Мы уходим от грозы

   С чего все началось? И когда? И почему всему этому вообще имело место быть в его беспорядочной, хаотичной жизни? И, наконец, что же это все-таки было?
   Многие задаются подобными вопросами, совершая несвойственные им поступки.
Несвойственные, пока не отчебучишь чего-нибудь такого, из-за чего потом не один день выворачиваешь себе мозги наизнанку в попытках понять, на кой же черт тебе это понадобилось.

                ЧАСТЬ ПЕРВАЯ:
                ПРЕСТОН

                1.

   Все началось с их встречи в «Красном петухе».
   «Красный петух» - бар на окраине Стрейленд-авеню где по вечерам собираются  ребята с бабками и без, умные и не очень, серьезные и легкомысленные, ожесточенные и у которых в душе еще осталась  хоть капля человечности.
   За стенами «Красного петуха» спал город, большинство жителей которого, живя повседневной жизнью обывателей, полной забот и рутинных дел, и не подозревали о том, что город их поделен на секторы, каждый из которых контролируется той или иной группой, которую копы называли всем знакомым словом – банды. В основном членами банд становились подростки, чаще всего из неблагополучных семей. Впрочем, иногда среди членов банд можно было встретить и далеко «не бедных» - отпрысков вполне приличных и даже респектабельных семей.
   Этого Престон никогда не понимал. Он не понимал людей имеющих кров, пищу и счета в банке, которые, приходя в банду, искали лишь острых ощущений, пытаясь поднять авторитет в своих собственных глазах, повыпендриваться перед сверстниками, пытаясь показать свою крутизну и клевость. Он не понимал их, потому что они  не понимали всей серьезности принимаемых ими решений, не отдавали отчета тому, что могут потерять все, бездумно променять благополучие и стабильность на тюремный срок и несмываемое пятно на репутацию на всю оставшуюся жизнь.
   Таких людей он распознавал сразу, стоило лишь внимательно заглянуть в их глаза. У «случайных» не было той безысходности, которая была присуща тем, у кого действительно не было выбора. Они были, словно белые вороны и никогда не заслуживали его доверия.
   Жизнь жестока. У нее суровые законы. Жизнь на улице не только жестока, но и беспощадна. На улице царит один закон и этот закон одинаков для всех, потому что это – Закон Улицы. И самое первое, и главное правило, которое должен усвоить человек, попадая в категорию отбросов общества, изгоев – выживает сильнейший, и чтобы выжить по Закону Улицы ты должен бороться за  свою жизнь, отстаивать свои права, доказывать, что ты человек, а не собака. Будь порасторопней, половчей, похитрей. Будь сильным, или погибни.
   "Красный петух» - нейтральная территория. Несмотря на то, что здесь тусовались члены разных банд, этот бар по всеобщему негласному согласию  был тем островком относительного спокойствия и безопасности, где не устраивали разборок, где никто не хватался ни за кастет, ни за нож, ни за пушку. Здесь встречались друзья и враги, сюда редко совалась полиция. Здесь отдыхали.     Здесь заключали сделки. И если кто-то кого-то оскорбит в «Красном петухе» - счет за оскорбление всегда выставляется вне его стен.
   Он сидел и пил. Пил весь вечер. Он пил самые крепкие напитки, имеющиеся в этом баре, но не мог утопить в них свое горе.
   Две недели назад умерла его сестра. Ее застрелили. На улице. Шальная пуля, которая убила ее, разорвав сердце.
   С тех пор он пил. Пил без остановки. Он не хотел никого видеть – ни друзей, ни врагов. Он больше вообще никогда не хотел видеть людей.
   Он заказал новую порцию «Джек Дэниэлс» и бармен не посмел ему отказать. Он давно усвоил – с Томом Престоном лучше не ссориться.
   Он взял виски и задумчиво посмотрел на темную жидкость. У нее был цвет застоявшейся крови. Густая, теплая, липкая кровь. Кровь его сестры.
   Он поколыхал стакан, сжал его и с силой стукнул им по столу. Стакан раскололся, и жидкость растеклась по дереву коричневатой лужицей.
   Бармен серьезно взглянул на него со своего места за барной стойкой, но ничего не сказал, только кивнул официантке, чтобы та пошла, вытерла стол. Он знал, что происходит с Томом Престоном.
   Здесь все об этом знали – об этой чертовой перестрелке  между какими-то мудаками, унесшей жизнь его сестры сообщали в вечерних теленовостях. В его ушах до сих пор  звучал голос диктора: «Сегодня на пересечении Экчейнд-Стрит и Коссут-Лейн произошла еще одна трагедия. Жертвой бандитских разборок стала десятилетняя Элеонора Престон. По имеющимся у нас данным, она была членом одной из подростковых банд. Что это – месть? Мы не знаем. Неоспоримо одно – на улицы стало небезопасно выходить даже днем, не говоря уже о вечернем
времени. Банды воюют между собой и в этой войне все чаще и чаще гибнут невинные, мирные жители…».
   Он в щепки расколотил стул о стену и пришел сюда, в «Красный петух». Заказал выпивку. Потом еще. Потом еще и еще…
   Что могли знать эти телевизионщики о его сестре  или о ее жизни? Ни черта!
   Его сестру убили. Случайно. Она не была членом банды. Ей было всего десять! И она была просто его сестрой. Она возвращалась от школьной подруги, когда раздались выстрелы.
   Он ее любил. Очень любил. Она была его семьей. Несмотря на разницу в возрасте в восемнадцать лет именно она была ему поддержкой все годы с тех пор, как его мать угорела от дыма, заснув с зажженной сигаретой, а отец умер спустя четыре года после этого от коронарной закупорки сердца. А теперь вот нет и ее. Он остался один.
   Одинокий двадцативосьмилетний человек, у которого хватает друзей способных посочувствовать и поддержать, но которому не нужно было их сочувствие, не была нужна их жалость. Ему нужна его сестра, нужна Элли.  Живая и веселая. Маленькая девочка, которая, возможно,  понимала его лучше кого бы то ни было.
   Но ее больше нет. Ее не вернуть.
   Кто застрелил ее, кто этот подонок? Если бы он знал, тот человек был бы уже мертв. Но он не знал.
   Случайное убийство… Шальная пуля…Дерьмо!
   Он слез со стула и…
   Нет, домой он не пойдет. Он сойдет с ума в этих четырех стенах, где еще совсем недавно серебристым перезвоном звенел голос его сестренки.
   А где он провел предыдущую ночь? Он не смог вспомнить.
   Кажется, он дошел до предела. До своего предела.
   Хватит. Хватит напиваться, иначе добром это не кончится.
   Он пойдет к друзьям. Они помогут. Найдет Криса или Мака, или Фломика на худой конец: кто-то из них наверняка сейчас все еще торчит либо в автомастерской, либо в их убежище на старом заброшенном складе в промышленной северо-восточной части города. Они помогут ему все это пережить и не сойти с ума. Да, они сумеют.
   В своей жизни ему довелось повидать немало смертей, и, сделав вывод из каждой из них, он усвоил – в минуты безысходного горя человеку нельзя оставаться одному. Нужно чтобы рядом кто-то был. Нужно, чтобы рядом был контролер.
   Он повторял себе это все время со дня похорон сестры, но до сих пор не предпринял в этом направлении ни единого шага.
   Были другие идеи. Дурные идеи. Идеи отчаявшегося человека.
   Он шатающейся походкой побрел к выходу.
   И уставился перед собой, наткнувшись на неожиданно возникшее на пути  препятствие.

   Пьяный взгляд скользнул по угловатой худенькой фигурке в дешевом ситцевом платье, запыленных туфельках, по большой спортивной сумке, прижимаемой к почти несуществующей груди тонкими руками. Она испуганно таращилась на него своими большими глазами, которые в свете тусклого освещения казались черными.
   Впервые за эти дни он пожалел, что пил.
   Они стояли в дверях – он, намереваясь покинуть свое временное пристанище, она – по всей вероятности, стремясь туда попасть.
   Для своего пьяного хозяина не менее пьяный мозг все же выбросил  флажок с предостерегающей надписью: «Не совершеннолетняя».
   Он не знал, что такого она увидела в его глазах или выражении лица, только пальцы ее, державшие сумку, судорожно вцепились в ткань, а ноги попятились к выходу.
   Заметив это, он улыбнулся.
   На ее лице теперь была написана чистая паника. Она бросилась бежать, но налетела в полутьме на какого-то здоровяка и со сдавленным вздохом отпрянула назад.
   Он поймал ее за руку и потянул к себе. Она что-то сказала, но он не услышал ее, и предприняла отчаянную попытку вернуть себе свободу.
   Он не соображал, что делает. Он просто сжал ей руку и потащил за собой.
   Она кричала. Она сопротивлялась. Она умоляла отпустить ее.
   Но глухой к ее словам, он упрямо тащил ее за собой.

                2.

   Ее звали Дженнифер. Он узнал об этом на следующее утро. Она сама ему представилась. После того, как назвала его ублюдком и сволочью. В какую-то секунду ему даже показалось, что она запустит в него чем-то накшталт утюга.  Может, и запустила бы, окажись под рукой что-нибудь подходящее. А потом вдруг как по волшебству снова превратилась в перепуганного, забившегося в угол ребенка, так что он уже и не был уверен в том, что ее  имя не его личная слуховая галлюцинация. Иногда такое бывает. Особенно с крепкого двухнедельного запоя.
   Чувствовал он себя прескверно. Разламывающая  виски боль сводила с ума, превращая каждый шаг, каждое движение в сущую пытку.
   Он прошел в ванную, и одного взгляда на свое отражение в зеркале хватило, что бы его вывернуло наизнанку прямо в раковину.
   Взгляд зацепился за зубную щетку, лежавшую на полке рядом с гелем для бритья и станком «Джиллет». С омерзением представив вяжущий привкус зубной пасты во рту, он подумал: «К черту свежее дыхание. К черту бритье. Сойдет и так».
   Желудок свел очередной спазм, и он снова склонился над раковиной.
Понадобилось порядочно времени, прежде чем до него, наконец, дошло, что его желудок возмущает не наличие остатков алкоголя в крови, а отсутствие чего-нибудь съестного в самом желудке.
   Он не был голоден, его мозг не подавал ему никаких положенных в таких случаях сигналов, но этим утром его мозг, похоже, пребывал в глубокой коме.
Престон тяжело прошаркал на кухню. Он не был дома… несколько дней?.. не имел желания сюда возвращаться и, все-таки, вернулся.
   Да еще, как выяснилось, не один.
   Он заглянул в общую комнату, которая, как теперь казалось, в прошлой жизни, была комнатой его сестры и одновременно гостиной.
Девчонка все также сидела в уголке с видом перепуганного  насмерть зверька.
Дженнифер?..
   Он стряхнул задумчивость, вернулся на кухню и открыл холодильник. Из съедобного  там оказался сыр, подгнившие яблоки, да с десяток яиц. Он попытался вспомнить, когда в последний раз ходил за покупками в супермаркет. Не смог.
   Брякнув сковороду на плиту, он поджарил яичницу, натер сыр на терке и притрусил им сверху свой скудный завтрак. Поставил чайник – к счастью, кофе у него водился всегда. Закурил.
Снова заглянул в общую комнату.
   - Эй, - позвал он, не решаясь назвать ее по имени. – Есть хочешь?
Она не ответила. Просто смотрела, но он был не в состоянии понять, что за телепатические мысли она ему посылает.
   - Ну, как хочешь, - пробормотал он.
Есть совсем не хотелось, но он все же заставил себя проглотить половину приготовленной порции, как хозяин бросает кость  голодному псу, чтобы тот заткнулся и не лаял до времени основной кормежки.
Его пес-желудок довольно уркнул и утихомирился.
Допивая кофе, он неожиданно задался еще одним, куда более актуальным вопросом.
   - Эй, - позвал он, заходя в комнату. – Ты почему не ушла, пока я был в ванной?
   Впервые за все время их странного общения в ее глазах мелькнула живая осмысленность. Она посмотрела на него, как на идиота. Но ничего не сказала.
Может она немая, подумал он тогда, но спрашивать больше ни о чем не стал.
   На повестке дня была куча вопросов адресованных самому себе.
   И все они были связаны с этой совершенно незнакомой ему девчонкой. Он даже не помнил толком, как она оказалась у него в квартире.
   Была  также пара вопросов, задаваться которыми у него не было никакого желания.
   Из водоворота мыслей его вырвал телефонный звонок.
   Он вернулся на кухню, потянулся к телефону и, сняв трубку, произнес усталое «Да?».
   Секундная пауза и дружеский голос произнес:
   - Привет, черт тебя подери. Приятно, наконец-то поговорить с тобой лично, а не с твоим долбанным автоответчиком.
   Крис. Дружище Крис, как всегда верный себе.
   Губы Престона тронула улыбка.
   - И тебе утро доброе.
   - А оно доброе?
   Конечно, Крис Лейн не мог знать о его, проведенной в пьяном угаре, операции под кодовым названием «Дженнифер» и, задавая свой вопрос, дружище Крис имел в виду совсем другое. Но неожиданно даже смерть сестры отошла для Тома Престона на второй план, уступив пальму первенства проблеме, в лице сжавшегося в комочек в углу его гостиной серого невзрачного существа женского пола. Еще недавно он желал, чтобы она незаметно убралась, теперь же, прочистив мысли тремя кружками крепкого кофе, он был рад, что она все еще находилась в зоне его досягаемости.
   Он понял, что  не может  ее отпустить. Пока, во всяком случае. Он не знал ни кто она, ни откуда, а проблем с копами ему и так хватало. Нужно быть осторожным. Нужно выпытать у нее то, что его интересует, получить ответы на вопросы, которые ему крайне необходимы, а потом пусть убирается на все четыре стороны.
   Его осенила идея. А почему нет? Все равно девчонка молчала, как партизан времен гражданской войны, поэтому вариантов он видел два: либо она перепугается  еще сильнее, так что вообще забудет речь родную, либо смена обстановки встряхнет ее, и она наконец-то перестанет буравить его обвиняющим взглядом и найдет в себе силы ответить на его чертовы вопросы.
   - Ты где сейчас? – спросил он трубку, и трубка ответила голосом его друга:
   - В гараже: разбираю счета и рекламные проспекты.
   - Встретимся  у старого склада через полчаса.
   И повесил трубку прежде, чем Крис успел  его о чем-либо спросить.

                3.

   - Ну, хватит! – бросил Престон раздраженно, уже жалея о своем импульсивном решении.
   На него вопрошающе таращились две пары глаз, одна из которых принадлежала Крису Лейну, вторая – Филиппу Рейзу, которого все ребята из  автомастерской на Ричард Элей, тихой улочке, соединяющей околицу Главной улицы с Чартер-стрит, называли чудаковатым прозвищем «Фломик».
   Том не ожидал, что Крис притащит с собой еще кого-то, поэтому и сам немного растерялся, увидев на площадке заброшенного некогда торгового склада Лейна и его «тень».
   Том знал, что когда Фломику по большому счету нечем было заняться в арендуемом им гаражном боксе по покраске автомобилей, он мог увязываться за кем-то из ребят, просто так, чтобы убить время. Он был миролюбивым и в целом славным парнишкой двадцати лет, и, несмотря на то, что походил из вполне обеспеченной семьи, предпочитал сам оплачивать свое обучение в колледже, и платить за квартиру, которая больше напоминала коморку, в которой и мыши были горбатые, но ряд бытовых неудобств Фломика, похоже, не смущал.
   Том знал, что отец Филиппа работал далеко не рядовым бухгалтером в какой-то финансовой корпорации, а мать преподавала математику в одной из городских школ. Родители хотели, что бы их сын пошел по их стопам и связал свою жизнь с цифрами. Они настояли, чтобы Филипп поступил на экономический факультет, что он и сделал в угоду родителям. Однако очень скоро парень пришел к выводу, что жить со своим экономическим образованием придется ему, а не его родителям и, будучи натурой творческой, перевелся на факультет естествознания и живописи.
   Когда Филипп пришел к Тому в гараж и выразил желание арендовать один из его боксов для «возможности реализовать на практике новаторские идеи арт-искусства» предложив при этом Престону двадцать процентов от выручки, Том был не просто обескуражен этим предложением – он был серьезно насторожен и обеспокоен вопросом адекватности восприятия этого парня происходящих в его жизни событий. И согласился на эту сомнительную сделку Престон только потому, что парнишка, пусть и выглядевший безобидным тщедушным мечтательным ботаником в целом, вызвал у Тома симпатию и почему-то жалость. А еще в какой-то степени Рейз его заинтриговал – очень уж хотелось узнать, что такого креативного может создать парень, посещавший лекции по живописи.
   Филипп внес арендную плату за два месяца вперед и стал «обживаться»: привез оборудование, горы банок с краской и коробок с кисточками, еще кучу всякой всячины. С Престоном и другими ребятами, работавшими в гараже, Рейз общался мимоходом, но при этом с таким неподдельным дружелюбием, будто знал их всех лет сто не меньше.
   Однажды отец сказал Тому: чтобы правильно относиться к людям, надо представить себя на их месте, а потом решить, как бы ты хотел, чтобы к тебе относились. Глядя на Фломика, Престон  подозревал, что когда-то и этому парню кто-то дал аналогичный совет.
   Когда Рейз представил им на обозрение свое первое «произведение», у них был шок, граничащий с частичным параличом верхних и нижних конечностей и полным параличом важнейшего средства человеческого общения – языка.
   Все, что Том Престон знал о живописи, сводилось к скупой информационной строчке сохраненной его памятью со школьной скамьи: живопись – это вид изобразительного искусства, произведения которого создаются с помощью красок, наносимых на какую-либо поверхность.
   В ту минуту, когда Филипп Рейз выгнал из покрасочного бокса на площадку перед гаражом автомобиль, с которым работал около двух недель, Престону открылась совершенно новая сфера возможностей применения художественной росписи.
   Пока они с недоверием  ходили кругами вокруг «креатива» Фломика, тот объяснял, что при работе над «объектом» он использовал монохромную живопись. Он вещал о том, что передача объема и пространства связано с линейной и воздушной перспективой, светотеневой моделировкой, использованием тональных градаций и пространственных качеств теплых и холодных цветов, но врядли кто его  слышал: все смотрели на автомобиль и… потихоньку начинали верить своим глазам.
   Это был серебристый «седан» разрисованный под пулю в полете. Фактически он выглядел как некий выпущенный из мощного орудия снаряд. Престону тогда еще подумалось, что у хозяина этого авто непременно будут проблемы с дорожной полицией.
   Заброшенный торговый складу городской черты был их неким условленным местом: если кто-то из них назначал здесь встречу – жди неприятностей.
Склад представлял собой длинное строение из кирпича и листовой стали, с небольшим количеством окон, из которых как зубы акулы торчали осколки выбитых стекол; уцелевшие окна были замазаны краской. В дальнем конце склада располагались погрузочные ворота, у которых его и поджидал Крис со скучающим Фломиком.
   Они не сказали ему ни слова, даже не поздоровались, оба сразу задали вопрос – глазами в которых как драгоценные камни поблескивало недоумение.
   Желваки Престона нервно подергивались, он неуверенно поглядывал то на друзей, то на девочку-подростка, которую привел с собой. При этом держал он девчонку за руку так, будто боялся, что она вырвется и убежит.
Крис первым нарушил молчание:
   - Том, э-э-э…может, отпустишь ее руку и мы…отойдем, поговорим? Здесь закрытая территория – никуда она не денется.
   С сомнением взглянув на друга, Престон, нахмурив брови, посмотрел на девчонку.
   - Фломик, - позвал он, не сводя глаз с ее лица, - присмотри за ней.
   - О'кей, босс!

                *  *  *

   - Может расскажешь, что происходит? Я понимаю, почему ты забросил дела…  никого не желаешь видеть, уходишь в запой, выпадаешь из жизни на полторы недели… Но вот ты возвращаешься в строй…и за руку приводишь с собой малолетку, на которую достаточно один  раз взглянуть, чтобы понять: она здесь далеко не по своей воле. Что все это значит, Том? Кто она такая? И что она делает здесь?
   - Кто она такая – я не знаю, - признался Том. – Я ничего о ней не знаю. Помню только, что подцепил ее в "Красном петухе"…
   У Лейна отвалилась челюсть.
Натолкнувшись на ошеломленный взгляд друга, Престон посчитал необходимым внести большую ясность.
   - Нет, это не то, о чем ты подумал. Я хочу сказать… Не знаю. Я просто схватил ее за руку и потащил к себе домой.
   В глазах его друга мелькнул ужас:
   - Ей лет четырнадцать! Что она делала в "Красном петухе"? – И, наконец: - Ты с ней…? – Крис не озвучил вопроса полностью, но в голосе Лейна отчетливо звучал вопрос, упрек и отвращение одновременно.
   Престон потер висок и нетерпеливо переступил с ноги на ногу.
   - Крис, я был пьян в стельку.
   - То есть, ты не помнишь?
   - Нет. Поэтому и не отпустил ее до сих пор. Если я перешел черту…
   - Она может подать заявление в полицию и обвинить тебя в изнасиловании.
   - Браво, Шерлок, - с горечью похвалил его Престон. – Но меня беспокоит не только это. Понимаешь… она же еще совсем ребенок.
   Лейн с сомнением поглядел на девочку: в тоненьком ситцевом платьице,  худенькая и невзрачная, со светло-русыми волосами, сколотыми сзади заколкой, она была похожа на угодившего в ловушку беззащитного мышонка. Бледная и напуганная, с блестевшими в глазах и готовыми покатиться по щекам слезами, она имела такой жалкий вид, что у Криса невольно защемило сердце. Не хотелось бы ему узнать, что его друг причинил ей какое-либо зло.
   - А она сама что говорит?
   Не получив ответа, он поднял взгляд на Тома и понял, что тот испытывает к девчушке аналогичные чувства: что бы там не произошло прошлым вечером, Престон искренне в этом раскаивался.
Крис тронул друга за локоть, чтобы  вернуть его внимание и снова задал свой вопрос.
   - Она молчит. Не знаю, умеет ли она вообще говорить.
   Они в молчании посмотрели друг другу в глаза.
   - Спроси ее, Крис.
   - Спросить о чем?
   - Ты меня прекрасно понимаешь, черт тебя подери!
   - Рехнулся? Я не стану этого делать. Ты заварил эту кашу, ты сам и должен все выяснить. И чем быстрее, тем лучше – она не может находиться здесь бесконечно. А что, как ее уже ищут? Расспроси ее, пригрози, если понадобиться и пусть катится. Разошлись, как в море корабли, Том. Все – точка.
   - Постой, - неожиданно перебил его нотацию Престон. – Посмотри-ка туда… Ты видишь? Фломик с ней болтает!..

                *  *  *

   - Путешествия - это клево, - Филипп улыбнулся и мечтательно посмотрел на небо. – Я и сам всегда хотел путешествовать, ну, знаешь, прикопить деньжат и рвануть автостопом куда-нибудь на север, в Канаду. Люблю природу и прохладу, ненавижу жару. Может, когда-нибудь так и сделаю…
   Фломик опустил голову и с любопытством посмотрел на девочку: он чувствовал, что его болтовня чуть-чуть сняла скованность и страх, который читался по тому, как она держалась и смотрела. Она, несомненно, была до смерти чем-то напугана. Или кем-то.
   Боковым зрением он заметил приближающихся к ним парней.
   - Эй, ребята, знакомьтесь: это – Дженни, - радостно объявил он подошедшему Тому и Крису. – Дженни, знакомься, - он ткнул пальцем в сторону Лейна, - этого здоровяка при рождении нарекли Крисом, а того, - он быстро взглянул на Тома и тут же отвел глаза, - этого, напугавшего тебя типа, все кличут Томом Престоном.
   - Ты закончил? – поинтересовался Крис.
   - С официальной частью – да, - невозмутимо ответил Фломик.
   "Дженни", подумал Том, что это – уменьшительное от "Дженнифер"?
   - Твое полное имя Дженнифер? – спросил он, надеясь, что она ему все же ответит.
   - Дженнифер Джет Прайс, - именно в тот момент, когда Престон уже решил, что она все-таки его проигнорирует, девочонка ответила. Будто ребенок на уроке, который пытается наконец-то ответить на вопрос, которого он боится, возможно, коварный и на самом деле слишком трудный для него. – Меня  зовут Дженнифер Джет Прайс, я приехала в этот город, чтобы разыскать свою тетку Каролину Прайс. А теперь, благодаря вам из вещей у меня осталось только то, что на мне сейчас одето и никаких документов, потому что… - она запнулась и судорожно сглотнула, - потому что я потеряла свою сумку, когда…
   По ее щеке скатилась крупная слеза и, отведя в сторону взгляд, она умолкла.
   Когда. Сердце Тома ухнуло куда-то вниз. Похоже, черту дозволенного он все же переступил.
В воздухе повисла тяжелая атмосфера неловкости и стыда.
   - Я что-то не совсем понял, - Фломик  в совсем несвойственной ему манере нахмурил лоб. В голосе его зазвучала готовность выступить обвинителем на судебном процессе. – Том что, силой заставил тебя переспать с ним? Тебе сколько лет?!
   - Ну все, с меня довольно твоего трепа! – неожиданно для всех, зло проревел Престон.
   Рейс и Лейн вытаращились на него. Их новая знакомая заметно вздрогнула; по ее щеке скатилась еще одна слезинка.
Последовавшая за этим тишина показалась всем какой-то неестественной.
Взяв себя в руки, уже спокойнее, Том добавил, обращаясь к девочке:
   - Нам  надо поговорить.
   Ее глаза слегка сощурились, так, словно она оценивала свои шансы выбраться из этой переделки живой, либо же мысленно о чем-то его спрашивала. Престон поймал себя на том, что его начинают раздражать эти ее телепатические игры в одни ворота.
   Он добавил волшебное слово, по глубокому убеждению многих открывающее ворота к любому общению:
   - Пожалуйста.
   Она взглянула на Фломика, словно спрашивая его одобрения (так, что Престону неожиданно захотелось врезать этому паразиту), бросила короткий взгляд на Лейна, и только после этого посмотрела на него: она была напугана – да, но все же готова к переговорам.
   Она кивнула.

                *   *   *

    - Расскажи мне о том, что вчера произошло… после того, как я привез тебя к себе домой.
   Краем уха Том услышал, как рядом глубоко вздохнул Крис. Он не сомневался, что при этом тот закатил глаза. Престон решил отгородиться от неодобрительных фырканий друга и полностью сконцентрироваться на вопросе номер один.
   Он посмотрел на девочку. Он дал себе слово не отводить своего взгляда от ее глаз, пока все не выяснит. Ее взгляд поймать было нелегко, но, наконец, ему это удалось.
   Она смутилась и покраснела, но глаз, слава богу, не отвела.
И вот он снова  видел ее глаза так же близко, как в «Красном петухе» с той разницей, что сегодня он мыслил более четко и ясно и боялся последствий.
   Поддернув штанины спортивных брюк, Том присел рядом с ней на корточки. Ему пришлось сдержать свое неожиданное желание взять ее ладони в свои.
   - Очень важно, что бы ты мне ответила, - сказал он. – Я применял к тебе силу, принуждал к чему-нибудь? Я совершил в отношении тебя какое-то…насилие?
Пауза, образовавшаяся после его вопроса и ее ответом, растянулась для Тома Престона в вечность.
   - Да, - сказала она, и Том почувствовал, как внутри у него что-то оборвалось. Словно через слой ваты он услышал, как выругался Крис.
Значит, он все же сделал это. Опустился до такой степени, что сам себе стал противен.
   Он оперся локтем о колено. Хорошо, что он присел. Голова стала чугунной и он уронил ее на кулак; в желудке запекло, словно в него плюхнули кислоты.
   - Ты насильно притащил меня к себе в квартиру, - сказала девочка тихо. – Ты запер дверь, а ключ положил себе в карман, и я вынуждена была просидеть возле тебя целую ночь.
   Он оторвал голову от кулака.
   - Ты напугал меня. Напугал так, что я боялась дышать, находясь в одной комнате с тобой, боялась так, что даже не решалась сходить в туалет.
Он медленно опустил руку и, подняв глаза, пристально посмотрел на нее со всем вниманием, на которое только был способен.
   - Напугал так, - продолжала девочка, и голос ее постепенно набирал силу и высоту, - что я даже не думала  о том, чтобы сбежать – боялась разбудить тебя, потому что не знала, чего еще можно ожидать от пьяного невменяемого парня.  – В ее глазах заблестели слезы, но сейчас она не позволила им пролиться. – Я потеряла свои вещи. Все деньги, что у меня были, тоже находились в сумке. По твоей вине я теперь никто и звать меня никак, потому что моя метрика и те немногие документы, что были у меня с собой и могли подтвердить, что я существую, тоже лежали в той проклятой сумке. Все что у меня осталось – это адрес моей тетушки к которой я приехала, и то только потому, что я его запомнила. – Она махнула рукой в сторону видневшихся за складом крыш небоскребов. – Я здесь ничего и никого не знаю. Я приехала сюда, потому что у меня не было другого выхода…
Две слезинки скатились по ее щекам, и она замолчала.
Повисла тишина, и все же на этот раз она не была такой тягостной.
   - Дженни, - позвал Том, и она подняла свои покрасневшие глаза. Он в первый раз назвал ее по имени, и ее слуху было приятно,  как прозвучало ее имя: мягко и приглушенно. – Ты ведь понимаешь, о чем я хочу знать?
Сначала она не ответила, но потом кивнула. Она видела, как после ее короткого утвердительного «да» полученного им на свой первоначальный вопрос в его глазах словно что-то умерло. Он не повторил вопроса, но он остался в устремленном на нее пристальном взгляде.
   - Ты притащил меня к себе домой и завалился на диван, - сказала девочка, кулачками размазывая слезы по щекам. – Ты был так пьян, что сразу же заснул. Даже не раздевшись.
   Стоп. А ведь правда. Он проснулся утром с таким похмельем, что утру доброму не обрадуешься. Голова у него и сейчас раскалывалась, но кофеин и адреналин страха, гулявший в его крови, делали ее менее ощутимой. И сейчас его мозг был способен анализировать поступавшую в него информацию.
Так и есть: он проснулся в той же одежде, что была на нем сейчас. В одежде, которую не снимал вот уже несколько дней.
   - Я просто заснул?
   - Ты не заснул, ты вырубился, - хмуро уточнила Дженнифер и увидела, как в его глазах появляется то, что умерло в них несколько минут назад: надежда.
   - Это точно?
   Она ничего не ответила. За губы ответили ее серые с едва уловимой голубизной глаза: она посмотрела на него пристально и внимательно, словно доктор, ставящий больному диагноз «даун».
Том услышал, как где-то за его спиной кто-то с трудом подавил вырвавшийся  смешок. Крис. Фломику такая сдержанность в проявлении чувств была не свойственна.
   - Мне нужно в туалет, - сообщила она собравшимся и добавила с нажимом. – Очень.
   Престон вскочил на ноги и завертел головой. Справить нужду в окружавших территорию склада зарослях кустарника ей он предложить не осмелился. Он вспомнил, что где-то в здании склада есть раздолбанный санузел.
   - Да, конечно.
   Он свистнул, подзывая Фломика, со скучавшим видом пинавшего по пыльной земле сдувшийся футбольный мяч. Тот оказался возле них в два прыжка.
   - Отведи ее в туалет.
   На вопросительный взгляд парня, Том нетерпеливо пояснил:
   - Покажи ей туалет в здании.
   Пару секунд Фломик анализировал полученное задание, потом растянул рот в   улыбке, словно забавляясь услышанной шутке.
   - Пойдем, милая, - сказал он весело. – Только хочу предупредить, чтобы ты не ожидала слишком многого.
   Дженнифер совершенно не поняла смысла отпущенной им реплики, но послушно последовала за своим неординарным провожатым, которому отчего-то доверяла гораздо больше, чем другим двум парням.

