Новогоднее. Наивное

        Женя проснулась за секунду до будильника. Сон тут же ускользнул туда, откуда пришел, оставив только чей-то вкрадчивый шепот: «Забудь Евстигнея, согрей вишню…» Женька очумело потрясла головой, села, похлопала по ушам ладошками. Голос не исчезал.
        Ну, всё. Доигрались, привет тебе, жёлтый дом. Это Варька виновата! «Погадаем, погадаем»… Откопала какое-то новогоднее гадание. Разве такие вообще бывают?! Свечи только перевели… Шептали ерунду какую-то в бокалы с водой, прядочкой волос своих её размешивали. Её – это не воду, а именно ту ерунду произнесённую. «Растворяли магию, вызывали подсказку на будущее», - как Варька сказала. Дорастворялись! Довызывались! Евстигней какой-то! Морфей, видимо,  перепутал её, Женьку,  с барышней восемнадцатого века.  И вишня… Согреть её – это как?! Из морозилки на стол переложить? Тьфу!

        - Варька! – Женя ткнула подругу в бок, - тебе-то что там во сне напророчилось?
        - Ай, чушь какая-то, Женёк, - Варька укрылась одеялом с головой, - меня тюленёнок  к проруби звал, а там – рыбка золотая, с кольцом обручальным в плавниках. Ахинея, в общем… Ты иди, не беспокойся. Дверь закрою, ключ в почтовый ящик кину, я помню. Позвоню из аэропорта…


        …Тридцать первое! Кто придумал работать тридцать первого декабря! Кому это надо… Все только бестолковые чаи-кофеи гоняют, да на часы поглядывают. Но не придти нельзя. Начальник именно сегодня премию обещал. Без неё новогодние праздники не пережить.
        Погода вторила настроению. То есть, была совершенно отвратительна. Серая каша налипала на сапоги, липкая мокрая летучая дрянь оседлала все ветра разом и превращала праздничный макияж в хеллоуинский.

        Из той пакости, что нахально расположилась в капюшоне и за воротом, можно было слепить небольшого и не менее пакостного снеговика. Женька стянула в тугой хвост остатки прически и поплелась по коридору, оставляя на полу грязные лужицы.
        Уборщица тетя Катя сердито и бестолково возила шваброй после каждого несчастного, входящего  из серого хлябистого мира. Задела тряпкой Женькины сапоги:
        - Забудь Евстигнея, согрей вишню…

        Женька как на стену налетела:
        - Что вы сказали, теть Кать?!
        - Гребуть, говорю, грязей,  словно виски!
        Вторая фраза ничуть не проясняла первую, но переспрашивать Женька не решилась, справедливо полагая, что тогда ей придётся уворачиваться от летящего вслед ведра.


        …До трёх часов Женька выпила реку чая, наелась чужих вкусностей, наслушалась по сорок пятому разу хвастунишек, имеющих четкие планы на Новогоднюю ночь и далее.
        У неё планов не было. И идти было некуда. Даже Варька её бросила! Поссорилась с Лёнькой, в один день ловко оформила больничный и купила путевку в Египет. На две недели.
        «Ха! Напугать он меня решил, Жень! Уеду, мол, без тебя, если не согласишься… А на что мне соглашаться?!  Я без пяти минут заведующая магазином. А там, в его вечной мерзлоте, я кем буду? Кухаркой в столовой для белых медведей?!»

        Несмотря на то, что Лёнька - любимый и единственный брат, Женя поддержала не его, а подругу. Виданное ли дело, уехать в какой-то крошечный северный поселок, который и на карте-то не сразу найдешь, спасать детенышей тюленей! На год всего, ага… За год такую красавицу, как Варька, двадцать раз замуж возьмут! Правда, вполне возможно, столько же раз и вернут обратно… Девушка-беда.
      Только у Варьки искрились микроволновки, взлетали к потолку яйца из почерневшей кастрюльки, разбивались пульты-телефоны-фены и «небьющаяся» французская посуда.  Только у Варьки могла лопнуть поперёк «платформа» на туфлях,  «случайно» упасть полка в прихожей, остаться в руках крышка от машинного  «бардачка»…

        Женя была уверена – Варька и сегодня умудрится накосячить  перед отъездом в аэропорт. Что будет на этот раз? Чашка, которая «сама»,  или стеклянная бутылка с  маслом, которая тоже, конечно - «сама»…
        Пусть чашка, пусть бутылка… Вот если б Варька вдруг решила остаться! Лучше встречать Новый год с масляной лужей на полу, зато не одной.

