Джой Ульриксон. Эдвардс и судьба недостигнутых

ДЖОНАТАН ЭДВАРДС И СУДЬБА НЕДОСТИГНУТЫХ
Джой Ульриксон (2003)

Из тысяч страниц проповедей, трактатов и исследований, написанных Джонатаном Эдвардсом, сегодня наиболее известна его проповедь "Грешники в руках разгневанного Бога". Его яркие образы Бога, проклинающего грешных людей, вошедшие в школьные хрестоматии и учебники, оставляют большую часть нашей молодежи с понятием, что Эдвардс был просто еще один строгий и мрачный пуританин, заостривший ряд кальвинистских понятий о первородном грехе и предопределении. Но такая концепция теологии Эдвардса полностью упускает не только мотивацию его учения, но и всепоглощающую страсть его жизни. Эдвардс не был ни степенным, ни скучным, и его догматическое богословие совсем не было похоже на поэму Майкла Виглсворта "Судный день", содержавшую многие представления тогдашней пуританской философии. Опубликованный в 1662 году, "День Судьбы" изображает грешников стоящими перед престолом Бога в Судный День. Особенно тревожит сегодняшних читателей сцена, в которой дети, что умерли в младенчестве, упрекают Бога и просят Его о милости - на что Бог Уиглсворта отвечает, что дети имеют долю в грехе Адама и потому не могут надеяться на блаженство (1).
 Идея младенцев, страдающих в аду, тревожит многих, и хотя большинство христиан понимают, что все люди от рождения имеют долю в грехе Адама и, следовательно, заслуживают наказания, большинство из них трудно поверить, что справедливый и любящий Бог мог наказать тех, кто, будь то младенцы или люди, живущие не затронутыми Евангелием, никогда не имел шанса услышать о Божьей благодати и отреагировать на Его предложение о спасении. Это было основой для возражений деистов эпохи Эдвардса, которые бросили вызов ортодоксальным христианам. Деисты утверждали, что несправедливо, если спасение доступно только через Божественное откровение; что истинная религия должна быть доступна для всех человеческих существ, а не составляет собственность определенной группы лиц. Они утверждали, что нужду в спасении можно найти в природе и что человеческие существа  способны, за счет использования своих рациональных способностей, построить достаточную "естественную религию" (2). Немалая часть богословия Эдвардса служит ответом на эти аргументы.
Эдвардс начал с демонстрации того, что человеческий разум сам по себе совершенно бессилен понять природу Бога и Его отношения к человеку. Кроме того, он утверждал, что Божественное откровение абсолютно необходимо для какого-либо понимания такого рода. Однако, несмотря на  то, что Эдвардс считал, что Библия является наиболее четким и всесторонним средством Божественного откровения, он не утверждал, что знакомство с Библией является единственным способом, с помощью которого человек может прийти к спасительному познанию Бога. Скорее, поскольку Божья природа такова, что отчасти сообщает себя твари,  истина существования Бога и Его атрибуты проявляются в творении и средствах, с помощью которых Он являет Себя  на протяжении всей человеческой истории. Конкретное событие пришествия Христа в мир, чтобы умереть и искупить человечество от его грехов - наиболее четкое и самое потрясающее выражение Божьей милости, любви и намерения искупить человечество. Эдвардс описывает свое убеждение, что истина о кресте и пришествии Мессии была так или иначе открыта всем людям: тем, кто жил до пришествия Христа, и с тех пор для тех, кто никогда не имел возможности получить  определенное откровение в Библии. И поскольку дело оправдания и спасения зависит от Бога, а не от наших дел и даже не от сознательного выбора людей принять Его, Божье спасение поэтому доступно для любого рода людей.
По сути Эдвардс утверждал, что спасение никаким образом не является человеческим достижением, и, следовательно, различия в ситуации между отдельными людьми не играют никакой роли в их потенциальном спасении.  Труды Эдвардса излагают его убеждение в доброжелательной и сострадательной природе Бога, Который от вечности являет Свою любовь, красоту и славу во всем творении и в искуплении грешных людей, Бога, Который действительно предлагает спасение для всех*.
