Некрофилия

            Коллективному разуму, если такая херня существует
     Разбухший от застарелого кала унитаз, пожелтевший, фаянсовый, с сетью трещин, напомнивших мне Рея Бредбери, стоял в центре Вселенной, отравляя все окружающее пространство токсичной вонью, от которой слезились глаза, першило в горле, но в то же время - бежали подленькие мурашки по разом похолодевшей коже, необъяснимое чувство наслаждения входило через ноздри, густо заросшие жестким волосом, забитые плотными соплями, серо-зеленоватыми с прожилками коричневых никотиновых ниточек. Вокруг унитаза сидело на корточках изысканное общество, погруженное в решение вечных вопросов борьбы добра с еще большим добром, халяльным хабаром вывезенным за пределы, за границы досягаемости миазматической атмосферы, за последние пять лет ставшей настолько плотной, что нашлись предприимчивые люди, нарезавшие ее разновесными ломтями и щедро делившиеся со всеми желающими через СМИ, блогосферу и вечерние посиделки на лавочках, обсуждающее судьбы родины и мира, вновь столкнувшегося с непредсказуемой тупостью, вороватостью и нежеланием жить по-человечески туземистых аборигенов, знающих, как надо, но отчего-то не догадавшихся вычистить унитаз от кала, наверное, оттого, что деды этого никогда не делали. Они воевали. Причем, до сих пор, просрав все победы, все призрачные иллюзорные достижения предыдущих эпох, выплеснув вместе с водой рахитичного ребенка ублюдочного равенства в нищете, ограниченной свободы в пределах колоссальной зоны под именем СССР и самого настоящего братства, удивительно воплотив нечитанную историю библейских братцев в большую светлую жизнь. Война переместилась в трамваи, забитые немытыми телами стариков и старух, на грязные рынки, где коварные наймиты Госдепа, смуглые и усатые, ежедневно гнали цены вверх, впрочем, те же наймиты, из администраций и законодательных собраний, также каждый день придумывали все новые способы окончательного решения русского вопроса, так и не решенного товарищем Сталиным и геноссе Гитлером, в обшарпанные коридоры собесов и поликлиник, школьные спортзалы, превращаемые иногда в увлекательный аттракцион - избирательные участки. Деды отрывались по полной на этих аттракционах, тупо выбирая худшее и потом удивляясь предсказуемым последствиям выбора, искренне, злобно, пуссионарно, вспоминая матерей и отцов, опять же - дедов, что тоже воевали ; я часто думаю над этой херней, листаю документы, пересматриваю кинохронику той самой войны и никак не могу понять, почему, отчего из всех участников войны, как победивших, так и проигравших, только эти забили унитаз калом, разрисовали символами, разукрасили ленточками и до сих пор предпочитают решать мировые проблемы, а не чистить сараи. Бля, не могу без плагиата, какие, на хрен, сараи, я ж про унитаз Летова гнал !
     - Ты, милок, не мельтеши, - строгим тенорком приказал сухонький старичок, - за морем война, Дамбас, враги и гниды. Унитазы - буржуазный предрассудок, мы их переплавим на ордена и медали, выроем ямки в земле, как деды.
     - Не пиз...и, старый, - заспорила с ним худенькая девочка, красивая и веселая.- Унитаз - самое то. Знаешь, как кайфово увеличивать объемы кала ? - Она зажмурилась и облизнулась.
    Длинный мужик вскочил на ноги и обматерил собравшихся, проявляя свое несогласие, затем пукнул, сел на унитаз и навалил здоровенную кучу желто-голубого дерьма, пахнущего салом, пампушками и каштанами. От этой новой кучи старичок закашлялся, а девчонка захохотала еще громче, с наслаждением копаясь и роясь в куче, отыскивая жемчуг, научившись у меня все на свете путать и, наконец-то, перепутав двуногих с головоногими, моллюскообразными, перламутровой слизью окутывающих одинокие песчинки мироздания, случайно попавшие меж раковин, в спокойном состоянии настолько похожих на женские половые губы, что проплывающие мимо осетры потихоньку дрочили, пуча глаза, пуская пузыри, шевеля усами.
     - Сначала нужно разобраться, - веско молвил блондинистый толстячок, натужился, но ничего не произвел. - Кал нордический и кал арийский - это, вообще-то, разные вещи.
     Старичок заорал на французском, длинный на украинском, а я, обняв девочку за плечи, повел в гости к замысловатой особе, любящей кошек куда больше людей, в чем мы все трое были схожи.