Чиз и Крам повесть-сказка

Глава 1. Что ни делается, всё к лучшему!
      Представьте себе посёлок городского типа. Несколько пятиэтажек, пара магазинов. Деревянные старые дома с садами и огородами, новые застройки... Короткие улицы с громкими названиями, небольшой заводик, птицеферма, котельная. Вокруг поля, лес, речка с заливными лугами. Рядом с посёлком шоссе, бегущее с востока на запад от одного большого города к другому. С высоты «кукурузника» глянуть – так то не шоссе, а тропинка. По ней букашки механические в оба конца по своим делам спешат, в отличие от живых букашек, газы пускают шибко вредные...
      События, положившие начало этой истории, произошли в середине июня. К вечеру нагнало грозовых туч. Громыхнуло. Засверкали молнии. Разразился сильнейший ливень. По скользкому шоссе у того посёлка мчался грузовой фургон. Содержимое его было скрыто брезентом от посторонних глаз. Судя по скорости, с которой неслась машина, сам груз весил немного, да и ничего такого ценного в нем и не было. Когда фургон сотрясало, из него доносились скрежет железа и перезвон стекла, плюс какие-то непонятные, но явно живые звуки. На крутом повороте у самого посёлка машину занесло. Взвизгнули шины, фургон развернуло. На обочину выпала клетка, несколько раз перевернулась и скрылась в кювете. Шофёр справился с управлением и, не заметив пропажи, как ни в чём ни бывало, продолжил путь.
      От первых же ударов крючок вышибло из дужки. Когда клетка катилась вниз, дверка приоткрылась, столкнувшись с камнем, потеряла петлю. А в конце, когда клетку хорошо тряхнуло, дверка и вовсе отвалилась. На какое-то время всё замерло. Потом раздался радостный писк, и на свободу выскочило с полсотни обыкновенных серых мышей и длиннохвостых, не менее обыкновенных серых крыс.
      Когда все разбежались, в клетке остался лежать лишь один белый крысёнок с чёрным пятнышком-бабочкой на грудке и золотистыми передними лапками. Это чёрное пятнышко являлось дефектом породы домашних крыс-альбиносов, а золотистость была подарена лапкам одной очень богатой типографией, в которой однажды тот крысёнок столовался и по неосторожности влез передними лапками в несмываемую золотую краску. По-видимому, его здорово перетряхнуло, да и головке изрядно досталось, так как крысёнок лежал на спине, вытянув вверх передние золотистые лапки и жалобно бормотал:
– Мама, мамочка, мамуля... Хочу пипи...
       Клетка перевернулась вверх дном, потому хорошо были видны зазоры и широкие щели между досками. Из одной такой щели вначале показались усики, потом высунулась голова и наконец вылез её хозяин, чёрный, размером с мизинец, таракашка. Отряхнувшись, он помотал головой, громко чихнул и с возгласами «Чиз! Чиз! Я иду, Чиз! Держись, друг! Апчхи! Я уже лечу! Апчхись!!» побежал, петляя и скользя по сырой доске. Сверху сыпались на него крупные дождевые капли. Таракашка изворачивался, нёсся вперёд, притормаживая то левыми, то правыми лапками, лихо преодолевая водные преграды, как заправский маленький чёрный джип, оказавшийся в районе вражеского бомбометания.
       Попав внутрь клетки, он слегка отдышался, заметив снизу неподвижно лежащего крысёнка, заразительно чихнул: «АпЧхИЗ!» и стал спускаться по стальной сетке. Оказавшись рядом, таракашка похлопал крысёнка по щекам, приговаривая:
–  Чиз, Чиз! Очнись, Чиз. Это я – Крам!
Но крысёнок продолжал бредить и стонать:
–  Мамуля! Папуля!
       И таракашка, которого, как вы поняли, звали Крам, стал лихорадочно соображать, что же ему предпринять, как вызволить из клетки своего друга-тяжеловеса. Он понимал, что оставаться здесь, на месте, опасно. Может и фургон вернуться или ещё что-нибудь произойти... И тогда...
– Может, подсунуть под него прутики, перевязать травинками,– вслух размышлял он,–
а потом через вход пытаться, раз дверки нет... А потом по траве, по траве, она сейчас скользкая, должно получиться.., – Крам ненадолго задумался и произнёс обречённо: – Только у меня одного на это и сил-то не хватит...
– Эй, приятель! – донеслось тут до таракашки. – Может, помочь?
        Крам обернулся и увидел у входа трёх здоровенных хомяков.
– Не бойся нас, – продолжал старший из них, – нам от человеков тоже одни неприятности. С родного поля выгнали, вот идём новую родину искать. Поможем из солидарности. Эй, сынки! – скомандовал старший, – подсобим приятелю!
         И они с лёгкостью подхватили Чиза и перенесли его на безопасное расстояние, к зарослям. Там, средь мусора, валялась никому не нужная большая покрышка. Его уложили внутрь, предварительно завернув в широкий лист подорожника. Старший приложил ко лбу крысёнка какой-то лечебный цветок, пояснив: «жар снимет», а его сыновья принесли связку стеблей одуванчика и ещё неспелые ягоды земляники.
– Ну, приятель, нам пора! – сказал старший. – Ночь на носу, как бы на лису не нарваться! Капай ему в нос сок одуванчика, а в рот ягоды клади, пока в себя не придёт. Успехов тебе, прощай! –  и хомяки с достоинством удалились.
          Крам откусил и положил Чизу в рот одну ягоду, стал закапывать ему в нос горький сок одуванчиков, приговаривая:
– Поможет! Должно помочь!
         Прошло время, совсем темно стало. Дождь закончился. Стихло. Было слышно, как ухает в лесу филин и изредка проносится по шоссе какая-нибудь запоздавшая к дому машина. А Крам всё капал и капал горький лечебный сок в нос друга, изливая ему, лежащему в беспамятстве, свою душу:
– Я же всё помню, Чиз, всё до крошечки помню! Они все разбежались, все, бросили тебя одного, а я – нет, я – с тобой, здесь. Я же помню, как ты меня от этих рыжих прусаков-расистов спас. Их много, а я ещё совсем маленький. Толпой набросились, рыжие эти, давай бить-приговаривать: «Вот тебе, черноногий, вот тебе!» А ты – молодец, защитил! Больше меня в той коммуналке никто не трогал. Побаивались: старший брат есть!.. А как мы в одном бараке жили, и там есть нечего было, – продолжал Крам.  – А ты сыр из мышеловки, рискуя головой, достал и со мной поделился. Мне того кусочка на месяц хватило...  А как со склада от кота по водосточной трубе удирали, помнишь?! – Тут Крам чихнул, улыбнулся, погладил лапками Чиза, положил ему в рот другую ягоду и продолжал: – А как я, ещё маленьким, уснуть не мог, и ты сказку о мальчике Нильсе и волшебной дудочке рассказал. Он рыжих тараканов с помощью этой самой дудочки из замка всех вывел. А последним шёл маленький чёрненький такой таракашка, как и я. Мальчик его пожалел и оставил жить у себя. сделал из коробка ему домик и вкусно кормил. Я от такой сказки, Чиз, сразу уснул!
