Слепыш

                Родился он мокрым и беспомощным. Он лежал на соломе, а мать облизывала его широким шершавым языком.  Немного погодя, его переложили на санки и повезли в теплый хлев.  Мать надсадно мычала вслед только что народившемуся и сразу отнятому у нее чаду.


                В хлеву было шумно.  Вокруг него топтались, тыкались мокрыми носами и пытались лизнуть его в мордочку другие телята.  Куры тоже проявляли любопытство к новичку и больно тюкали его клювами.


                Потом ласковый голос назвал его Буяном и голову его слегка наклонили к чему-то теплому и вкусно пахнущему.


                Буян против своей клички не возражал, но совершенно ее не оправдывал. Лежал всегда тихо, напряженно прислушиваясь к каждому шороху.


                Хозяйка заметила, когда она входила в хлев одновременно неся несколько ведерок с молоком, все телята радостно бежали, едва завидев ее.  Лишь Буян поднимался со своего места только при звуке голоса или звенящего ведра.

– Да он слепой! – догадалась хозяйка.



              Наступила весна. Выпущенные из хлева на волю подросшие телята носились по двору, поднимая веера брызг и оставшегося у забора мокрого снега.  Буян, насильно вытолкнутый из теплого зева родного хлева, стоял оглушенный.  Навалившаяся какофония звуков и шумов оглушила его.  Новые незнакомые запахи пугали и манили.

 
                Отчего-то стало очень тепло с одного бока, какая-то невидимая им сила грела и ласкала.  Захотелось скакнуть, взбрыкнуть и помчаться вслед за своими сородичами.  Что он и сделал. В следующее мгновение острая боль от мощного удара о невидимое препятствие остановила Буяна.  Он стоял, слегка потряхивая головой и слезы капали на непросохшую от талой воды землю.


                Несколько раз еще пытался несчастный поучаствовать в детских телячьих забавах.  Но каждая попытка заканчивалась маленькой катастрофой.  Наконец, Буян стал по-прежнему тих и осторожен. Все перестали звать его Буяном, а стали называть Слепышом.  Буян и по поводу этой клички не возражал, а послушно пил пойло, ел траву и набирал вес.


                Передвигался Слепыш только вслед за поводырем – за человеком, теленком, собакой.  Двигаться старался осторожно.  Если случались столкновения с препятствием, то это уже не было так трагично.


                Летом телята паслись на лужайке. Слепыш, бывало, отставал от своих прытких и зрячих собратьев.  Тогда он останавливался и прислушивался.  Уловив глухой топот копыт о землю или звук срезаемой передними резцами сочной травы, радостно бежал в ту сторону.


                В летний знойный полдень телята, наевшись после утренней пастьбы, залегали в тени раскидистых кленов.  Они не шумели срываемой травой и не топотали копытами, а тихо лежали, лениво пережевывая жвачку.  В наступившей тишине Слепыш терялся.  Он стоял посреди поляны и трубил во все стороны. Но телята, разморенные полуденной жарой, ленились даже мыкнуть в ответ. А слепой бычок мычал и мычал, пока не выходила хозяйка.  Тогда он бежал на ее голос и благодарно тыкался в подставленную ладошку.


                Прошел год.  Слепыш подрос и окреп.  Пора было отдавать прошлогодних телят в большое стадо.  Много у хозяев было волнений о увечном теленке.  Как он будет среди незнакомых коров и больших агрессивных быков?  Не будут ли его обижать? Да и вообще, сможет ли Слепыш не отставать от стада?  Пастух почесал затылок:

– Да-а-а!  Дела!  Попробуем, что из этой затеи выйдет.
 
Но Слепыш не подвел. От стада не отставал, в обиду себя не давал, вес набирал.  Вскоре все перестали воспринимать его, как увечного.

                За лето Слепыш подрос. А к концу осени превратился в могучего и сильного быка. Он на равных состязался в схватках со своими зрячими собратьями. Но недолга бычья жизнь. И жизнь Слепыша стремительно двигалась к завершению.


                На этом можно было бы и закончить рассказ о необычном бычке.  Что было дальше?  А дальше было, как в песне Андрея Макаревича о корове:

«Даже если кто-то холит и нежит,
Так это только тот, кто потом зарежет…»

                К сожалению, это жестокая проза жизни.  Но вот какое дело. Человеку свойственно жалеть убогих и увечных.  Вот и в случае со Слепышом.  Сколько телят прошло через руки хозяйки!  Даже клички большинства из них уже она едва ли вспомнит...  А Слепыш будет всегда жить в памяти, пока жива его хозяйка.  И какому еще теленку посвящен целый рассказ?