                *  *  *

   - Похоже, все обошлось, - поделился с Престоном своими соображениями Лейн, когда они остались одни, - с ее стороны тебе ничто не угрожает.
   - Думаю – нет.
   - Ты ей веришь?
   Том не колебался, ответив лаконично и твердо:
   - Да.
   - Ну, слава богу, хоть с этим проблем не будет…
   Их диалог прервал изумленный возглас Филиппа. Не сговариваясь, оба парня встревожено повернули головы к зданию склада.
   Рейз с обескураженным и даже каким-то обиженным видом протягивал руки: одну в сторону Лейна и Престона, другая, с растопыренной пятерней была выброшена в след несущейся по двору со всех ног девчонке.
   Она бежала в сторону ворот, через которые ее привезли на территорию склада. Ворота не были "заперты" на цепь – въехав, Том не стал выходить из машины, боясь, что девчонка воспользуется этим и попытается сбежать. Ха-ха.
Она была уже у цели, когда Престона запоздало сорвало с места.
   - Том! – крикнул Крис. – Оставь ее!
   Но Том Престон уже скрылся за воротами.
   Бормоча проклятья, Крис подбежал к зачарованному Фломику, имевшему в эту минуту такой вид, будто он стал свидетелем какой-то аномалии.
   - Куда она побежала? – и прежде чем слова затихли на его губах, Крис осознал всю абсурдность своего вопроса. – Почему ты не погнался за ней?
Фломик моргнул, и зачарованность в его взгляде сменилась полным непониманием адресованного ему вопроса.
   - А зачем? – спросил он, удивленно.
   И то верно. На кой черт Престон пустился за ней вдогонку, если, как выяснилось, никакой угрозы для него она не представляла. Без денег, без документов… Она не пойдет в полицию…или все же…может подать заявление и …
Крис совсем запутался. Нужно было разобраться со всем этим раз и навсегда.
   Велев Филиппу возвращаться, перейдя с шага на бег, он решил срезать путь через пустырь, что раскинулся за горсткой растущих на северной стороне площадке деревьев. Он не представлял, в какую сторону ему направить свои стопы, потому что совершенно не мог предположить, куда понесут ноги горе-находку Тома Престона, по ее словам, в  совершенно чужом ей городе.

                4.

   Пока Том Престон и Крис Лейн спорили далеко у нее за спиной, Дженнифер Прайс восстанавливала в памяти маршрут, которым Престон привез ее в это странное пустынное место: как только машина ее "похитителя" перевалила через железнодорожный переезд и въехала в ворота, возле которых валялась цепь, на которую эти самые ворота, по-видимому, и запирались, Дженнифер приняла решение не оставаться здесь надолго, и когда "наблюдение"  старшим из парней за ней было снято, а внимание его ослабело, она дала себе этот шанс.
   Инстинкты, свойственные каждому человеку, подсказывали, что нужно бежать в людные места, обратиться к кому-нибудь за помощью или спрятаться и вызвать полицию. Плохо было то, что ее мобильный, как и все остальное, осталось в утерянной сумке; не радовало и незнание города, да и отсутствие таксофонов на ее маршруте тоже не прибавляло настроения. Но в любом городе полно магазинов – и это обнадеживало: ей нужно было где-то укрыться – удирая, она заметила, как темноволосый парень рванул за ней как лев, увидавший строптивую лань. Ни за что бы не хотела она снова оказаться в его власти.
   Она неслась по улицам города, заворачивая в какие-то проулки, пока в конец не выдохлась. Бег никогда не был ее сильной стороной. Финишную точку поставила резкая боль, разорвавшая правый бок, такая сильная, что, приложив ладони к заболевшему месту, она вынужденно присела.
   Не улицы, а сплошной лабиринт. Или просто она такая невезучая.
   Она услышала топот бегущих ног и попыталась подняться. Новая боль, на этот раз где-то в глубине грудной клетки, не позволила ей не только побежать, но даже выпрямиться, как следует.
   На ее глаза навернулись слезы отчаяния: парень, которого она уже успела возненавидеть, появился в начале укрывшего ее проулка. Когда она попала в поле его зрения, на его лице отразилось такое облегчение, что Дженни готова была рвануть к нему и наброситься на него с кулаками.
   Стоя в начале проулка, упершись одной рукой о колено, другой – в бедро, Том Престон старался совладать с отдышкой. Пора бросать курить. Он и не предполагал, что девчонка умеет так быстро передвигать ноги. То, что ему удалось догнать ее, Том считал удачей: некоторое время он видел ее, но в какой-то момент, подпрыгивающий и раскачивающийся на бегу хвост светлых волос ускользнул из зоны его обзора. Какое-то время он наугад тыкался из одной стороны в другую, пока, наконец, не повернул на Терпел-Стрит в сторону Баун Драйв и не оказался в этом проулке.
   Отдышавшись, он поднял голову и сразу же натолкнулся на  такой взгляд, что напрочь забыл о своей отдышке отдающей тупой болью в сердце.
   - Послушай, - пробормотал он, - я  не причиню тебе вреда. Поверь мне.
   Ее глаза превратились в щелочки, в которых ярким огоньком зажглось презрение.
   Действительно, о чем это он? О каком доверии может идти речь после того, что ей пришлось пережить из-за него. И все еще приходится переживать.
   Тем не менее, он упрямо повторил:
   - Я не сделаю тебе ничего плохого.
   И вдруг – о чудо! – или же он принимает желаемое за действительное?
   Так и есть: она направилась к нему и к Тому Престону вернулась надежда на мирное урегулирование возникшего между ними недоразумения.
   Он спохватился, когда было уже поздно.
   Она набросилась на него, как атакующая змея: удар ее ступни по его коленной чашечке был молниеносен и очень болезнен. Уже потом, вечером, когда он, прихлебывая кофе на кухне, дымил сигаретой, на него снизошло озарение относительно того, что девчонка знала, что делает и какого результата от своих действий может ожидать. Вечером, выпуская в воздух колечки дыма, он усмехался, но сейчас, во второй половине дня, на задворках Терпел-Стрит, его мутило от боли: чувство было такое, что в его коленный сустав вогнали раскаленный прут.
   Сделав свое черное дело, за которое Том не мог ее винить,  Дженнифер бросилась бежать. В этот раз Престон мог позволить себе лишь мысленно устремиться за ней.
   На какую-то кошмарную минуту весь окружающий  мир для него сконцентрировался на горящем колене. Он не упал на асфальт лишь потому, что когда-то давно дал себе слово никогда добровольно не касаться лицом земли.
   Он тяжело опустился на здоровое колено и плюхнулся задницей на обрывок газеты и обертки от жвачек. Он готов был выть, скрипеть зубами, материться.
   Он не позволил себе этого. Он сцепил зубы, закрыл глаза и, обхватив поврежденное колено руками, принялся молча раскачиваться взад-вперед, моля бога о том, чтобы никто не появился в этом проулке, ни одна живая душа, включая бездомных котов и крыс.
   Когда ты испытываешь адскую физическую боль, такое понятие, как время, теряет всякий смысл. Ты просто выпадаешь из реальности, погружаешься в себя и ждешь, когда боль пройдет или хотя бы ослабнет.
   Том Престон не мог сказать, сколько он просидел в том проулке на грязном, заплеванном асфальте, но, услышав направлявшиеся в его сторону голоса, он не без разочарования отметил, что бог, видимо, слишком занят, чтобы послать ему маленькое благословение, о котором он просил.
   Голоса приближались, и он понимал – встречи с говорившими не избежать. Он не желал, чтобы кто бы то ни было, застал его здесь в этом жалком, униженном состоянии, поэтому, сцепив зубы так, что вздулись желваки и вены на шее, он заставил себя подняться, невзирая на то, что травмированное колено умоляло о полном покое.
   Ему нужно было выбраться отсюда. Его мучила досада и грызло разочарование. Он не мог понять природу ни одного из этого чувств, знал только, что они автономны и не имеют отношения ни к Дженнифер Прайс, ни к тому, как она поступила с ним. Он мог понять, что ею двигало – она просто делала все возможное, чтобы вернуть себе свободу, которой ее так бесцеремонно лишили. Он не злился на нее. Но чувство тоски и утраты, бывшие его спутниками все время со дня похорон Элли вернулось, чтобы вцепиться в его душу еще яростней своими острыми, как иглы зубами.
   - Шевелись, - услышал Том, определив тональность голоса говорившего между окриком и приказом.
   Вслед за этим из-за угла неожиданно появился Крис Лейн, злой, как пес. Пес, который был очень близок к тому, чтобы начать кусать. Он задержал шаг ровно на три секунды и, резко обернувшись к кому-то за своей спиной, гаркнул:
   - Не дергайся, иначе я сломаю тебе руку.
   - Престон, мать твою, может, объяснишь, что происходит?! – выпалил он.   Дернув рукой, он словно морковку из грядки выдернул из-за своей спины человечка, которого Том уже никогда не надеялся увидеть. – Я хочу знать, какого черта мы гоняемся  за этой девкой, если ты ей ничего хренового не сделал и в полицию ей на тебя идти не с чем. Или это какая-то хитроумная игра, правил которой я не знаю?..
   - Отпусти ее, - попросил Том и спокойствие, и мягкость его просьбы вмиг остудили кипучий гнев, клокотавший в груди Лейна в связи со всей этой идиотской историей.
   - Ты делаешь ей больно, - сказал Том, видя, что его слова привели Криса в замешательство.
   С каким-то неописуемым изумлением Лейн уставился на свою руку, сжимавшую предплечье девочки с силой капкана. Синяков от этих "объятий" ее руке не избежать, за это он ручался.
   Он разжал пальцы и медленно опустил ее, так медленно, словно готов был повторно задействовать силу своих мышц, попытайся она снова сбежать. Он готов был поклясться, что она это поняла. Ее глаза были полны слез, но это были не просто слезы – это были слезы ярости. Крис почувствовал, что его губы улыбаются: вот уж не подумал бы, что у этой серой мышки окажется такой сильный неукротимый дух.
   - Ты животное, - бросила она ему в лицо и улыбка тут же исчезла с его губ. Его зеленые глаза стали колючими, словно зрачки превратились в двух свернувшихся в миниатюрные клубочки ежей.
   Крис услышал стон, и ему хватило секунды, чтобы соотнести друг с другом болезненный вид Престона и испуг, промелькнувший в глазах девочки. Он живо представил развитие ситуации после того, как Том настиг-таки их беглянку.
Он сделал угрожающий шаг к Дженнифер.
   - Крис, - позвал Том, и, пригвоздив девчонку взглядом к тому месту, где та стояла, Лейн поспешил к другу.
   - Ты в порядке? – спросил Крис, не спуская колючего взгляда с беглянки, стоявшей с испуганным, но, черт возьми, достойным уважения видом.
   - Выживу, - прохрипел Том. Он попытался стать на обе ноги, но оказалось, что расслабляться рано.
   - Что-то не похоже, - с легким сарказмом заметил Крис, хоть Том и предпринял героическую попытку не стонать.
   Кое-как доковыляв до полуразбитого ящика из-под какой-то бытовой техники, Престон осторожно присел на его краешек.
   Он не стал спрашивать, зачем она ударила его – это был вопрос, который он не имел права ей задавать.
   Дженнифер же и сама знала, что причинила Тому Престону сильную боль, знала, потому что через похожую боль ей пришлось пройти самой, когда она пыталась научиться кататься на коньках два года назад – тогда она здорово разбила коленку, упав на лед.
   Она испытала укол вины (но эти ребята не оставили ей выбора: человек, загнанный в угол, еще и не на такое способен, разве нет?) и неловкость за свой поступок: все же этот Том Престон не заслужил к себе такой жестокости с ее стороны. Хуже всего было то – и это было главным, что заставляло ее нервничать и беспокоиться все сильнее и сильнее – что она не могла понять, что же перед ней за человек. Она с содроганием вспомнила о постигшем ее вчерашнем ужасе, и не могла взять в толк, каким образом пьяное, распластавшееся по дивану амебоподобное существо с перегаром изо рта, способного ввергнуть в кому слона, ко второй половине следующего дня нашло в себе силы перевоплотиться во вполне нормального, с виду здравомыслящего человека.
   Было и еще кое-что, что по-настоящему озадачивало и ставило в полный тупик: в его глазах она видела лишь сочувствие и ничего из того, по чем можно было бы определить какую цену ей придется заплатить за свою дерзость.
Два парня о чем-то тихо переговаривались, при этом тот, которого звали Том смотрел на друга, в то время, как здоровяк периодически поглядывал на Дженнифер – с явным раздражением.
   У Тома Престона была короткая стрижка с челкой, и когда он вытер бисеринки пота, покрывавшие его лоб, темно-каштановые волосы надо лбом стали торчком, напомнив Дженнифер…
   Она закрыла лицо руками и, ссутулив плечи, тихо заплакала.
   Ей остро захотелось вернуться домой, к отцу и даже к своей мачехе, с ее вечным недовольством. Но только вот возвращаться ей было некуда. У нее больше не было места, которое она могла назвать домом, не было отца, у нее больше ничего не было.
   Плотина, которую она так кропотливо возводила вокруг себя, ища силы пережить трагические события четырехмесячной давности, дала трещину, и вся боль хлынула из ее глаз в виде горячих обжигающих слез.

                *  *  *

   - Тебе бы к доку заглянуть, - не унимался Лейн. – Вдруг у тебя что-то серьезное.
   - Брось, Крис, это не та травма, с которой я буду тащиться в больницу.
   Они спорила – Крис горячо и настойчиво, Том  вяло и неохотно, когда Лейн неожиданно пораженно замер, так и не приведя очередного аргумента в пользу врачебного осмотра колена Престона.
   Присмотревшись к другу, Том понял, что Крис замолчал вовсе не потому, что он сумел убедить его в отсутствии необходимости своей госпитализации.
   Том обернулся через плечо.
   - Дженни, что случилось? – спросил он, приковыляв к девочке.
Что случилось…
   Его вопрос заставил ее разрыдаться в голос. Она старалась сдерживаться, но она так устала от навалившихся на нее бед, что сил бороться просто не осталось.
   Парни неуверенно переглянулись.
   - Дженни, - снова позвал Том, беря инициативу в свои руки, поскольку выражение растерянности на лице Лейна ясно давало понять, что помощи с его стороны можно не ждать. – Посмотри на меня.
Она закрыла лицо ладонями еще плотней, ссутулилась еще сильнее и отвернулась, содрогаясь от рыданий теперь уже всем телом.
   - Я ей ничего не сделал, - прошептал Крис, поймав вопросительный взгляд друга.
   Осторожно взяв ее за хрупкие плечи, Том Престон попытался развернуть девочку лицом к себе, но наткнулся на неожиданно сильное сопротивление. Он тут же отпустил ее и поднял раскрытые ладони вверх, словно сдаваясь невидимому врагу.
   Он метнул быстрый взгляд на Лейна, но тот только обескураженно пожал плечами.
   Похититель, преследователь, страдалец. Со вчерашнего вечера он, не отдавая себе отчета в этом, испробовал себя в стольких ролях, что впору подаваться в профессиональные актеры. Теперь на очереди стояла роль утешителя. И она не была ему знакома.
   Но ему была хорошо знакома роль старшего брата.
Боль в колене наконец притупилась, и это позволило Престону, перенеся большую часть своего веса на здоровую ногу, присесть возле девочки на корточки, потому как только под таким углом он мог видеть, все еще закрытое ладонями, ее заплаканное лицо.
   - Послушай, мне очень жаль, что я так поступил с тобой. Моему поступку нет оправданий. Но я хочу, чтобы ты поверила мне – я очень, очень сожалею, что так напугал тебя. Прости меня.
   Либо она стала успокаиваться, либо все слезы были выплаканы, только когда горькие рыданья сменили всхлипы, Том почувствовал некоторое облегчение. Ему всегда становилось легче, когда, как он думал, ему удавалось рассеять сомнения и переживания Элли, когда та, прибегая со школы, делилась с ним своими школьными или личными проблемами.
   Память услужливо напомнила ему о том, что Элли вот уже как две недели мертва, а стоявшая перед ним девчонка не имеет никакого отношения к миру, в котором он живет.
   - И ты меня прости, - услышал он тихий голос сверху. Дженнифер убрала ладошки от заплаканного лица и едва заметно кивнула на его колено. – Прости за то, что так сильно тебя ударила. Но ты и в самом деле напугал меня.
   Она еще не знала, как выглядит его улыбка в минуты радости, но уже знала, как улыбаются его глаза. Потому что сейчас его глаза улыбались: свет заходящего за горизонт солнца мягко переливался в его темных, широко раскрытых глазах, и в эту улыбку хотелось окунуться как в ночное море, такой теплой и бесхитростной она была.
   Дженнифер бросила быстрый взгляд на стоявшего в стороне с каменным выражением лица Криса Лейна. И хоть для этого не было никаких неоспоримых очевидных причин, она поняла, что побаивается этого парня. Его резкость и быстрота реакции, которую она уже успела испытать на себе, вселяли ей опасения.
   - Вы поможете мне отыскать дом моей тетушки? – неожиданно робко и в то же время как-то настойчиво спросила она и торопливо добавила: - Я знаю адрес, по которому она проживает. Уже довольно поздно, и мне хотелось бы оказаться у нее засветло.
   Ее голос дрогнул на последнем слове, но она быстро совладала с волнением.
Словно угадав желание Тома, Крис оказался рядом и, поддержав друга под локоть, помог ему подняться и выпрямить затекшие ноги.
   - Конечно, - не задумываясь ответил Том. – И я и Крис отлично знаем город. Какой там адрес?
   Дженнифер назвала улицу и номер дома.
   Она никогда прежде не видела, чтобы у людей, по их словам, знающих город как свои пять пальцев, подобный вопрос вызывал такое замешательство.
   Какое-то время парни просто смотрели друг на друга.
   Она ожидала расспросов от Тома, но первым заговорил Лейн.
   - Твоя тетка знает, что ты должна приехать? – спросил он.
   - Нет, - ответила девочка, и отступившее было беспокойство, снова дало о себе знать. – Я не успела сообщить ей о своем приезде. А в чем дело? – спросила она с тревогой.
   - Тебе лучше переночевать в какой-нибудь гостинице, а завтра утром, - он незаметно скосился на Престона, - мы отвезем тебя к тетке.
   - А почему не сейчас? – не желала сдаваться Дженни. Это он хорошо придумал – переночевать в гостинице. А чем она будет платить за номер – фантиками от конфет?
   - Крис прав, - поддержал друга Том. – Будет лучше…
   Он во второй раз натолкнулся на ее, так поразивший его взгляд и решил ничего не усложнять, потому как из практического опыта знал: люди, способные одним своим взглядом заставить вас подавиться собственными словами, всегда внимательно выслушивают, что им говорят, кивают в знак согласия, а потом делают все по-своему.
   Он решил отойти от проявления дружеской солидарности с Лейном.
   - Район, в котором живет твоя тетка, находится в юго-западной части города, - сказал он. – Отсюда это примерно в семи милях. Этот район контролирует одна из местных банд и потыкаться туда  в такое время уже не безопасно.
   Странное выражение закралось в глаза девочки, словно она смотрела откуда-то издалека, пытаясь разобраться в этом объяснении. Плечи ее опустились, словно груз оказался слишком тяжел, но вот она подняла голову и посмотрела Престону, а затем и Лейну прямо в лицо.
   - Я так понимаю, - задумчиво произнесла она, - мне не стоит соваться туда сегодня только по одной причине в ее двух возможных вариантах. Вариант первый – бритоголовые типы с банданами на головах  могут обратить на меня внимание, поскольку я начну расспрашивать, как найти нужный мне дом, и это враз выдаст во мне не местную. Второй вариант – в компании с вами мне вообще не стоит появляться в том районе, потому что вас там знают и, похоже, не очень любят.
   Том был поражен ее проницательностью, тем как ловко она сумела отсеять необходимое и сложить мозаику, по сути, из песчинок. У Лейна от изумления просто открылся рот.
   Она не стала упоминать о том, что можно поехать на такси, поскольку это был тот же тупик, что и с гостиницей.
   - Ну, - сказал Том немного озадаченно, засунув руки глубоко в карманы спортивных брюк, - не вдаваясь в нюансы, рассуждаешь ты логически правильно.
Дженнифер невесело усмехнулась.
   - Вы хоть представляете, как дико звучит то, что вами сейчас было сказано, со стороны? – и поскольку ни один из парней ей не ответил, вздохнув, добавила: - Ладно, тогда скажите, где у вас тут ближайший приют для бездомных.
   - Приют для бездомных? – переспросил Крис.
   - Мне нечем платить за гостиницу, - засмеялась она, но это был смех сквозь слезы.
   - А… ну да, я и забыл, - пробормотал Крис, озадаченно почесав затылок, - ты ведь без гроша в кармане.
   Прижав ладони к глазам, Престон потер их и провел руками по волосам жестом, который свидетельствовал об усталости и невнимательности. Немного поколебавшись, он принял решение. Ясное дело, это было безумие, но он давно пришел к выводу, что весь мир уже давно сошел с ума, так что у Тома с ним была полная гармония.
   - Ты можешь переночевать у меня, - сказал он.
   Этого следовало ожидать: и девчонка, и тип, которого он называл своим другом, глядели на него так, словно ему только что на голову свалился кирпич, и он заработал сотрясение мозга.
   Том усмехнулся, устало и приятно одновременно.
   Дженнифер решила, что она ослышалась. Или он действительно предложил ей вернуться в квартиру, в которой она  провела самую кошмарную ночь в своей жизни?
   - Том, можно тебя на минутку? – вкрадчиво попросил аудиенции Крис, делая шаг в сторону.
   Престон неохотно последовал за ним.
   - Твои сегодняшние идеи меня совсем не радуют, - признался Лейн, когда убедился, что девчонка их не услышит. – Хочешь ей помочь - оплати ей комнату в "Вирджинии" и пусть ночует там, а завтра утром посадишь ее в такси, и пусть едет к тетке. Утром с таксистом проблем не будет – дашь хорошие чаевые – и он доставит ее куда надо.
   Видя, что Престон игнорирует его доводы, Лейн поднажал:
   - Том, ты не должен везти ее к себе. Если ее увидит кто-то из твоих соседей выходящей из твоей квартиры, нет гарантий, что у тебя на пороге не появятся копы с ордером на твой арест за совращение малолетней.
   Том Престон улыбнулся и пристально посмотрел другу в глаза. "Хорошая попытка, - говорила его улыбка, - но это не сработает".
   Лейн вздохнул. Он и сам хорошо знал, что никто из соседей Престона ни прямо, ни косвенно не станет искать с ним неприятностей. Его соседи в своем большинстве были обычными людьми среднего класса в возрасте приближающемся к "пожилому". А что касается владельца дома...
   Крис усмехнулся. Они оба знали, что Том пошлет его, если он не отстанет, и оба знали, что отставать он не собирается. Лейн взглянул поверх плеча Престона.
   - Мы не можем сами ее туда отвезти. Меня там знает каждая собака, а на тебя в том районе вообще открыт сезон охоты. Появившись там, мы не только своими шкурами рискуем, мы и девчонку подставляем. Кто-нибудь обязательно увидит, как она разъезжает в нашей с тобой компании и доложит куда следует.    А ведь ей в том районе жить. Знаешь, мне почему-то совсем не хочется втягивать ее во все это дерьмо.
   Том понимал всю справедливость его слов. Недоброжелателей у него хватало, а с ребятами же с пятнадцатой улицы его роднила особая, давняя обоюдоострая вражда.
   - Я только хочу помочь ей, - сказал он.
   - Тогда отвези ее в "Вирджинию" пока совсем не стемнело, - настаивал Крис. – Том, это лучший вариант.
   Престон ничего на это не ответил.
   Все так. Но у нее тоже было право выбора.

                5.

   Ключ скользнул в замочную скважину, и с привычным легким щелчком отпер замок. Том толкнул дверь, и она бесшумно распахнулась.
   Дженнифер поморщила нос, когда ее лица коснулась волна спертого, прокуренного воздуха, насыщенного перегаром и застоявшимся запахом пота. Не отдавая себе в том отчета, она вздрогнула.
   Престон шагнул в квартиру, поднял жалюзи и открыл настежь оба окна в большой комнате, впуская вечернюю прохладу и свежесть.
   Он прошелся по комнате, собирая разбросанные повсюду вещи и пустые бутылки; на ходу поставил на место перевернутое кресло, подцепив его ногой; забрал с журнального столика переполненную окурками жестянку из под пива и выбросил ее в мусорное ведро, которое тоже не мешало бы вынести, собрал валявшиеся по комнате деревяшки, бывшие когда-то стулом…
   В суматохе он не сразу заметил, что Дженнифер, наконец-то пересилив свой страх, зашла в квартиру, аккуратно затворив за собой дверь. Она все еще не была уверена, что поступает осмотрительно, доверившись этому парню.
   - Я не ждал гостей, - пояснил Том Престон смущенного, словно оправдываясь за царивший в квартире бардак.
   Вечер сменяла ночь; улицы города постепенно пустели. Но Престон знал, что полностью город никогда не засыпал: зажигались неоновые огни, открывались двери ночных заведений, подпольных карточных клубов, со звоном сыпали монеты в автоматах в игровых залах, с легким щелчком ложились на зеленое сукно фишки в казино… Ведя машину он заглядывал себе в душу, пытаясь понять, что он чувствует.
   Крис сражался до последнего. И, тем не менее, ему пришлось отступить – он не желал выставлять их стычку на обозрение третьей стороны. Когда Том спросил девочку, действительно ли она хочет ночевать в гостинице, она растерялась, и в ее глазах  появился испуг. Престону было неприятно это сознавать, но в его лице, он нутром чувствовал, она выбрала, как ей казалось, меньшее из двух зол.
   - Проходи, - сказал Том, - располагайся.
   - Где я буду спать? – спросила Дженнифер, робко присаживаясь на краешек дивана.
   - Можешь спать в моей спальне или здесь.
   - Диван меня вполне устроит, - быстро ответила девочка.
   - О'кей, - сказал он, вскинув брови и не глядя на нее.
   В какую-то минуту его суматошные передвижения по квартире резко оборвались и он, держа в руках пачку старых газет, которую собирался выбросить в мусор. выпрямился, сосредоточенно глядя перед собой,
   - Что-то не так? – тут же встревожено отреагировала девочка, привстав.
   - Нет, все нормально. Я просто вспомнил, что у меня в холодильнике хоть шаром покати, а ты ведь, наверное, голодная. Да и я тоже… - Он положил кипу газет туда, откуда взял. - Давай вот что сделаем: я съезжу в магазин, куплю нам чего-нибудь, а ты пока отдохни, прими ванну. Чистые полотенца сложены в ванной в шкафу. А что касается переодеться…
Он поднял вверх указательный палец, словно просил ее никуда не уходить и скрылся в другой комнате. Вскоре Дженнифер держала в руках его аккуратно сложенную чистую футболку и легкие льняные брюки.
   - Я буду где-то минут через тридцать-сорок. Запри дверь, но не накидывай цепочку – я открою своим ключом. И еще одна просьба, - обернулся он уже у порога. – Никому не открывай и не отвечай на телефонные звонки – пусть их записывает автоответчик.
   - Я поняла, - послушно ответила Дженнифер.
   - Я быстро, - пообещал Престон.
   Прежде чем спуститься вниз он постоял на лестничной площадке, пока не услышал характерный щелчок замка, сообщивший ему, что дверь квартиры заперта.
Ближайший круглосуточный супермаркет находился в "Космо" и он, не раздумывая, направил свой "комаро" на север.

                *   *   *

   Это было одно из тех мгновений, когда вы можете до смерти кого-то напугать, не имея намерения это делать.
   Она напугала его, грохнув пепельницу о пол у самых его ног, когда он, груженный пакетами с едой, был на полпути к кухне. Она громко вскрикнула, запоздало прижав ко рту обе ладони. Тяжелая нефритовая пепельница зацепила кончик его большого пальца, и он за малым не выронил разом все покупки.
Да что ж за день-то такой!
   Дженнифер освободила его от поклажи, отнеся на кухню большую часть им купленного.
   - Прости, прости, - бормотала она, пока он, прихрамывая, ковылял к кухонному столу что бы  поставить оставшиеся у него пакеты. – Я совсем не слышала, как ты вошел.
   Том Престон в этом не сомневался. Он отвалил кучу денег за швейцарский замок, охранявший теперь его квартиру, и надлежащим образом заботился о том, чтобы его сторожевой пес вел себя бесшумно.
   - Все в порядке, - успокоил ее Том, видя, что она действительно расстроена. – Сила привычки – ходить, создавая как можно меньше шума. У меня это что-то вроде хобби.
   - Чего нельзя сказать обо мне – я всегда была неуклюжей, - призналась девочка.
   Она заметила, что Том украдкой с любопытством рассматривает ее, и покраснела, прекрасно понимая, что именно в ее облике так его забавляет.
   Том Престон был парнем ростом выше среднего, с развитой, но не "перекачанной" мускулатурой и веса в нем было около ста семидесяти фунтов.  Ясно, что и одежду он носил соответствующего размера. Она же при пяти футах четырех дюймах роста едва ли весила сто пять фунтов, так что его футболка болталась на ней как на вешалке. И наоборот, штаны, что он ей дал, оказались короткими и узкими, но, поскольку правила  приличия не позволяли ей щеголять по квартире с практически голым задом, она втиснулась в них и, не застегивая молнии, сколола их булавкой, которая была при ней. Ее мама любила повторять, что булавка, приколотая к изнанке одежды, бережет от дурного глаза.
   Рассматривая свой комичный образ в зеркале, она не могла не задаться вопросом, откуда у этого парня детские вещи. Она ничего не знала о нем и начинала нервничать всякий раз, как наталкивалась на эту мысль. Она успокаивала себя тем, что раз уж он до сих пор ничего по-настоящему дурного ей не сделал – а возможностей у него было предостаточно, - то ничего уже и не сделает. Ей-то и нужно было продержаться всего еще одну ночь с ним по соседству. Она не видела причин, по которым стоило отдавать себя на его милость, но в его квартире она почему-то чувствовала себя в большей безопасности, чем чувствовала бы в холодном, бездушном гостиничном номере.
Она приняла только теплый душ, хотя перспектива понежиться в горячей ванне выглядела очень заманчиво. Однако, испытывая усталость как физическую, так и психологическую, она побоялась, что, расслабившись, элементарно заснет в ванной.
   На все про все ей хватило пятнадцать минут. У нее еще оставалась куча времени чтобы осмотреться, и дополнить ее уже начавшее формироваться представление о хозяине квартиры.
   Планировку квартиры составляли две комнаты, компактный коридор, большая кухня, а также ванная и туалетная комнаты. Одна из комнат, как поняла Дженнифер из их недавнего разговора, отводилась под спальню, а вторая была просторной и многофункциональной гостиной. Здесь стоял большой диван (на котором ей предстояло провести ночь), пара кресел подобранных к нему по цветовой гамме и стилю, усыпанный сигаретным пеплом полированный журнальный столик. Большой телевизор "Самсунг" с  плоским экраном висел на одной стене, в то время как соседнюю стену занимали уставленные книгами полки. В углу на отдельной тумбочке стоял средних размеров музыкальный центр по обе стороны от которого хозяин квартиры разместил полочки с компакт-дисками. На пол был брошен светло-коричневый ковер, хранивший у ножек стоявшего на нем журнального столика, следы все того же пепла от сигарет. Дженнифер подумала, что Том Престон, по-видимому, выкуривает в день не меньше двух пачек этой гадости.
   Она не решилась заглянуть в его спальню, но с любопытством изучала остальную территорию.
   Бродя по квартире, она собрала еще кое-какие из валявшихся по комнате и незамеченных Престоном вещей и отнесла их в стоявшую в ванной комнате корзину для грязного белья.
   Обнаружив под кухонным столом пару совершенно новых адидасовских кроссовок, Дженнифер поставила их в шкаф-купе, который видела в коридоре.
   Если не считать дорогого телевизора на стене, в целом квартира имела вполне обычный вид. Ничего лишнего. Даже казалось, что чего-то этому дому не хватает, создавалось впечатление, что некоторые из вещей были вывезены из квартиры совсем недавно, отчего и без того просторная комната выглядела просто огромной.
   Она как раз собиралась вернуть на место пепельницу, на которую наткнулась, закрывая окна, когда Том Престон возник  просто перед ее носом, словно материализовавшись из воздуха. Ее пальцы невольно разжались, руки, как птицы взметнулись вверх к лицу, а пепельница ухнула об пол. Совсем того не желая, она снова заставила его испытать физические муки и на этот раз досталось его большому пальцу на левой ноге.
   - Выгляжу, наверное, в этом наряде чертовски глупо, - пробормотала девушка, потупив взгляд.
   - Ну, на свидание с мальчиком тебе не идти, а я смеяться не буду, - пообещал Том. – Завтра купим тебе новую одежду.
Он произнес это с таким энтузиазмом, что Дженнифер не решилась напомнить ему, что завтра утром ее уже здесь не будет.
Престон переключил свое внимание с девочки на загроможденный пакетами стол.
   - Я тут накупил всякой всячины, осталось только приготовить ужин, - сказал он озадаченно.
   - Давай я, - предложила Дженнифер и добавила немного смутившись: - Тебе бы тоже не помешало привести себя в порядок.
   Престон спорить не стал, потому как понимал – девчонка абсолютно права. Еще немного и он в своей уже успевшей загрязниться и провоняться спиртным и сигаретным дымом одежде будет похож на бродяжку.
   Том кивнул, после чего, крутанувшись на пятке, направился в ванную. Уже у двери он, словно о чем-то вспомнив, прошествовал в спальню, вышел из нее со сменной одеждой под мышкой и только после этого скрылся в ванной комнате, бросив Дженни на прощанье: "Желаю удачи с ужином".
Его слова прозвучали, словно вызов и Дженнифер вскинув подбородок, с готовностью его приняла.
   Среди купленного Престоном в магазине оказались вполне обычные продукты, так что проблем с готовкой у нее не возникло. Кроме того, она умела и любила готовить. Это умение было одним из того немногого, за что она действительно была благодарна Мелинде Кларк, своей мачехе.
   Девочка поняла, насколько она голодна, как только увидела через стекло микроволновки румяную корочку курицы-гриль, которую она запекла вместе с черносливом, кукурузой и картофелем. Она боялась, что не сумеет сдержаться и набросится на еду не дождавшись Престона, стоит ей только открыть печь и потянуть носом  божественный аромат этого дивного блюда.
Порезав кружочками огурцы и помидоры, нашинковав зелень, порезав кольцами лук, Дженнифер приготовила салат, сдобрив его пахучим подсолнечным маслом, и перемешав, слегка его посолила и поперчила.
   Она нарезала хлеб, сыр, приготовила хрустящие гренки.
Делая покупки, Том Престон позаботился и о том, чтобы их горло не пересохло во время ужина: со дна одного из пакетов она выудила бутылку "Будвайзера" и литровую кока-колу. Для кого пиво, а кому кола – вопроса не возникло.
Заканчивая приготовление ужина, Дженнифер неожиданно для себя испытала чувство внезапной глубокой и искренней благодарности. Как бы там ни было, но завтра ей не избежать чувства легкого сожаления при расставании с хозяином квартиры – вопреки всему, все же она успела проникнуться к Тому Престону некоторым доверием и симпатией.
   К тому времени, как он вышел из ванной, она заканчивала сервировку стола.
В чистой одежде, с мокрой головой, чисто выбритым лицом и влажным полотенцем через плечо Престон остолбенел у самых  дверей в кухню.
В ванную он шел с непроизвольно возникшим чувством произошедших в квартире едва ощутимых изменений. Словно ты уловил аромат цветка, и не можешь его идентифицировать ни с одним из знакомых тебе растений. Он так и не сумел определить, что же такое его заинтриговало, только сейчас, глядя на накрытый Дженнифер стол, это чувство усилилось во сто крат.
   - Ты меня поражаешь, - только и сумел сказать он, двигая тело вперед.
Он обошел вокруг стола, опустился на круглый табурет и, положив ладони на стол, слегка подался вперед. Он смотрел на приготовленное девочкой так, словно мысленно писал с увиденного натюрморт.
   - Престон, - кликнула она, и он, неохотно оторвавшись от тарелок с едой, поднял на нее затуманенный взгляд, - ты вообще, чем питаешься?
Он вернулся к созерцанию тарелок и только после этого ответил:
   - Да вот, тем же, что купил сегодня нам на ужин. Только в приготовлении пищи у меня никогда не было творческого подхода. Все приготовление для меня сводится к разогреву в микроволновке каких-нибудь полуфабрикатов. Готовлю я отвратительно, поэтому… - уголок его рта дернулся – движение такое незначительное, что девочка бы пропустила его, если бы моргнула. Ей показалось, что он что-то недоговаривал.
Но в следующую секунду Том уже улыбался, нетерпеливо барабаня пальцами по столу.
   - И долго ты меня будешь дразнить? У тебя ведь и в микроволновке что-то припрятано?
Дженнифер не сумела сдержать коварной улыбки.
   - В приличных домах сначала подают закуски, потом основное блюдо, а после этого – десерт.
   - Милая, - сказал он, усмехнувшись, - этот дом далеко не образец приличия. Странно, что ты так быстро об этом забыла.
   Она имела полное право обидеться на него за эти слова.
   Какое-то время они испытывали друг друга взглядом, потом неожиданно дружно расхохотались.
   Дженни надела специальные рукавицы и вытянула из печи курицу. И поняла, что правильно сделала, что не достала ее до прихода Престона, иначе тому достались бы только косточки.