       Тут Крам заметил, что Чиз перестал бредить, дёргать лапками. Веки опустились, глаза закрылись, и он захрапел! «Утро вечера мудренее», – подумал таракашка. Напоследок громко чихнув, укрывшись листиком земляники, прилёг рядом с другом.

Глава 2. К Чизу возвращается память
       Когда  таракашка проснулся, Чиза рядом не оказалось. Солнечные лучи уже успели нагреть покрышку, и в ней стало душно. Крам выбрался на поверхность,  вдохнул чистого лесного воздуха и прижмурился... Высоко над деревьями ему улыбалось яркое летнее солнышко, ласкали слух пение лесных теноров и барабанный стрекот кузнечиков. О вчерашнем ненастье мало что напоминало. Трава подсохла, лужицы почти все исчезли. В носу Крам ощутил приятную свежесть, чихать ему совсем расхотелось.
– Как здорово! – восхитился Крам. Потом, вспомнив о друге, громко позвал его:
– Чиз!!
– Чего шумишь? – услышал он голос за спиной. Крам обернулся и расцвёл в улыбке: Чиз лежал на самом краю покрышки, греясь на солнышке. – Ненароком хищников привлечёшь, – продолжал тот. – Ты хоть толком можешь мне объяснить, что произошло и где мы находимся?!
       Крам вкратце рассказал ему, что случилось, сделав упор на то, что все Чиза бросили, а он, Крам, – нет! И что всю ночь его лечил, ни на минутку не отлучался. А в конце своей речи добавил, что, как ему кажется, они находятся в каком-то неизвестном для них лесу...
– Это я и сам вижу, – сказал Чиз. – Вот только где именно и как далеко отсюда до какого-нибудь жилья? А то уже и есть хочется! Кстати, – продолжил он, – может, к клетке вер-нуться? Если те человеки меня подберут, опять же, в тёплый и сухой дом доставят, кормить будут каждый день и по три раза... А раз уж все разбежались, то мне и порция б;льшая полагается! – Тут крысёнок посмотрел на Крама и добавил. – И тебе, таракашка, больше перепадёт... Ты ж меня знаешь!
       Крам, подозрительно глянув на друга и сказав: «Ты пока здесь побудь!», на некоторое время скрылся внутри покрышки. Вскоре он выбрался на поверхность, волоча за собой порожний стебель одуванчика. Приложив один его конец к груди Чиза, Крам во второе отверстие засунул свою голову и прислушался...
– Стучит! – констатировал «доктор» Крам. Затем  он приставил «слуховую трубку» к голове крысёнка и с сожалением произнёс: – Совсем не стучит!..
        И Крам, отбросив стебель в сторону, задумался. Потом стал нервно ходить туда-сюда, о чём-то размышляя. Наконец, остановившись, «доктор» Крам вынес окончательный диагноз:
– Ну, вы, больной, хорошо головой приложились! Ты что, – взвился на него Крам.,– не помнишь, что я тебе перед этой поездкой докладывал?! О том разговоре, на кухне, человеков этих?
– Смутно что-то такое припоминаю, Крам, – неуверенно отвечал ему крысёнок, – про цирк какой-то... Мы в нём, кажется, выступать должны были? А, Крам?! Ну, я не против публичности, и хлеба артиста вкусить хочется, – продолжал Чиз, – да и слава мне вовсе б не повредила. Пусть, для начала, не со своим номером, а так, в массовке поучаствовать...
– В массовке?! – с негодованием перебил его тот. – Кроликов тех, что в самом большом ящике тряслись, тоже для массовки везли?! Заждались господ артистов их почитатели, господа тигры! А жуков тех и гусениц разных, которые в банках стеклянных были... Их же для птиц длинноклювых везли, этих, как их там?.. – Тут Крам лихорадочно почесал в затылке, но вспомнить так и не смог. – Тьфу ты, из головы вылетело! («Видно, и моей хорошо перепало», – про себя подумал таракашка)  – и продолжил: – А тебя с твоими новыми друзьями которые тебя же и бросили одного, с которыми ты в одной клетке неделю вес набирал, везли в этот, как его?.. – тут Крам ненадолго задумался и, вспомнив слово, радостно воскликнул: – В серпентарий везли!!
– Это куда ещё? В какой такой серпе..? – с тревогой в голосе переспросил Чиз.
– А в такой...– злорадствовал Крам, – там такие большие, длинные и толстые червяки живут. Всякие этакие скользкие леди и джентльмены... СЕР-ПЕН-ТА-РИЙ, – по слогам произнёс Крам, выдержал паузу и выпалил: – Очкастые кобры и питоны жёлто-пузатые!!
Чиз от неожиданности с покрышки и свалился в траву. Прикрылся листом лопуха, тря-сётся от страха. Всё тут вспомнил!
        А Крам на краешке покрышки стоит, смотрит самодовольно сверху вниз на Чиза.
Ещё бы! Такое мудрёное слово таракашка выучил, и главное, после всего того, что с ними произошло, – не забыл!
– СЕР-ПЕН-ТА-РИЙ, – чеканным голосом, с торжеством Наполеона, вошедшего в Москву, повторил Таракашка.
       Чиз вскоре пришёл в себя, отряхнулся и сказал:
– Ладно, ладно, Крам... Надо отсюда выбираться, и поживее! Карабкайся ко мне на спину, друг, – так быстрее будет!
       Через мгновение таракашка скакал по лесу верхом на Чизе, как гусар,  размахивая саблей-травинкой...

Глава 3. В поисках подходящего жилья   
        Вскоре Чиз устал и предложил Краму спешиться и отобедать ещё незрелыми лесными ягодами. С голодухи друзья ели как не в себя и запивали мутной водой прямо из лужи. (О чём впоследствии очень даже пожалели!) Но сейчас, насытившись, они двигались не спеша по лесной дорожке, параллельно тому шоссе, и вели такую беседу:
– А скажи, Чиз, – спрашивал его Крам.  – Мы смогли бы вдвоём долго-долго в лесу прожить? Скоро ягоды поспеют, совсем сладкими станут, ещё грибы появятся, а ещё.., –  и Крам стал перечислять, что будет ещё, а под конец добавил: – И норку в лесу сможем вырыть или какой шалашик из веточек смастерить, от непогоды. Птички, вон, в гнёздышках живут себе, и ничего...
– Недальновидный ты какой-то, Крам, – отвечал Чиз, – а вдруг снег выпадет или какой другой химикат на голову свалится. Человеков что ли не знаешь? Птички-то, они улетят, у них есть куда... А мы? Нет, Крам, нам сначала постоянное жильё найти надо, да поблизости где-нибудь. А в лесу пожить – это потом уже можно, если очень захотеть, и то, только до осени...
        Но очень быстро их беседа расстроилась. В желудках что-то забулькало, заурчало. Животы мятежно вздулись. Лица друзей побелели, как у комиссаров, потерявших революционную бдительность. От несчастных повеяло внутренней контрреволюцией. Чиз и Крам попеременно исчезали в густых травянистых зарослях... Но как бы то ни было, к вечеру друзья всё же вышли к опушке, и перед ними во всей красе предстала панорама того самого, ранее описанного мною посёлка городского типа. Чиз осторожно взял лапками таракашку, поднял его высоко над собой и сказал:
– Видишь, Крам, там, внизу, деревянный дом с пристройками, самый ближний отсюда? Попробуем, дружище, в нём отыскать своё счастье!
