на операцию, а он решил вспомнить молодость!!!
— Ого — го!!! — вновь смеялась мама.
— Да, ладно тебе Надя, — вмешалась Софья, — папа действительно лучше стал выглядеть! Так теперь у него хоть и интерес к жизни вернулся! Что в этом плохого?   
— Соня, — успокаивала мама, — ничего плохого в этом нет, пусть влюбляется...
— Тогда чего вы смеетесь? — возмущалась она.
— Никто не смеется! — вновь говорила мама, — лично я желаю вашему отцу только хорошего!
Константин Григорьевич прождал минут сорок свою возлюбленную, он стоял возле пруда, и, как загипнотизированный всматривался в рябь воды. Вдруг он почувствовал взгляд, он шел из-за спины, этот взгляд был настолько родным и чувствительным, что он ничуть не сомневался кто за ним стоит; на его лице появилась улыбка, и он обернулся. Прям перед ним стояла Софья Сергеевна, в его глазах можно было рассмотреть радость.
Софья Сергеевна покачала головой, она никак не ожидала, что друг детства будет внимателен к деталям: стильная одежда, цветы; но ее тревога заключалась в том, что человек, стоявший перед ней питает себя иллюзиями, и то, что он с головой погружен в эти чувства безумной любви! Ей хотелось предостеречь его, вразумить, объяснить, привести в чувства...
— Ждешь!? Да и еще с цветами!!!   
— Насколько я помню, это твои любимые!? — неуверенно сказал он.
Софья Сергеевна испытала настоящие чувства заботы и любви, но ее разум тут же развеял грезы...
— Послушай, это зашло уже слишком далеко!
— Возможно я понимаю, как ты себя чувствуешь, возможно я тороплю события! Но ты должна знать...
— Подожди... — Софья Сергеевна закрыла, на мгновение глаза, и вытянула руку с ладонью в перед, как бы преграждая путь, напор, — ты должен понять, я больше сорока лет замужем и не собираюсь бросать своего мужа!   
— Так я и не собираюсь разрушать твою семью!!! — между ними возникла пауза, они смотрели друг на друга не отрывая глаз, — я хочу тебе сказать, что люблю тебя! И всегда любил тебя! — наконец Константин Григорьевич полностью выплеснул из себя то, что рвалось из него с немыслимой силой. 
— Так! — вновь негативно отреагировала Софья Сергеевна... — ты просто потерял голову!!!
— Ничего я не потерял... — он подошел к ней ближе.
— Что ты делаешь!? — от бессилия опустила глаза Софья.
— Возможно эта встреча последняя... Я хочу тебе сказать, что я помню твой запах, я помню каждую деталь из нашего далекого детства, я помню каждое твое слово, каждое движение, я помню все!!!
— А я нет! Я стараюсь это все забыть!
— Но, почему???
— Потому что это в прошлом!!! А надо жить настоящим!!!
Константин Григорьевич смотрел на нее безумными глазами, не понимая ее. Он почувствовал боль — душевную боль. Он осмотрелся, пытался вновь ее понять, но тщетно...
          — Ты лжешь! Ты боишься признать нашу любовь! — бредил он.
— Очнись, Костя! Ты же взрослый человек!
— Нет... я в это не верю! — вновь бредил он. Он не слышал ее, он блуждал в своих мыслях. — Я живу этими воспоминаниями, я не могу забыть твоих слов! Ты же мне говорила: «мы будим вместе навсегда!», я помню как ты обнимала меня!
— Мы были детьми! Это было очень давно! Нельзя жить этими воспоминаниями! Надо жить настоящим...
— Те мгновения — нашего детства, самые счастливые минуты в моей жизни! Я не могу их забыть! И ради них стоит жить!
— Прости! Если можешь прости меня! И если ты любишь меня, то ты поймешь меня! Но я хочу тебе сказать, что ты делаешь большую ошибку, пытаясь вернуть прошлое! Ты должен жить настоящим: у тебя замечательные девочки, они любят тебя! Посмотри, как они заботятся о тебе! Ты должен жить ради них! А не ради далекого прошлого и рисовать картину иллюзий!!! Прости меня, но я тебя должна оставить!
Софья Сергеевна после этих слов повернулась и без оглядки ушла. Она вынуждена была так себя повести, резко и жестко, чтобы не давать повода для дальнейших иллюзий, чтобы Константин Григорьевич вернулся на землю и осознавал настоящее. 
Но он остался на том же месте, как парализованный. Вид его был несчастный, букет цветов свисал вниз, еще немного и он бы обронил его.
Через какое-то время он зашевелился, словно дряхлый старик: больной и неуклюжий; он искал себе места, но не мог найти; просунул руку под плащ и потирал себе грудь, сердце болело. Наконец он нашел лавку и сел на нее обессиливший. 
Сердце ныло, боль становилась невыносимой, Константин Григорьевич шарил по карманам, искал, что-то от сердца, но вдруг осознал, что забыл лекарства дома. Боль усиливалась, началась одышка, он застигнул плащ, но ему это не помогало, он огляделся, но рядом не было никого. Через секунду он почувствовал, как отдельные части тела немели, он потирал лоб и уже не чувствовал его: «Нет Господи, только не сейчас!» — взмолился он.