                *  *  *

   Кончик сигареты то вспыхивал, тлея красным огоньком, то снова темнел, в зависимости от того, подносил он сигарету ко рту и делал затяжку или же опускал руку, выпуская из легких скопившийся в них яд. Он начал курить в тринадцать лет, несколько раз пытался бросить, но привычка оказалась сильней.
   Уютно разместившись на кухонном подоконнике, Том Престон неторопливо размышлял о том, насколько же сильно за последнюю неделю менялось его отношение к проживанию в этой квартире и вообще в этом доме.
   За стеной в гостиной крепко спала Дженнифер. Где-то внизу полаивал пес.  Со стороны Стрейленд-авеню до его слуха долетали звуки автомобильных гудков и запах жженной бумаги.
   Он любил этот дом и ненавидел его. Полюбил запоздалой любовью, потому что в этом доме жили его воспоминания об Элли. Верно говорят: для того, чтобы что-то оценить по-настоящему нужно это потерять. Его потеря не могла быть восполнена. И за это он ненавидел свое жилище, потому что каждый день он будет вынужден возвращаться сюда и пропускать себя через одну и ту же пытку, задаваясь бесконечными вопросами о том, что можно было сделать, чтобы не допустить того, что случилось с его сестрой.
   Еще вчера он был полон решимости никогда больше не переступать порога своей квартиры. Съехать с нее, продать, сдать в аренду, сжечь…
Он наклонился и затушил окурок в стоявшей рядом на табурете пепельнице. Тяжелой красивой нефритовой пепельнице, подарке его первого серьезного работодателя и босса.
   З ужином они с Дженнифер немного поболтали, в основном о пустяках. Он не стал расспрашивать, откуда она родом и кто ее родители, она тоже вела себя сдержанно, соблюдая ненавязчивую, но все же ощущаемую дистанцию. По сути, они были чужими друг другу людьми, на короткое время оказавшимися на борту одного парома. Но завтра паром причалит, и она сойдет на берег, тогда как он поплывет дальше, не зная ни пункта конечного назначения, ни времени прибытия.
   Он чувствовал себя усталым и вместе с тем впервые за долгое время каким-то по странному умиротворенным: словно попал в течение спокойной равнинной реки. Такие минуты были и прежде редки, в последнее же время он сам сознательно изгонял их из своей жизни. Такие минуты находились на грани исчезновения из его жизни, и кто знает, чем бы все обернулось в дальнейшем, не окажись сегодня утром в его квартире Дженнифер Прайс. Но она появилась – и что-то произошло: изменилась сама атмосфера. Может быть, и в самом деле, всему причиной было ее присутствие.
   А может быть не только это.
   Он взял со стола пачку "Camel", но она оказалась пустой. Пришлось встать и сходить за новой: в кухонном шкафу над мойкой у него оставалось полблока сигарет.
   Он не с тал включать свет: луна смотрела прямо в окно, заливая кухню бледным желтым светом.
   Распахнув шкаф, он протянул руку, но не обнаружил сигарет на их привычном месте. Пошарив рукой, зацепил какую-то склянку, отозвавшуюся на его прикосновение легким "дзинь".
   Том щелкнул выключателем и, прищурив глаза от неожиданно яркого света, заглянул в шкаф.
   Сигареты его никуда не делись – просто были переложены чуть в бок под самую стенку. Он точно знал, что неделю назад пачки валялись, как попало, потому что сам раздербенил этот блок.
Взяв сигареты, озадаченный, Престон медленно закрыл дверцу шкафа, повернулся спиной к мойке и, опершись о ее край ладонями, блуждающим  взглядом окинул кухню.
   Снова вернулось ощущение "упущенности" чего-то незначительного, но крайне назойливого, такого, что находится прямо перед глазами и, тем не менее, чего не замечаешь.
   Он оттолкнулся от мойки и, закурив, подойдя к столу, выдвинул его верхние ящики: столовые приборы дружно подмигнули ему в свете искусственного освещения. Он заглянул во все шкафы – все стояло на своих местах и все же…
Его взгляд упал на нефритовую пепельницу и единственный окурок, сиротливо лежавший на ее дне: когда он вернулся из супермаркета, Дженнифер как раз держала в руках эту чертову пепельницу.
   Он тихонько прошел в комнату, где спала девочка: темная в свете луны мебель отбрасывала геометрически правильные тени; ковер на полу заглушал звук его шагов – все выглядело каким-то уж слишком правильным.
   Нахмурив лоб, Престон вернулся на кухню. Затушил сигарету. Он чувствовал, что он очень близок к тому, чтобы понять, что же, словно комариный укус, так его раздосадывает. Но нужно было что-то еще, маленький толчок, чтобы сложилась вся картинка.
   Том посмотрел на болтавшиеся на запястье часы – одиннадцать вечера. Практически – ночь. Потерев глаза, он решил, что пора дать отдых уставшему телу и измотанным нервам. Теперь, когда Дженни спала, он разом ощутил всю накопившуюся в нем усталость, которая мало-помалу брала верх, заставляя  зевать.
   Глаза слипались, и он побрел в свою комнату. Все, что ему сейчас нужно – это полная отключка, то есть хороший крепкий сон без снов.
Он открыл дверь спальни, включил настольную лампу и тяжело опустился на край не засланной кровати.
   В последний раз он спал в своей постели много дней назад. Возвращение домой не было для Тома желанным, просто это случилось.
   Он обвел комнату сонным взглядом, отмечая про себя, что не мешало бы здесь прибраться. Одежда валялась на полу, висела на компьютерном мониторе и "системнике"; он был уверен, что если сейчас заглянет под кровать – там тоже обнаружится кое-что из его вещей.
   Том стянул футболку. Он собирался бросить ее на стул, но неожиданно для себя понял: наблюдаемое в его спальне, совсем не было похоже на то, что он видел и не замечал в гостиной и на кухне – порядок.
   Его осенило: так вот оно что! Пока его не было, Дженнифер успела прибраться в квартире – вытерла пыль, подмела пол, убрала все лишнее в комнате, расставила банки и коробки со всякой всячиной в кухонных шкафах, вымыла мойку и кран… Все это само по себе в отдельности было малозаметно и непримечательно, но в общей картине давало ошеломляющий эффект. Вот что донимало его весь вечер до этой самой минуты! По всей вероятности, она не осмелилась зайти в его спальню, поэтому здесь все так и осталось разбросанным.
   Борясь со сном, он нашел в себе силы подняться.
   Подойдя к крепко спящей девочке, Престон присел рядом с ней на корточки, так, чтобы видеть ее лицо, на которое луна отбрасывала свою бледную тень.
   Том с минуту задумчиво смотрел на нее. Вместе с чудовищной усталостью он испытывал не менее сильное чувство облегчение от того, что некоторые моральные принципы, привитые ему отцом, все же впитались в его кровь и прочно засели в мозгу. Он был рад, что не подвел отца в этот раз, ведь когда тот был жив, он столько раз не оправдывал его надежд.
   Осторожно, одним пальцем он завел упавшую на лицо девочки прядь волос ей за ухо и поправил сползшее с ее плеч одеяло.
   Крис прав. Глядя на мирно спящую совершенно чужую ему девочку, Том Престон понимал, что он тоже не хочет, чтобы ее коснулось все то, чем была полна его жизнь.

                6.

   Он чувствовал себя персонажем детского мультфильма, безвольно парящим по воздуху закрыв глаза, ведомый насыщенным горьковатым ароматом в страну Кофейного Дерева и Шоколада.
   Том приоткрыл глаза и принюхался. Поняв, что не ошибся, он улыбнулся: по квартире нахально гулял дразнящий аромат свежесваренного кофе.
Одевшись, он вошел в кухню, но приготовленное им "Доброе утро" так и осталось не сказанным: на кухне он не обнаружил человечка, которого ожидал там увидеть.
   Нахмурившись, Том заглянул в общую комнату. Его сердце забилось быстрее, когда он увидел, что диван, на котором спала Дженнифер, застелен, а подушки и одеяло сложены на соседнем стуле аккуратной стопой.
   В голове замигал маячок отчаянья, когда он натолкнулся в ванной  на вещи, которые дал Дженни вчера, чтобы та могла переодеться.
   Значит – ушла. А он так крепко и спокойно спал, что не услышал этого.
   Его дыхание участилось, но если бы в эту минуту он спросил себя, что тому причиной – Том Престон не сумел бы ответить.
   Она ушла – вот был бы и весь его ответ.
   Он резко повернул голову на звук защелкиваемой дверной цепочки. Он не имел представления о том, который час, но твердо знал, что гостей этим утром он точно не ждет. Подталкиваемый инстинктами, он бесшумно скользнул за угол и затаился – с его образом жизни приходилось быть осторожным даже в собственном доме.
   Но вот,  следом за автоматически сработавшим инстинктом, в разум Престона начало просачиваться осмысление всей абсурдности его поведения. Он задался вопросом: зачем бы чужаку, проникшему в его квартиру, с какой бы то ни бело целью, запирать дверь на цепочку? А может…
   Дженнифер взвизгнула, когда Том Престон материализовался перед ее носом так внезапно, что у нее перехватило дыхание.
   - О, господи! – выдохнула Дженнифер, приваливаясь спиной к стене.
   Несколько секунд она стояла, прикрыв ладонью глаза, потом посмотрела на Престона. Том уловил в ее взгляде немой укор: "Может хватит меня пугать?"
   - Прости, - пробормотал он, тем же тоном, каким бормотала слова извинения вчера она сама. – Я не хотел тебя напугать. Просто…
   Просто решил, что кто-то вламывается в мою квартиру, потому что живу я в райончике далеко не благополучном, а сам я пользуюсь большой популярностью у людей определенного круга профессии…
   - Прости, - повторил он. – В какую-то минуту я решил, что ты ушла. Не попрощавшись…
   - Я родом из Монтаны, -  ответила Дженнифер. Она сунула ему в руки бумажный пакет. – И уж что-что, а воспитание мне дали пристойное. – Она кивнула на пакет. – Я просто вышла в магазин купить круасанов к кофе.
   Неожиданно она оставила свой воинственный тон, смутилась и даже слегка покраснела.
   - Деньги я взяла из сахарницы, - пояснила она. – Нашла, когда искала сахар. Надеюсь, ты не против?
   Копилка Элли. Его сестре никогда не нравилось собирать монеты в стандартные копилки-хрюшки, она находила их скучными; жестянка из-под сахара – вот это – стильно. Однажды, будучи не внимательным, он даже вместо сахара высыпал себе в кофе ложку монет.
   - Том?
   Встревоженный голос Дженнифер вытащил его из глубин воспоминаний на поверхность повседневных забот.
   - Нет, конечно, я не против, - ответил он. – Просто, в следующий раз, когда захочешь куда-то выйти, оставь мне записку – что бы я не волновался, ладно?
   Он заметил в ее глазах беспокойство, которое отчетливо сквозило и в ее голосе, когда она нерешительно произнесла:
   - Вчера ты сказал, что ты со своим другом  утром отвезете меня к тетке…
   Престон немного растерялся, услышав это напоминание, но очень быстро взял себя в руки.
   - Раз сказал, значит, отвезем, - сказал он резче, чем следовало бы. –  Давай позавтракаем, а потом я позвоню Крису. Если он занят – отвезу сам. Об этом не волнуйся: я всегда держу свое слово.
   Жуя круасан, Дженнифер задалась вопросом: что вызвало у него эту короткую вспышку раздражения – в целом ее пребывание в его жилище или то, что она осмелилась поставить под сомнение его порядочность.
   В свою очередь, мрачно прихлебывая кофе, Том Престон время от времени хмурился, посматривая на видневшийся из окна кусок неба: солнце стояло высоко и светило слишком ярко, как для утра. Настроение его неожиданно резко испортилось, но он не мог допустить, чтобы мелочное раздражение взяло над ним верх.
   - Сколько сейчас времени? – спросил он у Дженнифер, ставящей вымытый кофейник и тарелки на кухонное полотенце, чтобы стекла вода.
Она пожала плечами и указала взглядом на его запястье.
   - Тебе лучше знать.
   Он посмотрел на часы и ахнул: стрелки показывали половину двенадцатого! Он проспал одиннадцать часов при том, что обычно тратил на сон не более семи часов в сутки!
   - Уже почти поддень, - сообщил он ошеломленно, вытиравшей со стола крошки девочке.
   Она улыбнулась и мягко ответила:
   - Я в курсе.
   В ее исполнении это незатейливое замечание прозвучало, как издевательство.
   - Ты всегда такая противная по утрам, или только сегодня? – поинтересовался у нее Престон.
   Она одарила его оценивающим взглядом и, изломив бровь, все с той же улыбкой дерзко парировала:
   - Кто бы говорил.
   Он уже готов был выдать нахалке достойный ответ, но тут взгляд его упал на стационарный телефон стоявший на углу широкой столешницы служившей кухонным столом. Том вспомнил, что, ложась спать, он выдернул телефонный шнур из розетки, на которую сейчас, медленно жуя ломтик сыра, искоса поглядывала Дженнифер, несомненно задаваясь определенного рода вопросами.
Престон перехватил ее взгляд раньше, чем она успела замаскировать снова появившееся в ее глазах недоверие к нему.
   - Я обычно встаю в шесть утра, - пояснил он. – Мне часто рано звонят с работы.
   - В шесть утра? -  Интересная, должно быть, у тебя работа, - добавил ее устремленный на него слегка прищуренный настороженный взгляд. – Я обычно тоже рано встаю, - сообщила она.
   - Прости, я этого не знал, - с сарказмом отозвался Престон, чувствуя, что начинает краснеть от просыпавшейся на девчонку злости. Да кто она такая, что бы так дерзить?!
   Ее поза и движения стали напряженными, почти озабоченными. Ее глаза избегали его, появившийся было в них  огонек боевого азарта, исчез.
   Держись и не дай подорвать себя изнутри, приказал себе Том и нарушил этот приказ уже через пятнадцать секунд. Он грубовато отодвинул девчонку в сторону и воткнул злосчастный штепсель в телефонную коробку-распределитель на  стене.
   - Господи, я просто решил дать возможность хорошенько выспаться и тебе и мне. А ты что подумала? – спросил он с гневом.
Его правая рука лежала на телефонной трубке, и Престон едва не подскочил, когда напряженность образовавшейся на кухне тишины разбил требовательный телефонный звонок.
Том сорвал трубку и гаркнул в нее далеко не приветливое "Слушаю!".
   - Что с твоими телефонами? – услышал он взволнованный голос Лейна. – Не могу дозвониться ни на мобильный, ни на твой домашний.
   - В чем дело? – спросил Том. Прижав трубку к уху плечом, он обыскал карманы и выудил свой мобильник, который вечером забыл поставить на подзарядку  - батарейка "сдохла" и тот выключился.
   - У нас проблемы, - сказал Крис. – Приезжай в городскую больницу Паттерсона, мы сейчас в приемном отделении.
   - Мы? О ком и о чем ты говоришь?
Казалось, Крис задумался.
   - Рико в больнице, - сказал он, наконец. – Его избили. Он не смог тебе дозвониться, поэтому позвонил мне.
   - Рико в больнице? Здесь? Разве он сейчас не должен быть…
   - Он вернулся на день раньше. С машиной. У парка вышел купить перекусить и нарвался на каких-то козлов. Они здорово над ним поработали, сломали ему руку, но док говорит, с ним все будет в порядке.
   - Его осматривал доктор Маккелрой?
   - Рико говорит – да.
   - Хорошо.
   - Не так уж хорошо, Том. Они избили Рико и забрали машину.
   Престон почувствовал тошнотворную слабость и привкус горечи во рту. Он сжал трубку так, что побелели костяшки пальцев, опустился на стул и, уставившись в одну точку на полу еле слышно выдохнул:
   - Повтори.
   - Том, они угнали у нас тачку, которую мы угнали для Картера. Тачку, за которую Картер уже внес задаток.
   Когда образовавшаяся в эфире тишина затянулась, Лейн осторожно позвал:
   - Том?
   - Оставайся с Рико, - услышал он ровный голос друга. – Я буду через десять минут.

                *  *  *

   Престон задним ходом загнал свой "комаро" на пятачок тени, отбрасываемой раскидистым вязом; Дженнифер через ветровое стекло машины смотрела на здание городской больницы Паттерсона из красного кирпича, возвышавшуюся впереди за густой зеленой изгородью.
   Том вопросительно посмотрел на девчонку, но та упрямо мотнула головой: еще по дороге она отвоевала себе право подождать его не в машине, а в кафетерии больницы.
   Вопрос в том, можно ли ей поехать с ним. Дженнифер даже не пришлось задавать: Престон был так задумчив и сосредоточен на каких-то своих мыслях, что, поговорив по телефону, просто встал и, захватив "ветровку" направился к двери, не сказав ей ни слова. Словно вообще забыв о ее существовании.
   Дженнифер не знала, кто ему звонил, но случилось что-то серьезное, настолько серьезное, что кому-то из знакомых, - а  может и друзей Престона – понадобилась врачебная помощь.
   Она увязалась за ним, но Том осознал ее присутствие уже проехав большую часть пути, так что ему не оставалось ничего иного, как смириться с принятым ею решением последовать за ним. Вероятно, она просто не хотела оставаться в чужой квартире одна: он обещал отвезти ее к тетке и поступок девчонки Претсон воспринял как гарантию того, что обещание свое он выполнит. Это вызвало у него некоторое чувство досады, но сейчас на кон были поставлены
его репутация, большие деньги и, возможно, его жизнь. Так что ей придется подождать. В конце концов, если уж прижмет, он попросит заняться ее вопросом кого-нибудь из своих ребят.
   На самом же деле Дженнифер двигало вовсе не стремление не дать забыть о себе Тому Престону: он бы здорово удивился, знай он, что двигало ею только одно – неосознанная, дикая убежденность, что назад он может и не вернуться.
Они расстались в фойе больницы: неопределенно махнув рукой в сторону, парень сказал, что кафетерий там и что он зайдет за ней, как только все уладит.
Она не стала задавать вопросов.
   Том Престон ушел не оборачиваясь.

                *  *  *

   - Кто его привез?
   - Никто. Он пришел сам примерно час назад. Отказался от какой-либо помощи, сказал, что прежде должен переговорить с тобой. – Доктор Говард Маккелрой неодобрительно посмотрел на Престона поверх очков. Средних лет, с волосами цвета "соль с перцем" и аккуратной подстриженной бородкой, в очках, долговязый и худой, в белом халате, из кармана которого выглядывал фонендоскоп, в жизни этот умный отзывчивый человек в своей профессиональной деятельности совершенно не терпел человеческой глупости и безответственного отношения пациентов к своему здоровью. – Том, моя первоочередная забота – его физическое здоровье. Шок очень коварен. Не исключен даже летальный исход.
   - Мне всего лишь сломали руку.
Сидевший на больничной кровати-каталке Рико Романо недобро поглядывал на дока и настороженно – на Тома Престона. Смуглая кожа и характерные черты лица выдавали в нем пуэрториканца. Черные глаза поблескивали из-под хмурых бровей; сломанную руку он под локоть поддерживал здоровой рукой.
   - Меня шокирует ваше легкомыслие, молодой человек, - резко сказал доктор Маккелрой, ощупывая плечевой сустав и предплечье Романо. – Кроме сломанной руки у тебя серьезные гематомы на боках и плечах, возможно, сломаны ребра. Тебя били в верхнюю часть туловища?
   Рико бросил беглый взгляд на Престона и только после этого ответил на  поставленный ему вопрос:
   - Ногой.
   Доктор Маккелрой тоже одарил Тома Престона взглядом: куда более продолжительным и строгим.
   - Тебя рвало кровью? Была ли кровь в моче или стуле?
   - В моче, - неохотно ответил Рико.
   - Ты принимал обезболивающее?
   - Аспирин, примерно сорок минут назад.
   - В каком количестве?
   - Несколько таблеток.
   - Это плохо. Аспирин является антикоагулянтом.
   Он обернулся к Претсону.
   - У него состояние легкого шока, сломано предплечье и не исключено внутренне кровотечение.
   - Да бросьте, док, - взвился Рико. – Мне всего-то и нужно – наложить гипс.
   - У тебя синие ногти, бледная влажная кожа, учащенный пульс и низкое кровяное давление. Не учи меня ставить диагноз, сынок, - теряя терпение, док ткнул в его сторону планшеткой с прикрепленным на ней бланком, на котором он во время осмотра  делал какие-то пометки.
Рико уставился на Престона. Мгновение спустя он качал головой, не веря в предательство Тома.
   - Он останется здесь и будет выполнять все ваши назначения, - пообещал Престон.
   Прежде чем уйти, док еще раз сурово посмотрел на Рико.
   - Я пришлю за тобой медбрата. У вас пять минут, - сказал он Тому и добавил: - Зайди ко мне, пожалуйста, когда будешь уходить.
    - Спасибо, док, - поблагодарил его Том.
   - Ты совсем рехнулся? – набросился Том на Рико, как только за доком захлопнулась дверь. – Приехал сюда час назад и не позволил врачам нормально осмотреть себя. Ты соврал Крису!
   - Сначала я хотел поговорить с тобой…
   - Ты же говорил с Крисом – он бы мне все передал!
   - Да, но…
   Том сделал нетерпеливый жест рукой, давая понять Рико, чтобы тот замолчал.
   Уронив голову на грудь, Рико с сожалением пробормотал:
   - Прости, я здорово подвел тебя.
   - В том, что случилось, твоей вины нет. На твоем месте мог оказаться и Мак, и Чед – да кто угодно.
   - И что нам теперь делать?
   - Нам – ничего. Картер заключил сделку со мной – с меня и спрос.
   - Том, мне так жаль…
   - Перестань извиняться. Просто постарайся быть в этих стенах незаметным. – Он уловил суетливость взгляда Рико и строго добавил: - Я сейчас имел в виду совсем не то, о чем подумал ты. Не смей сбегать. Я хочу, что бы ты не скандалил с врачами, выполнял все предписания, был послушным и милым мальчиком. Я серьезно, Рико.
   - Но Том…
   Дверь распахнулась и в комнату вошел присланный доктором Маккелроем медбрат. Впереди себя он толкал кресло-каталку.
   Ритмично пережевывая жевательную резинку, он вопросительно посмотрел на обоих парней и сверился с записью на карточке, которую держал в руках.
   - Рико Романо?
   Престон кивнул на хмурого Рико.
   - Увидимся завтра, - сказал он на прощанье.

                *  *  *

   Разглядывая через стеклянную дверь кафетерия входивших в административное здание больницы и выходивших из него людей, Дженнифер Прайс не переставала задаваться вопросами.
   Почему она здесь? Почему вместо того, чтобы отправиться к тетке, она увязалась за этим типом, который бросил ее одну среди толпы незнакомых людей и стремительно унесся улаживать чьи-то проблемы? Ведь дело было не только в том, что у нее не было денег даже на автобус – в конце концов, можно было набраться наглости и попросить Престона оплатить ей проезд с тем, что она вернет деньги, как только окажется под крышей теткиного дома. И дело было не в том, что он сам вызвался отвезти ее – похоже он уже напрочь забыл об этом. Тогда в чем? Что она потащилась за ним, как котенок, который боится быть брошенным?! Ну нельзя же быть настолько беспомощной! Ведь ей четырнадцать, а не четыре!
   Ой, Прайс, возразила она себе самой, и что вот ты сейчас пытаешься сделать – убедить себя, что тебе вполне по силам одной решить свалившиеся на тебя проблемы? Тетка? Она тебя уже, наверное, и не помнит.
   Может и так – последнее письмо, которое получил ее отец от сестры, пришло на их адрес в теперь уже далеком 1996 году почти девять лет назад.
   Дженнифер вздохнула. Она почувствовала нарастающую головную боль и потерла виски. Пусть все идет своим чередом, решила она.
   За четыре месяца, что прошли со дня пожара уничтожившего ее прошлую жизнь, Дженнифер Прайс научилась менее болезненно, чем по началу, относиться к жалости, проявляемой к ней чужими людьми. В последнее время ее было столько, что она стала задыхаться от всей этой сердобольности. Поэтому и решила пуститься в путешествие и разыскать тетку – все-таки они были не чужими, а родными людьми, хотя бы по крови. Но если бы она почувствовала, что Том Престон тоже ее жалеет, она бы ушла.  К счастью для нее им двигала не жалость. Им двигало чувство вины. Днем раньше, днем позже, она почему-то все же была уверена, что Том Престон сдержит данное ей слово.
   Она уже собиралась пойти и поискать Престона, когда заметила Криса Лейна – у столика администратора он о чем-то говорил с дежурной медсестрой.
Ее правая рука непроизвольно потерло левое предплечье, побывавшее вчера в тисках пальцев Лейна. Сегодня утром в ванной, умываясь, она увидела на руке синяк и мысленно послала хозяину оставленных на ее теле "следов" весточку на предмет того, что она думает о нем и его манерах. На текущий момент   Дженнифер воспринимала Криса Лейна как достаточно мрачного угрюмого типа с реакцией мангуста, но насколько ошибочно было это первое впечатление, ей еще предстояло узнать.
   Навязчивость была ей не свойственна, она не любила привлекать к себе внимание но, как всякий воспитанный человек, она решила, что поздоровается с Крисом, если тот ее все же заметит. И дождалась таки – Лейн посмотрел в ее сторону, и когда он увидел ее, она чуть кивнула ему.
   Крис уладил вопросы, связанные со страховкой Рико и собирался позвонить Престону: с оплатой расходов, связанных с пребыванием Рико в больнице проблем не будет. Он как раз собирался нажать кнопку быстрого набора на мобильнике, когда его окликнула медсестра – нужно было заполнить еще один бланк.
   Уладив формальности, Крис направился к выходу: в больнице ему делать было уже нечего и он спешил вернуться в автомастерскую – работы накопилось столько, что основательно придется засесть за бумаги.
   Он бы так и не заметил ее, если бы не случайность: кого-то из медперсонала вызвали по внешней громкой связи, и ему пришлось отпрыгнуть в сторону, уступая место несущейся навстречу подобно стае чаек группе студентов в развевающихся медицинских халатах.
   Делать вид, будто он не заметил ее, не было смысла. Он здорово удивился, увидев ее в больничном холле, и это удивление более чем явственно отразилось на его лице.
   Посмотрев по сторонам – не надо ли еще кому уступить дорогу – Крис все же решил подойти и поинтересоваться у девочки, что она делает здесь, в больнице.
Лицо у нее было грустное, куда грустнее, чем когда он видел ее в последний раз вчера.
   - Ты что здесь делаешь? – спросил он; все тем же удивлением был пропитан и адресованный ей вопрос.
   Ни тебе "привет", ни "как дела", подумала Дженнифер. Оно и понятно: он и не думал, что снова увидит ее.
   - Я приехала с Томом, - ответила Дженнифер. – Ему позвонили и сообщили, что кто-то из его знакомых попал в больницу…
   Она замолчала и растерянно смотрела на Лейна, не зная, по-видимому, что еще добавить.
   - Да, - сказал Крис, слегка напряженно, - в больницу попал один наш общий знакомый. Это я звонил Тому.
   Его лоб нахмурился, словно он задался тем же вопросом, что и она несколько минут назад.
   - Мне очень жаль, - искренне произнесла Дженнифер.
   В голосе, в тоне и во взгляде девочки было что-то трогательное и настолько необычное, что, невзирая на свою сдержанность, сердце Криса смягчилось.
   Он посмотрел на нее с сочувствием. То, что она все еще находилась под опекой Престона его немало беспокоило, но, тем не менее, он решил не лезть в бутылку и дать возможность Престону  самому уладить эту проблему (то, что Дженнифер Прайс представляла именно "проблему" у Криса не вызывало сомнений). Он верил в благоразумие Престона. Иначе Том никогда бы не добился того, что имел и не стал бы тем, кем был.
   Некоторое время они постояли в молчании – слишком неловко чувствовали себя друг с другом, чтобы завязать разговор.
   - Надеюсь, ваш друг поправится, - наконец сказала девочка.
   - Спасибо, - пробормотал Крис, потому что это было единственное слово, которое показалось ему подходящим в данный момент.