        Уже стемнело, когда они, спустившись с холма и миновав огороды, подошли близко к пристройкам. Оттуда доносились мычание коровы, хрюканье свиней и другие непонятные для городского жителя звуки.
– Переночуем пока здесь,  – сказал Краму Чиз, указывая на сеновал. – Осмотреться надо, прежде чем дом заселять. Может, опасность какая... Утром оно-то виднее будет.
         Так они и сделали. Чиз приказал Краму лежать тихо и ждать, а сам куда-то исчез. Вскоре он появился, держа под мышкой крупное куриное яйцо. Друзья поужинали. Чиз спрятал под сеном скорлупки, пояснив:
 – Настоящие разведчики, Крам, следов после себя никаких не оставляют, чтоб противник их не обнаружил. Вот и всё, дружище, готово, давай спать!
          Друзья только улеглись, сеном накрылись, слегка ещё так захрапели, как тут же проснулись от шума, гама, доносящегося со двора. Кудахтали не умолкая перепуганные куры, истошно вопил в курятнике петух.
– Эй, хозяин, – кричала внизу хозяйка, – Чего рот раззявил?! Капкан неси! Хорёк несушку унёс. Говорила тебе, старому, хорьки к нам повадились. А ты всё: «куры, куры нес-тись не хотят». А яйца-то – хорьки воровали! Отъелись вот, за кур взялись. Чего застрял? Поторапливайся!
– Иду, иду... Уже иду... – послышался виноватый голос хозяина.
          В доме и во всех пристройках свет включили. Сон у наших друзей как рукой сняло.
– Сейчас или никогда! – сказал таракашке Чиз. – Двери в доме открыты, во дворе нет никого, и, главное, свет горит! Прыгай ко мне на спину, – приказал он, – Ну, была не была!
           И друзья в поисках счастья понеслись навстречу новым приключениям.

Глава 4. Наш дом – ваш дом!
        Крам и до пяти сосчитать не успел, как крысёнок пулей пронёсся, минуя прихожую, коридор и кухню, в одну из ближайших комнат. Чиз быстро сориентировался. Под шкафом, стоящим на высоких массивных ножках, он увидел норку, бросился было туда, но неожиданно уткнулся в живот невесть откуда свалившегося большого пушистого кота.
– Бонжур! – сказал тот, левой лапой прищемив хвост Чизу, а другой крепко пожимая правую лапку крысёнка. – Меня зовут Маркиз. А вы кто такие? Какими судьбами здесь, на моей территории?!
         Чиз лихорадочно соображал. Лезть в драку, пытаться удрать от здоровущего кота в данной ситуации казалось бессмысленным. Обнадёживало, что Маркиз этот сразу его не прикончил и настроение у кота явно игривое. «Что ж, – подумал про себя Чиз, – попробую подыграть ему, а дальше – как повезёт...»
        Хотя лапке, которую пожимал Маркиз, было очень, ну очень больно, крысёнок, широко улыбаясь неприятелю, с достоинством произнёс:
– Доктор Чиз, собиратель кошачьего фольклора, сказок там всяких, пословиц, поговорок и, особенно, задушевных мартовских песен, без пяти минут профессор...
– А я – Крам, его ассистент, магистр кулинарных дел, – донёсся голос за спиной Чиза.
        Маркиз присмотрелся и увидел высунувшуюся из-под белой шёрстки крысёнка чёрную с усиками голову таракашки. «Ну, этот не по моей части, – подумал про себя Маркиз, – там, на кухне, мухобойка пылится, это её клиент». А вслух сказал:
– Очень приятно, очень приятно, господа, с вами познакомиться. – Маркиз всё крепче сжимал лапку Чиза. – А скажите, «профессор»,  – какие там пословицы, поговорки у вас самые любимые?
        Несмотря на адскую боль, Чиз отвечал улыбаясь:
– «Для кота – вся рыбка из пруда», «Дорога сосиска к обеду, а сметана – к ужину», «Мыши б целы, да коты сыты», «Добрый хозяин кота из дому не выгонит», – Чиз чуть было не сказал и такое: «Взялся за хвост – не говори, что не кот!», но вовремя сообразил и добавил: – «Пушистый, добрый, учёный кот – всем котам голова!!»
        Последнее Маркизу так понравилось, что тот ослабил рукопожатие и теперь лишь слегка прижимал к полу хвостик крысёнка. Чиз даже подумал: «А не попробовать ли удрать?» Но благоразумие одержало верх, и он продолжил игру:
– «Кот – во двор, собака – за забор», «Кот, он и в Африке лев!»
         Маркиз заулыбался, отпустил хвостик, но лапку пока ещё держал, не выпускал из своей лапищи.
– А скажи-ка, «профессор», от чего это у тебя лапки такие золотистые?  – спрашивал Маркиз,  – Как из сказки... – тут он задумался и хмыкнул: – про Золушка?! И сам ты весь белый-пребелый, словно в муке вывалялся?
          Тут Чизу внутренний голос и подсказал, как дальше себя вести и что коту отвечать:
– Это я болею, – пожаловался он Маркизу, – очень заразно болею! – Крысёнок подвинул мордочку поближе к свету, чтоб Маркиз увидел жёлтое пятнышко на подбородке (а это застыла капелька яичного желтка!) и правдиво так выговорил по слогам: – Жел-ту-хой бо-ле-ю!!
          Кот от неожиданности лапку Чиза отпустил, отскочив на безопасное, по его мнению, расстояние. Такого поворота событий он и сам  не ожидал. «Ладно, – подумал про себя кот, – заразный-то он мне ни к чему. Меня, вон, сосисками кормят, молочком парным поят. С голоду не умираю. Пусть выздоравливает, сгодится мне на черный день (тьфу-тьфу, чтоб никогда не наступил!). К тому же не серый он, а белый, нарядный такой, с бабочкой...  глаз радует... А может, он и в самом деле профессор?! И мою какую-нибудь песню запишет, до других котов донесёт, и я прославлюсь?! Ладно, ладно... Пусть поживут. Если хозяева обнаружат, то я его быстро сцапаю... Отчитаюсь перед ними, что не зря сосиски лопаю!» Вслух же Маркиз сказал:
– Господа учёные, милости просим, живите пока... Хозяевам, сами понимаете, на глаза лучше не попадайтесь... Не безобразничайте... Ну, фольклор свой тоже собирайте... Ты, Чиз, по своим делам лучше на ферму ходи, она тут недалеко, и на завод тоже можно... Выздоравливай побыстрее! А ещё, когда бессонница у меня или настроение не очень, сказки люблю я слушать... Так что, Чиз, когда выздоровеешь, готовься, будешь мне сказки на ночь рассказывать наши, народные, кошачьи... Ну вот, кажется, и всё. Вы давайте к себе, а то хозяева, слышу, идут!
          И Маркиз запрыгнул на шкаф, а Чиз с Крамом в норке спрятались...
          И прожили они так с неделю, без особых таких приключений. Чиз ежедневно соседнюю птицеферму навещал, и Маркизу кое-что перепадало, и Краму, разумеется, тоже. На глаза хозяевам друзья не попадались. Крам так, по мелочам, посещал иногда ночами кухню, да и то только ради спортивного интереса. А ещё у друзей разные увлечения появились: телевизор вместе с хозяевами смотреть да окрестности этого посёлка исследовать с научно-познавательной точки зрения, как и в любимой их телепередаче, «Вокруг света» называется...