Эдвардс в особенности критиковал идею, что человеческие существа могут каким-либо образом при помощи разума открывать истины о Боге и их отношении к Нему. Он был убежден, Эдвардс верил, что способности человеческого разума были повреждены первородным грехом, и поэтому ненадежны, когда речь идет о понимании Бога. "Невозможно представить себе, чтобы Он предоставил нас разуму как единственному правилу в деле, которое является высшей целью жизни, ибо мы не можем зависеть здесь от него" (3). Эдвардс видел доказательства этого факта в отсутствии христианской религии во многих странах по всему миру, которые, несмотря на то, что прошло много времени, в течение которого люди могли бы искать Бога с помощью разума, они были все еще лишены истинного понимания Бога и Его искупительной цели: “Коренные американцы, африканцы, татары и изобретательные китайцы имели, как можно было бы подумать, достаточно времени чтобы найти истинную и правильную идею Бога, и все же, после 5000 лет развития и улучшения разума они, по крайней мере по сей день, не двинулись дальше к истинной религии, и продолжают поклоняться деревьям, камням и бесам. Сколько еще времени должно пройти, прежде чем эти страны и народы откроют для себя истинную религию? Что свет природы и разум могут сделать, чтобы исследовать познание о Боге, лучше всего видно из того, что они уже сделали" (4).
Эдвардс не усматривает за человеческим разумом способности понимать Бога, Его атрибуты или Его отношения с творением и человеком. Он отклонил деистическое понятие "естественного света", говоря: "Таким образом, при рассмотрении степени и силы человеческих способностей, мы нашли их в настоящее время во многом не пригодными, чтобы достичь какого-либо реального понятия о Божием законе, а тем более о Самом Боге" (5). Эдвардс говорит "во многом", потому что он верил, что люди могут использовать свои рациональные способности, чтобы понять многие истины о Боге и построить системы морали. Он указывает в качестве примера тому на Сократа, "который никогда не покидал Грецию и не делал ничего, чтобы возвести схему религии или морали, но лишь соединял рассеянные фрагменты истины, которые он считал существующими  с незапамятных времен среди своих соотечественников" (6). Эдвардс был убежден, что Сократ, деисты и любой другой человек, который сформировал какую-либо концепцию Бога или религиозных обязанностей, может прийти к пониманию таких вещей только через некую форму откровения. Он объясняет, как Сократ мог сформировать представление о Боге: "И то, что некоторые из древних философов и мудрых язычников пришли к сравнительно хорошему понятию о Боге, совершилось, кажется, гораздо более благодаря традиции, которая возникла из божественного откровения, чем в силу их собственных изобретений" (7). Эдвардс снова и снова подчеркивает в своих дневниках, каким образом все отчетливое человеческое знание пришло в результате откровения. "Учения Богооткровенной религии являются основой всего полезного и значимого знанием. Слово Божие ведет варварские народы на путь истины, используя все свои возможности. Оно ставит их умы на пути размышления и абстрактных рассуждений, и избавляет от неопределенности в первых принципах, таких, как бытие Бога, зависимость от Него всех вещей, являющихся предметом Его влияния и провидения и упорядочиваемых Его мудростью... Откровение избавляет человечество от того безумия и беспорядка, которые поощрялись всеми попытками улучшить наше знание. Знание истины будет легче воспринято нами в качестве откровения, и мы ничего не знали бы вообще и уподобились бы животным, если бы были целиком лишены откровения" (8).