                *  *  *

   Выйдя из кабинета доктора Маккелроя, Том провел по лицу ладонью, словно смахивая опутавшую его паутину: судя по резкой отповеди дока и стремительно накалявшейся вокруг атмосфере, денек предстоял не из легких.
   С Рико все обойдется – анализы показали неплохие результаты, но док сказал, что парню все же придется провести в больнице несколько дней. Том попросил доктора не сообщать Романо эту информацию, и тот с пониманием кивнул. Если бы Рико сломали ногу, Тому было бы спокойней, во всяком случае, он был бы уверен, что этот придурок из больницы не сбежит.
   Мимо него пронесся какой-то парень. Престон автоматически переключил свои мысли с одного подчиненного ему объекта на другой.
   - Мак! – позвал он.
   Парень резко остановился и обернулся на голос.
   - Том! – воскликнул он, стремительно бросаясь обратно к Престону. – Я только что узнал. Как Рико?
    - В порядке.
   - Это правда? У нас сперли тачку Картера?
   Том ничего не ответил.
   - Черт, - протянул Мак, поняв, что над ним не подшутили. – И что теперь?
   Они должны были отдать Верону Картеру пригнанную под его заказ машину через три дня. Каким образом им это удастся – Престон боялся даже задумываться. Одно дело найти того, кто лишил их этих "колес", и совсем другое – вернуть их. А Верон Картер, однозначно, был не тем человеком, с которым можно шутить подобным образом.
   - Что-нибудь придумаем, - сказал Том. Он кое о чем вспомнил и слегка нахмурился, на несколько секунд устремив взгляд куда-то за спину Мака Чамберса. – Послушай, Мак, окажи услугу. Узнай, живет ли по адресу Валаби-стрит, дом восемнадцать, квартира пять женщина по имени Каролина или Кэрол Прайс.
   Мак порылся в кармане, достал крохотный блокнотик и уже собирался нацарапать данные Престоном адрес и фамилию, но вскинул голову, словно вспомнив что-то важное.
   - Я слышал, в том районе сейчас развернули стройку, - сказал он. – Часть домов снесли, часть готовят под снос…
   - Просто узнай, - попросил Том. – Собери об этой женщине как можно больше информации. Возможно, она вышла замуж и сменила фамилию. Ну, ты знаешь: поспрашивай у соседей, у местной ребятни на улице, у старушек на лавках у подъездов…
   Мак кивнул, пряча блокнот.
   - Сделаю. Я позвоню тебе, как только что-нибудь узнаю. – Он по-дружески положил руку на плечо Престона и слегка сжал его: ближайшие дни для всех них обещали быть горячими.
   - Пойду, загляну к Рико – и на "задание", - сказал он, прежде чем уйти.

                7.

   - О'кей, Мак, я понял. Спасибо.
   Том дал отбой и спрятал мобильник в карман. Он вошел в комнату и тут же встретился взглядом с глазами девочки: она следила за ним так, словно вся ее жизнь зависела от выражения его лица.
   В своей жизни Тому Престону приходилось много лгать и изворачиваться; все его действия и почти все поступки были направлены на выживание в мире людей, нравы которых обычно не вписывались в общепринятые критерии морали. Как бы ему хотелось и сейчас скрыть часть того, что сообщил ему Мак! И если бы у него появилась хотя бы призрачная надежда на то, что это хоть как-то смягчит удар, уготовленный судьбой седевшей перед ним девочке – он непременно бы за нее ухватился. Он бы соврал.
   Том знал, что в сборе информации Маку Чамберсу не было равных: парень всегда собирал ее оперативно и как можно более полно. Для него это было своего рода принципом – как можно лучше делать работу, которую ему поручали. Он был глазами и ушами Престона на улицах города, своего рода ходячим информационным бюро. Они были знакомы еще с поры студенчества, но по-настоящему подружились всего пару лет назад. Мак был надежным и исполнительным парнем, и все же Престону в какие-то мгновенья их разговора было трудно принять его слова за чистую монету.
   - Помнишь, я говорил тебе, что в районе Валаби затеяли какую-то стройку? – спросил Мак, после того, как они обменялись приветствиями.
   Когда в его кармане завибрировала мобилка и на дисплее Престон увидел опознавательные Чамберса, он тихо проскользнул из кухни, где готовил бутерброды к себе в комнату и плотно прикрыл за собой дверь.
   - Ну, Мак, не дергай за нервные окончания. Говори, не тяни.
   - Я узнал об этой женщине – Каролине Прайс. Такая действительно проживала по Валаби-стрит в доме восемнадцать, квартира пять.
   - Ты сказал – проживала?
   - Точно. Она съехала оттуда полгода назад. У меня есть кое-какие знакомые в … Короче, она уехала в Европу. По всем признакам – навсегда. У нее есть сын, который пять лет назад по программе обмена студентами проходил стажировку во Франции да так успешно, что там ему предложили работу. В итоге он женился на француженке, получил гражданство и вот, по всей вероятности, забрал к себе мать. Она продала квартиру, отдала мебель в "Армию спасения", закрыла счета в банке… Валаби  застроен преимущественно старыми домами, которые шишки из муниципалитета решили принести в "жертву" во имя новых технологий в образе новомодного торгового комплекса, включающего в себя несколько Интернет-кафе, кучу дорогущих бутиков, солярии, боулинг-клуб… Что касается интересующего тебя дома, то на его месте теперь охраняемая автостоянка с электронной пропускной системой.
   Девочка, облаченная в одолженный на время у Престона спортивный костюм, пришивала пуговицу на своем постиранном и старательно отутюженном  платье.   Сосредоточившись на этом занятии, она не сразу заметила, как в комнату вошел Том, но, подняв глаза, сразу почуяла неладное.
   Он не стал подходить – остался стоять в дверном проеме с руками, засунутыми в карманы джинсов. Чисто выбритый, но с всклокоченными темными волосами, в старых джинсах, в комнатных тапках и свободной рубашке на выпуск, он напоминал Дженнифер парня, прогуливавшегося по пляжу в нежаркий летний день до того, как ему сообщили о неизлечимой болезни кого-то из его родственников.
   Он стоял, не смея посмотреть ей в глаза, и это послужило решающим фактором, позволившим Дженнифер Прайс утвердиться в наихудших своих предположениях.
   - Я должен тебе кое о чем рассказать, - наконец сказал он.
   - Да, Том, - спокойно, но вместе с тем несколько насторожившись, ответила Дженнифер. При мысли о разговоре, который может произойти, кровь на мгновение отхлынула от ее лица.
   - Сегодня в больнице я попросил одного человека узнать  проживает ли еще твоя тетка по адресу, который ты нам назвала, помнишь? Боюсь, у меня для тебя плохие новости.

                *  *  *

   - Тетя Кэрол продала квартиру и уехала? – непонимающе повторила Дженнифер и потрясла головой, словно это могло помочь ей осознать новость. Престон воспринял ее движение как отказ поверить ему.
   - Это правда. Мне очень жаль.
Несколько секунд она смотрела на него, и в эти секунды Том держал испытание, вынужденный наблюдать, как наполняются соленой влагой ее глаза. Но вот она уронила взгляд, и две слезинки капнули на ее руки, но она этого даже не заметила.
   Дженнифер сгорбилась над своим чаем, скрывая от Престона лицо. Том мог только представить себе, каково ей сейчас. Касательно его самого, то, глядя на сжавшуюся в комочек хрупкую худенькую фигурку девочки, он стал вспоминать, что та проклятая штука, которая сейчас тяжело бухала в его грудной клетке и называлась сердцем, была способна не только выполнять свою прямую функцию, но еще и имела способность сжиматься от сострадания к горю другого.
   Престон взял табурет и присел рядом с ней.
   Напоить Дженнифер теплым сладким чаем показалось ему неплохой идеей, особенно если учесть, что это была единственная идея, посетившая его при данных обстоятельствах. Он чувствовал себя ужасно беспомощным: не хотелось говорить банальности, но и чем подбодрить девочку Том не представлял. Все-таки опыта общения с четырнадцатилетними подростками он набраться не успел – его сестре было всего десять. Каким он сам был в четырнадцать, Том уже и не помнил.
   Покусывая уголок нижней губы, Престон тяжело вздохнул: он не хотел расстраивать ее больше, чем это было необходимо, но она должна была понимать, с чем ей придется столкнуться.
   - Мне очень жаль, правда, - с сочувствием повторил он. – Какое-то время ты можешь пожить здесь. А потом тебе придется вернуться домой. Я помогу тебе, оплачу все расходы, о деньгах можешь не волноваться. Что касается твоей метрики… Прости, что так вышло…
   Дженнифер проглотила слезы, подступившие к горлу. Ей нельзя плакать, нужно оставаться сильной, смелой, уверенной в себе… Но, черт возьми, она всего лишь четырнадцатилетний подросток! Она сделала глубокий вздох и, ругая себя за слабость, страх и малодушие, все-таки разрыдалась.
   Когда эмоции слегка ее отпустили, она утерла слезы и посмотрела на своего "покровителя" просидевшего все время, что она лила слезы, не шелохнувшись. Вчерашний день казался ей таким нереальным, а сидевший рядом парень – таким близким и родным, будто все приключившееся с ней "благодаря" ему, случилось давным-давно, так давно, что не стоит и вспоминать. Впрочем, ирония в этом случае не имела права на жизнь – если бы не этот непонятный чудак, с учетом услышанной ею новости, неизвестно где бы она сейчас была и  что делала.
   - Мне некуда возвращаться, - прошептала Дженнифер, подарив ему взгляд, похожий на крик  усталой души. – У меня больше нет дома, и родни – никакой. Все сгорело в пожаре – мой дом, моя семья. Вся моя жизнь превратилась в горстку пепла. Тетя Кэрол была моей единственной надеждой.
   - Как?.. Погоди, о чем ты говоришь? – Престон изменился в лице: слова девочки напомнили ему о том, что его собственная мать угорела в дыму и едва не сожгла их собственный дом.
   Взяв себя в руки, заставив себя дышать глубоко и ровно, неожиданно и для самого себя и для Дженнифер, он погладил ее по голове.
   - Расскажи мне, - мягко попросил Том, не сводя с нее ласкового взгляда  темных глаз.

                *  *  *

   - Я родилась и выросла в Фэрвью, штат Монтана, - начала она свой грустный рассказ, задумчиво загибая и разгибая уголок бумажной салфетки тонкими пальцами. – В моей жизни не было ничего особенно примечательного: обычный тихий городок на границе с Северной Дакотой, обычный ребенок, обычная семья. Моя мама рано умерла, отец, спустя несколько лет женился на другой женщине. Ее звали Мелинда Кларк, а когда они с отцом поженились, она взяла нашу фамилию – Прайс. У них родился ребенок, и у меня посвилась сестричка – Сицилия.
   Мне было семь, когда умерла мама, и исполнилось девять, когда отец познакомился с Мелиндой. Обида за то, что отец так быстро забыл маму, поселилась во мне и жалила всякий раз, как мне приходилось общаться с Мел. А потом папа сказал, что собирается сделать Мел предложение, что хочет жениться на ней, привести  хозяйку в дом,  спросил меня, что я об этом думаю. Представляешь, он поинтересовался моим мнением. Я-то думала, ему все равно, как я отношусь к его новой пассии, что он поступит так, как сочтет нужным, не заботясь о моих чувствах. Взрослые ведь считают, что они гораздо больше понимают в  жизни, чем их дети. Взрослые в таких случаях всегда поступают в интересах   семьи. Со мной в классе училось несколько девочек и мальчиков из неполных семей, поэтому я была наслышана о расстановке приоритетов в таких случаях. А еще все эти разговоры постепенно вселили в меня уверенность в том, что все взрослые – ужасные эгоисты. Для меня было откровением узнать, что мой отец так разительно отличается от родителей моих друзей. Я тогда даже разревелась, чем напугала отца. А он, представляешь, подбежал ко мне, крепко обнял и сказал, что если я не хочу, чтобы он приводил в дом другую женщину – он ни за что не женится. Никогда. Сказал, что нам и вдвоем неплохо живется, что мы и сами со всем справимся. – Гордость и нежность звучали в голосе Дженнифер, когда она говорила об отце.  – Я ревела от облегчения, от сознания того, что мой отец – лучший в мире, что он помнит обо мне и считается с моим мнением, от сознания того, что он действительно заботится обо мне и переживает за меня, а он, растерянный, сбитый с толку моими слезами неуклюже гладил меня по спине и бормотал, что он все исправит, что никакой помолвки и, следовательно, никакой свадьбы не будет… Мне потом целый час пришлось убеждать его в том, что я совсем не против его женитьбы на Мелинде, что я рада за него, что я уверена – когда мы с Мел познакомимся лучше, мы обязательно подружимся…
   В каком-то смысле мне повезло – моя мачеха оказалась женщиной строгой, но не деспотичной. Единственным ее требованием  было соблюдение в доме порядка и это не обговаривалось. Поддерживать его обязаны были все. Она великолепно готовила и многими кулинарными секретами поделилась со мной. Я, конечно, не была идеальным ребенком, но в целом мы с ней ладили.
   Дженнифер вздохнула, яростно стерла покатившуюся по щеке слезинку, скомкала старую салфетку и принялась за новую. Престон следил за ней только глазами, ни о чем не спрашивая и почти не дыша.
   - Когда Мелинда забеременела, я испытала нечто вроде дежа-вю, - продолжила девочка. – Снова появилось чувство тревоги: не то "животное", что кусает тебя изнутри, а неприятное, изводящее твой мозг и отравляющий мысли. Чем ближе становилось время родов, тем чаще меня посещали мысли вроде: что будет со мной, когда родится ребенок? Насколько сильно изменятся мои отношения с Мел и отцом? Я понимала, что все внимание и забота будут отданы младенцу, а на меня ни у отца, ни у мачехи не будет оставаться ни сил, ни времени… Так и случилось… Оказалось, у Мелинды нет молока, и родившуюся девочку предстоят выкармливать специальным детским питанием. Что-то пошло не так и у малышки Си-си начались проблемы с пищеварением, и как результат – со сном. Первые три месяца после выписки Мел с малышкой из больницы слились в одну бессонную ночь, тяжелое хмурое утро, даже если на небе во всю сияло солнце, беспокойный день и нервный напряженный вечер. В то время атмосфера в доме стала сродни химической лаборатории, в которой воздух чист и безопасен для дыхания только до тех пор, пока не смешаются два вещества, способных дать невидимый, но смертоносный газ. Что бы не подливать масла в огонь и без того частых стычек между отцом и Мелиндой, я уходила из дома и болталась с друзьями то в парках, то на спортивных матчах, то в кино. Для меня то было не лучшее время. Мне было одиннадцать, я выкурила свою первую сигарету и выпила свою первую бутылку пива. И первое и второе мне показалось страшной гадостью и больше подобных экспериментов я над своим организмом не проводила.
   Лицо Престона, слушавшего ее хмуро и очень внимательно, на последнем ее признании слегка прояснилось, глаза улыбнулись и он посмотрел на ее заплаканное личико: теперь слезинки стекали по щекам девочки беспрерывно и она больше не пыталась стереть их ни салфеткой, которую теребила в руках, ни ладошками, подрагивающими от внутреннего волнения и напряжения, которые она, несомненно испытывала, и с которыми отчаянно и безуспешно боролась.
   Она, словно предвидя его реакцию, взглянула на него печально, и через силу, но все же слегка улыбнулась. Престон подумал, что пусть уж лучше смех сквозь слезы, чем черная хандра, что все больше и больше закрадывалась в ее глаза и голос, а то уж совсем становилось страшно за бедняжку.
   Но полуулыбка девочки растаяла, как дымка. Воспоминания разворачивались перед ней, словно бумажная фигурка, сложенная с большим искусством. И чем дальше, тем страшнее они становились. Она говорила так, как чувствовала, страстно и с горечью, ни о чем не умалчивая и ничего не смягчая.
   - К счастью, крошку Си-си к пяти месяцам перестали мучить колики, она стала гораздо лучше кушать, спокойнее спать и стабильно набирала вес. И она по-прежнему оставалась для отца и Мел номером "один". Меня грызли обида и ревность. А потом, вдруг, все снова изменилось. Словно произошло какое-то неведомое волшебство: отец, казалось, вспомнил, что у него есть старшая дочь, которой недостает внимания взрослых,  его внимания, которая страдает и мучается, вбив себе в голову, что она уже никогда не будет для отца тем, кем была до рождения Си-си – его доченькой, его помощницей… Однажды я вернулась со школы и обнаружила у себя в комнате огромную яркую картонную коробку "Сделай сам". К коробке скотчем была приклеена записка оставленная отцом. – Дженнифер закрыла глаза и продикламировала по памяти: - "Дорогая, это не подкуп, а отчаянная попытка реабилитироваться. Прости, что в последнее время уделял тебе так мало внимания. Вот купил воздушного змея, и только потом задумался: а ведь время идет так быстро, может у тебя появились другие интересы – а я с этой детской глупостью. После работы загляну к тебе. Как насчет прогулки в парке? Поболтаем, поедим мороженного… С любовью, твой отец". – Она открыла глаза и посмотрела на Тома. - Тот день был одним из самых счастливых дней в моей жизни.
   - Это случилось в ночь с тринадцатого на четырнадцатое марта, четыре месяца назад. – Внезапно ее голос надтреснул и охрип. – Я не помню, что меня разбудило, кажется, какой-то шум внизу. Я проснулась и когда открыла глаза, увидела, как под мою дверь вползает дым. Спросонья я подумала, что это туман. Но откуда в моей комнате было взяться туману? А потом я вдруг осознала, что проснулась я вовсе не от того, что кто-то шумел внизу, а потому, что мне трудно дышать. Я задыхалась. В комнате стояла невыносимая жара.
   Я хотела спуститься вниз, узнать, в чем дело, когда в мою комнату вошел отец. Снизу раздавался какой-то гул, дом трещал… Отец, войдя в комнату, плотно закрыл дверь. Его вид напугал меня. Он сказал, что в доме пожар, и я должна выбраться наружу через окно своей спальни. Отец заставил меня вылезти в окно, он буквально вытолкал меня наружу.
   Она рассказала, как оказалась на крыше веранды пристроенной к дому прямо под окнами ее спальни: ошеломленная, напуганная, одетая в одну пижаму, босоногая и почему-то с огромной спортивной сумкой в руках.
   - Я скатилась с крыши и шлепнулась просто на лужайку. Я не понимала, что происходит. Через дорогу от нашего дома стояла толпа народа. Я услышала чей-то крик, ко мне подбежала миссис Холлуэл, наша соседка и приятельница Мел. Приехали пожарные машины. А потом я  оглянулась.
   Девочка тяжело сглотнула, но нашла в себе силы продолжить.
   - Наш дом превратился в огромный пылающий факел. Когда я немного пришла в себя и поняла, что  произошло, я вырвалась из рук миссис Холлуэл и бросилась к дому. Меня перехватил какой-то мужчина в оранжевой спецодежде, должно быть пожарный. Он что-то говорил мне, но я услышала его, только когда у меня уже не осталось сил вырываться. Им уже не помочь – слишком поздно¬. Кажется, после его слов я потеряла сознание. Потом мне сказали, что пожарный инспектор, расследовавший наш случай установил, что всему виной были мыши: они погрызли проводку, из-за чего произошло короткое замыкание и возгорание. Дом был деревянным, в нем было много мебели, поэтому огонь быстро набрал силу и … Понимаешь, только потом, спустя дни, до меня дошло, почему отец не забрал меня к остальным и мы не попробовали выбраться из дома через дверь: пути назад просто не было. Все комнаты были объяты огнем… Они все сгорели: мой папа, трехлетняя сестренка, Мелинда…
   Дженни украдкой смахнула слезу.
   - Меня приютили миссис Холлуэл и ее муж. Это они вызвали пожарных. Организацию похорон взяла на себя фирма отца, в которой он работал. Я почти не помню тех кошмарных дней. Миссис Холлуэл постоянно давала мне какие-то таблетки, которые я послушно глотала… Может оно и к лучшему, что я большую часть времени проводила в постели – от таблеток меня тянуло в сон. Помню траурную процессию, кладбище, священника, читающего слова какой-то молитвы. Потом мне сказали, что на кладбище я несколько раз падала в обморок, так что меня, в конце концов, отвезли в больницу, но я ничего из этого не помню. Только ночью мне снились жуткие сны, какие-то кошмарные образы… Спустя несколько дней мне на глаза попалась сумка, очень похожая на ту, в которую мы паковали вещи, совершая наши поездки за город. Я спросила миссис Холлуэл, откуда эта сумка и она сказала, что я держала ее в руках, когда выбралась из объятого  огнем дома. В сумке оказалось мое свидетельство о рождении, деньги и кое-какие из моих вещей, а еще несколько писем сестры моего отца, тети Кэрол… Отец словно знал, что мне все это понадобится, понимаешь, он знал, что…что…
   Она опустила голову и две длинные пряди волос упали на ее лицо, потом резко вскинула ее, как бы справившись с нахлынувшими воспоминаниями о погибшем отце, и даже слегка улыбнулась.
   - Вскоре после случившегося к Холлуэлам пришли работники из социальной службы. Я сказала, что у меня в Фервью есть родственники, у которых я могла бы пожить. Это была неправда, но мне совсем не хотелось оказаться в приюте. Я была знакома с одной пожилой парой, мистером и миссис Дженкинс. Они держали несколько домиков в Сидни. Детей у них не было. Несколько раз мы останавливались у них, когда ездили на отдых на Хрустальное озеро. У меня не было сил оставаться в Фэрвью, вот я и решила поехать к Дженкинсам. Я им рассказала, что произошло и попросила их разрешить мне немного пожить в одном из домиков. Я так благодарна им за понимание и сочувствие… как раз начались летние каникулы, я помогала  миссис Дженкинс по хозяйству, подрабатывала, присматривая за соседскими детишками. Они были очень добрыми ко мне. Может, поэтому я и не могла ни на минуту забыть о том, что случилось с моей семьей. Их глаза наполненные грустью и безмерной жалостью когда мне приходилось смотреть им в глаза или встречаться взглядом… Понимаешь, в один прекрасный день я поняла, что больше просто не в силах всего этого выносить. Однажды, перебирая свои вещи, я наткнулась  на те самые письма тети Кэрол, которые отец сунул в сумку, по-видимому с тем, чтобы я догадалась найти ее. Я так и сделала: простилась с мистером и миссис Дженкинс, от чистого сердца поблагодарила их за все, что они для меня сделали, купила билет на автобус и приехала сюда. У меня был только адрес тети Кэрол, поэтому я решила поискать телефон, позвонить в справочную и узнать номер ее телефона, сообщить ей о том, что произошло, о том, что я в городе…ну, понимаешь, чтобы не свалиться на нее уж совсем, как снег на голову…
   Вот почему она оказалась у "Красного петуха". Она хотела просто позвонить, а наткнулась на пьяного громилу, напугавшего ее почище любого ночного кошмара, с горечью подумал Престон.
   - Прости меня. Там в баре я повел себя как скотина, - сказал Том, чувствуя, как зашкреблось у него внутри запоздалое чувство стыда.
   Она снова нашла в себе силы улыбнуться, не догадываясь, что ее улыбка была печальней слез.
   - Ты был пьян. Будь ты трезвым, ты бы меня даже не заметил.
   Престон ничего не ответил, только опустил глаза.
   - Ты напугал меня, - призналась Дженнифер в том, что Престон и сам знал.  И, помолчав, добавила. – Но я знаю, что ты не злодей.
   Его взгляд метнулся обратно на ее лицо и краска, разлившаяся по его щекам, намекнула на обратное. Хотя, чтобы он не думал, это мало что меняло.
   Она замолчала, по-видимому, окончив свой рассказ. Молчал и Том. Так в молчании, думая каждый о своем, они просидели достаточно долгое время.  Дженнифер мало-помалу сумела успокоиться, хотя и не до конца; разбередив свежую рану не так просто игнорировать боль.
   Она почти не поднимала покрасневших от слез припухших глаз, но когда Престону снова удалось поймать ее взгляд, он безошибочно распознал в нем тревожное скрытое беспокойство.
   - Если ты хочешь о чем-то меня спросить – просто спроси, - мягко сказал он. – Не стесняйся, я постараюсь ответить на любой твой вопрос.
Она робко посмотрела на него, так, словно испытывала неловкость от того, о чем хотела знать.
   - Та одежда, которую ты дал мне – чья она?
   - Это одежда моей сестры. Эллисон.
   - Она живет здесь?
   Он отрицательно мотнул головой.
   - А она не будет возражать, что ты вот так распоряжаешься ее вещами?
   - Не будет.
   - Ты уверен?
   - Уверен, - сказал Том. Его ресницы дрогнули и несколько раз быстро моргнули. – Элли больше нет. Она умерла.
   - Сколько ей было? – помолчав, тихо спросила Дженнифер, обхватив себя руками, словно стараясь защититься от внезапного холода.
   - Десять.
   К  горлу девочки снова подкатил тугой ком, и она не стала  его больше расспрашивать.
   - Да, жизнь – штука справедливая далеко не всегда и не ко всем, - подвел Том печальный итог затянувшейся паузы.
   Рассказ Дженнифер и ее вопросы пробудили в нем собственные воспоминания недавних дней. Он вспомнил, как смотрел на гроб с телом  сестры, не веря, что это она лежит там мертвая, в ожидании того момента, когда его опустят в землю. А священник разливался соловьем, рассказывая о божественном плане, который есть у Господа для каждого из нас. Вспомнил, что особенно поразило его в тот день: мимо него катится поток машин, и сидящие в автомобилях люди продолжают жить своей жизнью, едут на работу, к своим семьям, друзьям и знакомым. Вот так – жизнь идет своим чередом. Она не останавливается из-за вас. Она даже не задерживается, чтобы принести свои извинения. Мы можем мнить себя кем угодно, но на самом деле человек маленький, ничтожный и незначительный на самом деле. В огромном мироздании мы не значим ровным счетом ничего. Если повезет, вам посвятят трогательный некролог и горстка людей приостановится на мгновение, чтобы вспомнить о вас. Но, в конце концов, они просто пойдут дальше и будут идти, со временем забывая о вас, пока память эта не потускнеет. Ей достаточно поблекнуть совсем немного, чтобы, когда люди вновь вспомнят о вас, эти воспоминания не были острыми и болезненными. И совсем забыть вас станет еще легче. Том Престон видел не одну смерть и не одну жизнь отобрал сам, но пока еще смерть сестры не отпускала его, и он думал ночами, выкуривая по пачке сигарет о том, какими были последние мгновения жизни Элли: улыбалась она или печалилась, строила свои детские девчоночьи планы или просто шла, наслаждаясь летним теплом и предстоящими выходными…
   Он понимал: и его скорбь о сестре, и скорбь Дженнифер Прайс о потерянных родных со временем пройдет, но она оставит отметину на сердце, от которой невозможно избавиться.
   Еще вчера он задавал себе вопрос: "Зачем я продолжаю терзать себя?" Он будет задавать его себе и в будущем. "Зачем?" Он понимал, что ответ прост: иногда нам просто необходимо поплакать о тех, кого мы потеряли, - необходимо напомнить себе, что все мы люди, что смерть близких людей пронимает нас до глубины души.  Он понимал, что эти же вопросы еще не раз задаст себе и Дженнифер.
   - Мне, наверное, все же придется обратиться в социальную службу.
   Сквозь туман собственной скорби Престон распознал невыносимую тоску и боль девочки, увидел ее искаженное мукой лицо, и нежность, давно забытая нежность вдруг наполнила сердце, пока оно не заныло.
   - Доверься мне,  Дженни, - тихо, но уверенно сказал он. – Я что-нибудь придумаю.
   И, помолчав, добавил:
   - Я никому не дам тебя в обиду. Слышишь – никому.
   У девочки распахнулись ресницы, уголки глаз снова наполнились слезами. И вдруг Том обнял ее, погладил по голове, по остро выпирающим лопаткам; сердце сжалось от внезапной боли. Дженнифер уперлась в него руками, чтобы высвободиться, но Престон не выпустил, и она расслабилась, неожиданно для самой себя уткнулась в грудь парня, заплакала. Его рубашка впитывала ее слезы и вскоре промокла, хоть выжми. Она поверила не словам Тома Престона, не ласковой интонации, с какой слова были сказаны, поверила она рукам, обнимающим ее надежно и нежно, совсем как папины, и даже еще надежнее и нежнее. Всхлипывая все реже, все тише, она прижималась к теплому телу Престона, принимавшему сейчас всеми нервными окончаниями сигналы ее маленького разбитого сердца. А он прижимал к груди голову несчастной девочки и  тихонько покачивался, будто баюкая ее, пока она не выплакалась и не затихла, опустошенная.
   В эту ночь Том не мог заснуть, слышал, как во сне беспокойно ворочалась Дженнифер. Он несколько раз поднимался и, меряя шагами кухню, курил, но сегодня никотин не оказывал не его нервы расслабляющего действия, наоборот, после пятнадцатой сигареты Том почувствовал отвращение к запаху дыма и виду сигаретной пачки. В конце концов, измученный, под утро он забылся чутким тревожным сном.
   Надежда – вечный спутник в этой жизни. Это  единственная вещь, отобрать которую у нас не в силах ни жестокая природа, ни Бог, ни другие люди.  Здоровье, богатство, родители, любимые братья и сестры, дети, друзья, прошлое, будущее – все это можно украсть у нас с такой же легкостью, как кошелек из заднего кармана. Но наше главное сокровище, надежда, остается с нами. Этот отважный маленький моторчик тарахтит и стучит в нас, и ведет нас вперед, когда разум советует отступить. Это самое возвышенное и самое благородное из того, чем мы обладаем, самое абсурдное и самое восхитительное из наших качеств. Потому что пока у нас есть надежда, у нас есть способность любить, заботиться и быть порядочными людьми.
   У Тома Престона тоже была надежда – робкая, призрачная, еще не осознанная надежда на то, что Дженнифер Джет Прайс согласится остаться жить с ним.

                8.