Глава 5. Крам и Чиз & телевизор
       Как-то вечером Крам и Чиз футбол по телевизору смотрели. Хозяин звук погромче сделал, ну совсем как на стадионе. Болельщики орут, тряпками размахивают, в трубы дуют. Футболисты туда-сюда бегают, друг другу подножки ставят, громко извиняются, знаки судье показывают. У друзей от такого гама, шума уши заложило.
– Чиз! – кричит ему прямо в ухо Крам. – Жаль, что я ростом не вышел. А ноги у меня, Чии-из, – ого-го! Я с тремя мячами сразу могу управиться. Любого защитника обвести. У меня стартовая скорость, знаешь, какая?! Свет на кухне только включат, а меня на столе уже и нет! Я – под плинтусом! А знаешь, какой я меткий?! Да я, Чиз, каждый день с крошками тренируюсь. На расстоянии чайной ложки в «створы» вилки как... И все три мяча в трёх воротах одновременно! Марадона против меня – букашка двуногий. Эх, вышел бы я ростом, Чиз, так мне б такие деньжищи платили, угу-гу, а не травили на кухне!
         Но тут реклама началась, и хозяин звук уменьшил. Крам же этого не заметил и всё продолжал орать Чизу в ухо, мол, какой он великий футболист-самородок и что его пра-прадедушка играл за сборную всех кухонь Бразилии.
– Да не ори ты так! – осадил его крысёнок. – Что-то интересное показывают (в это время крутили рекламу кошачьего корма.) – И Чиз продолжил: – Видишь, Крам, какая вещь, этот «Вискас». Всем бы котам его давали, так они б в нашу мышиную сторону и вовсе не смотрели. Очень нужная и, главное, полезная реклама, Крам!
            А по телеку уже ловушки для тараканов расхваливали, новейшие, «Торнадо» называются. В неё таракашка забегает добрым и здоровым, а выбегает чихая и пошатываясь, заражённый опаснейшим вирусом. И вот уже эпидемия в тараканьей колонии. Лежат на спинках друзья, ножками подёргивают.
– Ужас-то какой! – прошептал Крам. – Бактериологическое оружие рекламируют! Мра-кобесы, животные, варвары!!
       Тут реклама закончилась, опять прямую трансляцию пустили. Шум, гам, беготня бестолковая. По мячу бьют, а он в ворота и не хочет, всё к трибунам норовит, болельщиков облобызать. А тут ещё проливной зарядил. Судья споткнулся, в лужу со свистком угодил. Нападающий моментом воспользовался, рукой подыграл, один на один с вратарём вышел. Ударил мощно, даже штанга прогнулась. Мяч скользкий, отлетел рикошетом, в лоб защитника поцеловал и пулей в ворота между ног голкипера. Трибуны свистят, негодуют. Но мяч засчитан.
          Хозяин аж выругался в сердцах, сгоряча на новости переключил. А там диктор и говорит: «...нанесли точечные удары. Уничтожили все цели. Сбрасывают гуманитарную помощь...» И показывают, как с боевых самолётов тушёнка с пепси вниз со свистом летят. Народ, значит, ложками и вилками из-под руин её и приветствует. В общем, современная такая война, гуманная, без ретуши и в прямой трансляции.
– А знаешь, Крам, зачем они так делают? Ну, бомбят, а потом вкусненькое подбрасывают? – спросил Чиз. Таракашка промолчал, и Чиз продолжил: – Это принцип мышеловки, Крам. На эту вкуснятину человеки набросятся и норки покинут. Вот тебе, Крам, и новые цели. По ним сверху железяка как... – и крысёнок громко ударил хвостом по полу.
         От неожиданности Крам даже подпрыгнул. Потом, успокоившись, промямлил:
– Не понять этих людей, Чиз. И нам спокойной жизни не дают, и себе тоже!
         Тут в комнату хозяйка вошла. Прогнала хозяина на кухню, сама легла на диванчик. И вот уже сериал смотрит. Чиз с Крамом, разумеется, тоже. Выбора-то у них нет. А там главный герой, с женой поругавшись, на рыбалку уехал. Поймал в бушующем океане русалку, случайно, симпатичную такую, с рыбьим хвостом. Всю серию он с ней... Никакой тебе больше рыбалки! Тоска... Одни разговоры и сюсю-мусю... Чиз с Крамом зевать начали, чуть не уснули. А под конец серии русалка дельфином пожертвовала, чтоб рыбак, значит, перед женой отчитался об удачной рыбалке.
– Смотри, Чиз, какая рыбина! – оживился Крам. – Такую поймать бы, но по-честному!
– Дельфины – не рыбы, а млекопитающие, как я и мои сородичи, – не без гордости заметил ему Чиз. – Такие же умные и тёплые, как и я. А рыбы, они – холодные и глупые! Бывает, что и на голые крючки клюют. Невежда ты, Крам. Как-нибудь свожу тебя на рыбалку, покажу, как настоящие рыбаки рыбу удят. А теперь пошли спать, уже поздно!
        И друзья, выскочив из-под дивана, прошмыгнули к норке. Хозяйка же переключилась на другой сериал, такой же мыльный и неинтересный.

Глава 6. Голливудский сон Чиза
         Чизу ночью сон снился, что он – звезда, и не какая-нибудь, а голливудская, первой величины. На съёмки его в «Роллс-ройсе» доставили. Чиз из машины выскочил, в чёрных очках, красном плаще, с тросточкой. Рядом телохранители крутятся, и не какие-то там хомяки пузатые, а коты сиамские, гибкие, мускулистые. Зубы острые, когти длинные, так и сверлят глазами, насквозь видят. Все в кимоно, из бульдожьей кожи, с чёрными поясами по борьбе «Кот Вам-то» называется. Если уменьшить Ван Дама и против такого бойца на ринг выставить, то он будет, что таракашка один на один со стальной поварёшкой.
         Вокруг сороки-вороны с разных телеканалов толпятся, расталкивают друг друга, с камерами подпрыгивают. Тут и попугаи-журналисты сквозь толпу протискиваются, в микрофоны всякие глупости долдонят. Давка, галдёж. А лисе, прессе жёлтой, и вовсе хвост оттоптали. Но она всё равно со своим дурацким вопросом пристаёт:
 – Правда ли, господин Чиз, что больше всего на свете Вы, сер, любите сыр с дырками? И почему с дырками?
        Вот Чиз ей и ответил:
– А потому, леди, что из этих дырок не вылезают такие дурацкие вопросы!
А как скунцы-фоторепортёры достали! Фотовспышками слепят, между делом таки воз-дух портят...
         Чиз нос зажал и, ни на кого не глядя, на вопросы не отвечая, – прямиком на съёмки нового суперэиала «Героический Крыс-IV» называется. Для Чиза работа – прежде всего. Быть супергероем – его конёк. Первые три сериала такой успех имели, что всех «Оскаров» позабирали. Даже Чёрный Плащ с Королём Львом упрашивали их прошлые «Оскары» в дар принять (преклоняются, значит, перед его гениальностью!), но Чиз, он ведь такой простой, свой в доску парень. Он обнял их и снисходительно так сказал:
– Друзья мои, милые мои друзья! Оставьте их себе. У меня уже столько этих «Оскаров», что ставить больше некуда. Будьте попроще, и к вам тоже потянется зритель!