Эдвардс был убежден, что люди способны понимать Бога, только если Он Сам явит Себя им. Хотя эта концепция может показаться простой, деисты, казалось, вообще пропускали ее мимо ушей. В своей проповеди "Божественный надмирный свет" Эдвардс утверждает, что "Бог есть Автор всех знаний и понимания вообще" (9). Действительно, настаивал Эдвардс, власть самого разума, и факты, на которых он утверждается - это не то, на что люди могли бы претендовать как на свои собственные открытия, но на самом деле это существенные аспекты Божьего откровения. Эдвардс утверждал, что Бог дал людям как цели, так и способности разума, предоставив тем самым мотивы и средства раскрытия Себя Своим творениям. Он отмечал, что деисты явно "злоупотребляют рациональными способностями": "Многие вещи, которые теперь открыты нам, кажутся очень простыми. Чрезвычайно приятно рассуждать о том, что истина доступна, после того, как ее разъяснили, и нам кажется, что она легко объясняется только разумом. Однако одно дело - доказать вещь после того, как она показана, а другое - найти ее и доказать, исходя только из себя" (10). 
По мнению Эдвардса, деисты были сбиты с толку уже в своем взгляде на истоки познания Бога. В то время как они утверждали, что это нечто такое, в чем они удостоверились собственными силами, Эдвардс утверждал, что Бог отчасти явил Себя им, и что их понимание Его на самом деле было омрачено попытками построить религию, которая не включала всю правду о Божьей природе. То, что они утверждали как свои достижения, было на самом деле не более чем искажением истины, которую Бог изначально открыл им. Но хотя Эдвардс знал, что откровение было совершенно необходимо, чтобы иметь хоть какое- либо понимание религии, в какой форме должно было иметь место это откровение?
Эдвардс верил, что основным средством постижения Бога через Откровение явилось данное Им Священное Писание, ибо "бытие Бога очевидно только по Писанию". Однако, хотя Эдвардс рассматривал Библию как наиболее четкий и всесторонний вид Откровения, он не считал ее единственным средством, с помощью которого Бог мог бы открыть Себя человеку, а затем искупить Свое творение. В центре убеждений Эдвардса относительно Откровения было его понимание сути коммуникативной природы Бога.  В своей "Цели творения" он описывает Бога как "бесконечный Источник света и знания ... святости, нравственного совершенства и красоты... радости и счастья". Если Творец таков, говорит Эдвардс, то, "таким образом, представляется целесообразным допустить, что изначальной целью Божией было излучение вовне бесконечной полноты Его блага, и эта склонность сообщать Самого Себя или излучать Свою полноту была тем, что побудило Его создать мир" (12).
Эдвардс верил, что это Божье намерение поделиться Своей славой, знанием и совершенством Своей природы с творением и, в особенности, с человеком - это то, что очевидно из творения, ибо все, что в нем есть, указывает на какие-либо аспекты или атрибуты Бога. Эта вера повлияла на все мышление Эдвардса и привела его к тому, что он смог искать и находить откровения Божьего характера в целом срели множества конкретных фактов о физическом мире. В своем "Личном повествовании" Эдвардс описывает опыт, в котором он, во время прогулки по полям, был переполнен чувством Божьего величия и благодати. После этого опыта Эдвардс видел откровения Бога во всем мире вокруг него: "Спокойное, сладкое присутствие Божией славы являлось мне во всем. Всепревосходство Бога, Его мудрость, чистота и любовь, казалось, проявлялись в каждой вещи, в солнце, луне и звездах, в облаках и голубизне неба, в траве, цветах, деревьях и воде, во всей природе, и это исцеляло мой ум" (13).
Кроме того, Эдвардс увидел Божью любовь, не только раскрытую в природе, но и  явленную всем людям в искупительной смерти Христа на кресте, о которой остались свидетельства в анналах истории человечества. В "Истории дела спасения", массивной работе по искуплению, Эдвардс прослеживает "дело, которое Бог совершает  от падения человека до конца мира" (14). В этом мощном трактате, который ему не удалось окончить, Эдвардс описывает, как каждая часть человеческой истории, от падения до возвращения Христа, играет важную роль в искупительной цели Бога в мире. Он говорит также о том, как Бог с этой целью периодически и последовательно раскрывает Себя в мире. Таким образом, хотя замыслы сатаны и природное растление человеческого разума и воли противостоят Богу, "в целом благодать лишь возрастает, пока Царство Христа, посеянное в душах, не явится во славе. Это великое дело, обращенное ко всей вселенной, совершается с самого ее начала, пока оно не будет доведено до совершенства в конце мира" (15).