   Наутро его разбудили осветившие комнату лучи солнца: он с вечера не закрыл шторы. Когда Престон открыл глаза, то вспомнил вчерашний разговор с девочкой и обо всем, что собирался сделать.
   Пока он принимал душ и брился, его гостья приготовила незатейливый завтрак, заварила свежий кофе ему и чай – себе. Обычно Том никогда не отказывал себе в завтраке, но этим утром у него не было аппетита. А вот курить хотелось нестерпимо.
   С утра они обменялись всего несколькими словами. Дженнифер выглядела подавленной, бледной и уставшей; она плохо спала и много и тихо плакала. Под глазами залегли лиловые тени, она почти не поднимала глаз.
   Она вела себя так, словно и не было между ними вчерашнего разговора. Престон понял, что девочка либо хочет сделать вид, будто ничего не случилось, либо ничего не помнит, в чем Том сильно сомневался. Было нестерпимо больно видеть, как она погружается в гибельное болото меланхолии. Ему нужно было идти, но вместе с тем ему не хотелось оставлять ее в квартире одну в таком угнетенном состоянии наедине со своими мыслями.
   - Эй, - позвал он, и Дженнифер подняла на него печальные глаза. – Я сейчас еду на работу, хочешь со мной?
   Она постаралась сфокусировать на нем свой до этого отстраненный и в какой-то степени пустой взгляд.
   - А где ты работаешь? – спросила она без особого интереса.
   - Мне принадлежит автомастерская-гараж.
   Взгляд девочки чуть оживился.
   - Ты сказал, принадлежит?
   Том кивнул. Так приятно было видеть, как к ней возвращается жизнь: словно хрупкому цветку, истосковавшемуся по дождю, плеснули под корень воды и сбрызнули лепестки.
   Ее глаза превратились в недоверчивые узкие щелочки.
   - Ты не похож на хозяина автомастерской.
   - И с многими из них ты знакома? – усмехнулся Престон.
   - Ну, если честно – ни с одним, - призналась Дженнифер.
   - Что ж, значит, я этот пробел заполнил.
   Престон посмотрел на нее и пожал плечами, словно оправдываясь: "Что поделать – уж какой есть".
   А еще подумал, едва ли не с нежностью: "У меня куча проблем, моя жизнь зависит от сраного счастливого случая, мне нужно контролировать текущие и организовывать новые поиски тачки Картера, нужно поговорить с Крисом, съездить в больницу узнать скольких медсестер Рико довел до истерики, узнать как дела у Энджела - черт, ведь сейчас вся нагрузка по работе в мастерской лежит на его плечах… А я что делаю? Все еще торчу дома и разыгрываю добродетель. Строю из себя сочувствующего порядочного парня, стремящегося помочь бедному несчастному ребенку…"
   Проклятье.
   Он ненавидел в себе эту черту – казаться быть хуже, чем он был на самом деле. Вся его жизнь – и теперь и прежде – строилась на том, чтобы не показывать окружающим своего истинного лица. Он был вынужден воспитывать и взращивать в себе те качества и характеристики, которые позволяли идти по жизни не оборачиваясь и способствовали выживанию в этом насквозь прогнившем мире. В мире, где нравственные и социальные ценности снова и снова демонстрируют свою несостоятельность, остается полагаться на самого себя и на собственный здравый смысл.
   Но он никогда не был сволочью.
   Очень к немногим людям в своей жизни Том Престон питал по-настоящему теплые чувства. Но если таковые случались на его жизненном пути – он не мог позволить себе вести себя с ними хуже, чем они сами к себе относились. Таких людей он распознавал совершенно неосознанно, он их просто чувствовал.
   Дженнифер Прайс всколыхнула в нем глубинную волну чувств с самой первой минуты, как он увидел ее в своей конуре чуть больше 24 часов назад. И был это живой искренний интерес к судьбе человечка, в чью жизнь он так грубо и нагло вторгся. А после того, как она доверилась ему, после того, как рассказала о постигшем ее несчастье, ее горе заставило Тома чувствовать к ней еще большую симпатию.
   И вот сейчас он стоит и перебирает, словно отделяя зерна от шелухи, все то множество сомнений, которые, не будучи посеянными, каким-то образом все же умудрились дать всходы.
   Он почувствовал на своей левой щеке ее пристальный взгляд.
Том скосил глаза на Дженнифер. Так и есть – стоит, смотрит, как зверек, выбежавший в поле и  увидавший пугало: смотрит недоверчиво, словно  решая для себя, представляет ли гремящее пустыми жестянками чучело реальную угрозу – может лучше не испытывать везенья и удрать пока есть возможность.
   - Выгляжу ужасно глупо? – спросил он.
   - Есть немножко, - в тон ему отозвалась Дженнифер.
   - Ты умеешь заставить человека чувствовать себя неловко.
   - Ты умеешь вести себя как парень с большим "приветом".
   Его физиономия удивленно вытянулась, рот открылся, а взгляд темных глаз уставился на нее в готовности возмутиться. Он сделал для себя вывод, к которому пришел Крис Лейн, изловивший Дженнифер на Рейнолд-Стрит после того, как она укусила его за палец: девчонка уже достигла возраста, когда можно было складывать впечатление о человеке.
   Он не смог устоять перед ее незлобивым юмором. Он хохотнул, и напряжение немного отпустило его.
   Она  озадачивала его: она казалась такой хрупкой и беззащитной при их первой встрече, но с учетом того, что ей пришлось пережить – смелой и решительной. Том всегда доверял своей интуиции. Вот и в случае с этой девочкой: та дерзость, которая порой проскальзывала в ее ответах на его реплики, побуждало Престона не спешить с выводами в ее адрес. Очень скоро она станет для него лабиринтом с массой расставленных ловушек – не смертельных, но из разряда тех, что бьют по самолюбию гораздо сильнее, чем по живому телу. И никто и никогда не знал где и по какой схеме они расставлены и когда можно нарваться на настоящую "мину", а когда на киношную бутафорию. В ней чувствовалась сила – сила характера и сила воли и Престон верил: она обязательно справиться со всеми свалившимися на нее неприятностями. И еще – ее улыбка, и взгляд, способный вывернуть наизнанку душу.
   - Ну, так ты со мной, или остаешься дома? – спросил он, цепляя со стола связку ключей и направляясь к двери.

   Том не мог не отметить, что настроение Дженнифер заметно улучшилось, стоило ей выбраться за пределы квартиры. Они забрались в салон "комаро" и Том на малой скорости повел машину на восток.
   Ведя автомобиль, Престон наслаждался короткой возможностью отвлечься от навалившихся проблем: неугомонное любопытство девчонки, задававшей вопросы со скоростью отменной стенографии, проснувшаяся в ней лихорадочная живость наводили на мысль, что она все еще напугана происходившими в ее жизни событиями и стремится компенсировать туманную неопределенность своего будущего сбором информации о том, что окружало ее в данную минуту, здесь, сейчас.
   И все же, несмотря на старательно скрываемые ею страхи и нервозность, обаяние девочки было каким-то передаваемым, она словно проводами подключилась к его собственному настроению. Она расспрашивала Престона о его работе, друзьях, о городе, о живущих здесь людях, обычаях и не обижалась, когда в ответ на ее вопросы он неуклюже отмалчивался.
К сожалению, настроению Престона не суждено было вернуться на прежнюю высоту, потому что вскоре они въехали на асфальтированную площадку перед длинным широким, выкрашенным светло-серой краской одноэтажным зданием с двумя окнами по одну сторону и четырьмя большими гаражными воротами вдоль всей левой стены.
   - Ну вот, приехали, - сказал Том, глуша мотор. – Это и есть моя автомастерская. Кстати, Крис Лейн работает вместе со мной.
   - Тот здоровяк-грубиян? Я его очень хорошо помню. – Она умолчала о своей встрече с Лейном в больнице, отнеся ее к разряду встреч, не заслуживающих к себе внимания. – Он помогает тебе ремонтировать автомобили?
   - Нет. Крис ведет мою бухгалтерию.
Дженнифер забавно заморгала.
   - Он – бухгалтер?
   - И очень хороший.
   - Глядя на него, и не подумаешь, что он имеет дело с цифрами, а не с "железом".
   - Наличие  мускулов не гарантирует отсутствие мозгов, - снисходительно улыбнулся Том.
   Дженнифер покраснела.
   - Я совсем не это имела ввиду.
Престон распахнул металлическую дверь сбоку от первых ворот и вошел в пределы своей империи.

                *  *  *

   Дженнифер ожидала увидеть полумрачный унылый хозблок забитый машинами,  и была приятно удивлена, оказавшись в просторном, хорошо освещенном помещении; с потолка лился мягкий свет  люминесцентных ламп, пахло краской и полиролью.
   - Мне нужно сделать несколько телефонных звонков. – Престон обвел рукой пространство. – Можешь пока осмотреться, только будь внимательна – под ногами могут валятся железки.
   Том направился в сторону застекленного офиса и, войдя в него, плотно закрыл за собой дверь. Дженнифер не осмелилась последовать за ним. Не осмелилась она зайти и в другую комнату, что была по соседству с укрывшей Престона и подождать его там. Она осталась стоять одна, в окружении откуда-то доносившихся звуков музыки и неожиданных запахов.
   Вздохнув, Дженнифер решила последовать совету Престона и осмотреться. Она шла медленно, осторожно и смотрела по сторонам застенчивыми и одновременно пытливыми глазами.
   Здесь было все, что необходимо для обслуживания и ремонта автомобилей. На стенах были закреплены полки, на которых выстроились канистры и какие-то ящики. Дженнифер решила, что в канистрах, наверное, было масло, а в ящиках запчасти. У задней стены вряд расположились стенды для диагностики и подъемники. Справа вдоль стен шел стеллаж с шинами. Еще какие-то детали, приспособления, свисающие с потолка. Странная  картина сочетания хаоса и порядка. Рабочее пространство. Повернув налево, Дженнифер увидела  два застекленных офиса и помещение с прочной  металлической дверью, на которой желтой краской была выведена надпись "Склад". Дженнифер увидела еще две двери, но уже обычных, деревянных, за которыми, по-видимому, тоже были комнаты.
   В глубине помещения между "рабочей" и "офисной" зонами простиралась бетонированная площадка длиной двадцать-двадцать два фута и примерно такой же ширины, на которой в настоящий момент стояла черная, как смоль "Тойота Королла DLX" выпуска  восемьдесят шестого года. Все четыре дверцы и багажное отделение были распахнуты, а из салона раздавались негромкие звуки хип-хопа. Какой-то парень возился в салоне. Он был настолько поглощен работой, что не заметил, как она подошла. Дженнифер же потянуло к незнакомцу, как магнитом: то, что предстало ее глазам, стоило рассмотреть поближе.
Совершенно забыв о приличиях, Дженнифер с изумлением вытаращилась на его спину. Цветное изображение расправившего крылья ангела было вытатуировано во всю спину парня и когда он двигал плечами и руками, создавалась иллюзия, что еще секунда – и ангел взлетит.
   Энджел деЛакруз знал, какое впечатление производит на людей его татуировка: он сделал ее, отпраздновав окончание школы, но сам процесс нанесения тату на тело Энджел  не помнил: он с друзьями напился и обкурился в тот день до такой степени, что просто выпал из мира реальности. Когда очнулся – было сложно что-либо изменить: татуировка – не рисунок карандашом на бумаге, простым ластиком ее не стереть. Поначалу он дико ее стеснялся, но со временем свыкся и даже научился извлекать из нее выгоду: как оказалось, на "ангела" западали девчонки, считавшие крылатого "братишку" Энджела необычайно милым.
   Он менял обивку в салоне авто, когда услышал голос босса. Хозяин "Короллы" пригнал ее на прошлой неделе и сегодня с утра звонил, справляясь о том, когда можно будет забрать машину, поэтому Энджел решил сначала закончить с тачкой, а потом пойти поговорить с Томом: если он и дальше всю "грязную" работу в автомастерской будет тянуть один – о каких-либо разумных сроках по выполнению заказов можно забыть: он вообще ни в какие сроки не вложится. Выход – ограничить количество  клиентов, вплоть до того, что пока отсылать новую клиентуру  к братьям Крайгерам.
   Загорелый, мускулистый и проворный, с бритой головой и располагающей внешностью – в свои двадцать два года Энджелу деЛакрузу недоставало разве что опыта тюрьмы. Но и за этим дело не стало. Энджел не был бы самим собой, если бы и тут не отличился. Когда ты живешь в семейке, обитающей в трущебах, перебивающейся с хлеба на воду, имея четырех старших братьев из которых все к двадцати пяти годам успели перебывать за решеткой за кражи, разбой и вымогательство, ты получаешь не лучший пример для подражания.
   Энджел занес свое имя в анналы архивов местного полицейского управления с шиком – угнал полицейскую машину. Разумеется, его поймали. Том Престон знал второго среднего брата Энджела Эмилио, с которым познакомился, отбывая наказание в колонии для несовершеннолетних. Не теряли они связи и потом. Эмилио не раз выручал Тома, и Престон, в качестве возврата долга старому приятелю поручился за младшего деЛакруза, которому дали условный срок. Таким образом, Престон присматривал за Энджелом и теперь уже тот возвращал Тому долг, работая в его автомастерской.
   ДеЛакрузу была присуща легкая развязность, но он нравился людям и, если он просил об одолжении, ему не могли отказать. Если ему делали одолжение, неважно, большое или маленькое, он находил способ отблагодарить. Вот и в мастерской он работал старательно и добросовестно. Относительно работы в гараже Престон ему доверял. Он знал людей: о чем они думают, чего хотят. Том чувствовал – в том, что касалось работы на Энджела можно полностью положиться.
   Как и все остальные  из команды Престона – Лейн, Чамберс, Романо, - Энджел знал улицы. Наверное, он мог достать, что угодно, хотя сам Энджел никогда не пользовался такой возможностью лично для себя. Другое дело – автомастерская. В среде "любителей" механики еще в юные годы он обзавелся кучей полезных знакомств. Однако Престон жестко пресекал все его предложения касательно использования в работе краденных запчастей. Здесь Том не знал пощады. Эта автомастерская была его единственным законным бизнесом, и она должна оставаться "чистой". Без вариантов. Расплатившись однажды за нарушение этого закона зубом, Энджел деЛакруз усвоил раз и навсегда: нарушение правил игры, установленных Томом Престоном, их вожаком и духовным лидером никогда не идет на пользу вашему здоровью.
   Закончив с салоном, Энджел выбрался из машины. Подняв руки, потянулся, снимая напряжение с одеревеневших от неудобной позы боковых мышц. Расправив плечи, постоял несколько секунд, а затем медленно обернулся. Он не любил пристальных взглядов, а сейчас чувствовал, что кто-то вперился взглядом в его спину сверля ее не хуже бура нефтяной вышки.
   Дженнифер таращилась на него, остолбенев всего в паре шагов от парня, так что когда Энджел оказался к ней лицом, ее взгляд уперся в твердые узловатые мышцы, перекатывающиеся под гладкой кожей.
   Она смотрела в грудь Энджела серо-голубыми глазами из-под длинных загибающихся ресниц. Он был выше нее на полторы головы, поэтому, поглядывая сверху вниз, абсолютно спокойным и ровным голосом Энджел спросил:
   - Кого-то ищешь?
Ресницы дрогнули, девчонка подняла глаза. В глазах мелькнул испуг. Она растерялась и не знала, что ответить.
   Энджел скупо улыбнулся и предпринял еще одну попытку к тому, чтобы быть услышанным:
   - Привет, - сказал он. – Я могу чем-то тебе помочь? Ты заблудилась? Кого-то ищешь? Зачем пришла?
   Ей наконец-то удалось стряхнуть с себя оцепенение:
   - Я… Я пришла с Томом. С Томом Престоном. Это его автомастерская.
   - Я знаю, кто такой Том Престон, - отозвался Энджел. Услышав имя босса, он улыбнулся девочке чуть  приветливей.
   - Том сказал, что бы я здесь его подождала.
   - Здесь?
   - Ну…да. Ну, не именно здесь, на этом самом месте, а…вообще здесь. В гараже.
   - Понятно, - сказал Энджел.
   Она показалась ему презабавной в этом своем смущении. Догадавшись, что именно в его облике вызвало у нее этот парализующий столбняк, Энджел с куда большим любопытством поглядел на девчонку. Лет четырнадцать-пятнадцать, росту не многим более пяти футов, светло-русые волосы, завязанные на затылке в конский хвост, высокий лоб, крупноватый нос, красиво вылепленной  формы рот и большие  глаза; щуплая и угловатая, одетая в голубенькое далеко не новое платье и туфли, она имела довольно невзрачный вид. Однако реакция этой девчонки явившейся, с ее слов, в гараж вместе с Престоном, не только его позабавила, но и слегка напрягла: был момент, когда Энджелу на несколько секунд показалось, что она бросится к нему и накинет ему что-нибудь на спину – чтобы "ангел" не улетел.
   Он усмехнулся этой мысли, обнажив нитку белоснежных зубов, но девчонка, решив, по-видимому, что усмешка его адресована непосредственно ей, страшно смутилась и поспешила отойти, отвернувшись и опустив глаза.
Дженнифер ругала себя за боязливость и такое глупое поведение, когда услышала окликнувший ее удивленный голос. Голос показался ей знакомым. Она обернулась.
   Стремительной бодрой походкой к ним приближался паренек, в котором Дженнифер узнала мальчишку из вчерашнего дня, чуть скрасившего его кошмарность своим искренним участием и добротой к ней. Она постаралась припомнить его имя. Фломик. Во всяком случае, именно этим странным именем называл его Том Престон.
   - Дженни! – радостно воскликнул он, запростецки обняв ее за худенькие плечи. – Ты что здесь делаешь?
   Дженнифер заметила, что "Ангел", прислонившись боком к капоту "тойоты", оттирая куском ветоши грязные ладони с любопытством наблюдает за встречей, казалось, двух старых знакомых.
   - Я приехала с Томом, - ответила Дженнифер, стараясь не смотреть в сторону деЛакруза.
   - С Престоном? – Глаза Фломика максимально распахнулись: он был поражен. – Я думал…
   Он осекся. Секунду он просто пялился на нее в недоумении, затем брови его взметнулись вверх, по-видимому, вслед за какой-то его мыслью, наконец, он выпалил:
   - Впрочем, это не важно.
   Дженнифер, и без того сбитая с толку, была слишком растеряна и смущена, что бы опротестовать измышления Филиппа.
   Но Фломик уже несся на всех парусах дальше.
   - Вот так сюрприз. Вот уж не думал, что снова тебя увижу!
   Она и сама на это не рассчитывала.
   - Как твои дела? Ты, кажется, говорила, что приехала в город навестить тетку? Ну и как все прошло? Она обрадовалась твоему приезду!
   - На самом деле – нет, - волнуясь, Дженнифер запуталась и не сумела правильно сформулировать  мысль.
   - Как так?
   - Ну…она уехала из города. Мы не виделись. Она теперь живет за границей. Я не знаю ее новый адрес.
   Фломик тихонько присвистнул.
   - Как печально. Значит зря ехала в такую даль. И что теперь – возвращаешься домой?
   - Да, - еле слышно прошептала она. Смущение, которое благодаря ободряющим улыбкам Рейза немного рассеялось, вновь окрасило ее щеки.
   Отбросив в сторону ветошь, Энджел отделился от машины и из чистого любопытства небрежной походкой подошел к ним.
   - Знакомься, - тут же отреагировал на его приближение Филипп: -  Энджел деЛакруз, от которого, несмотря на ангельское имя, всегда можно ждать резкого словца и ядовитой реплики.
   - Энджел? – она успела переспросить раньше, чем заставила себя прикусить язык. Собственная бестактность смутила ее, и она снова уронила взгляд. – Я – Дженнифер. Дженнифер Прайс, - взволнованно проговорила она и с ужасом поняла, что если он протянет ей руку для пожатия – она просто упадет в обморок. К счастью, он этого не сделал: Энджел деЛакруз был не из тех людей, кто жмет руку кому попало.
   То, что Фломик встретил ее, как родную, Дженнифер глубоко растрогало. Его радушие ее смутило, но странным образом подействовала успокаивающе. Ситуация перестала казаться безнадежной и неуправляемой. Она не могла сказать точно, что именно – тембр голоса, дружелюбный взгляд или же легкость в жестах, но она прониклась к нему доверием еще на территории заброшенного склада. Ей еще только предстояло узнать, что у него всегда были причуды, он вообще ни на кого не был похож, такой особенный, не всегда понятный и всегда неожиданный. Она даже представить не могла, что так обрадуется их новой встрече.
   Хлопнула металлическая входная дверь.
   Вошедший молодой мужчина ел бублик и прихлебывал из стаканчика растворимый кофе. В другой руке он держал картонную подставку с еще тремя большими закрытыми пластиковыми стаканчиками того же кофе.
Как ни в чем не бывало, Крис Лейн кивком поздоровался с Дженнифер. Она робко кивнула в ответ, и он снова ощутил толчок сочувствия при виде ее глаз, огромных и испуганных, как у фавна, пойманного в прицел охотничьего ружья. Почему она здесь?
   Лейн передал по стаканчику кофе озадаченному Фломику и заинтригованному Энджелу. Поколебавшись секунду, он предложил оставшийся стаканчик с кофе девочке.
   - Хочешь? Правда он крепкий и без сахара.
   - Спасибо, - торопливо пробормотала Дженнифер и, взяв себя в руки, уже уверенней добавила: - Я не пью кофе. Но все равно, спасибо.
   Крис кивнул в сторону офиса:
   - Ты приехала с Престоном?
   Она утвердительно кивнула.
   Через стекло офиса они имели возможность наблюдать за передвижениями Престона по кабинету: Том говорил по телефону, прижав трубку левым плечом к уху, одновременно закатывая по локоть рукава рубахи и меряя шагами комнату. Заметив Криса, Престон знаком дал ему понять, что ждет его появления рядом с собой, после чего закрыл жалюзи, оградив кабинет от любопытных взглядов собравшихся.
   - Энджел, поторопись с седьмым заказом, - распорядился Крис, направляясь в офис. – Клиент начинает нервничать.
   - И ты туда же, - тоскливо проныл Энджел, потащившись следом за ним. – Клонируйте меня, если хотите, чтобы я все успевал. Когда Рико выпишут? Я один просто пропадаю. Тебе известно выражение «сгореть на работе»? Так вот, это про меня…
   Прежде чем скрыться за дверью офиса, Лейн предостерегающе ткнул пальцем в сторону Энджела, но тот, возвращаясь к работе, только с досадой махнул рукой.
   - Хочешь посмотреть мои работы? – спросил Фломик после того, как ребята разошлись, выбросив, казалось, из головы их гостью. Этого оказалось достаточно, что бы Дженнифер снова почувствовала себя здесь лишней. Но Филипп, тонко прочувствовав  настроение девочки, охотно вызвался скрасить ее одиночество.
   - Твои работы? – не поняв, переспросила Дженнифер.
Фломик смешно подпрыгнул на месте и, подхватив Дженниферу под руку, прошептал ей в ухо:
   - Пойдем, я покажу тебе.

                *  *  *

   Крис протянул ему кофе, но Престон отрицательно покачал головой.
   - Спасибо. В моем теле и так уже больше кофеина, чем кровяных телец.
   Он налил себе стакан воды, сел напротив кондиционера, прижал лоб к холодному стакану и озабоченно сказал:
   - Звонил Картер.
   Крис пристально посмотрел на Престона, пытаясь догадаться по выражению его лица, что произошло на самом деле.
   - Так как у нас дела? – спросил он.
   - Даже не знаю. Я думал, что более или менее нормально, но теперь меня гложут сомнения, - признался Том. Он выставил большой и указательный пальцы и развел их на пару миллиметров. – После разговора с этим парнем у меня появилось стойкое ощущение, что мне вот столечко осталось до того, что к завтрашнему утру меня найдут в какой-нибудь канаве.
   - Типун тебе на язык, Престон.
   - Ну, Крис, не знаю.
   Бесцельно побродив по офису под тихий шелест кондиционера и молчание Престона, в конце концов, отодвинув стаканчик с кофе на середину стола, Крис присел на его краешек. Лейн нутром чувствовал, что проблемы с Картером – не самые большие неприятности, которые их ожидают. Упершись руками в колени, он слегка подался вперед. Его зеленые глаза сверлили Престона с каким-то механическим упорством – казалось, что отвести его взгляд в сторону можно только нажатием на рычаг или кнопку.
   Взглянув на него, Том вопросительно изломил бровь: В чем дело?
   - Ты не отвез ее к тетке.
   Ни вопрос, ни утверждение. Крис просто констатировал факт.
   - Дом ее тетки сравняли с землей, - сказал Престон и пересказал другу то, что удалось накопать Маку.
   - И что теперь? Что ты собираешься делать? Она несовершеннолетняя, Том. Если у нее нет родственников, которые могли бы позаботиться о ней, девочка должна обратиться в соответствующие службы. Ты уже говорил ей об этом?
   - Притормози, Крис, - чуть агрессивно отозвался Престон. - Она сейчас и без этого страшно подавлена, хочешь, чтобы я добил ее?
   - Так что, она пока будет жить у тебя?
   - Не знаю, - но произнес он это так, что сразу стало понятно – он очень хорошо знал ответ на этот вопрос.
Крис  покачал головой.
   Престон уронил руки между коленей, но через пару секунд, посмотрев на друга, с грустью спросил:
   - Крис, почему ты так не одобряешь того, что я делаю? Словно я на грани совершения какого-то чудовищного преступления, и ты пускаешь в ход любые аргументы, лишь бы отговорить меня от этого.
   - Потому что это не правильно.
   - Да откуда тебе знать?
   - Том, ей среди нас не место. Ей нужно посещать школу…
   - Сейчас каникулы.
   - Перестань, Престон, ты прекрасно понимаешь меня, - повысил голос Крис. – Ей нужно учиться, поступить в колледж, получить образование. Ей нужно общение со сверстниками, с людьми без криминального прошлого…
   - А еще ей нужна семья!
   Пораженный, Лейн выпрямился и моргнул. Потом медленно, но не очень удивленно протянул:
   - Так вот в чем дело…
   - Молчи, Крис, пожалуйста, не озвучивай своих дальнейших измышлений. Я  не хочу говорить об этом. Не сейчас.
   Лейн замолчал. Но молчание это длилось недолго.
   - Ты же понимаешь, что так нельзя.
   Престон почувствовал, как в нем растет раздражение – раздражение спокойного, вдумчивого человека: без яростных жестов, без криков.
   - Крис, мы с тобой друзья, я ценю твое мнение – и тебе это хорошо известно – но здесь ты мне не советчик. Извини, но здесь уже я могу обвинить тебя в лицемерии.
   - Что?
   - Она потеряла семью, ее тетка уехала за границу. У нее больше никого не осталось. Ты настаиваешь на том, что бы я уговорил Дженнифер обратиться в социальную службу – ты не говоришь мне этого прямо в глаза, но подразумеваешь именно это. – Его темные глаза прожигали Лейна насквозь. – Но ты же лучше всех нас знаешь, каково это – быть брошенным, ты на себе испытал каково это – когда чужие люди выбирают тебя словно игрушку в магазине:
по цвету глаз, волос, твоим способностям… - В глазах Криса вспыхнул и заиграл зеленый огонек гнева. – Ты прошел через это, - напирал Том. – Прошел ни один раз: детские приюты, дома приемных родителей… Ответь по совести: ты желаешь ей такой же судьбы, таких же унижений; думаешь, ей будет полезно пройти эту школу? Ей четырнадцать. Да и кто решится  удочерить девочку – подростка такого возраста?– голос Престона вибрировал от нахлынувших эмоций, но взгляд смягчился: - Крис, у тебя не было выбора, а я хочу, чтобы у нее этот выбор был. И если ты осуждаешь меня за это…что ж, это твое право.
   Огонек гнева еще какое-то время продолжал гореть в глазах Лейна, потом потух. Лицо его снова обрело спокойное и даже ленивое выражение.
   - Черт, Престон, - ухмыльнулся Крис, - Ты как мать Тереза: создал свой Орден милосердия и вот приютил еще одного бездомного щенка.
   Престон тоже улыбнулся, но как-то загадочно. Выражение просыпавшегося нешуточного раздражения исчезло с его лица. Перед Крисом Лейном снова был его старый добрый приятель Том Престон.
   Они познакомились, когда Крис Лейн, окончив бухгалтерские курсы, подыскивал себе работу. Но только возиться с новичком, не имевшим практического опыта работы, никому не хотелось. Он успел получить отказ в дюжине фирм, контор и бюро, когда, отчаявшись, влип в небольшую неприятность с чеками. Вот тут на сцене и появился Том. Когда инцидент себя исчерпал, Том предложил ему наработать практику, ведя его бухгалтерию по принадлежащей Престону автомастерской. Крис согласился. Работы было не очень много, поэтому он сумел досконально вникнуть во все тонкости своей профессии. Тем более что работать пришлось под руководством Моргана Финча, старичка, работавшего еще на прежнего  владельца гаража. Когда мистер Финч по состоянию здоровья (да и по возрасту – старику было восемьдесят три года!) ушел на заслуженный покой, к Крису перешли его должностные обязанности в полном объеме.
   Однажды Том едва не попал в серьезную переделку связанной с уплатой налогов. Оценив ситуацию, Лейн за одну ночь совершил что-то невообразимое с бухгалтерскими бумагами Престона, так что налоговикам пришлось оставить Тома и его автомастерскую в покое. Именно тогда у Криса появились первые подозрения относительно прозрачности и законности источников доходов, получаемых Престоном. События тех дней развивались настолько жарко, что они разглядели друг в друге то, что сделало их отношения почти братскими. Позже Крис узнал о сделках, проворачиваемых его другом и… принял все как должное. Ознакомился с правилами и вступил в игру – спокойно, взвешенно и  невозмутимо.
   Престон ему нравился. Нравилась его спокойная уверенность, вдумчивость, хладнокровие, его умение зарабатывать деньги, его умение расположить к себе. Крис никогда не жалел о сделанном выборе. Возможно потому, что в его душе, как и в душе Престона дремало что-то черное и первобытное. Возможно потому, что в глубине он был таким же, как Том – парнем, способным, если того потребует ситуация, подменить собой закон.
   Крис поднял плечи, развел руки и бессильно уронил их, признавая свое поражение.
   - Чувствую, с тобой бесполезно говорить на эту тему. Что ж, в таком случае вернемся к злободневной теме ближайших дней – теме чертового «ягуара». Картер заплатил деньги за то, чего не получил. Не думаю, что его это устроит.
   - Если не найдем машину, я верну ему задаток.
   - И где ты возьмешь деньги – отпечатаешь на ксероксе? Задаток ушел на то, что бы заплатить ребятам Эль Гато. Кажется, мы здорово поспешили, сказав Картеру, что машина уже у нас. Он поверил и заплатил вперед. И тут оказывается, что заплатил он за воздух.
   - «Ягуар» был у нас, - напомнил Том.
   - Ага, «был», - поддакнул Крис и продолжил развивать свою мысль дальше. – Если Картер придет к выводу, что ты решил схитрить и прикарманить и его денежки, и его машину – худо придется нам всем. Ему плевать на форс-мажор. Если мы как-то не разрулим эту ситуацию, нам остается «П», «З», «У»: повеситься, застрелиться, утопиться. – Он сложил руки на груди и с раздражением уставился в потолок. – Тебе в связи со всей этой ситуацией не приходило в голову, что «Приют Святого Престона», возможно, будет распущен или, что еще хуже, перейдет в чужие руки?
   Том прекрасно понял, на что намекает Крис: если его накроют неприятности, найдется немало желающих прибрать к рукам и его бизнес, и его связи, и его людей. Но Том знал наверняка: Лейн был единственным человеком в этой гигантской выгребной яме именуемой мегаполисом, который стал ему настоящим другом. По этой причине Том готов был простить ему и плохое настроение, и грубость,  которую тот периодически проявлял.
Подавив желание врезать этому "пророку", он сказал:
   - Иногда ты бываешь настоящим гавнюком. Хватит читать мне лекцию. Я и без твоих напоминаний все это знаю. Есть конкретные идеи – выкладывай: буду рад любой альтернативе.
   К сожалению, быстрого решения данной проблемы, Лейн тоже не видел.
   - Похоже, нам нужно чудо, - не без сарказма заметил Крис. – Ты веришь в чудеса?
   - Я верну ему деньги, - сказал Том. – Не знаю, как, но я верну ему все до последнего цента. Возможно, не всю сумму сразу…
   - Престон, - серьезно сказал Крис, - ребята «пасли» этот «ягуар» два месяца, столько же мы его прятали. Мы проделали херову кучу работы: перебили номера, перекрасили, затюнинговали, сделали документы… Картер хотел именно эту тачку, ждал и не торопил нас потому, что был уверен в результате. И вот, когда все готово – у нас ее элементарно сперли!
   - Так может обратимся к копам, Крис? А? Как тебе такая идея? Заявим об угоне. Ведь тачка «чистая», словно вчера с конвейера. Очнись, Крис! Нам нужно найти этот гребанный «ягуар»! Сажи Маку и Чакки, Зебену пусть пораспрашивают своих знакомых, знакомых своих знакомых… Мы должны найти ее. И на это у нас всего три дня!
   - Хорошо, Том. Только эта не та машина, на которой ездят в магазин фаст-фуда.
   - Все зависит от того, кто ее спер, - возразил Престон. Он выпрямился в кресле, словно его осенила какая-то идея. Лейн вопросительно поднял брови.
   – Я тебе так скажу, Крис: это не та тачка, которой не захочется похвастаться.
   - Будем надеяться на везение?
   - Будем искать, - резко ответил Том. И слегка растеряно добавил: - Но и надеяться – тоже.


                ЧАСТЬ ВТОРАЯ:
                КАРТЕР

                Когда имеешь дело с препятствиями, то
                кратчайшим расстоянием между двумя точками может
                оказаться кривая.
               
                Бертольд Брехт «Жизнь Галилея»


                1.