        И вот уже Чиз на съёмочной площадке. Камера. Мотор. Тишина. Идёт съёмка.
Кружат орлы над высоким ветвистым деревом. Там, на его вершине, двое маленьких серых мышат. Они дрожат от страха, прижавшись друг к дружке, жалобно пищат, взывая о помощи. Как они там очутились, – не это волнует героя, – он должен прийти к ним на помощь! Героический Крыс (а его Чиз играет, как вы понимаете) храбро прыгает вниз со скалы. В полёте разбрасывает в разные стороны безжалостных хищников. Подхватывая малышей, падает дальше, цепляясь хвостом за ветки, и приземляется прямо в пасть коварному сетчатому питону. Наш герой никогда не сдаётся врагам, потому что – герой! Находчивый Крыс становится змее поперёк горла. При нём, как всегда, его острый коготь-мачете. И вот уже в мышиной деревне праздник. Родители благодарят Крыса за спасение малышей, а вся деревня – за мясо...
          Камера. Мотор. Тишина. Идёт съёмка. Новый подвиг героя. Шайка чёрных котов окружила прелестную крысу. Что у них на уме, даже герою понятно. Он внезапен, как молния. Зубы остры, кинжалами – когти, к хвосту привязана гайка. Взмах хвоста, лапы в стороны. «Йя-йя!» в прыжке через себя. «Йя-йя!» Все враги повержены. Бедняжка спасена. Она кричит ему вослед: «Сенькью вери мач!» Он – не слышит. Несётся навстречу ветру. Его ждут в следующей сцене.
         Там ураган налетел на город. Снёс с домов крыши, поломал деревья. Дамбу прорвало, вода-убийца губит кварталы. Крыс один на один со стихией. Но он – спасатель! Плывёт, чтобы спасти всех, всех, всех!
         Чиз так размахался лапами во сне, что разбудил Крама.
– Ты чего? – испуганно спросил его таракашка.
– Я?! Ничего... – отвечал Чиз. – Это не я! Это он всё... – Героический Крыс!
– А-а... – продолжал таракашка. – Так ты ему тогда лапы свяжи, чтоб спать не мешал. А то завтра вставать рано.
– Ладно. Он больше так не будет, – уверял его Чиз засыпая. – Уж я позабочусь!
И крысёнок снова окунулся в свой голливудский сон.

Глава 7. Великие рыбаки (и великодушные!)
       Чиз и Крам проснулись рано, ещё до восхода солнца. Накануне они смастерили из дубовой веточки прочное удилище. Чиз, порывшись в хозяйских запасах, раздобыл пол-метра толстой капроновой лески и здоровенный кованый крючок. А Крам заготовил мешочек отборных хлебных крошек.
       Солнце едва взошло, как друзья, пройдя огородами к ельнику, уже бойко шагали по лесной дорожке. Впереди – Чиз, в одной лапке – удочка, а в другой – крючок, за ним – Крам с мешочком. Хотя по правде сказать, мешочком он бы смотрелся за спиной у Чиза, а для Крама это был увесистый мешок.
      Чтобы облегчить себе ношу, таракашка время от времени тайком залезал в него левыми лапками и, догоняя Чиза, аппетитно хрустел.
– А скажи-ка, друг, – забеспокоился Крам, – захочет ли наша большущая рыбина клевать на этакие (ням-ням) крохотулечки? Не подыскать ли чего пожирнее и более желанного для неё?!
       Чиз остановился и с подозрением взглянул на друга. Честные глаза Крама, не мигая, заворожённо уставились на что-то за спиной крысёнка. Чиз обернулся и увидел норку и высунувшегося из неё молодого червяка-выползка.
– Эй, приятель, – вкрадчиво обратился к нему Чиз, – не желаешь ли с нами на речку? Погода нынче отменная. Вода, что парное молочко...
– Я не против, – отвечал выползок, – только вот у мамы отпрошусь. Мам, а мам, можно мне с друзьями на речку, искупаться?
– Только ненадолго, – разрешила мама. – Не как твой папа: уполз с друзьями, до сих пор нет. Живёт себе в удовольствие. А я тут одна землю рыхлю с утра до ночи!
        И вот уже втроём, Чиз, Крам и выползок, направились к реке. Через полчаса вышли к пологому берегу. Чиз подогнал небольшое брёвнышко и, когда все разместились на нём, оттолкнулся шестиком от прибрежного валуна.
        Подплыли к тому месту, где над водой свисали ветки плакучей ивы.
–  Ловить будем здесь, –  сказал Чиз.
–  А я купаться буду, буду купаться! – затараторил выползок.
– Хорошо, хорошо, – задумавшись произнёс Крам. – Только глубина тут приличная, и надобно тебя, непоседу, подстраховать. Давай, Чиз, привяжи нашего нового друга к этому замечательному спасательному крючку. Пусть себе барахтается на здоровье!
       Так Чиз и сделал.
       А солнце уже высоко поднялось. Жара стоит. Червячок купается, ныряет вместе с крючком, булькает, жизнью наслаждается. А рыба-то не клюёт. Чиз удочку держал, держал, надоело. Краму отдал.
–  На! Полови. Твоя очередь. А я буду рыбу приваживать!
        Чиз в воду хвост опустил, водит им из стороны в сторону, мутит воду, волну нагоняет. Крам в лапках удилище держит, тяжёлое, а приманка с крючком в воде наслаждается... Вот так они сидят, сидят, рыбу удят. Не клюёт.
–  Подбрось к нему хлебных крошек, – приказал Чиз. – Может, это привлечёт рыбу?!
        Хоть таракашке и жаль было бросать в воду этакую вкуснятину, но ослушаться Чиза он не посмел. А одну крошку, самую крупную, Крам тайком в рот запихал. Сидит, смакует. А крысёнок всё с хвостом упражняется. Прошло полчаса. Не клюёт!
       И вдруг Чиз как завопит:
–  Ай, мамочка!! – Одной лапой ухватился за ивовую ветку, а другой – за натянувшийся хвост. – Помогите! Спасите! Хвост в водяной капкан угодил! Ой-ой-ой! Оторвётся! Ай-ай, на дно утянет!
       Вот так. Одной лапкой Чиз пытается за ветку удержаться, другой –  хвостику помочь. Когтями нижних так в брёвнышко вцепился – не оторвать!
       Ива раскачивается, трясутся ветки, впрямь ураган налетел. Брёвнышко туда-сюда ходит, то нос, то корма притапливаются.
–  Клюнула!! –  возликовал Крам. –  Держись, друг!
       Таракашка первым сообразил, что это – рыба. Тремя лапками он покрепче обхватил друга, тремя другими удочку, что макаронину, к себе прижал. Орёт командным голосом выползку:
–  К берегу греби! Греби, кому говорят! Не то все тут на корм пойдём!
        А выползок тот как и не слышит. Барахтается в воде, фыркает, удовольствие получает. Оно и понятно. Всю свою сознательную молодую жизнь он в земле провёл. А тут – курорт, большая вода. Солнышко греет. Вокруг стрекозы да мотыльки разные. Птички арии поют. Словом, червячок наш как бы в раю очутился, и всё ему – до кончика хвоста!