Константин Григорьевич посмотрел на небеса, над ним свисали ветви ивы, он увидел неописуемую красоту, а затем он увидел ясную картину, она была больше чем реальность:
«Мальчик бежит за девочкой  по берегу пруда в теплый и солнечный день, брызги воды сверкали в солнечных лучах, слышался детский восторг и смех. Затем мальчик и девочка держались за руки, все это наполняло чувства необыкновенным счастьем, которое испытывал Константин Григорьевич, он вернулся в свое детство уже навсегда!»
Он сидел на лавке в полном одиночестве, его голова немного наклонилась в сторону, рядом с ним лежали цветы. Его вид не вызывал никакого подозрения...
Через несколько часов Надежда и Софья пришли в квартиру отца, но его дома не было.
— Он, что еще на свидание!? — удивилась Софья.       
— Ну, у него же теперь большая любовь! — причитала Надежда.
Софья прошлась по квартире, а затем в прихожей увидела лекарства на комоде, которые он должен регулярно принимать. Она почувствовала некую тревогу и плохие предчувствия:
— Он, что забыл лекарства!? — обеспокоенно сказала она. 
Надежда подошла посмотреть и сказала:
— Я же дала ему их и еще попросила, чтобы он не забыл!!! Позвони ему... — Надежда тоже забеспокоилась.
Софья звонила ему, но трубку отец не брал...
— Куда он ушел на свидание? — спросила Софья.
— Вроде наметили они встречу в парке!? — вспомнила сестра. — Позвони этой — его возлюбленной!
Софья набрала сотовый Софье Сергеевны, но тот был не доступен. Потом пыталась позвонить ей домой, но и там никто не брал трубку.
— Может не стоит их беспокоить? — сомневаясь говорила Надя, — может у них все серьезно!?
— Нет! — после непродолжительной паузы сказала Софья, — поехали в парк... у меня плохое предчувствие.
Через несколько минут сестры были уже в парке, начинало темнеть, но еще было достаточно светло. Пройдясь по парку они уже стали сомневаться в том, что делают, что испытывают излишнее беспокойство. Софья еще раз набирала по телефону отца, но он по-прежнему не брал трубку. «Ох, что-то не нравится мне это!» — снова беспокоилась Софья.   
Пройдя по аллее, в сторону набережной, сестры, наконец увидели силуэт отца, который кротко сидел на лавке с цветами, присмотревшись они осознали самое страшное...
Надежда первая поняла, что произошла трагедия, она сломя голову рванула к отцу, она кричала: «папа, папа!», но было ясно: отца больше нет.
Осознав это, Софья от горя и от бессилия свалилась на колени, ее руки опустились, как крылья уставшего ангела, с ее глаз покатились слезы... 
Надежда трепала отца, пыталась привести его в чувства. Она плакала и склоняла голову над телом стоя на коленях. Прохожие стояли в стороне и наблюдали жуткую картину, кто-то уводил детей подальше, страшась происходящего.
На следующий день Софья Сергеевна находясь на даче с мужем и гостями, решила у единица. Она долго обдумывала свой поступок, ее мучила совесть, она считала, что не до конца объяснила свою ситуацию, и не в полной мере выразилась, возможно она поступила жестоко. Она испытывала нужду высказать еще раз свою позицию. И вовсе она не желала такого разговора, она хотела быть для Константина лучшим другом, помочь ему в жизни.
В сотовом телефоне она нашла пропущенные вызовы от Софьи, решила, что будет лучше, если она все объяснит ей, она позвонила ей:
— Привет! Я хотела бы сказать... — но решила не говорить об отношениях сразу, а спросила, — как отец?
    — Папа умер! — и Софья повесила трубку.
Софья не хотела расспрашивать обстоятельства, она не испытывала неприязни к Софье Сергеевне, она была убита горем и потому, просто не желала говорить, к тому же она чувствовала и свою вину, ведь она была уверена, что сама приложила руку к этому; она понимала, что сложные отношения между ними могли повлиять на него и усилить болезнь. (А возможно вины нет никакой, просто пришло время, возможно смысл в том, что отцу необходимо было уйти счастливым, потому как в последние минуты он погрузился в свои воспоминания.) 
Софья Сергеевна побледнела и замкнулась в своих мыслях. Через несколько минут к ней подошел ее муж и спросил:
— Что случилось? Все тебя только и ждут! Шашлык готов, стол накрыт... пойдем...
— Вот скажи мне... — меланхолично говорила он, как умирающая, — ты как преподаватель философии: что такое счастье?
— А, что случилось? Ты какая-та сама не своя?
— Странный случай произошел со мной: человека, которого я не знала... практически не знала... дружила с ним в детстве, когда нам было по десять лет... умер!!! А такое ощущение, что я его знала всю свою жизнь!!! 
— Мне очень жаль... прими мои соболезнования! А к чему вопрос про счастье?
— Просто хотела услышать твою точку зрения? Как от философа!
— Ну, даже не знаю, что сказать... в философской концепции: [счастье — это высшие чувства, которое испытывает человек!]
— Вот ты философ, а сказать не можешь... что могут объяснить ваши философские концепции? Кроме концепции, ничего... «Счастье — это мгновенные моменты в жизни, которые оставляют в твоей памяти самые незабываемы чувства, ради них и живет человек всю свою жизнь!!!»