Сладкое лекарство от любви. 3

     Вечером Элисон доставили послание, в котором барон сообщал, что задержится в Лондоне на несколько недель. "...требуется мое присутствие" - эти слова значили только одно - личная просьба коронованной особы, ничто другое не могло заставить Гарри оставить свою семью на такой длительный срок. Элисон не расстроилась, скорее она была счастлива удачному стечению обстоятельств. Теперь не придется носить маску, и главное - терпеть ставшую невыносимой близость с супругом. Возможно, к его возвращению ей удастся разобраться с садовником и нелепой ситуацией, в которую она угодила ранним утром. При мысли о том, что произошло в карете виконта, вздох облегчения сменился лихорадочным биением сердца и холодным потом, руки задрожали, уронив письмо барона.

     Элисон испытывала благодарность к таинственному мужчине за оказанную услугу - было ясно, что он позаботился о том, чтобы никто не видел ее возвращения. Джонатан подъехал к заднему двору, стараясь держаться узкой тропы среди зарослей и хозяйственных пристроек, помог ей спуститься, после чего не говоря ни слова, ускакал на своем ретивом жеребце. И все же вопросы оставались открытыми: кто он такой и что задумал? "Не садовник" могло означать что угодно - недоброжелатель Гарри или враг Короны, или шпион, или чей-либо сообщник. К собственному удивлению баронессу страшило другое - Джонатана наняли, чтобы следить за ней. Единственное, что могло остановить нескончаемый поток версий - это личный разговор с ним.

     Прошло несколько дней, но кроме бессонницы, болезненного блеска в глазах и бледности - никаких перемен в жизни Элисон не происходило. Джонатан исчез, видимо, он не торопился с объяснениями. Элисон начала думать, что он вообще больше не объявится в поместье. В воскресенье вечно чумазый Говард доставил те самые розы, о которых она договаривалась с Уильямом, долго кланялся, получив изрядную сумму денег, потом неожиданно сильно покраснел, всучил ей сложенный вчетверо листок бумаги и убежал так быстро, что вопрос "кто отправитель?" застрял у Элисон в горле.

     "Дорогая Элисон, я склоняюсь перед Вашей добродетелью и падаю ниц перед ангельской красотой. Прошу(зачеркнуто), умоляю Вас простить меня за овладевшую мной страсть и непозволительное поведение на прогулке. Я был ослеплен сиянием Вашей светлости, и нет мне оправданий. Смею надеяться на продолжение наших отношений, ибо отныне жизнь не принесет мне радости, если Вы перестанете хотя бы изредка думать обо мне.

     Всегда Ваш О."

     Дочитав послание Оскара, Элисон спрятала его в лиф платья, посмотрела по сторонам, убедившись, что никто из слуг не видел, как мальчишка передавал записку, и решила заняться розами, чтобы в тени сада еще раз перечитать каждую строчку. Следовало хорошо обдумать, что делать дальше. Неужели она все-таки затронула сердце виконта, а не только вызвала обычную мужскую похоть? Как же хотелось на это надеяться, а не должно... нельзя продолжать думать о нем. Но Оскар Уэллс уже завладел ее мыслями, снова вытеснив все прочее.

     Джон Даренс исподтишка наблюдал за баронессой, он едва сдерживался, чтобы не подскочить к ней и не встряхнуть как следует, чтобы вытрясти раз и навсегда всю дурь. Перехватив мальчишку за поворотом, он несказанно обогатил бедного юнца, чтобы тот показал послание, переданное поверенным негодяя виконта. Однако, как же она разволновалась, читая несомненно лживые строки Уэллса! Распутная испорченная женщина! Только поглядите, как старательно она высаживает розовые кусты.

     Он знал эти розы - любимый сорт его матери, упокой Господь ее душу, и сестры. Элисон, конечно, не виновата в безвременной кончине Матильды. Барон женился на ней спустя три года после трагедии. Он любил Матильду - Джон не сомневался. Брак с Элисон имел единственную причину - оставить после себя наследников. Гарри уже тогда знал о своей болезни. И вот теперь Джон вынужден наблюдать, как его жена снова и снова перечитывает строки любовника, пока муж проводит свои последние дни, служа на благо Короны. Гарри хотел, чтобы сыновья запомнили его героем. Так и будет. Король дорожил своим подданным настолько, что согласился отправить его в поход, даже зная о том, как мало ему осталось времени. Но Джон останется здесь и выполнит последнюю волю барона - он не допустит, чтобы поместье Карстоун досталось виконту. Пусть Элисон еще не знает, но розы, которые зацветут к августу, сделают это на его, Джона Даренса земле.