        Но далее произошло совсем непредвиденное.
        Здоровенный рак, приползший на запах хлебных крошек, увидал над собой купающегося толстого длинного вкусного червя. Оттолкнувшись от дна, он тихо и осторожно, чтобы не вспугнуть, стал подгребать к выползку. Но то ли уж стар и подслеповат был, то ли от жадности выпученным глазам яркое солнце помешало, но рак клешнёй промахнулся. Жуткий скрежет и лязг клешни моментально привёл выползка в чувства. Увидев рядом с собой такое чудище, он выпрыгнул из воды аж на полтора метра, побив рекорд ручьевых форелей, и понёсся... Да, да, ребята, по воде, подпрыгивая, как кенгуру, и быстрее самого храброго зайца! Я раньше никогда не замечал, чтобы по воде хоть кто-то хаживал, а тут – побежал... да  какой-то червяк безногий! На отмели кулик догнать пытался, не догнал!..
        А Крам крепко удилище держал, да и Чиза тоже, на совесть, – не оторвать! И глазом моргнуть не успел, как на берегу очутился, а с ним и Чиз. Тот лишь в последний момент ивовую ветку отпустил. И та как...
        Ну, в общем, все листочки с дерева разом осыпались. Осень, да и только!
        Вот такая картина.
        Лежат на берегу обессиленные: выползок, к крючку привязанный, Крам в обнимку с удочкой и Чизом, а у Чиза когти переломаны, хвост на треть удлинился, а за ним – сомик размером с поросёнка. Молодой такой сомик, но уже с усами, упитанный.
         Крам первым в себя пришёл. Отряхнулся, подбежал к сомику восклицая:
–  Да, это, несомненно, рыба года! – Обежав вокруг, продолжил: – Нет, десятилетия. – Взобрался наверх и давай носиться, тараканьими своими лапками измерять. –  А может быть, и столетия! – Прошёлся медленно, тщательно вымеряя. – Или тысячелетия?! –  Всеми шестью лапами развёл. – Во какой!!
        Тут и остальные ожили. Освободившись от крючка, выползок подполз к голове, усы потрогал, сказал:
–  Это не настоящие... Это – искусственные червяки!
        Чиз, шатаясь, подошёл и грозно пискнул сомовьей голове:
– Ну-ка, отпусти мой хвост, не то укушу!
        Тут и сомик очухался. Встрепенулся. Выплюнул крысиный хвостик. Давай по земле плавниками бить, подпрыгивать. Крам скатился. А сомик – раз-два, раз-два, перевернулся и в воду. Только круги на воде и видели!
– Эх! – с горечью воскликнул Крам. – Такая рыбина ушла!
         Погоревали рыболовы, погоревали и отправились к дому. Выползка прямо к его норке привели, а там – ещё одна радость – папа вернулся!..
         Когда друзья пришли домой, таракашка сказал:
– А знаешь, Чиз, мы всё же великие рыбаки, великие и великодушные! Пусть наш сомик живёт и подрастает. И другие рыбаки, поймав его, полюбуются и отпустят. Жизнь так прекрасна!
– Вот это точно! – согласился с ним крысёнок.

Глава 8. Новое знакомство
       Чизу и Краму не спалось в эту тёплую лунную ночь. Сидели они у раскрытого окна и звёзды считали.
– Как же их много! – восхищался Крам, – этих маленьких, крохотных звёздочек. За всю свою жизнь столько хлебных крошек не видел, не то чтоб пробовал... И рассыпаны они по небу, как сахарный песок на бутерброде с чёрной икрой, – поэтично так продолжал таракашка. – Кажется, протяни лапки, возьми, положи за щеку, и наступит оно – блаженство неописуемое... Жаль, что маловат я, не дотянусь, – перешёл Крам на прозу. – Вот ты бы, Чиз, точно сумел! У тебя рост – что надо, карабкаешься отменно. Видишь, сколько звёздочек над той берёзой нам подмигивают? Сходи, достань парочку для пробы!
– Ну, и темнота же ты, Крам, – с удивлением отвечал ему Чиз. – Видно, с умными книга-ми никогда не сталкивался. А я вот много разных книг перепробовал, и толстых, и тонких, пока в одной библиотеке столовался. С голода как-то научную диссертацию сгрыз, в очень твёрдом (на зуб!) переплёте. На самом деле, Крам, эти звёздочки, как ты выражаешься, ужасно велики и находятся далеко-далеко от нас. И вовсе они не сладкие, а, судя по тому переплёту, такие же горькие и невкусные!
        Тут снизу послышался какой-то шорох.
– Ребята, вам чего не спится? – спросил их чей-то хриплый голос (Чиз с Крамом от неожиданности даже вздрогнули!). – Где-то и я вас понимаю, – продолжал незнакомец, – ночь такая чудная, небо звёздное, таинственное. Мысли разные голову посещают. Хочется о вечном пофилософствовать. Всё это хорошо, если сыт, – продолжал незнакомец, карабкаясь по стене, – а если голоден, да поди уж с неделю...
        И он вскарабкался на подоконник, и Чиз с Крамом увидели, что это клоп. Самый обыкновенный, домашний. Отдышавшись, тот им так представился:
– Сэр Вампик де Людовик Британский Сто Четырнадцатый собственной персоной. Для близких друзей – сэр Вампик, для очень близких – совсем коротко: сэр. А вы знаете, – продолжал он, – что в жилах моих предков текла кровь английских и французских королей! А матушка моя сама из Румынии, и её пра-пра- какая-то там бабушка была связана кровными узами с самим прапрапраправнуком знаменитого графа Дракулы. Вот так, господа! А сам я – на пенсии, бывший моряк, покоритель ста океанов. Списан на берег вместе с другом – адмиралом, в шикарном замке которого и проживаю тут недалеко, по соседству. Так что, милые соседи-джентельмены, давайте знакомиться!
         Таракашка одной лапкой почесал затылок, с тоской посмотрел на луну, затем на Чиза, огляделся, вытер лапки о занавеску и, три правые протянув навстречу сэру Вампику, скромно представился.
– Дон Чиз, – также скромно сказал крысёнок и тут же спросил: – А позволите ли узнать, сэр, что заставило Вас покинуть замок и проделать столь дальний и нелёгкий путь?
– Голод, джентльмены, элементарный голод, – отвечал им сэр Вампик де Людовик Британский Сто Четырнадцатый. – Уж с неделю, как все уехали к морю, в отпуск, а меня с собой не взяли. На хозяев-то и грех жаловаться было. Питание отменное: сплошные витамины, холестерина – ноль. Всё время себя молодым и здоровым ощущал. Бывало, по стенке побежишь, побежишь, как в детстве, никакой одышки... А тут – на тебе! Уехали, бросили одного, даже не попрощались. А я ночами не спал, сон их чуткий лелеял. Ненасытных дармоедов молодых, соседских, не впускал в спальню, да и сам на чужие хлеба рот не разевал, налево не бегал. Можно сказать, был предан и душой и пузом. А в результате – один остался. Неблагодарные!