В своей истории искупления Эдвардс, говоря о прообразах Мессии, описывает,   как откровение достигает этого "универсального субъекта" Божьего искупления. Наиболее сосредоточен он на пророчествах, почти все из которых в его понимании указывают на искупительное дело Христа. "Как видно из всего Ветхого Завета, основным предметом его пророчеств было то, о чем Дух пророчества говорил от начала мира. Это было предметом первых истинных пророчеств, произнесенных в истории, и  совершенно очевидно из Ветхого Завета, что это центр всех пророческих событий, величайшее и самое славное из них" (16). Эдвардс повествует, как Бог предназначил спасительную цель творения еще до грехопадения, и, что, начиная сразу после грехопадения, Бог начал серию непрекращающихся откровений Своей милости и любви о намерении искупить падшего человека. Эдвардс имеет в виду Быт.3.15, где Бог говорит, что Он поставит вражду между змием и потомством Евы. "Первое, что было определено и установлено в этом мире после падения - это прообразы Мессии... И поскольку образы Мессии и пророчества о Нем начались вместе, так есть основания полагать, что они идут в ногу друг с другом до сих пор" (17).
В каждом слове или действии Бога, записанном в истории человечества, Эдвардс обнаружил доказательства Божьего замысла и искупительной цели. Тем не менее, Эдвардс понимал, что если он сосредоточится на пророчествах Ветхого Завета и истории работы Бога с Его избранным народом, евреями, это будет являться основанием для деистических возражений против универсальности откровения. Поэтому он описал, как Бог готовил евреев быть средством, с помощью которого Его откровение будет распространяться во всех уголках земного шара. "Мы не должны удивляться тому, что Бог так часто открывает через пророков чудеса в истории Израиля, как и тому, что сейчас ничего подобного не происходит, ибо этот способ раскрытия Его вовсе не подходит для нынешнего состояния Церкви. Некогда Церковь была ограничена одной конкретной нацией, которую Бог избрал с целью сделать ее вместилищем Своего Откровения, но сейчас оно доступно и остальной части мира" (18).
В своей истории искупления Эдвардс также развивает эту концепцию, заявив, что Бог "изначально ставил цель будущего распространения Евангелия среди всех народов... Ханаан был наиболее удобно расположен в центре мира, чтобы свет Откровения мог распространиться для всех народов" (19). Эдвардс был убежден, что важнейшее откровение о Божьей цели искупления все время открывалось Израилю, а через него остальному миру. Эдвардс признал, что хотя все люди поэтому так или иначе получали откровение от Бога, не все народы поклонялись единому истинному Богу или признали истину искупительного дела Христа. В силу растления грехом и заблуждений человеческого разума люди, имея открытые им проблески славной природы Бога, быстро забыли истину и начали строить свои собственные религии. В проповеди "Божественный надмирный свет" Эдвардс указывает, что "от природы человеческий ум полон  предрассудков против Божественной истины. Он исполнен вражды к Евангелию, и это является недостатком тех аргументов, которые доказывают его истину, и заставляет их терять свою силу для ума" (20).
Эдвардс также описал, как эта тенденция проявилась в относительной редкости истинной веры и религии в мире: "Человечество, вместо того, чтобы быть в состоянии, через длинный ряд веков, путем простого света природы, обрести правильное представление о Боге и Его законе, вместо этого, будучи изначально знакомо с такими вещами, постепенно, и в конце концов почти повсеместно, потеряло из виду то и другое, настолько, что идолопоклонство, столь же отвратное, как  атеизм, и нечестие хуже, чем жестокость, пропитали религию и закон во всех странах мира" (21).