   Уходя последним из мастерской, он вспомнил, как Хью Уэйднер, его поручитель, ставший позже его боссом, однажды процитировал Энштейна: «Если достаточно долго смотреть на задачу, решение придет само собой». Престон ломал голову над тем, как наиболее продуктивно организовать поиски машины Картера со вчерашнего утра, предпринял определенного рода шаги, но, видимо, для решения этой задачи требовалось затратить гораздо больше времени и сил, чем для решения задачи среднего уровня сложности. Проблема состояла в том, что времени найти это самое решение – в самом, что ни на есть, буквальном смысле слова, -  оставалось катастрофически мало.
   Он долго рылся  в карманах в поисках ключей от «камаро», понимая, что это еще не все неприятности.
   Предчувствия его не обманули: кто-то подошел сзади и в одну секунду свет погас - словно кто-то стукнул пальцами по клавише выключателя.

                *  *  *

   Когда Престон пришел в себя, у него было такое чувство, будто внутри его черепа перекатывается железный шарик, усаженный шипами.
   Вместе с сознанием к нему вернулась и способность чувствовать боль.
   Обычно  «изнуренный» - это просто такое упрочившееся  разговорное выражение, но в тот момент Престон именно так себя и чувствовал.
   Он открыл глаза. Он обнаружил себя сидящим на жестком стуле в весьма неудобной позе. В тот же момент он понял, что его голова искривлена под каким-то болезненным, нечеловеческим углом и опирается о стену, выкрашенную в приятный сливочный цвет.
   Сев поудобнее, потирая онемевшую шею, он осмотрелся. Незнакомая комната. Письменный стол, кашолки  с папками, факс, пара стульев, жалюзи на окнах, натяжной  потолок с лампами дневного света…
   Офис.
   Где-то  громыхнули двери лифта, и этого было достаточно, чтобы с  пугающей болезненной ясностью все вспомнить. Он потерял сознание, потому что кто-то неслышно подобрался к нему из-за спины и стукнул его по затылку, который и сейчас еще пульсировал так, будто из него, как из яйца, готов был вылупиться какой-то монстр.
   Проводимый им анализ неприятных ощущений оборвался движением дверной ручки и материализацией в дверном проеме массивной фигуры какого-то блондинистого парня лет тридцати пяти; он вошел в комнату, свободное пространство которой сразу же сократилось вдвое.
   Престон  прикинул, есть ли у нависавшего над ним типа чувство юмора и решил не испытывать судьбу.
   - Поднимайся! – сказал тип, пришедший по его душу таким ледяным тоном, что температура в комнате понизилась градусов на десять.
   Том неуклюже поднялся. Колено, по которому стукнула его Дженнифер, предательски подогнулось, и он снова едва не грохнулся на стул, но, ухватившись за угол стены, сумел устоять.
   - Кажется, я слишком долго был без сознания, вот ноги и затекли, - пояснил Том.
   Блондин посмотрел на него и – о, чудо! - усмехнулся. И тут же по его лицу Престон понял три вещи. Они поразили его одна за одной, как камни, каждый  последующий  из которых тяжелее чем предыдущие. Во-первых, когда незнакомый тебе тип с габаритами танка так тебе улыбается – неприятностей тебе ждать не нужно – они у тебя уже есть. Во-вторых, - мальчики таких размеров и внешности банковскими клерками не служат. В-третьих, беря во внимание, что сбоку на поясе под пиджаком у него выпирало явно не его мужское достоинство, а штучка гораздо более серьезного калибра, умеющая плеваться отнюдь не горохом, то, что он говорил Лейну насчет вечного упокоения  в сточной канаве, могло оказаться  вовсе не пафосом со стороны Тома.
   - Шевелись, - сказал блондин. - Мистер Картер не любит ждать.
Туман в голове Престона рассеялся из-за резкого выброса адреналина.
   Картер? Он сказал  Картер?
   Ковыляя по коридору в сопровождении здоровяка Верона, Том с ужасом понимал, что у него родилось слишком много вопросов и большинство из них находилось вне его способности на них ответить. Он признал это с замиранием сердца.
   - Мистер Картер велел проводить тебя в его кабинет, - бросил через плечо его сопровождающий. – Это не экскурсия, так что без фокусов, - предупредил он.
   Том никогда не встречался с Картером в его апартаментах  на Уолнэт-Стрит. Все сделки они заключали на нейтральных территориях, чаще всего за ужином в ресторане или загородом. Но сегодня он, без сомненья,  удостоился особой чести. Вот только такая честь его совсем не радовала. Вот уж действительно – влип.
   Парень Верона остановился перед огромной дверью красного дерева.
   - Прощу сюда, - сказал он, пропуская его вперед, и Том покорно прошел в комнату «ожидания». И резко обернулся, когда дверь за ним закрылась.
   Он  остался  один.
   Комната, в которую провел его помощник Верона разительно отличалась от убогого убранства офисной комнатушки, в которой он пришел в себя  десять минут назад. Кабинет был отделан панелями из того же красного дерева, что и дверь. Одна из стен кабинета была сплошь стеклянной и являла собой одно огромное окно. По бокам  этой стены  в строгих по дизайну вазонах на кованных подставках стояли  роскошные зеленые растения с большими резными листьями раза в полтора выше среднего роста человека. В центре комнаты  на огромном восточном ковре стоял лакированный стол. Напротив стола – средних размеров обтянутый кожей диван и два удобных больших кресла. Справа от Престона находился газовый камин, обрамленный  резной деревянной рамой в восточном стиле. На то, чтобы получить на него разрешение у пожарных, наверняка  ушло целое состояние. Над каминной полкой висело панно все на ту же тему востока: девушка в шатре, обнимающая растянувшегося у ее ног льва.
   - Извини, что не по этикету – боялся, ты не согласишься на эту встречу, - услышал Том. Он резко обернулся на голос. – Я попросил Троя, что бы он привел тебя ко мне, по возможности, не применяя насилия, но он предпочитает перестраховываться.
   Верон Картер видимо вошел в комнату через какую-то потайную дверь, так, что Престон этого и не заметил, в сопровождении того самого крепко сбитого блондина, что привел его сюда. Судя по довольной ухмылке, этот здоровяк и был тем типом, что едва не проломил ему череп. Самому Картеру было тридцать три года, он был высок и спортивно подтянут. Под каштановыми модно остриженными слегка вьющимися волосами предупреждающе сверкали ярко-голубые глаза. В движениях он был похож на леопарда и при всей своей неторопливости  выглядел внушительно и опасно.
   - Мы же все обсудили по телефону, - сказал Том, прикипев взглядом к «овчарке» Верона.
   Облаченный в великолепного кроя светло-кремовый костюм, Картер подошел к нему вплотную, наклонил голову набок и улыбнулся.
   - Да, но твои ответы на мои вопросы показались мне неубедительными.
   - Хочешь поговорить?- спросил Том, переводя взгляд и глядя теперь прямо в глаза Картеру. – Так говори.
   - Не злись, - примирительно сказал Верон, очевидно заметив его расстройство. – Я бы предложил тебе присесть и выпить, но мы здесь собрались не для дружеской беседы. До меня дошли кое-какие слухи. И поскольку эти слухи имеют непосредственное отношение к тебе, мне бы хотелось узнать, насколько они обоснованы. – Он обошел стол, сел в кресло и положил локти на подлокотники, сложив пальцы рук дурацким  шалашиком. Его пронзительной голубизны взгляд был прикован к гостю. - Мы заключили сделку: ты достаешь интересующую меня машину, перебиваешь номера, делаешь документы… Не стану перечислять всего - полный пакет услуг, Престон, помнишь?
   - Да, - ответил Том. Часы отщелкивали минуты, и его дыхание постепенно успокоилось.
   - Скажи мне, Престон, стоит ли мне беспокоиться  об итоге заключенной между нами сделки? Потому что из того, что мне стало известно, я пришел к выводу, что свой «ягуар» я вовремя не получу.
   И тут Престона совсем не к стати просто зло взяло: мало того, что его жизнь в последние недели  была похожа на ад, так теперь ко всему еще и претензии этого пижона. Просто как в анекдоте об алкоголике и неудавшемся дне: получаешь утром в каком-нибудь баре выпивку - позже получаешь к ней довесок в виде скандала.
   - Хватит в игры играть, - тихо сказал Том. – Ты мне даешь свою версию того, что случилось, а я тебе объясняю, почему ты не прав.
   - Мне не нужны объяснения, Престон. Я хочу получить тачку стоимостью в двести штук. Тачку, за которую я частично уже заплатил.
   -  Так что же тебя беспокоит сильнее, - огрызнулся Том, - перспектива потерять деньги или вероятность того, что на «ягуаре» твоего заклятого конкурента вместо тебя будет разъезжать кто-то другой?
   Картер посмотрел ему в глаза. Твердый взгляд. И холодный, как антарктический лед.
   - Не дерзи, Престон, я этого не люблю.
   Картер в своем кресле повернулся к нему боком, но перед этим кому-то кивнул. Краем глаза Том заметил быстрое движение у себя за спиной. Его левое плечо взорвалось болью, а из груди вырвался неконтролируемый, громкий стон.  В ушах у него загудело, а в следующую секунду его голова щекой была прижата к поверхности стола. При желании он мог посмотреться в его дубовую отполированную до блеска поверхность, как  в зеркало.
   Том попытался вырваться, но только спровоцировал очередной приступ боли.  Подручный Верона чуть выше заломил ему руку и надавил на плечо чуть сильнее.
Картер поднялся со своего места и приблизился к Престону.
   - Я слышал, что случилось с твоим парнем, кажется, его зовут Рико, - вкрадчиво сказал он. - Мне бы очень не хотелось, что бы с тобой случилась такая же неприятность. Я знаю, как ты работаешь, Престон, поэтому я и обращаюсь к тебе за подобного рода услугами. Но я не терплю проколов и не прощаю ошибок.
   Когда прозвучали эти слова, Том Престон почувствовал, что его будущее угрожающе накренилось. Картер  не отводя  глаз от его лица, достал из внутреннего кармана пиджака сигару; из кармана брюк  он  выудил резец для сигар.
   Том почувствовал, как стынут его конечности. В памяти всплыл один разговор, услышанный в "Красном петухе". Один приятель рассказывал другому о третьем парне, изловчившимся вляпаться в одну историю с очень печальным концом. Так этот третий дружок с еще двумя недотепами решили "нагреть" Верона на бабки. "Потрусить" его казино. Придумали хитроумную схему, сварганили какие-то прибамбасы с магнитами… Схема сработала, да вот только Картер их хитрость унюхал. В то время как главный герой истории обменивал фишки на наличные в кассе казино, двое его приятелей в радостном возбуждении поджидали его на улице. Вот только они его так и не дождались. По словам рассказчика, парняги Верона уложили беднягу на стол и крепко держали за руки и ноги в то время, как Картер готовился провести свой маленький эксперимент. Он взял крысу, посадил ее на обнаженный живот несчастного, накрыл металлическим ведром и стал нагревать ведро паяльной лампой. Он пояснил парню, что когда в ведре станет жарко, крыса захочет выйти; единственный открытый путь – на юг… Престон знал, что даже небольшая крыса запросто разгрызает стальную трубу. Тот парень мог не беспокоиться, пока крыса пищала, но вот когда она замолчит… Том перестал прислушиваться к разговору после того, как  узнал об участи, постигшей  бедолагу, попавшего в лапы картеровских "овчарок". В чем он был абсолютно уверен: Картер узнал  все, что хотел знать и даже больше.
   Если услышанная им в баре история и была приукрашенной и отличной от оригинальной версии, то не намного. Верон Картер вполне был способен на такую жестокость.
   На секунду Том ощутил подлинное отчаяние. В эту секунду Престон понял, что он страшно вляпался и понятия не имеет о том, как выбраться из трясины.
   Отрезав кончик сигары, хозяин кабинета небрежно швырнув резец на широкий письменный стол. Проскользив по нему, как по льду, резец замер перед самым носом Престона.
   Верон с любопытством следил за Престоном. Судя по легкой улыбке, немного смягчившей холодную голубизну его глаз, он остался доволен впечатлительностью Тома.
   - Но учитывая два фактора, - продолжил Картер, словно и не было этой зловещей многозначительной паузы, - я пока не буду предпринимать никаких мер. В конце концов, иногда, чтобы ладить с людьми, приходится подстраиваться под них.
   - Что ты имеешь в виду? – пробасил Том, уже чувствуя приличное онемение в вывернутой ему за спину руке.
   - Сейчас я имею в виду, что ладить надо с теми, кто собирается ладить с тобой. – Он  тыкнул в сторону Тома незажженной сигарой. – А ты, я уверен, ссоры со мной не ищешь.
   - Так и есть, - ответил Том.
   - Так вот, фактор первый, благодаря которому Трой еще не сломал тебе руку: мне нужна моя машина. Фактор второй – я слышал в вечерних новостях о том, что случилось с твоей сестрой. Поговаривали, ты около недели не вылезал из «Красного петуха»… - он помолчал, рассеянно перекатывая пальцами сигару. - Сочувствую тебе. Но договор есть договор. И в следующий раз, Престон, когда у тебя будут проблемы с моей собственностью, у меня будут проблемы с памятью – я не смогу вспомнить, как тебя зовут, сколько времени я уже веду с тобой дела, и как четко  и слажено до этого работали твои ребята. И я хочу, чтобы ты это знал. Я не спрашиваю, кто увел у вас из-под носа мой «ягуар» - это твоя проблема. И если ты не решишь ее в течение ближайших… - Верон взглянул на часы и что-то прикинул, - тридцати восьми – сорока часов, я организую нам более длительную беседу, и тогда ты поймешь, каким ублюдком я могу быть. Ясно?
   - Ясно.
   - Хорошо, - резюмировал Картер. - Трой, отпусти его и проводи, пожалуйста, до лифта. Увидимся, Том.
   Престон не спеша растирал  затекшую руку и почти потерявшие чувствительность пальцы пока ехал вниз в кабинке лифта. Его отражение в тусклых алюминиевых дверях было размыто и деформировано, однако это скорее был плюс, так как  шок от неготовности к встрече с Картером  у него стал проходить, уступая место стыду и бесполезной ярости.
   Выйдя на улицу, Престон махнул проезжавшему мимо такси.
   С досадой поглядел вслед удаляющимся желтым огням…
   Том достал сигареты из кармана рубашки, посмотрел на них и снова положил в карман.
   Он попался так глупо, что не мог даже в это поверить. Вероятнее всего подручный Верона – как там бишь его? – Трой, - когда-то служил в каких-нибудь спецвойсках: он приблизился к Престону  так бесшумно, что Том не услышал никакого шороха, не почувствовал никакого неправильного движения в воздухе, которые могли бы послать ему сигнал об опасности. Этот тип вырубил его одним ударом, и теперь у Престона было такое чувство, что его голову сначала оторвали, а потом вернули на место, а его самого воскресили из мертвых.
   Он шел домой в надежде, что Дженнифер уже спала. Отмахал пешком целых девять кварталов. Подойдя к дому, задрал голову и нашел глазами окна своей квартиры – в них горел свет. Значит, она ждала его возвращения.
   Это его не радовало – мало ли о чем она начнет расспрашивать. Вместе с тем  Престон чувствовал себя слишком измотанным, что бы оставаться на улице и дождаться, пока девчонка уляжется.
   Он  проникнул в квартиру бесшумно, как вор, прокрался в свою комнату, но это не помогло - все равно Дженнифер заметила его приход.
   - Все в порядке? – спросила она, выглядывая из-за дверного косяка его спальни.
   Посмотрев на девочку, Том увидел в ее глазах тревогу. Напряженное лицо Престона мгновенно расслабилось, но из глаз не ушло затравленное, усталое выражение.
   - Да.
   - У тебя  не здоровый вид, - сообщила Дженнифер.
   Наблюдательная, отметил  Том, присаживаясь на кровать и сбрасывая с ног туфли.
   - У меня была встреча, - пространственно ответил он, не желая вдаваться в подробности.
   Коснувшаяся уголков ее губ улыбка, была сдержанной и понимающей, но вместе с тем  и столь ободряющей, что Престон почувствовал, как улыбается в ответ.
   - Пару таблеток аспирина? – предложила она.
   Он осторожно кивнул:
   - Да. И пакет со льдом.
   - Сейчас принесу.
   Закрыв глаза, Том медленно откинулся на подушки. Он чувствовал себя как здорово потрепанный бурей корабль, который наконец-то добрался до безопасной гавани.

                2.

   Проснувшись на следующее утро, Том Престон стал под горячий душ, а потом отправился на кухню проверить автоответчик. Чувствовал он себя лучше, чем мог на то надеяться после удара по голове, полученного накануне от услужливо-предупредительного помощника Верона.
   Было семь утра. Он немного удивился, обнаружив на кухне Дженнифер, колдовавшую над не хитрым завтраком, но потом вспомнил, что она говорила, что она тоже "жаворонок".
   - Ты уходишь? – спросила Дженнифер, когда, позавтракав, он взял ключи от "камаро".
   - Да, у меня полно дел. И проблем.
   Последнего, впрочем, он не озвучил.
   Несмотря на беспечную легкость и непринужденность, с которой люди порой ведут себя, Том заметил – такое выражение лица, какое сейчас имело лицо девочки, бывает у тех, кто хочет о чем-то тебя спросить, но либо стесняется, либо не осмеливается  этого сделать.
   Он посмотрел  на нее, вопросительно приподняв брови.
   - Ты сегодня весь день пробудешь на работе, в офисе? – робко спросила Дженнифер.
   - Это вряд ли, - ответил Том. – Мне сегодня предстоит порядочно побегать. А что?
   Она замялась. Было заметно, что она хочет его о чем-то попросить, испытывая при этом  смущение и огромную неловкость. Том не стал ей помогать. Ему вдруг стало любопытно, сумеет ли она самостоятельно справиться с охватившей ее нерешительностью. Пару раз он уже попадал с ней в просак – когда тихоня хмурила брови и дерзила совсем  уж по-взрослому.
   - А можно я, пока тебя не будет дома, побуду в автомастерской?
   - В гараже? – искренне удивился Том.
   - Фломик, то есть, Филипп, сказал, что если мне будет скучно сидеть дома  – я могу составить ему компанию… - на самом деле ей было не столько скучно, сколько страшно оставаться  в квартире одной.
   Престон, казалось, призадумался. То, что Фломик проявил к девочке такое живое, искренне участие Тома очень радовало. Вчера Фломик, используя любую возможность расспрашивал Тома о ней, но в силу сложившихся обстоятельств Престон не мог уделить ему должного внимания, так что ни на один из своих вопросов Рейз так и не получил ответа. Он все объяснит позже. Филиппу и всем остальным. Девчонка разбудила в Фломике любопытство, но любопытство настолько безобидное, что Престон его только приветствовал. Любопытство ребенка, узревшего у партнера по играм в песочнице забавную игрушку, которую ему очень хотелось заполучить и рассмотреть поближе. Фломик был полон энтузиазма, неуклюж, немного медлителен, но от него во все стороны исходили лучи любви и нежности. В чем-то Филипп со своей невообразимой манерой общения  напоминал Престону диковинную мультяшную птицу, немного чокнутую, но добрую и очень заботливую. И вот птичка, казалось, нашла кого окружить своей заботой. Фломик  нашел  своего "птенчика".
   - Ну ладно, - сказал Том. – Собирайся.
   Дженнифер неуверенно замялась, так что Тому пришлось набраться терпения. Он снова посмотрел на нее вопросительно: Что-то еще?
   - Сейчас только начало восьмого, - сказала она робко. – Филипп сказал, что сегодня он придет  в мастерскую к девяти…
В   ерно. У Фломика был собственный  рабочий распорядок – приходил, когда хотел, уходил, когда хотел. Чертов свободный художник… Том не совсем  понимал, чего же, собственно, Дженнифер от него хочет.
   - Мне отвезти тебя позже? – предположил он, на что последовала неожиданно бурная реакция.
   - Нет-нет, я не хочу обременять тебя – ведь у тебя есть срочные дела. Я доеду на автобусе или пройдусь пешком. Фломик мне объяснил дорогу.
   Тому эта идея не особенно пришлась по душе. С другой стороны, не хотелось, что бы у девочки создалось неправильное впечатление относительно мотивов его озабоченности ее благополучием. В конце концов, умудрилась же она добраться  от автобусной  станции  до "Красного петуха", а откуда и до дома ее тетки было рукой подать.
   - Ладно, - сказал он, взвесив все "за" и "против" предложенного ею варианта. –  Только давай без путешествий на общественном транспорте и пеших прогулок. – Том достал из кармана несколько купюр. - Вызови такси – так наверняка не заблудишься.
   Он оглянулся в поисках карандаша и листка бумаги. Не увидел ничего подходящего. Заметил у телефона синий маркер, которым подписывал  CD и DVD диски. Взял руку девочки и записал адрес автомастерской прямо на ее ладони: Ричард Элей (околица Главной улицы и Частер-Стрит).
   Ставя точку, не глядя на нее Том попросил:
    Пообещай, что не поеедешь туда, где раньше жила твоя тетка.
   Ее рука вздрогнула в его руке и  стало ясно, что он очень точно прочел ее мысли.
   Она не стала притворяться, что не поняла его.  Она действительно думала об этом. Она  была уверена, что Престон не солгал  ей о тете Керол – зачем бы ему это? – однако хотелось убедиться, как говориться, воотчию. Поэтому Дженнифер подумала, что ей было бы гораздо спокойней, если бы точку в этом неоправдавшем ее надежды  путешествии поставила она сама, а не кто-то вместо  нее.
   Потупив взгляд, она обхватила себя руками - неосознанный жест человека, чувствующего неловкость и растерянность.
   - Как-нибудь я сам  свожу тебя туда, - пообещал Том. – Договорились?
Она быстро кивнула, по-прежнему избегая его прямого взгляда.
   - Да, вот еще что... – Престон  отправился в свою комнату и вернувшись, протянул  Дженнифер два ключа: один - длинный, плоский с вычурными зазубринами, второй – поменьше.
   - Это ключ от квартиры, - пояснил он, указав на длинный ключ. – А этот – от входной  двери подъезда. Подъезд почти никогда не запирается, но, все равно, пусть  и он  у тебя будет. Уходя можеш просто "спускать" собачку – двери захлопываются автоматически.
   Ему пришлось долгих десять секунд простоять с протянутой рукой, прежде чем девчонка  несмело протянула  свою руку и приняла у него  предложенный им  бесценный дар.
   - О'кей, - сказал он, вытирая отчого-то вспотевшие ладони о брючины. – Увидимся. – И юркнул за дверь.
   Дженнифер прошла в гостинную. Все еще сжимая в руке ключи, потерла виски. Она подошла в окну и отодвинув штору, виглянула на улицу. Престон  вприпрыжку спустился с крыльца, сел в припаркованный через дорогу "камаро" и укатил визжа покрышками.
   В руки к какому типу она попала, думала Дженнифер, чувствуя в груди волнение по мере того, как  вглядывалась в лежащий на ладони предмет. Мысли ее путались. Сколько здравого смысла должно быть у человека, чтобы оставить ей, совершенно постороннему, чужому человеку ключ от квартиры?
   С другой стороны - что ей оставалось? Уйти на улицу? Без крыши над головой, без денег, без документов  она точно попадет в руки полиции, и социальной службы. А то и вообще неизвестно кого.
   Она не хотела оказаться в приюте, не хотела оказаться на улице.
Вздохнув, Дженнифер решила отнестись к ситуации философски и с долей иронией: уважать свободный выбор в поступках других людей и отбросив всякую осторожность жить так, будто пришел твой последний день на этой земле.
   - О Господи, - пробормотала она.
Они были знакомы меньше двух дней, а девчонка уже задавалась вопросом: где же он хранится, еще один ключ - ключ к этому странному и непостижимому человеку Тому Престону?

                *  *  *
   Трой Хатчесон опустил боковое стекло и, выставив в окно руку,  на безымянном пальце которой красовался перстень с крупным топазом, размеренно забарабанил  пальцами по серебристой эмали дверцы, выстукивая какую-то мелодию. В своем укрытии он мог видеть все, хотя рассмотреть его за тонированными стеклами было практически невозможно.
   На улице стоял по-настоящему жаркий день. Не было необходимости прятаться, поэтому он открыл дверцу и вальяжно развалился на сиденье водителя. Жар от расплавленного асфальта подкрадывался к нему по мере того, как  в голубом безоблачном небе поднимался диск раскаленного солнца. За время своего дежурства ему уже несколько раз приходилось перегонять машину в тень. Лето набирало обороты.
   Он любил свою работу. На Верона Картера он работал в качестве телохранителя и консультанта, поскольку отлично разбирался как в видах стрелкового оружия, так и в их стоимости на черном рынке. А еще он умел мастерить бомбы. Да, он любил свою работу. Любил еще и потому, что получал за свои труды щедрое вознаграждение. Он выполнял особые задания. И ненавидел, когда приходилось развлекать себя вот такими "посиделками". Впрочем, сегодня и в этом был приятный момент.
   В армии все было по другому – железная дисциплина, подчинение уставу. Зеленым юнцом он приходил от всего этого в восторг. С возрастом пришло понимание того, что армейская дисциплина – это, прежде всего, отсутствие свободы воли, беспрекословное повиновение и бездумное исполнение приказов. Когда тебе в  подчинение дают людей, когда ты сам начинаешь кем-то командовать – ты начинаешь это понимать. И ощущаешь себя эдаким царьком своего собственного королевства. И начинаешь  устанавливать свои собственные правила… Ну да ладно, как говориться, не будем о печальном.
   Он обучал молодых ребят методам обезвреживания мин – как удалять взрыватели из устройств. В тридцать два года получил звание подполковника. И носил его, пока не попал под трибунал. Он продавал оружие Северной Корее.  Обвинительного приговора ему не вынесли –  доказать этого не удалось. Однако это стало началом конца его карьеры  военного. В конце концов, уволился в запас. Не найдя достойного применения своим навыкам на гражданке попробовал податься в "бизнесмены", благо старые армейские связи позволяли приторговывать оружием. Но если в армии он толкал оружие дилерам, то взявшись самостоятельно за прямые поставки, очень скоро понял, что, не имея на данном рынке определенного рода репутации, веса и "крыши" легко остаться и без бабла, и без товара.
   С Вероном Картером его свел случай. На этого типа, до того как стать кормом для рыб, работал троюродный брат одного из армейских приятелей Троя, Сэм Меттисон. Однажды, вернувшись с весьма неудачной встречи, Картер в запале признался Сэму, что с удовольствием подложил бы бомбу некоему мистеру Фрэнку Малдеру, жаль только, не умеет ее делать.
   Сэмми сразу предложил:
   - Я знаю одного парня, босс, которому бомбу соорудить – раз плюнуть.
   Верон внимательно его выслушал и отдал своим людям определенные указания.
   О предстоящих сделках всегда договаривались люди Картера, сам он редко появлялся на арене. А если и появлялся, то  в самом финале. И вовсе не для того, что бы скрепить совершившуюся сделку дружеским  рукопожатием. В случае с Троем, он, например, приехал на место заключения сделки лишь для того, что бы "перекупить" его маленький бизнес. А заодно – предложить работу.
   Освальдо Картер, отец Верона, перед тем как упокоиться на небесах успел сколотить для единственного сына солидное наследство, так что в тридцать лет Верону принадлежали доходное казино, несколько отелей на Восточном побережье и счета в банках на островах с экзотическим названием, куда не могла добраться налоговая служба. Все это было нажито им почти законным путем.  Став во главе бизнеса он не спасовал – отец хорошо подготовил его к тем трудностям, с которыми ему предстояло столкнуться.
"Когда я умру, - говорил его старик, - слетится немало стервятников попировать за твой счет. Не позволяй им этого".
   Старик оказался прав – нашлись такие, кто не давал ему житья, считая, что он слишком зелен, что его запросто можно скрутить в бараний рог.
   Не тут-то было. Верон за рекордно короткое время убрал с дороги тех, кто проявил по отношению к нему неприкрытую агрессию и слишком льстивых ублюдков, которые могли нанести удар, когда он меньше всего бы этого ожидал.
   На тот момент, когда Сэмми рассказал ему о парне по имени Трой Хатчесон, сбывающим "железки" по бросовым ценам, в среде его деловых партнеров оставался лишь один человек, которого Верон по-настоящему опасался - Фрэнк Малдер. Других Верон просто "подмял" под себя.
   Верон Картер давно завел привычку заранее проверять людей, с которыми ему предстояло так или иначе иметь дело. Трой Хатчесон имел прямо-таки великолепный послужной список. Вступил в армию в возрасте 17 лет, окончил полную среднюю школу, получил диплом высшей школы со степенью, и все это без отрыва от военной службы. Участвовал в нескольких военных компаниях на Ближнем Востоке. После демобилизации перебивался временной работой в основном частного характера. Подавал заявление на службу в подразделение по поджогам и взрывам Главного управления  полиции Нью-Йорка, известного как "бомбовая команда". От этой идеи пришлось отказаться - накануне собеседования его арестовали по обвинению в езде со скоростью 52 мили в час поблизости школы, сопротивлении задержанию и нападении на сотрудника полиции. Парень хорошо повеселился в пабе и сел за руль в нетрезвом состоянии.
   Верон приставил за ним наблюдение и из отчетов, составленных его людьми, пришел к выводу, что его привлекает в этом человеке сдержанность в проявлении эмоций, навыки приобретенные за годы службы в армии, стремление заслужить уважение окружающих и умение держать язык за зубами. Как показало время,  мистер Хатчесон проявил  еще и завидное послушание. Другими словами это был человек, которому  Верон мог поручить выполнить любую работу без опасения, что его приказ проигнорируют.
   Встретившись, они поговорили, а дальше все было просто.
   Погожим весенним днем автомобиль Фрэнка Малдера выехал на улицу, двигаясь в северном направлении, а через полминуты приземлился в виде деталей и кусочков, засыпав ими всю округу и парализовав движение. Колеса отдельно, коленвал отдельно, радиатор отдельно – куча искромсанного железа и битого стекла. Особенно хорошо выглядел руль, в который мертвой хваткой вцепились две руки. Больше от мистера  Малдера ничего не осталось. Он присоединился к мадам Баттерфляй, обогатив собой озоновый слой земли.
   Трою нравилось сравнивать характер его взаимоотношений с боссом с общим принципом устройства гранаты: дергаете за чеку и отпускаете рычаг, а подпружиненный боек бьет по капселю. Это воспламеняет пятисекундный взрыватель, который детонирует запал, а тот взрывает основной заряд. Верон   Картер был рукой, выдергивающей чеку, Трой – тем самым бойком.
Трой балдел, когда босс позволял ему импровизации. Вот сегодня, например, Верон дал  задание поехать к автомастерской Престона и немного там "помаячить". А заодно и оставить небольшое послание в вентиляционной системе. На случай, если Престон все же проштрафится. Выбрать какого рода будет этот сюрприз, Картер доверил его собственному вкусу…
   Да, уж он будет завтра поблизости, дождется звонка босса (Трой был уверен, что на этот раз Престону и его ребятам не выкрутиться) и пошлет громкий привет этой чертовой автомастерской,  детонируя "сюрприз" одним легким нажатием крохотной красненькой кнопочки. Хотя сам Трой считал, что не мешало бы припугнуть Престона уже сегодня.
   - Стоит ли возиться так с этим Престоном? – спросил он накануне вечером, не видя в снисходительности босса никакого смысла. – Он обманул вас и  заслужил быть наказанным. В воздух его лавочку и дело с концом.
   - Ну, мой дорогой, Трой, - возразил Картер, - это мы всегда успеем. Кроме того, я пообещал ему честную игру. У него еще есть время, чтобы  сберечь как свои кости, так и свое имущество. Я подожду. А ты съезди, пусть он тебя увидит, пусть знает, что песок в часах отсчитывает последние крупинки. – Он закурил сигару, затянулся и выпустил в воздух колечки дыма. - Мне доставляет наслаждение представлять себе, что происходит в голове Престона в эти оставшиеся часы.
   - Босс, а вы не думаете, что он сбежит?
Верон мечтательно улыбнулся.
   - Нет. Престон не боягуз. В нем еще живо рыцарство его предков. Честь - для него не пустой звук. Поверь мне, этот парень - крепкий орешек.
   Ну что ж, он подождет. Он никуда не торопиться.
   С пассажирского сиденья Трой взял  утреннюю газету и углубился в чтение спортивной страницы.