– Да не сокрушайтесь Вы так! – утешал сэра Крам. – Вернутся они (куда денутся!), жизнь по-прежнему потечёт. А пока милости просим к нашему шалашу. Человеки здесь живут добрые, душевные, нас как бы и не замечают... Да и мы стараемся на глаза им не попадаться (так, на всякий случай!). Бывает, здешний кот Маркиз что-то и имеет против моего лучшего друга Чиза... Ну, так он уж и растолстел не в меру, кот этот, капризным стал (подавай, понимаешь ли, ему всё прямо с птицефабрики и молоко парное только из-под Бурёнки!), ленивый, в общем, кот. Но, думаю, он Вам понравится!
– Это точно, – добавил Чиз, – с ним Вы непременно поладите. Полезны ему пиявочные процедуры. Просто без ума от Вас будет! А о человеках здешних не беспокойтесь и их не беспокойте. У нас с ними мир. Пока...
– Как скажете, джентльмены, как скажете... – сэр Вампик раскланялся и удалился в сторону безмятежного кошачьего храпа.
– А знаешь ли, Крам, – продолжил беседу Чиз, – как-то раз там, в библиотеке, на меня свалилась одна гигантская древняя книга, умная книга. В ней было сказано, что все мы – твари Божьи, и даже с человеками на жизнь равные права имеем... Вот так! Хорошая была книга, Крам, и на вкус хороша!
– Я вот что думаю, Чиз, – задумавшись, отвечал Крам. – Не проведать ли нам завтра этот замок, пока хозяев нет. Наверняка там отыщется что-нибудь этакое, необычайно вкусненькое, как сказал сэр Вампик, с витаминами и без холестерина.
– Ладно, Крам. Утром оно виднее будет, – согласился Чиз. – Пошли спать!
        И друзья направились к норке.
        Но уснуть так быстро им не удалось. Вначале кот заверещал и стал носиться из угла в угол. Потом хозяева проснулись, свет включили. Позже сэр Вампик объявился собственной персоной. Попросился на одну ночь переночевать. Друзья согласились. (Только Чиз почему-то уложил Крама посередине.) И наконец жутко взвыла чья-то собака. То ли на жизнь свою собачью луне жаловалась, то ли просто от голода не могла уснуть...

Глава 9. Радужные сны Крама
        А Краму в эту ночь снилось, что он, Крам, именинник. Хозяйка по такому случаю торт приготовила, слоёный, с кремовой начинкой и с ягодами. За столом друзья, родственники собрались. Чиз постарался, импортную вещь раздобыл, желательно-жевательную, в симпатичной обёртке, «Бублик Гам» называется, не распечатанную ещё...
Крам всех-всех угостил. Сидят за столом, жуют. Сладенькая. Шарики розовые хорошо надуваются, лопаются. Весело. Маркиз на пять минут заглянул. Пакет молока принёс трёхпроцентного, сосиску вчерашнюю и кильки хвостик. «Хэппи бёсдэй» промурлыкал и удалился, сославшись на не мартовское самочувствие. И все, все искренне, от души поздравляли Крама. Желали крепкого кокосового здоровья, черепашьего долголетия и настоящего тараканьего счастья, в хорошем личном смысле. И по радио его поздравили. Поэму Корнея Ивановича Чуковского «Тараканище» прочитали громко и с интонацией.
А потом дедушка приснился, из Южной Америки, чёрный, как «Мерседес», с закручен-ными усами. Они вместе путешествовали вдоль Амазонки, родины их предков. В тропи-ческих лесах побывали, встречали рассвет в перуанских Андах. Пили росу, жевали коку.
С термитами, их дальними родственниками, виделись. С царём и царицей беседы вели светские. Знакомились с жуками рогатыми и безрогими и с ночными бабочками виде-лись. Встречались с кочующими, как цыгане, красными воинствующими муравьями. Обедали у лесных тружеников – листорезов. Глупостей не делали, в осиные гнёзда не залазили, но гигантским паукам издали знаки показывали.
– Кстати, – говорил Краму дедушка. – Знавал я одного кубинского паука, который в Европу с партией бананов проник. В порту на складе до смерти человеков напугал. А потом, в конце-концов, в Панаму прилетел, но уже с партией компьютеров. Да мало ли, – продолжал дедушка, – всяких там пауков, скорпионов и нашего брата по банкам-склянкам всего мира?! Я сам один раз неделю в рюкзаке провёл, у известнейшего профессора-энтомолога. Можно сказать, приобщался и к науке, и к её кухне...
       Много б интересного дедушка Краму рассказал ещё, но тут другой сон начался.
       Снится таракашке стол огромный-преогромный, безграничный такой стол. На нём –  яства разные, вкусные, невиданные, напитки шипучие, неопробованные. И всё это – для него одного, и хватит этого до конца тысячи тысяч тараканьих жизней, лишь бы столько прожить удалось. Но рядом-то – никого, и поговорить не с кем. Одни блюда, вазы с фруктами да напитки сладкие, и сколько Крам по столу туда-сюда ни бегал, конца и края этому не нашёл. И почему-то грустно, не по себе как-то стало ему. Но тут, к великой радости, с неба Чиз свалился и прямо на холодец. Подпрыгнул, подпрыгнул ещё раз и ещё и наконец в томатный соус, острый чесночный, с брызгами приводнился. Выбрался он, отряхнулся, вылизался, прочихался и говорит:
– Не горюй, друг, я с тобой!
       И запели они дуэтом песню «Вместе весело жевать на просторах, на просторах, на просторах. И напитком запивать – лучше «колой», «пепси-колой», «кока-колой». И было так здорово! И много ещё интересного приснилось таракашке. Только ведь сны, они и есть сны. Не настоящее всё это, а хотелось бы...

Глава 10. Чиз и Крам снова в пути!
      Чиз и Крам проснулись поздно. Уже высоко поднялось солнце. Сквозь открытое окно комнату заполняли запахи и звуки с улицы. Человеков в доме не оказалось. И Маркиз (видно, сытно позавтракав) храпел, развалившись на хозяйской кровати. Обстоятельно обследовав кухню, а затем и весь дом, друзья ничего съестного так и не нашли. Не попался им на глаза и их ночной гость сэр Вампик.
– Ушёл наш сэр чисто по-английски, не попрощавшись, – констатировал Крам, – как истинный джентльмен.
– Да, породу видно издалека, – согласился с ним Чиз.
– А не проведать ли нам замок? – продолжал Крам. – Хочется хоть одним глазком посмотреть, как избранные живут и какая там у них кухня...
       Чиз был не против, и друзья, натощак, так и не позавтракав, отправились в путь.
Чтобы дорога казалась не слишком долгой, Чиз и Крам решили поиграть в охотников. Вначале, когда пробирались через сад по высокой траве, играли в охотников на тигров. Чиз был как бы слоном. Крам-охотник сидел у него на спине и, приставив лапки ко лбу, высматривал, не появится ли на горизонте саблезубый тигр, ну, то есть какой-нибудь обыкновенный кот. Чиз грозно так топал, как настоящий африканский слон, круша по пути деревья, такие не очень толстые, но длинные травинки. Потом, когда вышли к тропинке, поменялись ролями. Уже Чиз был охотником, а Крам впереди бежал, как настоящая охотничья собака, всё вокруг обнюхивал.
– След ищи, ищи след! – командовал Чиз.
– Гав, гав. Тяв!! – виляя задом, подыгрывал ему Крам, нюхая землю.