Эдвардс был уверен, что истина Христа как Спасителя и Искупителя так или иначе открыта для всех людей. Он подводит итог этой веры в "Надмирном свете", где он описывает средства, с помощью которых спасается человек: это не наши усилия, не познание религиозных доктрин, но путь прямого откровения Бога к человеческому сердцу, с помощью которого Бог открывается нам и сообщает человеку спасительную веру во Христа как Спасителя и Искупителя. Эдвардс заявил в доктрине этой проповеди, "что есть такая вещь, как "духовный и Божественный свет, непосредственно сообщаемый душе от Бога и имеющий природу, отличную от любого света, который получен естественным путем". Позже он утверждал, что "истинная и спасительная вера открывается именно таким путем" (22). Именно этот тип откровения Эдвардс продемонстрировал множеством своих проповедей, трактатов и других сочинений. Спасение - он стойко убежден в этом - происходит абсолютно без вклада человека, без предыдущего понимания Бога, сознательного выбора или принятия, но только через Божие благодатное и спасительное откровение о Себе непосредственно к человеческому сердцу. Божья искупительная природа и правда креста преодолевают все ограничения времени и места. Таким образом, Эдвардс считал, что возможность спасения поэтому существует, хотя это отнюдь не гарантировано, для всех людей, везде и во всякое время.

Edwards, Jonathan. The Works of Jonathan Edwards. 2 vols. Peabody, Massachusetts:
Hendrickson Publishers, Inc., 2003.
 --“A Dissertation on the End for Which God Created the World,” vol. 2: 94-119
-“A Divine and Supernatural Light, Immediately Imparted to the Soul, Shown to be both Scriptural and Rational Doctrine,” vol. 2: 12-17
- “Observations on the Facts and Evidences of Christianity, and the Objections of Infidels,” vol. 2: 460-41               
                --“The History of the Work of Redemption,” vol. 1: 532-615
 --“The Importance of Christian Knowledge,” vol. 2: 157-162
                --“Types of the Messiah,” vol. 2: 642-676
 McDermott, Gerald R. Jonathan Edwards Confronts the Gods: Christian Theology,
Enlightenment Religion, and Non-Christian Faiths. New York: Oxford University Press, 2000.
 Wigglesworth, Michael. “The Day of Doom.” From The Poetry of Michael
Wigglesworth,
[1] Michael Wigglesworth, “The Day of Doom,” [2] Gerald McDermott, Jonathan Edwards Confronts the Gods (New York: Oxford University Press, 2000), 18-19, 34-51.
[3] Jonathan Edwards, “Observations on the Facts and Evidences of Christianity, and the Objections of Infidels” (Peabody, Mass.: Hendrickson Publishers, Inc., 1998), 461.
[4] Edwards, 476. [5] Edwards, 478. [6] Edwards, 477. [7] Edwards, 483.[8] Edwards, 462-63.
[9] Jonathan Edwards, “A Divine and Spiritual Light, Immediately Imparted to the Soul, Shown to be Both Spiritual and Rational Doctrine” (Peabody, Mass.: Hendrickson Publishers, Inc., 1998), 12.
[10] Edwards, 462-63. [11] Edwards, 462.
[12] Jonathan Edwards, “Dissertation on the End for Which God Created the World” (Peabody, Mass.: Hendrickson Publishers, Inc., 1998), 100.
[13] Jonathan Edwards, “Personal Narrative” (Peabody, Mass.: Hendrickson Publishers, Inc., 1998), lv.
[14] Jonathan Edwards, “The History of the Work of Redemption” (Peabody, Mass.: Hendrickson Publishers, Inc., 1998), 534.
[15] Edwards, 540.
[16] Jonathan Edwards, “Types of the Messiah” (Peabody, Mass.: Hendrickson Publishers, Inc., 1998), 644.
[17] Edwards, 646. [18] Edwards, 462.[19] Edwards, 542.[20] Edwards, 14.[21] Edwards, 478.[22] Edwards, 15.

Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn