Когда была свобода на Руси?

Абсолютная свобода в выражении своих идей, мыслей и пр. была при Горбачеве с 1989 по 1991 год. Он упразднил цензуру. И всякий говорил, что ему в голову взбредет. Собственно, перевес либералов на ТВ и в СМИ определялся только одной причиной – там не либералов почти не было. Ну откуда взялись либералы в бумажных СМИ – это понятно,  два факультета журналистики на всю страну МГУ и ЛГУ, оба под контролем чекистов, и оба штамповали именно либералов из года в год. Вечный декан журфака МГУ  бездарнейший Ян Засурский  был одарен только именно в этой области, после обучения на его факультете  оттуда  выходили исключительно либералы. И, наверное, как можно догадаться, друзья чекистов.
А вот с ТВ - загадка, ТВ долгое время руководил некий Лапин, который считался антисемитом и консерватором, каким образом он подбирал кадры так, что так кроме либералов никого не оказалось к 1991 году?

Единственным прорусским каналом (более или менее) был московский канал, там руководителем был какой-то … эстонец. Позже по этому каналу давали слово и Васильеву «Память», и генералу Стерлигову  "Русский собор" и ведущие там были русские патриоты, забыл уже их фамилии. А так сплошь либералы… сплошь. И они гнали всю эту пургу, которая разрушала государство. Да еще ведь и русофобствовали.

Всю эту либеральную революцию в СССР совершили журналисты.

Но при этом свобода была полная. Я вот пытался сделать передачу о Булгакове, о нем ведь шли сплошняком передачи по всем каналам, такая мистическая фигура перестройки, к его духу как бы взывали и им прикрывались все эти кагебешные либералы. И я сделал интервью с лучшим булгаковедом страны Лосевым, он работал в рукописном отделе Ленинки. И он сказал, что Булгаков был белогвардеец, антисемит, что 1937 год он сначала приветствовал, когда пламенных коммунистов расстреливали пачками, думал, что что-то изменится по сути. Ну и многое другое он сказал, чего вообще не было в передачах либералов о Булгакове.
Так я на всем этом ТВ я не нашел режиссера, который бы взялся делать эту передачу по моему сценарию. Соглашались на своих условиях, выбросить самые ударные и правдивые места ну и т.д.

А свобода была. Мою передачу поставили на очередь в эфир, даже число назначили, никто не собирался ее смотреть перед этим эфиром, никто не мог мне, автору, запретить что-то. Выгнать с работы могли, что потом и сделали, а запретить  говорить то, что думаю, не  могли.
Вот такая была свобода. И если бы, ядрена мать, в СССР журналисты были бы другие, то вообще все пошло по иному пути.

Сейчас даже представить себе нельзя, до какой степени поздний СССР и РФ до 1993 года были свободными и демократичными.

Что касается чиновников. Вот вы можете себе представить, что спокойно заходите в здание, там нет никакой  охраны, есть только девушка со списком фамилий у входа в зал, но можно  в этот зал было зайти спокойно и не отмечаясь у девушки.  А в этом зале сидит вся ельцинская элита! Бурбулис ее собрал, его выгнал Ельцин с его поста, и он произносил свою прощальную речь.

И вот я, журналист уже «Правды», захожу в этот зал, и прямо передо мной сидят - Гайдар, Чубайс и пр.

Я тоже выбираю себе место и сажусь. В зал входит Явлинский, видит Гайдара и, не здороваясь с ним,  фигачит куда-то вверх (это был кинотеатр, если не ошибаюсь), чтобы даже одним воздухом не дышать с Гайдаром. Бурбулис произносит свою речь.

Я вижу Полторанина (он сидел тоже в стороне от Гайдара с Юшенковым), министра информации, а он бывший «правдист» я подсаживаюсь к нему и веду речь об интервью, ибо он слыл русским националистом, мы с ним общаемся. Нормально общаемся на равных.

Ну можно вот сейчас представить себе такую картину? Когда я в последний раз был в Думе, так там у входа стояла группа мужиков в защитной форме с автоматами,  и один из них был с ручным пулеметом!

Или второй эпизод. Я опубликовал в «Правде» о правительстве Гайдара статью под названием: «Если это правительство выплавит,  то мы все утонем». И через пару дней после этого иду общаться с вице-премьером правительства Шумейко. Это был такой здоровый и веселый парень,  журналисты сидели за одним с ним столом и задавали ему вопросы. Когда очередь дошла до меня, он стал острить, они все в этом правительстве прочитали мою статью. (Ну можно это сейчас представить?) И вот он острил, говорил, что куда же мы утонем, если кругом суша? И предлагал журналистам вместе с ним поржать надо мной, но никто не ржал.

А я почему-то обиделся, ну ладно, думаю, я тебе сделаю, сволочь. А он отвечал на мой вопрос, и отвечал честно, о том что фифти-фифти, половина на половину чиновников и силовиков поддерживает и не поддерживает Ельцина. И сказал при этом такую фразу «правительство стоит на трех точках». Ну я вынес эту фразу в заголовок, статья вышла.

А через неделю я в «Белом доме уже на какой-то пресс-конференции, сел в первом ряду, и тут выходят выступающие и среди них Шумейко! Он  увидел меня и сделал совершенно страшную рожу. А я сделал вид, что его не знаю. И вот такая была игра, как только я встречусь  с ним взглядом, он делает страшную рожу.

Ну кончилась пресс-конференция, и тут он встречает мой взгляд, ухмыляется, потом мне подмигивает и ржет. Статья-то у меня смешная получилась, к слову, хотя и издевательская.

Ладно, заканчиваю, хотел рассказать еще про то, как с судьями Конституционного суда общался, по нашим временам опять же никто не поверит, что такое могло быть.

Была свобода в нашей России, была! Дал Михаил Сергеевич свободу людям, только для него это закончилось Форосом, а для нас… сами знаете…