       Чиз смастерил из прочной травинки поводок с ошейником (это – для друга), а себе – духовое ружьё из стебля одуванчика. Вот так они и двигались веселясь. И даже кот Маркиз их игрой не на шутку увлёкся и покамест не трогал (к тому же он ещё сыт был). Если спросите, как же так, откуда здесь Маркиз взялся, отвечу: настоящие коты-мышеловы, даже если мышей и не едят (ну, это как рыбаки рыбу) и спят крепко-крепко, всё вокруг контролируют. Маркиз, он с самого начала похода за друзьями увязался. Но, может быть, это и к лучшему. Ведь все местные коты Маркиза побаивались, уважали, значит. Видно, поэтому Чиз с Крамом не встретились по пути с настоящим хищником.
       Маркиз ступал осторожно, маскируясь и прячась в высокой траве, стараясь ничем себя не обнаружить. Он не заметил, как сзади к нему директорский бультерьер пристроился, с соседней птицефермы. Злобный такой пёс, но страсть какой любопытный. Он пока Маркиза не трогал, ему самому интересно было, что эта троица вытворяет и чем всё закончится.
       Вот так они друг за дружкой следом и шли, шли, пока до того места не дошли, где дом с башнями высился, замок то есть. А здесь-то и произошло непредвиденное.
       Чиз, споткнувшись о камушек, кубарем покатился в яму, прямо возле дома. А так как поводок лапкой держал крепко, то и Крама потянул за собой. Яму эту строители вырыли, чтобы сливную трубу в неё уложить. Вырыть – вырыли, уложить – уложили, а закопать – не закопали, как всегда на потом оставили.
       Чиз как в яме очутился, в себя пришёл, вверх глянул и оторопел... Там, на обрыве, Маркиз уже облизывался. Игра коту наскучила, к прыжку изготовился. Чиз, недолго думая, в трубу и сиганул. Разумеется, и Крама за собой потащил. Маркиз прыгнул, да поздно было. Друзья уже с грохотом по трубе улепётывали. А тут ещё сверху на Маркиза, как летом снег на голову, бультерьер свалился. Ну, представляете, кот и собака в одной яме и длинная узкая труба (не пролезть!). Маркиз каруселью носится, мячиком подпрыгивает. За ним бультерьер кружит, челюстями экскаваторными лязгает.
       Как в трубе очутился, кот и не помнит. Орёт не своим кошачьим голосом. Застрял, значит. (Дальше никак!) Бультерьер в лае захлебывается,  голову в трубу старается поглубже засунуть, зубами до хвоста дотянуться (не получается!), повторяет попытку за попыткой. Удалось наконец: хвост в зубах, а голова застряла. Визжат злейшие враги «гав-гав-мяу» дуэтом на всю округу. Хорошо, что человеки службу спасения вызвали, и те к вечеру приехали... А если б не приехали?! Никто б в ту ночь не уснул, это точно!

Глава 11. Мечты сбываются...
       Как Чиз и Крам в доме очутились, спросите Чиза, он вряд ли это вам с толком объяснит. А Крам  – тем более. Вредны ему космические перелёты на сверхзвуковых скоростях и без скафандра. Таракашка столько кедровых шишек в трубе приобрёл, что сиял весь, как рождественская ёлка. Но тут, в общем, всё просто. Дом новый, недоделки кругом, дыры, щели, коммуникации ещё не работают, вода по трубам не течёт.
       Чиз отдышался, поводок развязал, сказал Краму:
– С прибытием тебя на другую планету, друг! Пошли кухню искать, а то есть больно хочется!!
       Дом оказался на редкость большим: три этажа, тьма комнат. Ковры, паркет, мебель под старину. Наконец и кухню разыскали, правда, побегать здорово пришлось. Крам на стол взобрался – пусто, в ящики заглянул – ничего, под плинтусами пошарил – ноль. Чиз все шкафы обследовал, хлебницу вскрыл, мусорку перевернул – то же самое, хоть шаром покати.
– Крутые, крутые живут... Голь перекатная! – возмутился Чиз.
– Богатые тоже влачат, – согласился с ним Крам (Он сериалов мексиканских насмотрелся, а тут ещё на подоконнике кактус увидел). – Просто Дева Мария какая-то, – продолжал таракашка. – Чиз, а Чиз, давай кактус съедим!
– Ты чего? – удивился крысёнок.
– Я – ничего... – продолжал Крам. – Я говорю, так, по-мексикански его приготовим, без колючек и съедим.
– Ты мне это прекрати, Крам! – грозно так сказал Чиз – Пошли лучше сэра Вампика разыщем, может, он что подскажет...
– Хорошо, – согласился таракашка. – Только, чтобы его разыскать, Чиз, надо стать настоящими сыщиками, такими, как Шерлок Холмс и доктор Ватсон. Помнишь, Чиз, такой сериал про суперсыщиков? Так вот, я, значит, буду Шерлоком Крамом, а ты – доктором Чизом!
       Тут Крам спохватился, забегал по кухне, выволок откуда-то недокуренную сигару и пустую упаковку из-под мышиного яда...
– Так... Это будет моя курительная трубка, – сказал Крам, сотрясая окурком, – как у настоящего Шерлока Холмса, для концентрации моих конгениальных мыслей (Так...  Поджигать не будем. Это вредно для моего любимого здоровья). А вот вам, доктор, как бы упаковка наисовременнейших супертаблеток от головных болей. Возьмите пилюли, Ватсон, они Ваши!
       После этого Крам сделал вид, что раскуривает трубку и с мыслями собирается. Но распробовав на язык табак, сплюнул, процедив:
– Тьфу его... Гадость несусветная! – и добавил: – Значит так, доктор, будем искать в спальне!
      Прошло какое-то время, прежде чем друзья отыскали ту самую спальню. Но так как сэра Вампика быстро не обнаружили, то Краму пришлось ещё раз распробовать волшебный сыщицкий табачок.
– Тьфу, доктор – осенило вдруг Крама. – Наш пациент где-то наверху... В самой кровати, что ли?!
        Эта и вправду конгениальная мысль помогла им отыскать сэра Вампика, когда они, перетряхнув всё постельное, обнаружили сэра на его излюбленном месте под периной.
         Друзья, не церемонясь, разбудили своего нового знакомого и, вежливо поздоровавшись, стали допытываться, а где же тут можно подкрепиться. Сэр Вампик подумал, подумал, погладил лапками брюшко, глянул на крысёнка и сказал:
– Вам, ребята, в подвал нужно.
        И он подробно описал, что там есть и как туда попасть. Но сам не пошёл, сославшись на то, что ещё пока сыт, а эта еда – не для него. И ещё раз, плотоядно глянув на Чиза, добавил:
– Я же всему предпочитаю жидкое красное в подогретом виде. Вы, ребята, подкрепитесь и сюда возвращайтесь. Отдохнём здесь на кровати, поспим...
        Но Чиз и Крам его последние слова уже не слышали. Друзья неслись сломя голову к заветному волшебному подвалу. Там всё, о чём они так долго мечтали: сыр, ветчина, копчёные колбасы. Всё, всё, всё: фруктовые варения и белоснежный сладчайший сахар...
         Мелькали комнаты, их предметы, длинные коридоры, ступеньки лестниц.Там было всё: макароны с мукой, свежее тминное сало. Всё, всё, всё. Там ждала их райская жизнь.
Там было...
     Всё!