                *  *  *

   Немного поколебавшись, Дженнифер таки выполнила обещанье данное Престону - поехала на такси. И все же она попросила таксиста высадить ее не у самой автомастерской, а на углу Ричард Элей в пяти минутах ходьбы  от  нее.
   Шагая, Дженнифер размышляла о том, почему у автомастерской Тома Престона нет названия. Просто – автомастерская. Гараж. И расположена, по ее мнению, она была не в слишком оживленням месте. Врядли в эту тихую улочку  сворачивало много потенциальных клиентов. Хотя, по рассказам  Филиппа Рейза, и ему и автомастерской  работы хватало.
   Дженнифер заметила, что ворота покрасочного бокса распахнуты, и свидетельствовало это о том, что Филипп уже приступил к работе.
   Дженнифер обрадовало то, что Престон разрешил ей прийти сюда сегодня. Ей очень не хотелось  оставаться в его квартире одной, а Филипп и то, чем он занимался, ей очень понравилось. Проводя ей накануне  экскурсию  своей маленькой вотчины он легко и безустанно болтал, создавая у Дженнифер  иллюзию многолетнего с ним знайомства. Дженни с удовольствием погрузилась в свои отвлеченные мысли и пространственные  объяснения Филиппа принципов его работы. Она не поняла ни слова из сказанного им, но то, что услышала показалось ей занятным, а еще ей было приятно и внимание Филиппа, и его какая-то особенная обходительность с ней.
   Поворачивая к автомастерской, Дженнифер бросила взгляд на припаркованный неподалеку  у обочины серебристым  шестисотый «мерседес» с тонированными стеклами. В приоткрытую наполовину дверцу на шоферском сиденье она увидела светловолосого мужчину. Он был одет в белую рубашку с коротким рукавом и  светло-серые брюки; на шее болтался приослабленный галстук. Он  сидел, откинувшись на спинку сиденья в той позе, которая всегда предполагает долгие ожидания. Его глаза были скрыты за темными очками. Он проводил Дженнифер взглядом – она не видела его глаз, но поняла это по плавному движению его головы.
   Симпатичный, подумала она тогда.
   - Филипп, это твой клиент там, на улице? – спросила она, после короткого, но теплого  приветствия, помня, как Филипп вчера объяснил ей, что у него есть свои клиенты, а есть  клиенты автомастерской.
   - Ты о ком?
   - Я видела серебристый «мерседес» припаркованный на той стороне улицы с парнем, который, похоже, чего-то ждет, вот и подумала…
   Филипп вышел наружу и, приподняв козырек бейсбольной кепки, взглянул на заинтересовавший девочку автомобиль. Как раз в это время рядом заскрежетал металл, лязгнул засов и дверь соседнего бокса, словно гигантские крылья, легко распахнулась вовне, заявив о своей готовности принимать посетителей. Потягиваясь, Энджел деЛакруз присоединился к Фломику, разглядывавшем что-то, находящееся от них вверх по улице. Сегодня Энджелу предстояло тяжело и усердно поработать. Зевая, Энджел проследил за взглядом Филиппа… и тут же захлопнул рот. В одно мгновенье парень проснулся и переменился в лице.
   - Похоже, у нас гости, - произнес Филипп спокойным ровным голосом.
   Энджел поспешно, едва не бегом, вернулся в автомастерскую. Вышел он оттуда уже с Крисом Лейном.
   - Вон там, - и Энджел не оборачиваясь, кивнул в сторону серебристого "мерседеса" и его пассажира.
   - Ну, началось, - пробормотал Крис.
   Он побледнел, как и Энджел, но лицо его поражало каким-то каменным спокойствием и собранностью.
   Дженнифер не знала, что именно началось, но оно становилось все хуже и хуже.
   Заметив публику у гаража, мужчина из серебристого "мерседеса" выбрался из  машины, осмотрелся, захлопывая дверцу автомобиля, и заправив в брюки выбившуюся по бокам  рубашку, неторопливо направился к их компании.
   - Чем дальше, тем веселее, - пробормотал Крис. Он все еще контролировал себя, хотя было видно, что он нервничает.
   Должно быть, ни парень с бритой головой, Энджел, ни Крис Лейн не успели заметить ее присутствия в непосредственной от них близости, потому что никак на Дженнифер не отреагировали. Им было просто не до нее.
   Крис Лейн на мгновение закрыл глаза и что-то быстро прошептал одними губами. Потом его губы сжались, лицо сделалось напряженным и сосредоточенным.
Картину, которую Дженнифер пришлось наблюдать в следующие несколько минут, врядли можно было  назвать встречей закадычных друзей.
   Визит мистера Белая рубашка в автомастерскую Престона явно не был здесь желанным. И если Крис Лейн проявлял чудеса  хладнокровия и самообладания, то Энджел деЛакруз  то и дело оглядывался на широкие двойные двери открытого гаражного бокса, как будто надеялся на то, что кто-то еще подоспеет им на помощь. Возможно, Престон тоже здесь, подумала Дженнифер, но тут же решила, что, пожалуй – нет: рядом с автомастерской его "камаро" видно не было. Хотя, он мог загнать машину внутрь гаража.
   Кем бы ни был приближающийся к ним тип, и его походка и то, как он держал осанку,  источали ненавязчивую и вместе с тем непробиваемую самоуверенность.
В какой-то момент Крису показалось знакомым его лицо, но вот в связи с чем его память сделала на нем зарубку, Лейн  на ту минуту вспомнить не смог.
   А вот Дженнифер, отступившей вглубь покрасочного бокса и укрывшейся за машиной, над которой работал Фломик, незнакомец понравился. Этот человек, видимо обладал незаурядной харизмой и, несмотря на молодость и очевидную усталость, излучал властность. Ее наивность легко объяснялась отсутствием опыта общения с типами подобными Трою Хатчесону. Береги нас бог, от таких людей.
   - Заблудились?
   Крис Лейн первым обратился к уже подошедшему к ним мужчине, показав, тем самым  кто хозяин ситуации.
   - Заблудился? – словно на секунду задумавшись над вопросом, переспросил тот. Потом улыбнулся. – Нет. Я очень хорошо знаю, где нахожусь.
То, что "хорошо" он демонстративно выделил интонацией, Лейна насторожило. В душе шевельнулось нехорошее предчувствие.
   - Где ваш босс? – спросил незнакомец, повернув голову и обратив взгляд за темными стеклами очков на Энджела. – Он здесь?
   - Наш босс? – деЛакруз почувствовал легкую тошноту, такое чувство возникало, когда нужно было быстро найти остроумный ответ, а он не мог ничего придумать. Кто, черт возьми, этот тип? Неужели  легавый?
   - Мистера Престона сейчас здесь нет, - наконец отозвался Энджел. – У него есть дела в городе.
   Казалось, его ответ позабавил Мистера Белая Рубашка. Он даже слегка усмехнулся.
   - Не сомневаюсь, - сказал он. – А почему вы здесь? Неужели ваш босс не заинтересован в том, чтобы как можно скорее разыскать "ягуар" мистера Картера?
   И вот тут Крис вспомнил, где видел этого типа. Именно через этого здоровяка Верон Картер передал ему  задаток за этот самый растреклятый "ягуар". Он понял, что перед ним человек Верона.
   - Ситуация с "ягуаром" под контролем, - сказал Крис, твердо решив не дать этому типу запугать себя. – Верон получит его в срок, как и было оговорено.
   - Правда? – парень Верона склонив голову, чуть подался вперед, так что поверх очков стали видны его глаза и насмешливый взгляд. – А ты уверен, что вам это под силу?
   За каким чертом, Верон послал тебя следить за гаражом, хотелось спросить Лейну, но он воздержался от этого и подобных ему вопросов. Он сообразил, что чем бы не руководствовался Картер, этот тип послан им сюда не как орудие физической расправы над ними. Во всяком случае, пока. Поэтому когда Трой вопрошающе уставился на Криса, тот, не принял вызова, а в свою очередь склонил голову набок и посмотрел на визитера, словно вопрошая: "И что теперь?".
   Словно отвечая на его вопрос, парень Верона внимательно посмотрел в небо, будто это был экран телевизора.
   Да, подумала Дженнифер, отправляясь к автомату по продаже жвачки, что стоял у газетного киоска через дорогу, такого парня трудно себе представить сидящим на унитазе с газетой в руках.
   Ей надоело прятаться за машиной  и слушать совершенно непонятный ей разговор. Кроме того, со стороны это выглядело так, словно она подслушивала.
   Тем временем, налюбовавшись небесной голубизной, Трой Хатчесон провел взглядом по обращенным к нему лицам Лейна, деЛакруза и Рейза, затем с необычной мягкостью, которую при необходимости мог приобретать его голос, он поинтересовался:
   - Вы думали, это вам так просто с рук сойдет?
   - Имея дело с твоим боссом, было бы глупо на это надеяться, - сказал Крис.
   - Хорошо, что вы это понимаете, - сказал Мистер Белая рубашка. – Ты ведь сейчас говоришь от имени всего "коллектива", не так ли?
   Крис на этот выпад ничего не ответил. Зато Фломик счел необходимым внести некоторые уточнения.
   - Я не работаю на Тома Престона, мистер, - вежливо пояснил он, - я просто арендую у него покрасочный бокс.
   - В самом деле?
   - Да. Плачу арендную плату и все такое, -  он широко улыбнулся, словно его осенило крестное знамение. - Эй, мистер, раз уж вы здесь, не желаете заглянуть ко мне? – Он кивнул в сторону "мерседеса". – "Металлик" сейчас – не самый популярный цвет. За разумную плату я мог бы поработать с вашими «колесами», вдохнуть новую жизнь в  дизайн... 
   - Обойдусь.
   - А зря. На этой модели с тонированными стеклами очень бы смотрелось что-нибудь экспрессивное, рисунок, раскрывающий характер ее хозяина. Что-нибудь полное гротескной изломанности, напряженности эмоций... Чудесный получился бы ансамбль.
   Мистер Белая Рубашка все с тем же непроницаемым выражением лица смерил Филиппа взглядом, развернулся и направился к своей машине.
   - И все же подумайте над моим предложением! - напутствовал его Фломик. -  Я здесь бываю четырнадцать часов в сутки.
   - Молодец, Рейз, - буркнул  Крис.
   Ему было отнюдь не до шуток. Визит человека  Картера в их «логово» был плохим знаком. В бизнесе Картер и Престон занимали разные ниши, их интересы никогда не пересекались, они не были конкурентами, но и партнерами не стали. От Картера время от времени поступали "заказы" на конкретные автомобили, Том их выполнял. И все. Никакого панибратства. Никакой зависти. Исключительно деловые отношения. Пожар тоже начинается с легкого дымка, а наводнение с дождичка, напомнил себе Крис.  И пусть в поведении и словах прихвостня Верона не чувствовалось агрессии, враждебности и высокомерия, однако от  них  в душе Криса осталось неприятное ощущение, как будто там возникло своего рода беззвучное, но все никак не прекращающееся эхо. Оно все больше и больше накатывалось на сознание и было похоже на приливную волну, постепенно увеличивающуюся в своей мощи и грозящую перерасти в настоящее цунами.
   Фломик, вышедший из амплуа комика, провожал отъезжавший "мерседес" насупившись. Волосы на его голове взмокли от жары; он снял кепку и вытер пот со лба. Заглянув в свою бейсболку, как будто ожидая там что-то найти, он снова напялил ее на голову.
   - Хрень какая-то, - подытожил он, едва слышным шепотом.
   - Как думаешь, зачем он на самом деле приезжал? – поинтересовался его мнением Крис.
   - Думаю, Верон поручил этому парню присматривать за вами, - поделился своими соображениями Филипп.
   Подобное объяснение казалось настолько простым, что, пожалуй, и было единственно правильным.
   - Я позвоню Тому и Маку, - сказал Крис.
   - Позвони.
   Крис взглянул на Энджела, молчавшего все это время.
   - Помни Энджел - ты не при делах. Ты условно освобожденный, у тебя испытательный срок. Ни о чем не знаешь, ничего не слышал, ни в чем не участвовал.
   ДеЛакруз сжал пальцы в кулак и, проходя мимо, Лейн легонько стукнул по его кулаку своим кулаком.
   - За работу, -  сказал Крис негромко.

                *  *  *
   Первая половина дня пролетела очень быстро, и Том с раздражением думал о дурацком природном феномене, при котором когда ты ничего не успеваешь, то время  буквально утекает сквозь пальцы, а когда чего-то ждешь, то оно застывает на месте и не двигается. Он чувствовал себя шариком в игральном автомате. Он словно летал меж каких-то штырьков то туда, то сюда - Мак Чамберс копал информацию, Том ее проверял. Как же ему  в это горячее время не хватало Рико!
   А тут еще звонок  Криса.
   Он возвращался в автомастерскую, подстегиваемый растущим количеством адреналина в крови, страхом и ощущением приближающейся кульминации.
   - Ну что еще случилось?! – спросил он сходу, даже не войдя, а скорее ворвавшись в мастерскую. В его голосе прозвучало столько злости, что Том сам удивился. Он попытался взять себя в руки, но страх уже проник в каждую его клеточку и не давал успокоиться, заставляя выплеснуть все накопившееся наружу.
    - Картер приставил к нам "сторожа", - сказал Крис, решив сразу изложить суть проблемы.
   - Тебе по дороге не попадался серебристый "мерс"? – с тревогой поинтересовался  Мак Чамберс, примчавшийся в гараж двумя минутами раньше Престона и уже введенный в курс происходящего Энджелом и Крисом.
   Том не мог вспомнить. Крис как всегда остался верным себе: по телефону сказал  только, что назревают проблемы с Картером, и что не мешало бы подготовиться.
   Ха, ПОДГОТОВИТЬСЯ!  Как подготовиться  к  трагической смерти, в результате падения тебе с крыши на голову кирпича? Или "случайной" автомобильной аварии? Как уберечься от наркомана, готового за дозу пырнуть тебя шилом под ребро в толпе народа средь бела дня? Носить каску? ездить в метро? облачиться в бронежилет? не есть, ни пить, ни дышать?..
   - Меня вся эта история в могилу вгонит, - резюмировал Том. И тут же осекся одернув себя: не хватало еще накаркать такую беду. Она и так себя ждать не заставит.
   - Как долго он нас "пас", - спросил он.
   В помещении автомастерской в отличие от улицы  было по приятному прохладно, однако Том чувствовал, как по его позвоночнику вниз  стекают ручейки пота. Рубашка на спине взмокла и то и дело прилипала к телу, что только выводило его из себя. Хотелось оказаться дома и встать под холодный душ, или, на худой конец, войти в офис и усесться под кондиционер.
   Вместо этого он вынужден был проводить "собрание" посреди рабочей площадки, с каждой секундой заводясь все больше - недавние мрак и отчаяние мало по-малу уступили место ярости из-за уязвленного самолюбия.
   - Порядочно, - ответил Крис. Он кивнул в сторону Дженнифер. – Она пришла  сюда около девяти – он уже торчал здесь. Это она обратила на него внимание Фломика, он - наше. Когда мы с Энджелом  вышли посмотреть что к чему этот тип с высокомерной рожей сам подошел к нам.
   Том мельком взглянув на Дженнифер, которая сидела за покосившимся столом в уголке гаража у офиса тихонько, как благовоспитанный котенок. В руках она вертела пачку Джеси-фрутовских  жевательных резинок.
   Значит, сумела найти дорогу. Том так замотался, что и забыл совсем, что она хотела приехать сюда. Фломика  нигде видно не было – наверное, пошел перекусить. Хорошо. Хотя Рейз и не был "игроком"  команды Тома, все же парнем он был не глупым и догадывался, какого рода сделки проворачивает Том. Фломик просто арендовал у него бокс и никогда не задавал  вопросов  касательно того, что делалось в мастерской.
   - И что он сказал? - спросил Том.
   - Сказал, что часики тикают.
   - Как он выглядел, этот умник?
   - Здоровенный бычок, способный переломать хребет каждому из нас, - поделился впечатлениями  Энджел.
   - Высокий блондин, - дополнил Крис, - с неплохой выдержкой. До отвращения вежливый Мистер Белая Рубашка.
   Том почувствовал, как в желудке у него что-то неприятно зашевелилось. Он понял, что Верон послал присматривать за ними ни кого иного, как своего верного подручного Троя.
   - Джен, перестань чавкать, - автоматически попросил Том в сторону, услышав из угла, в котором приютилась девочка характерные звуки.
   Он сделал над собой усилие, чтобы добиться бесстрастного выражения лица и спокойствия в голосе.
   - Что он сказал?
   - Да ничего конкретного, - ответил Крис. - Он и не пытался скрыть, что он человек Верона.
   - Может он все же из простого любопытства… - начал было Энджел, но сразу же понуро умолк.
   Разумеется, никто не верил, что «овчарка» Картера забрела к ним случайно или  для того, чтобы всего лишь поглядеть на их мастерскую. Зачем бы ему, собственно, понадобилось глядеть на нее? Конечно, на то были какие-то свои причины. Любое действие имеет какую-то причину – или объяснение.
   - Это плохо, - резюмировал Том. Он обвел взглядом ребят. - Это значит – Картер ведет собственные поиски и одновременно приглядывает за нами... Дженни, я же попросил тебя не чавкать этой чертовой жвачкой!
   - Извини, - пробормотала девочка, не понимая, каким образом он мог услышать как с легким «хлоп!» лопаются джусифрутовские пузыри, которые она надувала и щелкала очень-очень тихо.
   - Как ты думаешь, у него есть шансы найти ее первым? – спросил Мак.
Престон взглянул на него с усмешкой.
   - В этом случае я бы не много поставил на наши шансы на выживание, - сказал он едко, выуживая из кармана пачку сигарет.
   - Мы обыскали весь город, - сказал Мак обращаясь ко всем. – Похожую тачку видели мои знакомые ребята возле обувного магазина на Тракер-авеню, у торгового центра "Фокси" и недалеко от городской площади Патер-Виллидж. Они  звонили мне, но пока я или кто-то из ребят успевал добраться до места, ее там уже не было. – Он взглянул на Престона. - Том, если машину сперли какие-нибудь подростки, просто чтобы покататься, они могут бросить ее где угодно, вплоть до того, что утопят в ближайшей реке или сожгут…
Том ткнул в него рукой с зажатой между пальцами дымящейся сигаретой.
   - Не смей давать таких прогнозов.
   - Я же не утверждаю этого, - отступился Мак -  Я просто оцениваю возможные варианты.
   Том  медленно опустился на пустой ящик из под кока-колы, служивший Энджелу чем-то вроде табурета, поставил локти на колени, ткнулся головой в ладони и закрыл глаза. Так, в молчании прошло несколько тягостных минут, пока не заговорил Энджел.
   - Босс, со всей этой истерией вокруг нашей пропажи здесь накопилась куча работы. Клиенты звонят, приезжают…  Рико  выпишут только через несколько дней, Мак и ты все время на улицах. Фломик… Ну, ты знаешь Филиппа – у него своя нирвана. Я один со всем не справляюсь…
   Том его не слушал. Он начинал выходить из себя. Весь страх и растерянность, завладевшие им  после встречи с Картером, были результатом гнева, обращенного на самого себя, и грозили вылиться в ярость против ребят. Он чувствовал себя кастрюлькой, содержимое которой, закипев, начинает  выплескиваться вовне.
   Раздраженность нашла выход в довольно своеобразном ее проявлении, и объектом оказалась Дженнифер.
   Дженнифер не прислушивалась к разговору в гараже. Ее одолевали все те же тревожные мысли из серии,  что ей делать и куда идти. Она все еще не могла поверить, что влипла в такую безнадежную ситуацию. Ей становилось страшно, когда она начинала задумываться, что с ней будет. Все чаще она возвращалась к мысли о том, что она могла бы вернуться на Хрустальное озеро в Сидни, к мистеру и миссис Дженкинз. Она почему-то не сомневалась, что те с радостью приютят ее. Возможно, она так и поступит. Возможно, уже сегодня скажет об этом  Престону. Она посмотрела в его сторону. Вон он, какой взведенный и нервный. Ясно ведь - ему сейчас не до ее проблем. Она попросит его одолжить ей немного денег что бы вернуться домой, и вышлет долг почтовым переводом.
Подумав о доме, Дженнифер  погрустнела еще сильнее – найдется ли для нее на земле еще одно такое место, которое она с нежностью сможет называть своим домом?
   Мистер и миссис Дженкинз? Да, пожалуй,  при таком раскладе это – наилучший для нее вариант.
   Дженнифер растянула языком резинку и выдула еще один розовый пузырь.
   Мак говорил о том, что нужно еще раз попросить ребят с тринадцатого квартала  прочесать их территорию, когда Престон резко поднялся с ящика и, обогнув Лейна, направился к Дженнифер, сидевшую за крохотным столиком и забавлявшуюся тем, что скребла ногтем краску на  столе.
   - Выбрось эту гадость! - он протянул руку ко рту девочки и раскрыл ладонь.
   От неожиданности Дженнифер подскочила на стуле, как ужаленная.
   - Выбрось эту гадость, - повторил он, но уже более спокойным тоном. – Клади ее сюда.
   Не спуская испуганных  глаз с его напряженного лица, Дженнифер медленно выплюнула жвачку куда ей было велено.
   - И чтоб я больше не видел, чтобы ты жевала эту мерзость в моем присутствии. Ты меня поняла? Дженни, ты меня поняла?
   Девочка не ответила, но энергично закивала головой.
   - Хорошо, - сказал он на выдохе так, словно ничего и не произошло. Его самого  удивила агрессивность тона, каким он это сказал. Он бросил окурок на бетонный пол и безжалостно раздавил его тяжелым ботинком. Вместе с окурком, казалось, он подавил и приступ агрессии. Его голос обрел прежнюю мягкость.
   – А теперь иди, прогуляйся.
   Дженнифер нравился гараж, нравились запахи кожи и краски которые там  жили, но сейчас она с радостью покинула облюбованное было местечко и змейкой выскользнула за пределы его стен в которых обстановка накалялась с каждым новым сказанным словом и брошенным взглядом.
   Ну и тип, подумала Дженнифер, прислоняясь спиной к двери. Не поймешь, когда он говорит серьезно, а когда шутит. Надо же, жвачка ему моя помешала…
Но на самом же  деле она  интуитивно понимала, что дело было вовсе не в том, как она жевала эту проклятую жвачку. У Престона были проблемы. Проблемы с каким-то крутым и, судя по тому, что она слышала краем уха, серьезным парнем  по имени Верон Картер. Проблемы, связанные с машиной. Большие проблемы, судя по тому, с какой скоростью Престон курил свои сигареты.
   - Я так понимаю, помощи мне не ждать, - уныло констатировал Энджел, только после того как почувствовал, что припадок у Престона миновал и ему не угрожает его  слепая немилость.
   Том схватил со стола пачку  "Camel" и щелчком  вышиб очередную сигарету себе в рот, щелкнул зажигалкой.
   - Извини, дружище, - сказал он, - но тебе придется пока как-то самому выкручиваться. Я попрошу Дейзи обзвонить наших клиентов, перенести сроки… Так или иначе,  все решиться очень скоро – уже к завтрашнему полудню.
   Том затянулся сигаретой. Заметив, что она погасла, яростно сломал ее о ящик. С минуту постоял неподвижно; он чувствовал слабость, слабость в теле и пустоту в голове. И вдруг он побагровел - поток ругательств набирал силу и рвался к горлу.
   В конце концов, темперамент и природа взяли свое: вперившись горящим взглядом в стену, он пять минут кряду грубым горловым голосом сыпал ругательства, ругательства поначалу без определенного адресата, потом по адресу незадавшейся сделки, затем Картера, затем его головорезов, затем жары, что стояла на улице и Рико, но на Рико он себя одернул.
   Будь проклят день, когда он заключил с Вероном эту сделку.
   В эти минуты Том Престон был похож на загнанного зверя, ожидающего неминуемой смерти.
               
                *  *  *

   - До завтра, босс, - неуверенно сказал Энджел, забираясь в машину Мака Чамберса, который  иногда  подвозил  его домой.
   - Пока, парни,- откликнулся Том. - Жду вас утром. Не опаздывайте.
Измотанные, уставшие они распрощались за полночь. Мигнув на прощанье фарами, Мак вывел машину на дорогу и медленно покатил в направлении  Маунт-Олайв.
   - Ты как? – спросил Крис. Спросил как раз тогда, когда Том, стоя посреди тротуара, спрашивал себя: "Что дальше?".
   - Энджел боится, - сказал Том, не затруднив себя ответом на вопрос Лейна. Крис не обиделся: в сущности, сейчас он и не рассчитывал на откровенность друга.
   - Его можно понять.
   Они посмотрели друг другу в глаза. Им не нужно было произносить слова, что бы догадаться, о чем думает другой.
   - Том…
   - До завтра, Крис, - сказал  Престон, не желая слышать то, что тот хотел сказать. Он достал из кармана ключи, сел в машину и уехал не оборачиваясь.
Лейн какое-то время с грустью глядел ему вслед, потом, покачав головой, вздохнул, забрался в салон своей "хонды"  и покатил  домой на  короткий ночлег.

   Том собирался позвонить домой и сказать Дженнифер, что задержится, и уже набрал первые две цифры на своем мобильном, но передумал. Она наверняка уже спит. Не к чему этот звонок. Да и ему сейчас  просто необходимо было побыть одному.
   Часы показывали 00.25. Несмотря на поздний час и смертельную усталость, спать не хотелось. Он раздумывал: оставить где-нибудь машину и совершить долгую прогулку по центру мегаполиса или поехать в «Красный петух» и в одиночестве напиться. Он  решил не обкрадывать себя и совместить первое с вторым. Он оставил "камаро" на платной стоянке, сказав дежурному, что заберет машину  утром.
   Он гулял, бродил и чего-то ждал. Заходил в бары выпить рюмку и шел себе дальше. Час за часом он обдумывал, не позвонить ли Картеру и попросить его об отсрочке; да, проглотить гордость и умолять Верона дать ему еще пару дней на поиски его растреклятой тачки. По ходу этого спора с самим собой гордость неожиданно взбрыкивала, и он с высокомерием отчаявшегося человека решал, что ему на все плевать. Но тут же вспоминал, что от его решений  и действий зависит не только его собственная жизнь, но и благополучие других  люди тоже.
   О мысль о том, что бы  трусливо бежать Престон даже не споткнулся: от такого, как Верон Картер, он бегать не будет. Все та же гордость не позволяла.
   Он вернулся к себе на квартиру около половины третьего ночи.
   Дженнифер не спала. Заслышав скрежет вставляемого в замок ключа, она юркнула в постель и только притворилась спящей. Она слышала как Престон мерил шагами кухню, гремел чайником, не переставая вливать в себя кофе и, конечно, пыхтел своей неразлучной подружкой-сигаретой. И хотя с его возвращением, ее перестала мучить тревога, она не сразу заснула, уложившись в постель: Том вернулся, но его нервозность заставляла нервничать и ее – нет ничего успокаивающего в невозможности повлиять на ситуацию, о которой не имеешь ни малейшего представления.
   04.20.
   Анализируя свою жизнь, Престон пришел к выводу, что пора давать задний ход. Жил он достаточно долго, чтобы отличить ветер, под которым можно идти под всеми парусами, от урагана, с которым и в открытом море шутки плохи. До урагана дело еще не дошло, но до него, как говорится, было рукой подать. Потому что менее чем через десять часов Верон начнет демонстрировать ему, на что способен.
   Ну и пусть. Здесь и сейчас, в эту самую минуту ему было глубоко на все наплевать. Завтра, конечно, он снова будет крутиться как вошь на гребешке, делать все возможное до последней секунды, но конкретно сейчас Престону было все равно. Нечто – то ли охватившее его безразличие, настоящее и всеобъемлющее, то ли физическая усталость, притупившая чувства на манер алкоголя – словно одело его в доспехи, которые защищали от всех и вся.
   Я думаю о том, что ни о чем не думаю.
   Возможно ли это? Или на самом деле он думает о событиях и людях, которых в эту минуту исключил из своих мыслей? Исключить что-то из мыслей – не значит ли в действительности думать об этом?
   Он затянулся сигаретой. Возможно, одной из последних в своей жизни.  Интересно, сколько сигарет он успеет выкурить завтра, - нет, уже сегодня, - перед тем, как Картер прикончит его на какой-нибудь строительной площадке и укрепит его останками фундамент кого-нибудь дома?  Да - завтра он об этом  и узнает...
   Престон вздохнул. Он никогда не замечал за собой предрасположенности к жалости к себе, но тут…
   Жаль. Жаль, что жизнь его закончится так печально.
   Больше не будет телефонных звонков.
   Больше не будет слов дружеской поддержки.
   Больше не будет ни общих дней рождений, ни совместных выходных, ни воскресных посиделок в барах.
   Больше не будет разговоров по душам.
   И уже никогда теперь не появятся новые воспоминания.
   04.50.
   Он разделся, лег в кровать и провалился в сон.
   Проспав чуть больше двух часов, Престон ушел из дома, когда Дженнифер еще спала. Несмотря на вчерашние невеселые мысли, с рассветом в голове его снова  шумел нескончаемый поток забот. Стоит ли себя жалеть? Популярным является мнение о том, что каждый человек в итоге получает то, чего хочет, потому что результат есть следствие выбора, который он делает сам.  Идеалисты! Но как бы там ни было, он намерен идти до конца.
   И было одно неотложное дело, помимо розыска машины Верона, которое Престону непременно хотелось бы  завершить в ближайшие пару часов.  Его позабавило наличие альтернативы, когда он смекнул, что у него, оказывается,  даже есть выбор: для осуществления задуманного ему вполне подошел бы как адвокат, так и священник.

                3.