        - Жень! Всё! Главный  отзвонился, сказал, что все свободны, – вихрастый IT-ишник помахал в полуоткрытую дверь.
        - Как всё?! А премия?
        - Сказал, что после праздников, сегодня не успевает. Пока, Жень! Хорошо отдохнуть!

        Женька заглянула в тощий кошелек. Чудес не случилось. Лежащие там бумажки не отважились на размножение  даже в абсолютной темноте сумочьего нутра. Однополые они, что ли…
        Женька поплелась в соседний супермаркет.  Сидеть одной да еще и за пустым столом – совсем беда.

        Свежий огурец,  триста грамм очищенных креветок,  маленький  багет,  нахально-оранжевая, почти квадратная  хурма и горсточка любимых  кумкватов.    

        Подумала.  Добавила пару красивеньких пирожных.  И пакет сока. Потому что от цены на шампанское худенький  Женькин  кошелек упал в обморок.  За подкладку…
Ну, и ладно! Всё равно бутылку самой ей не открыть. Сок и кофе. Очень даже симпатично.

        Запрыгал в кармане телефон. Лёнька! Может, всё-таки…
        - Сестрёнка, с наступающим! Я по-быстрому, тут связь – никакая! Женька, я тебе там подарок заказал, его должны были домой доставить, но не успевают. Женька, зайди сама, я тебя прошу! Чтоб не оставлять на «послепраздников».  Заречная 8, прямо за маркетом нашим, ты ж наверняка туда пойдешь за продуктами? А, уже там… Вот и хорошо!  Они до четырёх сегодня. Целую, Женька! Хорошего тебе…

        - Лёня! Лёнь… Алло…
        Отключился. Недоступен. Оно и правильно. Какая может быть там связь?! Про тюленей, строящих вышки мобильной связи, никто никогда не рассказывал.
        Женька разозлилась. Правильно, что Варька уезжает! Только Лёнька так может! С красным дипломом к тюленям. Или подарок - с доставкой, за которым –  своими ногами надо.


        …«Прямо за маркетом нашим» - почти точное определение. Если не считать, что Женьке пришлось протопать всю автостоянку размером с футбольное поле и перелезть через металлическое ограждение…
        Стоп!  Это что?! Зоомагазин… Ну, Лёнька!..

        Коренастый невзрачный парнишка часто и смешно хлопал светлыми ресницами, сверяя данные Женькиного паспорта с бланком заказа.
        - Пять минут, пожалуйста! Сейчас, я  документы оформлю и всё вам выдам.


        Телефон. И Варькин виноватый голос. Очень виноватый:
        - Женёк, прости! Я звонок сломала. Ну, дверной который. Он прямо у меня в руках развалился, на три части. Я их тоже в почтовый ящик кинула, вместе с ключами…
        - Варька… Зачем ты его вообще трогала?! Сама себе звонила?
        - Жень, я забыла газ выключить! Я хотела чаю на дорожку… И забыла!
        - Чай?! Какой чай, Варь! У меня чайник – электрический! – Женька еще слабо надеялась, что звонок чудо-подруги окажется шуткой.
        - Мне захотелось из такого, с цветочками и свистком. Он у тебя там на полке стоял. Ну, и забыла, закрутилась… Потом вышла, дверь закрыла.  А ключи из ящика уже не выковырять, я пыталась, правда! Ты далеко? Можешь приехать быстро? Я уже в аэропорт еду… Же-е-нь…


        Женька вылетела на улицу, отчаянно махая руками проезжающим машинам. Да остановитесь вы!
        - Варька, а в дверь-то ты зачем звонила?! Думала, чайник с плиты спрыгнет  и замком щелкнет?..
        Ответа про то, что  «я как-то об этом  не подумала», Женька уже не слышала.

        Старая грязная развалюха неопределенного цвета приветливо распахнула дверь:
        - Вам куда, девушка? Срочно? Так пробки же… Ладно, не кричите. За двойную цену готов, дворами довезу, быстро будет. Едете?
        Женя плюхнулась на заднее сиденье  и с тайной надеждой открыла кошелек. Но новогоднего чуда снова не случилось. Четыре бумажки по пятьсот рублей. Обычная такса до её дома – четыреста. Двойная цена – восемьсот. Итого… Итого – почти голодная на все праздники. Эх…

