Тебе сюда

Давний глюк про Зорге и Кацураги.
Ничего такого, просто дань памяти
и немного мистики

Когда привычный мир затопило, от старого Токио остался один странный нетронутый островок. А на нём кладбище, быстро ставшее заброшенным.
Волны потом отступили, но сюда всё равно никто не ходил. Только однажды забрела юная девушка, свернувшая не туда по выходе из больницы.
Мисато было шестнадцать, она только начинала оживать после пережитой трагедии. Не велела матери её встречать и забирать. Зачем, когда мама вечно плачет и ей хватает своих проблем?
– Сама доберусь! – упрямо заявила дочь профессора Кацураги. Вот и добралась. Туда, куда ползут, накрывшись белой простынёй. Отлично просто.
Мисато побрела в абстрактном направлении… и вдруг что-то заставило её остановиться.
Перед ней было монументальное надгробие.
«Ри-хи-а-ру-до Зо-ру-ге», – прочитала Кацураги по слогам. Как это у гайдзинов-то читается? И не сообразишь. «Здесь покоится знаменитый советский разведчик, Герой Советского Союза. 1895-1944».
Мисато задумалась. Попыталась подсчитать, сколько лет прошло и сколько было этому человеку отпущено. Сбилась. Махнула рукой. Но почему-то всё равно опустилась на пятки и сложила руки – почтить память и помолиться.
И тут увидела. Даже за руку себя ущипнула.
Полупрозрачная фигура, прищур светлых глаз, улыбка на усталом лице.
– Спасибо, девочка. Так давно никто не приходит.
Была бы христианкой – закрестилась бы. А так только сжала отцовский крест в руке. И страх мигом отступил, и ощутилось – всё правильно.
– Я ещё приду. С цветами. Если не заблужусь опять.
– Тебе вот туда, – призрак указал рукой.
– Спасибо, Ри… Ри…
– Рихард Зорге, – подсказал он ей.
– Я попробую запомнить… Рихьярд-сан.
– Можно просто Ика, – и на миг в его глазах появилось новое выражение.
Мисато тогда не поняла: то был откровенный мужской интерес. Может, даже не к сегодняшней девчонке, а к той, какой она станет, когда расцветёт по-настоящему.
Но через несколько лет она поймала кое от кого точно такой же взгляд. Воспоминание ударило, как молния. А ведь как давно она уже не была на том кладбище? Ходила перед вступительными экзаменами, ходила после… а вот потом как-то закрутилась. К родителям – это святое, но Ри… Ика – особенное.
Хотя, впрочем, больше она ни разу его не видела. Ну и ладно, для неё-то, для него всё проще. Ведь Япония – страна восьми миллионов божеств. А боги живут, пока в них верят.
Но сейчас Мисато так и не дошла до кладбища. С ней случился Кадзи. Некоторым образом её личный Джеймс Бонд.
Но роман длился недолго. И вот перед своим отъездом за границу Мисато таки пришла на могилу.
– Ика-сан, я еду в Германию. Я много о вас прочла и знаю – родились вы не там. Но всё же…
– Да, тебе туда, – на сей раз услышала только голос.
…А дальше снова была тишина. Хотя Мисато приходила дважды в год.
И хотя её последними словами было: «Я всё правильно сделала, Кадзи-кун?..» – перед глазами вспыхнуло другое, полузабытое лицо – и весь он.
Рихард снова указал направление:
– Тебе сюда.
А там была дверь – и свет за ней. Её, Мисато Кацураги, собственная посмертная дорога.
…Быть может, много лет спустя кто-то придёт и к месту её упокоения. Может, она даже тоже попадёт таким путём в число восьми миллионов.
Только вот дорогу у неё спрашивать никогда не будет разумным.

Задумано: август 2013
Записано: ноябрь 2015