     Он сам станет заботиться о мальчиках, отправив неверную баронессу в ее собственное поместье. "Элисон Лаврейн, пора паковать теплые вещи!" Как ему было известно, ее поместье уступает землям Карстоуна почти втрое, к тому же оно далеко от Лондона и гораздо севернее. Туда ей и дорога.

     - Вижу, у Вашей милости все идет, как надо! - обратился Джон к ней, внезапно показавшись из зарослей.

     Она подскочила от неожиданности, а Джон с усмешкой наблюдал, как Элисон пытается запихнуть тайную записку в лиф, перепачкав белоснежную кожу свежей землей.

     - А... Джонатан! Какая встреча. Вы явились как раз вовремя - здесь еще полно работы с этими розами.

     Только послушайте! Она язвит, прекрасно зная, что никакой он не садовник. Бесстыдница! Но его маскарад должен продолжаться, пока Джон не узнает, что на самом деле нужно Уэллсу. А значит, ей придется подыграть.

     - Дорогуша, впредь, коль вам известно, что садовые работы не являются моим призванием, попрошу не язвить по данному поводу. И тогда...

     - Возможно, Джонатан, или как мне теперь Вас называть?

     - Джон.

     - Хорошо, Джон. Оставайтесь садовником в моем доме и в свою очередь помалкивайте о том, что видели.

     Элисон не собиралась становиться его марионеткой, хоть глубоко внутри и тряслась от страха.

     - Хм, я ожидал подобного предложения, и оно весьма логично с вашей стороны. Но, я хочу, чтобы вы имели представление, с кем говорите. Я - Джон Даренс, родной брат Матильды. Гарри пригласил меня, чтобы в его отсутствие было кому присмотреть за Карстоуном и детьми, а между делом - разобраться с обстоятельствами смерти баронессы. Прошло много лет, но только теперь по некоторым причинам давнишние события показались ему подозрительными, и они требуют расследования.

     - О... - только и могла выдавить Элисон.

     Ей было известно, что Матильда умерла в родах. Возможно, это было неправдой. Но расстроило ее другое - у Гарри имелись секреты и более того - муж однозначно не доверял ей.

     Джон наблюдал за тем, как разрумянившиеся от работы на свежем воздухе щеки баронессы побледнели. Она выглядела расстроенной и удрученной. Он только сейчас заметил, что Элисон похудела и как-то осунулась за время его отсутствия. Неужели всему виной запоздалые муки совести? Но даже теперь, к собственному недовольству, он продолжал любоваться ее каштановыми кудрями, печальными темно зелеными глазами, а когда она покусывала нижнюю губу, - против его воли, на это движение реагировало все мужское естество. "Просто она очень красива", - мысленно оправдывался он. А сам уже выудил носовой платок, приблизился и, не отдавая в себе в том отчета, оттирал грязь с перепачканной кожи втиснутой в явно тесный лиф полной груди.

     Элисон перестала дышать. Она превратилась в статую, не понимая, как Джон отважился на столь откровенное действие и не зная, что предпринять. До обоняния донесся запах чистого мужского тела с нотками корицы и лимона, сердце стучало в висках от всего услышанного, а теперь забилось еще быстрее. Что-то было в его взгляде такое, чего она раньше не замечала. Воздух между ними наэлектризовывался с каждой секундой внезапной близости. "Этот мужчина опасен, опасен как никто другой!" Об этом говорила вся ее женская сущность. И Элисон прислушалась - она отступила на шаг.

     Когда баронесса сделала попытку отстраниться, наступила на юбку платья и покачнулась, Джон подхватил ее, не дав упасть. И не смог отпустить. Огонек лукавства зажегся в его глазах. Зачем останавливаться, когда этой женщине так нравятся подобные игры, тем более, что он с самой первой встречи возжелал ее сам? Все равно ее репутация будет безвозвратно погублена благодаря виконту, так почему не воспользоваться и ему?

     - Отпустите меня, - прошипела Элисон.

     - Разве тебе не нравится, когда мужчина желает тебя и не скрывает этого?

     Элисон едва не задохнулась от возмущения. Какой наглец! Увидел, как она вышла из кареты виконта и решил, что она - продажная девка?! Элисон открыла рот, чтобы сказать ему все, что думает и потребовать держаться от нее подальше, тогда Джон сделал следующий шаг - он поцеловал ее.

     "Только один раз", - подумал он, - "один раз"...


ПРОДОЛЖЕНИЕ http://www.proza.ru/2016/02/04/2410