        «Дворники» отчаянно пытались справиться с разгулявшейся метелью. Но дорогу водитель знал хорошо, тут уж не поспоришь. Довёз действительно быстро. Хоть и за двойную цену.
        Не дожидаясь полной остановки машины, Женька распахнула дверь, вглядываясь в свои темные окна. Всполохов огня не наблюдалось, дыма  и суетящихся пожарных тоже. Может, обойдется, и погибнет только чайник, со свистком и цветочками…
        Сунула водителю две бумажки, получила две на сдачу. Уже подбегая к подъезду, разжала кулак. Две пятисотки. Её пятисотки. Она кинулась вслед поворачивающей за угол развалюхи:
        - Стойте! Стойте! Вы ошиблись!
        Окно приоткрылось, водитель махнул рукой:
        -… согрей вишню…


        Всё. Клиника, не иначе. Резкий порыв ветра швырнул в лицо мокрым и липким.
        На площадке – кромешная тьма. Снова лампочку разбили! Женька подсветила себе мобильником. Со стены на неё укоризненно глянули останки дверного звонка.
На кухне её встретили: синенький цветочек газа, отдающий своё тепло в никуда, и тоненькая струйка воды, бегущая из крана в тот, пузатый,  со свистком и цветочками…
        Женька плюхнулась на табуретку. И подскочила. Пакет! Пакет с покупками оставила в зоомагазине, рядом со стойкой! «Они до четырёх сегодня». Время – пятнадцать минут пятого…

        В холодильнике нашелся кусок сыра, несколько ломтиков черного хлеба, пара яиц и три помидора.
        Женька достала из морозилки каменный пакетик с вишней и всхлипнула:
        - Ну что… Будем тебя греть? Феном или сразу в микроволновку?!

        Она совсем немного поплакала, умылась, переоделась. Сварила спасительный кофе, устроилась перед телевизором… и чуть не выронила чашку из рук – в дверь барабанили.
        Глазок. Бесполезно. Лампочка появится через пару недель, не раньше.
        - Евгения, откройте, пожалуйста! Это я, Виталик!
        - Какой еще Виталик?! – Женька оглядела прихожую в поисках чего-нибудь тяжелого. Взяла Лёнькин армейский ботинок.
        - Из зоомагазина! Вы так быстро исчезли. Я вам подарок доставил! Только у меня машина заглохла, я по дворам шел. Еле нашёл вас. Откройте, пожалуйста!

        В прихожую ввалился сугроб. Снег, вдоволь наигравшись с дождем, наверстывал упущенное время.
        Парнишка дрожал, вцепившись обеими руками в оттопыренную на груди куртку:
        - Машина у меня старенькая, понимаете… Вот я шел-шел, еле нашёл. И вот еще пакет ваш в машине остался. Вы же забыли продукты…

        Женька улыбнулась, протянула руки:
        - Ну, давайте сюда аквариум этот!
        - Аквариум? Почему аквариум?
        - А разве мне не золотую рыбку подарили для трех волшебных желаний?! Ой!

        Женьке в руки опустился пушистый рыжий комок, который незамедлительно лизнул её в нос.
        Из внутреннего кармана куртки парнишка выудил замерзшими руками документы. Вместе с ними выпал его паспорт, документы на машину, маленький блокнотик, кошелек, простенькая авторучка и брелок без ключей…
       
        Женька развернула слегка промокшую бумагу и взвизгнула:
        - Евстигней?! Его зовут Евстигней?!
        - Вы только не переживайте, это заводчик придумал, - парнишка почему-то покраснел. - Там, видите, дефис можно поставить. Если вам не нравится имя…
        - Нравится! Вы даже не представляете, как оно мне нравится! – Женька прижала к себе рыжее чудо и помогла собрать рассыпавшиеся бумаги. Замерла. Покрутила в руке  маленький плотный прямоугольник прав и рассмеялась. – Вишня?! Вишня Виталий Сергеевич?!

        Не обращая внимания на смущенное ответное бормотание, она уже командовала:
        - Быстро в душ, товарищ Вишня! Буду вас согревать, а то точно заболеете. Я вам одежду брата  дам переодеться. Правда, он покрупнее… Ну, ничего! Потом чаем напою и такси вызовем. Успеете еще  домой вернуться к Новому году! Что?.. Один?.. Можете… Можете остаться. Наверное. Если только вас не смущает, что кормить мне вас практически нечем…

        Сквозь шум воды, доносящийся из ванной, Женьку уверяли, что рядом есть магазин. И можно еще успеть. И что, вот он только переоденется…
        Она прижимала к себе сопящий комок меха и улыбалась.

        И уже нисколько не сомневалась, что через некоторое время ей позвонит Варька. И расскажет, что странным и необъяснимым образом её самолет приземлился не в Хургаде, а на маленьком  северном аэродроме.
        И что там – тюлени с детенышами. И прорубь. И обручальное кольцо, которое подарит Лёнька.
        Вот только надо не забыть про рыбку у Варьки спросить, про золотую…