   Когда такое тоскливое настроение, какое накатило на нее этим утром,  наваливалось на нее дома, Дженнифер избавлялась от него, находя себе какое-нибудь занятие. Обычно она составляла целый список дел на день, и планомерно достигала поставленных целей. Это помогало отвлечься от депрессивных мыслей, да и работа по дому приносила свою пользу.
   О   тправиться в автомастерскую после того, как Том наорал на нее вчера, Дженнифер поостереглась. В какой-то степени девочка даже была рада, что когда она проснулась, Престона уже не было. Она пообещала себя сказать ему о принятом ею решении вернуться в Сидни к мистеру и миссис Дженкинз вечером.
Дженнифер натянула футболку Престона и брючки-капри, которые он отыскал для нее в оставшихся вещах сестры. Разумеется, капри оказались на пару размеров меньше ее размера, но пришедшая на выручку все та же булавка, сделали  ее прикид  менее драматичным. Выглядела она  в таком наряде сущим пугалом, но выбирать было не из чего. Дженнифер не хотелось затаскивать по дому единственное платье, которое у нее было. Его она одевала вечером, перед приходом Престона, потому что только в своей привычной одежде  чувствовала себя более менее уверенно и не имела, как ей хотелось надеяться испуганно-глупый вид.
   Жуя бутерброды, прихлебывая чай, Дженнифер мимоходом поймала себя на том, что начинает привыкать к этому дому, к этой квартире. И к ее хозяину.
   Закончив с завтраком,  девочка  решила осмотреть дом в котором нашла временное пристанище.
   Ключи от квартиры, которые ей дал Престон, она нанизала на прочную шелковую бечевку и повесила на шею что бы не потерять. Поначалу ей было дискомфортно ощущать  кожей  прохладу металла, но очень скоро ключи согрелись ее теплом и превратились в ключики-невидимки.
   Ее недолгий контрольный рейд по этажам не принес каких либо ошеломляющих результатов, но общее представление о доме дал.
   Дом в шесть этажей, по подсчетам  Дженнифер квартир на пятнадцать-двадцать. На первом этаже – большой вестибюль и две квартиры, на остальных этажах было по четыре квартиры, только на четвертом, где жил Престон, его квартира была единственной, что Дженнифер несколько удивило - было очевидно, что входные двери других квартир просто заложили, а стены зашпаклевали и покрасили. Иногда она слышала топот ног по лестничным пролетам, шум лифта, голоса, однако жильцы ей пока еще не встречались.
   И с улицы и из нутрии дом выглядел аккуратным и ухоженным: чистый подъезд, новая черепичная крыша, молодые вязы у входа, тротуарная дорожка, вычищенные дренажные решетки; пять ступеней составляли крыльцо с перилами со спирально завитыми боковыми вертикальными  перекладинами из кованого железа по обе стороны; над входной дверью изящные фонари.
   Часы показывали девять тридцать утра, когда она за лестницей на первом этаже наткнулась на дверь в подвал. Дверь была приоткрыта и Дженнифер с любопытством заглянула внутрь. Ее вниманию представилось чистое просторное помещение. Вдоль дальней стены подвала тянулся верстак, заваленный тюбиками какой-то мастики и набросанными, как попало инструментами; здесь же стоял какой-то механизм в металлическом корпусе, предназначение которого Дженнифер, естественно, было неведомо. У правой стены - стиральные и сушильные машины, несколько стульев; слева, прилавок для чистого белья и стеллаж с какими-то коробками, пакетами с "Aриелем" и "Тайдом", бутылочками с отбеливателями и смягчителями воды.
   Увидев стиральные машины, Дженнифер вспомнила, что корзина для грязного белья стоявшая в ванной комнате была полна: кухонное полотенце, которым она вытерла пролитый чай, заполнило ее под завязку.
   И Дженнифер приняла решение: подняться в квартиру, захватить грязное белье и, вернувшись сюда затеять стирку. Кроме того, что это было самым малым, чем она могла выразить свою благодарность Тому Престону за приют,  затеваемые "постирушки" помогли бы ей  хоть как-то скоротать время.
   Десятью минутами позже она уже спускалась с пластмассовым тазом, прижатым к правому боку по выщербленным ступеням подвала.
   Она успела дойти до середины лестницы, когда движение слева, за стеллажом, привлекло внимание девочки.
   Дженнифер застыла; по ее рукам пробежали мурашки. Первое, что пришло в голову – крыса. Крыс она не боялась, но столкнуться с ними  все же не имела никакого желания.
   Что-то покатилось, упало и разбилось с легким "хлоп!".
   От неожиданности Дженнифер вскрикнула.
   И тут же послышалось негромкое бормотание – словно кто-то тихо разговаривал сам с собой. Вслед за этим из-за стеллажа, шаркая комнатными тапками, вышел старичок с седыми волосами. В руках он держал совок и веник.
   Лицо у дедули было худое и вытянутое. Не морщинистое (только вокруг поблекших голубых глаз), но все в глубоких складках. Седые волосы были тоненькими, как у младенца, с большими залысинами надо лбом в желто-коричневых пятнах. Он был среднего росточка и немного сутулился. Однако одет он был, как ни странно, в серый костюм. Старый, поношенный, но, тем не менее, костюм. Старичок показался Дженнифер настолько безобидным, что ее охватило почти физически ощутимое облегчение. Сколько ему лет? Дженни решила, что самое меньшее – шестьдесят.
   Дедуля оторвал взгляд от разбитой лампочки в совке и поднял его в направлении лестницы. Он увидел девочку с тазом белья под мышкой, глядящей на него во все глаза.
   - Простите, я не хотел вас напугать, - сказал он, приветливо улыбнувшись.
   Он высыпал битое стекло в ведро у верстака, поставил в уголок совок с веником и снова посмотрел на нее.
   - Вы, наверное, новенькая? Я вас  раньше здесь не встречал.
   - Я… Я здесь всего два дня живу, - запинаясь ответила Дженнифер. - У родственника.
   Позднее Дженнифер предстояло сообразить, что это был первый раз, когда она соврала об обстоятельствах, связывающих ее с Томом Престоном, посторонним людям.
   - Приехали погостить на каникулы?
   - Ну… можно, наверное, и так сказать.
    Старичок, близоруко щурясь, подошел к лестнице.
   - Мое имя Уолтер Гиббс, - представился он.
   - Дженнифер, - соблюдая правила хорошего тона, представилась в свою очередь девочка. -  Вы здесь живете?
   - И живу, и за домом присматриваю: не нужно ли починить чего по мелочам, лампочку там заменить, и все такое. А зимой присматриваю за системой автономного отопления.
   - Значит вы здесь вроде домоправителя?
   Впалая грудная клетка старичка издала характерный хриплый старческий смешок:
   - Домовладелец  заботится о том, что бы в доме всегда все было исправно, всегда все работало. А я всего лишь человек, который следит за порядком и вызывает соответствующие аварийные и ремонтные службы, когда нужно, - скромно сказал он.
   - Понятно, мистер Гиббс, - пробормотала Дженнифер.
   - Пожалуйста, называйте меня Уолтер.
   - Ладно. – Но Дженнифер не знала, получится ли у нее. Называть взрослого (а к тому же старого взрослого) по имени шло вразрез не только с общепринятыми нормами, но и ее собственными склонностями. Тем более что к ней-то, как раз старикан обращался на "вы".
Мистер Гиббс кивнул на ворох белья в ее руках.
   - Хотели  воспользоваться одной из  стиральных машин?
   - Угу, - Дженнифер переступила с ноги на ногу. Чувствовала она себя ужасно неловко.
   Старичок махнул ей рукой:
   - Ну что же вы, спускайтесь. Я покажу вам, что здесь как.
   - Ой, спасибо, - сказала она, и собственный голос показался ей неловким и странно робким, - но я, наверное, пойду сначала скажу Тому, что я буду здесь. Что бы он знал, где меня искать в случае чего…
   - Тому? Тому Гордону? Или..?
   Он выжидательно посмотрел на девочку.
   - Тому Престону с одиннадцатой квартиры. – Она глубоко вдохнула  и выдохнула словами: - Я живу у него.
   Дедуля теперь смотрел на нее задумчиво, будто что-то взвешивая. Дженнифер показалось, что мистер Гиббс  унесся далеко-далеко – он как будто следовал какому-то сложному, всепоглощающему ходу мысли. Потом он дернул головой и выпрямил спину.
   - Я знаю Томаса, - сказал он. – Вы сказали, он ваш родственник? – спросил он с сомнением.
   - Я… ну… - она не находила, что сказать, - ни уклониться, ни прямо солгать, ни даже признаться. Внезапно ей остро захотелось вернуться в квартиру, запереть дверь и носа из нее во внешний мир не высовывать.
   - Ой, я вспомнила, что не все вещи собрала в стирку, - спохватилась девочка старательно бодрым тоном, который ей почти удался. Просто поразительно, на что ты оказываешься способен, когда тебя припрут к стенке.- Вернусь за ними, а то потом и вовсе про них забуду.
   И развернувшись, она потопала вверх по лестнице, искоса поглядывая на старичка и растерянно улыбаясь, как, обливаясь холодным потом, улыбается человек, чудом не ставший жертвой несчастного случая.
   - Был рад с вами познакомиться. И приятно провести день, - напутствовал ее побег мистер Гиббс, понимая, что возвращаться она не собирается.
   - Спасибо, - сказала Дженни,  вежливо кивнул ему на прощание. – И вам того же.
   Через пять секунд она уже неслась по лестничным пролетам и не могла видеть, как лицо Уолтера Гиббса озабоченно нахмурилось. 
   Вернувшись на безопасную территорию квартиры, трясущимися руками она запихнула грязное белье обратно в корзину, зацепила перекладины, на которых весели полотенца и снесла к чертовой матери  висевшую на стене аптечку. Ящичек чудом не грохнул об кафельный пол и не разлетелся вдребезги: один из шурупов, на котором он висел, оказался вкручен в стену добросовестней, чем его побратим. Ящичек перекосился, повиснув на одной петле, дверца открылась, и все его содержимое высыпалось в раковину и на пол: бритва, зубная паста, пена для бритья "Gilette", куча каких-то флаконов и упаковок с таблетками. К счастью ничего из этого не разбилось. Даже стеклянная двухсотмиллилитровая бутыль без этикетки с бесцветной жидкостью уцелела.
   А она переживала, что ей нечем будет заняться.
   Когда на кухне затрезвонил телефон, Дженнифер думала только о том, как бы попасть шурупом в отверстие и  повесить на место злополучную аптечку.
   - Слушаю! – она сорвала телефонную трубку с аппарата на последнем звонке. У нее совершенно вылетело из головы, что Престон просил ее, чтобы она не отвечала на телефонные звонки, что бы сообщения записывались на автоответчик.
   - Кто это? – настороженный голос Филиппа Рейза, словно принадлежал совершенно другому человеку.
   - Это я, - чуть растерянно ответила Дженнифер.
   - Дженни?
   - Да.
   - О, привет! – настороженность Флимика как рукой сняло. - Как дела? Послушай, а Престон случайно сейчас не дома?
   - Нет его.
   - И не заезжал?
   - Как с утра пораньше ушел, так с тех пор и не появлялся.
   - А ты, случайно, не в курсе, где он может быть?
   - Не имею ни малейшего представления. А ты разве не можешь позвонить ему на мобильный?
   - Пытался - оператор выдает "абонент недоступен". Наверное, у него села батарейка. Ну, бог с ним, ты сама-то, чем занимаешься? Скучаешь, небось.
   - Да как тебе сказать… В общем, да. Заняться особенно не чем.
   - Ну так приезжай ко мне, найду для тебя несложную работенку, если тебе это интересно.
   Она подумала, что общество Филиппа, хотя ни в коем случае не обещало покоя, все-таки могло стать неплохим развлечением. Однако…
   - Я бы с радостью, но думаю, Тому это не понравится.
   - С чего бы это? – искренне удивился Фломик. -  У меня сложилось впечатление, что Том совсем не против, чтобы ты приезжала в мастерскую.
   Похоже  Филиппу  никто не поведал об эпизоде со жвачкой.
   - Не могу, Филипп, - вздохнула Дженнифер, переходя на шутливый тон. - Том Престон мне на сегодня карманных денег не выдал. Так что я на мели.
Как ни странно, Фломик без труда понял  природу ее иронии.
   - Я бы и сам за тобой заехал, если б не был таким растяпой. Представляешь, - сказал он доверительно, - вчера вечером заглянул к приятелю, а он потащил меня на день рождение своей подружки… У меня правило – пьяным за руль не садиться. Так что боюсь, моя машина сейчас красуется  на какой-нибудь штрафплощадке.
   - А может и нет, - возразила Дженнифер. -  Если ты оставил ее у дома, ухитрившись припарковаться  не у пожарного гидранта, -  я уверена, она до сих пор там.
   Фломик, казалось, призадумался: несколько секунд в трубке было слышно только его  посапывание.
   - Может ты и права, - наконец  согласился он.
   У Дженнифер появилась одна идея.
   - А где ты ее оставил, помнишь?
   - Конечно, я же бросал ее на трезвую голову, и уже потом отправился заспиртовывать свой мозг.
 
                *  *  *

   Он рассеянно положил руку на шею, массируя ноющие мускулы. Боль, которая с утра едва беспокоила, сейчас разрывала Престону виски.
   - Том, советую тебе не  впадать в бесполезную меланхолию – ни к чему хорошему это не приведет. На вот лучше – сгрызи шоколадку.
   Крис Лейн, следовавший за Престоном был вынужден  замедлить шаг, а потом и вовсе остановиться.
   Том обернулся, взглянул на друга осуждающе, но ничего не ответил. Его ироническими замечаниями на сегодня Престон был сыт по горло.
   Появившись в мастерской, Престон перво-наперво созвал ребят и провел что-то вроде "литучки". Точнее – инструктажа, который обычно проводят в ожидании какого-нибудь стихийного бедствия. На случай, если с ним "что-нибудь случиться". Это были удручающие минуты. Все угрюмо молчали. Вопросов никто не задавал.
   Напряжение этого дня сказывалось на всех, и на всем, что они делали, правда, по-разному. Один Филипп, казалось, не растерял присущей ему рассеянности. Однако несносней всех вел себя Крис. Как и остальные, Лейн  был на взводе, хотя, глядя на него, этого никто бы не сказал: он ходил с таким видом, точно во всей сложившейся ситуации не было ничего особенного, но когда открывал рот, вел себя довольно грубо и бесцеремонно. Зная за ним такую особенность, этим утром Престон и остальные ребята старались не давать Лейну повода лишний раз раскрыть рот. Правда они  заранее знали, что их осторожность не возымеет должного эффекта – Крису Лейну не требовалось ничье разрешение, что бы выдать какую-нибудь ядовитую ремарку.
   Пробормотав под нос что-то непечатное в адрес Лейна, Престон вцепился в перила и стал быстрее подниматься по лестнице.
   С самого раннего утра у мастерской снова торчал серебристый "мерседес" с "овчаркой" Картера на водительском сиденье. Словно в издевательство над ним, одна из задних дверц "мерса" была распахнута в приглашении, на которое Престон не напрашивался.
   Том тоже по своим каналам навел кое-какие справки. В частности по этому парню, Трою Хатчессону. То, что ему рассказали, вызвало у Престона, как у испуганной лошади, нервную дрожь по всему телу: похоже, Верон сделал выводы и пустил в него "подстраховочную" стрелу  в лице своего преданного подчиненного, стрелу, которая Тома еще не убила, но уже торчала оперением у него из спины. После этого, держась все время на чеку, Том смотрел вперед, назад, направо и налево и сожалел, что глаза у него не на стебельках.
У нас у всех есть часы, тикающие в глубине мозга. Они управляют суточными ритмами сна и бодрствования, они работают непрерывно. И вот сейчас его часовой механизм пытался сообщить ему, что осталось совсем немного времени до того, как Верон отдаст своей "овчарке" команду "Фас!".
   Максимально отпущенное ему Картером  время исчерпывало себя в 11.00.
Около десяти у Престона исчезло всякое желание бороться, и он все больше склонялся к выводу, что легче всего просто ждать падения занавеса. Наверняка Картер уже в курсе, что "ягуар" они так и не нашли. Наверняка Трой уже передернул затвор своего "ствола" и только ждет звонка  босса по мобильному.
   Впервые в жизни он испытал полное и абсолютное поражение. Оно произвело на Престона мрачное и отупляющее действие. Ощущение катастрофы было столь велико, что подавляло всякое беспокойство в связи со столь безвременным концом.  Колеся по городу уже потеряв остатки надежды на благополучный исход дела, он снова и снова перебирал в памяти  события минувших недель. Это был бесплодный и мучительный круговорот мыслей, очень плохо подготовивший его к финальной встрече с Вероном Картером. В итоге он отчаялся повлиять на ход событий, и смирился с тем, что через несколько часов его жизнь будет всецело зависеть от этого типа. И если за последние сорок восемь часов мысли о его "постоялице" посещали Престона, зачастую только когда она попадалась ему на глаза, то этим утром они повсюду следовали за ним  как его собственная тень.
Сказать ей сейчас или потом? При условии, что это "потом" у него будет.
   Умно уж там или глупо, но в жизни Престон руководствовался только эгоистическими соображениями, потому что ему всегда казалось, человеку, в сущности, больше и не чем руководствоваться. Может он и ошибался, но сдавалось ему, большинство из людей поступает именно так. Так что этим утром, можно сказать, он изменил своим собственным принципам.
   С каждой минутой приближающей "час пик" в нем крепло мучительное сознание, что не поговори он с девочкой, пока у него есть такая возможность, он совершит большую ошибку. Его беспокойство не ослабевало, а если у него возникало такое чувство, он с ним считался.
   Переступив порог своего жилища, взгляд Престона сразу же сделался очень внимательным и напряженным. Сначала он прислушался - телевизор и музыкальный центр молчали, - затем, пройдя в квартиру, заглянул в большую комнату.
Дженнифер там не было.
   Не дожидаясь приглашения, Лейн сам пригласил себя войти в жилище друга.
   - Куда  подевалась эта девчонка? – услышал Крис престоновское бормотание.
   - Может вышла в магазин? – предположил Крис.
   - Холодильник забит едой, - Том заглянул в свою спальню, потом направился на кухню, где его уже поджидал Крис.
   - Может, просто решила прогуляться.
   - Где можно пропадать не имея ни подруг, ни друзей? – не унимался Том.
   Он изучил взглядом все поверхности кухонной мебели, но так ничего и не обнаружил.
   - Я же говорил ей: уходишь – оставляй записку. Неужели так трудно? – сказал он с досадой.
   Крис Лейн взял грушу из плетенной металлической корзинки рядом с мойкой. На риторический вопрос Престона он отреагировал пожатием плеч. После того, как Том повел себя с Дженнифер в гараже, на глазах у всех, Крис бы воспринял как должное объявленный девчонкой его другу бойкот. Или если бы она собрала свои скудные пожитки и выкатилась из его берлоги. Имелись у него свои подозрения на счет того, что уж что-что, а характер у девочки был.
   Том прошел в ванную, открыл аптечку и выпил болеутоляющее «зомиг». В какую-то секунду нос поймал запах мяты, но в следующее мгновение его мозг вернулся к предчувствиям чего-то, чего он объяснить не мог, и Том забыл об этом запахе.
   А что, если Дженнифер похитили?
   Кто?- затеял он спор сам с собой.
   Картер. Ее выкрал Трой, пока меня не было дома.
   Зачем она ему, если Верон решил пришить тебя – и дело с концом?
   А может у него изменились планы относительно моей безвременной кончины?
   И какая роль, интересно, отводится в этом спектакле юной мисс?
   Престон не сумел ответить на этот вопрос. И вообще, мысли лезли в голову абсолютно бредовые.
   - Что-то случилось, - обронил Том, закончив свои метания по квартире.
   - Это точно, - дакнул Крис. – Если верить пророчеству Картера – сегодня ты умрешь.
   - Да не со мной, болван, - злобно огрызнулся Том. – Я имел в виду Дженнифер. Возможно, с ней что-нибудь случилось.
   - Ты не берешь во внимание более простое объяснение, - заметил Крис.
   - Так не храни его в тайне, мать твою. Если ты соображаешь лучше чем я – а в данных условиях это не комплемент - то выкладывай.
   Крис не обиделся на едкость друга. Этим утром он и сам за словом в карман не лез. Он приподнял бровь, но все же воздержался от комментариев.
   А Престон так на них рассчитывал… Утешало одно: он успел сделать то, что запланировал с утра – побывал у нотариуса и накалякал кое-какую бумажонцию. Остальное  казалось уже не важным.
   Всё кроме одного – ему было необходимо поговорить с девчонкой. Объяснить. Объяснить, почему… Что бы она все правильно поняла.
   Наклонившись вперед и облокотившись на подоконник, Престон рассеянно смотрел через окно на  припаркованные у аллеи машины. Какой-то "форд" включив задние габаритные огни  медленно выползал из парковочного ряда на трасу. Какой-то красный спортивный автомобиль притормозил, уступая ему дорогу.
   Дорогая, красивая игрушка в руках какого-то идиота, безрадостно подумал Том.
   И вдруг, в нем что-то откликнулось на эту мысль.
   Он выпрямился, пораженный. Оправившись от первого потрясения, Том снова подался вперед, распластав ладони по оконному стеклу.
   Так и есть - "ягуар" Картера. То есть он был уверен в этом на девяносто девять процентов. И не мог понять, что вызывало у него один процент сомнений.
   Спортивный автомобиль припарковался на площадке рядом с домом. Кто бы не находился за рулем, он заглушил мотор, но выйти из машины не пожелал. Мак?  Да нет – этот бы сразу позвонил, обрадовал, а не дергал его за нервные окончания.
   Престон не верил собственным глазам. Хотелось бы ему знать, кто затеял с ним эти игры. Он мог бы, пожалуй, и расхохотаться, однако увиденное ошеломило его настолько, что ему удалось лишь тревожно прошептать:
   - Крис, мне кажется, у меня  галлюцинации.
   - И что заставило тебя поставить себе этот диагноз? – поинтересовался Лейн, возвращаясь из кухни с двумя банками пива в руке.
   Не отрывая взгляда от улицы, Том указал пальцем в окно:
   - А ты подойди сюда и посмотри на ту тачку, что стоит у подъезда моего дома.
   Вразвалку, не совсем охотно, Лейн потащился к окну. Выглянул на улицу.  Присмотрелся. А когда хорошенько присмотрелся, вертикальная морщинка пролегшая между нахмуренных бровей разгладилась. Его глаза медленно поползли на лоб. Но, быстро овладев собой, он снова нахмурился.
   - Если что-то видит один человек, это может быть галлюцинацией. Если тоже самое видят двое, шансы реальности виденного возрастают экспоненциально, - пришел Лейн к офигительно оригинальному  математическому  умозаключению.
   Том кивнул.
   - Сразу у двоих одинаковых глюков быть не может, – резюмировал он. Он сделал глоток из протянутой ему Лейном банки - Как считаешь?
   - Думаю – не может.
   Они еще пару секунд глупо глазели друг на дружку, а потом какая-то невидимая сила сорвала их с места и понесла к выходу.
Перепрыгивая через две-три ступеньки, они  оставляли за собой  один лестничный пролет за другим и выскочили на крыльцо, как кубики льда в стакан.
   - Дженни, ты где была? – едва не заорал Том, вприпрыжку спускаясь с крыльца. Он увидел девчонку и на секунду забыл о злобе дня. Она его с ума сведет своими исчезновениями!
   - Фломик попросил  забрать  машину со стоянки, - радостная и улыбающаяся она подошла к ним.
   - Какую машину?
   - Его машину.
   Парни переглянулись. Том обшарил пространство взглядом.
   - И? – нетерпеливо спросил  он.
   - Что - «и»? – настороженно переспросила девочка, поочередно заглядывая в серьезные озабоченные глаза Лейна и  тревожно-безумные Престона.
   - Ты ее забрала?
   - Ну да, – уже испуганно поглядывая на ребят, Дженнифер нервно махнула рукой в сторону. - Вот же она.
   Том и Крис уставились на указанную ею машину.
   Мало того, что она ткнула пальцем в "ягуар" Верона Картера, в поисках которого они сбились с ног, так он еще и выглядел так, словно только что выехал из демонстрационного зала.
   Лейн и Престон снова переглянулись. Крис пожал плечами, давая понять, что для него это полная загадка.
   - Дженни… - начал было Престон, но тут же потерял мысль. Его речевому аппарату удалось воспроизвести только одно слово: - Объясни.
   Девчонка воззрилась на них с трогательным непониманием: каких собственно объяснений от нее ждут.
   - Ну, утром позвонил Филипп, - начала она на свой страх и риск, но продолжить ей не дали.
   - Фломик позвонил тебе? –  тут же усомнился Крис, чем еще больше упрочил  у Дженнифер  сформировавшуюся убежденность в том, что нарушать правила вежливости для него обычное дело.
   – Нет, - ответила она, тщательно подбирая слова. - Он зачем-то позвонил Тому, но его не было дома. Мы разговорились, и он упомянул о том, что вчера попал на вечеринку, выпил лишнего и не смог сесть за руль. Сказал, что не знает,  отбуксировали  его машину на штрафплощадку или нет. Мне все равно заняться было нечем, вот я и вызвалась съездить проверить. Когда я убедилась, что машина там, где он ее оставил - позвонила Филиппу и сказала, что могу пригнать ее.
   На пару секунд лицо Престона превратилось в удивленно вытянутую лошадиную морду.
   - Ты умеешь водить?
   - С двенадцати лет, - коротко ответила Дженнифер, не вдаваясь в подробности.
   - А  как ты ее открыла? – спросил Крис. Причем спросил с таким удивлением, что удивление это имело оттенок едва ли не возмущения.
   - А она была не заперта, - отозвалась Дженнифер. - Правда Фломик сказал, что запасные ключи прикреплены на магните под задним левым крылом, но ключи я на самом деле нашла за солнцезащитным козырьком.
   Ни один из парней не врубался, как такое могло быть. Престон вдруг обнаружил, что воображение ему вообще отказало, и он почти начисто утратил способность рассуждать логически.
   - А как ты поняла, какую машину тебе нужно забрать? – поинтересовался Крис, в котором удивление затмевало все другие эмоции. – У Фломика отвратительная память на номера и вообще на цифры.
   - Он мне тоже самое сказал. Поэтому просто описал ее.
   - Описал?
   - Ну, да. Сказал, что его «малышку» я ни с какой  другой не спутаю, что мои глаза сами за нее зацепятся.
   Надо отдать Фломику должное - он был классным художником, но… машины и их внутренности всегда были для него «неизведанной землей». Он ездил на проржавевшем пикапе, который не разваливался на части лишь благодаря стараниям Энджела деЛакруза. Энджел сумел бы даже стиральную машину превратить в гоночный автомобиль. Вот почему Лейн никак не мог поверить, что все происходящее не сон и продолжал донимать Дженнифер вопросами.
   - И как ты поняла, что это именно его машина?
   - Ну… - Она немного засмущалась, но, тем не менее, продолжила: - Филипп рассказывал, что  родом он из вполне обеспеченной семьи и работа в гараже для него не способ заработать на жизнь, а так – хобби. Говорил, что его отец неплохо зарабатывает и  может позволить себе дорогие вещи. Вот я и подумала, что эта машина, вероятно, подарок родителей сыну, ведь он создает такие стильные… не знаю, как  правильно называется то, что он делает… ну и машину должен иметь под стать своему занятию - классную, стильную...
   Дженнифер пережила свое первоначальное смущение и теперь с восторгом делилась впечатлениями о работе Фломика, так что Лейну стало ясно – для этой провинциальной девочки Филипп Рейз являл собой редкий образчик американца – хорошо воспитанного и образованного, однако готового работать как вол, чтобы добиться своего.
   Собственно говоря, так оно и было.
   Лейна забавляло другое. 
   Фломик дал девчонке совершенно правильную наводку, когда заверил что его «малышку» она с другой машиной не перепутает. Его "колеса", безусловно, привлекали  внимание: бежевый пикап с изъеденными ржавчиной бамперами и исцарапанной, во вмятинах водительской  дверцей (Фломик часто терял ключи и чем только не ковырял замок – начиная от тонкой металлической линейки и заканчивая ломом). Пол в его тачке был усеян обертками от батончиков «Марс». Рейз однозначно не принадлежал к числу людей, которые пылесосят салон своей машины каждый день.
   Как же она могла перепутать машины? У Криса это в мозгу не укладывалось. В душе вдруг взрасла и расцвела благодарность к тому, кто заложил  на подсознательном  уровне в головки всем особам женского пола любовь к красивым шмоткам и шикарным тачкам.
   Дженнифер оборвала свои  восхваления  в адрес Филиппа, когда почувствовала, что уже и так наговорила много, а ее все равно никто не слушает.
   Она поймала взгляд Лейна и к своему удивлению в его глазах впервые увидела глубоко затаенную симпатию. А еще в глубине его глаз Дженнифер прочитала усмешку, словно он посмеивался в душе над чем-то, но над чем?  Этого, конечно, ей не дано было знать. Неожиданно на его лице появилась улыбка, настоящая улыбка – очаровательная, с ямочками на щеках и совершенно обезоруживающая.
   В конце концов, Крис просто захохотал.
   - Я что-то не то сделала? –  с тревогой спросила Дженнифер, заглядывая в пустые глаза Престона.
   И прежде чем Том ответил, к ее огромному удивлению Лейн приблизился к ней, обнял одной рукой за плечи и, на мгновение крепко прижав к себе, чмокнул ее в макушку.
   - Милая, сегодня, сама того не подозревая, ты осуществила самую удивительную спасательную операцию, о которой я когда-либо слышал, - сказал он обалдевшей и совершенно сбитой с толку девочке.
   Она в свою очередь настороженно покосилась на Престона. У того же было такое ощущение, что если он немедленно не выпьет крепкого кофе, то от внезапно нахлынувшего чувства облегчения непременно растечется по асфальту жидкой лужицей.
   Не дождавшись и слова от Престона, Дженнифер отодвинулась от Лейна. Перевела взгляд с одурманенного лица Тома на  цветущую улыбающуюся физиономию  Криса. Потом снова – на Престона.
   - Фломик просил отогнать машину в гараж, - пробормотала она нерешительно. -  Я домой заехала только чтобы записку тебе оставить.
   - Я сам ее отгоню, - моргнув, сказал Том, которому наконец-то удалось перезагрузить свои отупевшие на короткое время  мозги.
   В нем странным образом смешались чувство облегчения  и страха. В то же время он почувствовал, что обручи, которыми ему стягивало голову, начали слабеть и отпадать. И боль у него из головы просто исчезла. Возможно, благодаря «зомигу», однако препарат обычно не начинает действовать так быстро, даже если его для ускорения запивать кофеиновой газировкой.
   Дженнифер потопталась на месте, словно не зная, как поступить, а потом  все же нерешительно спросила:
   - Так ты сейчас поедешь в гараж?
   Вопрос девочки, казалось, его озадачил.
   - Можно мне с тобой? – попросила она застенчиво. - Заняться мне нечем, а  Филипп совсем не против моей компании…
   - Да, конечно, - сказал он, обменявшись быстрым взглядом с Лейном - Почему - нет? Я подброшу тебя. А потом мне срочно нужно будет свидеться с одним человеком...
   Крис улыбнулся Престону, когда их взгляды встретились поверх крыши картеровского "ягуара".
   - Позаботься о пикапе Фломика, - шепнул Том, прежде чем сесть в машину, - возможно, его все-таки отбуксировали на штраф-площадку.
   Крис  проводил взглядом удаляющуюся  красную торпеду.
   Он с наслаждением втянул в себя воздух на весь объем своих могучих легких. С наслаждением выдохнул, закрыв глаза. Снова вдохнул. Выдохнул. Он дышал так до тех пор, пока не закружилась голова.
   Все кончено. Вся эта чертовщина с Картером наконец-то позади. И, подумать только, кому они обязаны своим спасением!
   Чудеса – да и только.

                4.

   Пока они  утрясали проблемы с Картером – в мастерской накопилась куча работы. У них на руках было шесть машин, требующих починки и возврата своим владельцам. Телефон в офисе разрывался, так что пришлось попросить подругу Мака, Дейзи Чироски, побыть диспетчером.
   Престон, закатив рукава, работал наравне с остальными –  не все же время он был боссом – начинал с самых низов, мойщика машин. Они спорили, толкались, дурачились, обливая друг друга водой из шланга…
   Том отвез Дженнифер домой еще за светло, сам же пробыл в мастерской до позднего вечера. Им владела эйфория. Это чувство оказалось заразным как вирус. Они все испытывали аналогичное чувство.
   Том рассказал Маку и Энджелу, кому они обязаны счастливой возможностью и завтра прийти в эту мастерскую. Как и утром,  ребята не были щедрыми на слова, но на их лицах теперь лежал отпечаток совершенно иного вида задумчивости. Все это происшествие настолько выходило за рамки обычного, что они старались не придавать значения смущавшим их мелочам.
  - Все закончилось, как по-твоему? – спросил Мак Чамберс тоном человека, который не хочет напрямую сказать, что все обернулось не так уж плохо в сравнении с тем, чего он ожидал.
   Престон улыбнулся, и все его лицо осветилось.
   После пережитых волнений  и тяжелой работы он чувствовал себя разбитым и усталым. Но домой  Том возвращался абсолютно счастливым.
   Ему так и не пришлось насладиться этим чувством в полном объеме. Он еще не знал, что домой он возвращается для того, чтобы услышать от Дженнифер Джет Прайс, что она хочет вернуться.
   Вернуться в свой штат, в Монтану.

                *  *  *
   - Можно мне поговорить с тобой? - в своем платьице и туфельках она выглядела  в точности также как в их встречу в "Красном петухе".
Том медленно кивнул.
   - Я живу у тебя уже три дня, а до сих пор не имела возможности поблагодарить тебя за все, что ты для меня сделал, - сказала она. Том заметил, что слова даются ей через силу. И вовсе не потому, что на самом деле она не чувствовала той благодарности, о которой говорила. Наоборот, ее было столько, что девочка терялась, не зная, как перекодировать свои чувства в сухой язык слов. - Спасибо, что дал мне кров и пищу. Я очень, очень благодарна тебе за то, что ты не бросил меня в беде и так помог. Не знаю даже, через что мне пришлось бы пройти, не повстречай я тебя…
Престон молча глядел ей в лицо, на котором читал решимость, робость и страх  – все разом. Он думал, к чему она завела этот разговор. Впрочем, он врал самому себе, пытаясь убедить себя, что ни слова не понял из сказанного ею. Она хотела вернуться домой. Он понял это, как только вошел и увидел ее.
   - Ты хочешь меня о чем-то попросить? – спросил он, воспользовавшись ее заминкой в поиске подходящих слов.
Так оно и было, догадался Том по тому, как залилось краской ее лицо.
   - Ты очень помог мне, - повторила Дженнифер смущенно. – И я прошу тебя помочь мне еще раз. Я приняла решение вернуться на Хрустальное озеро к мистеру и миссис Дженкинс. Я уже звонила им…
   - Звонила? – вырвалось у Престона, и Дженнифер слегка вздрогнула и тут же поругала себя за это.
   - Да, но их, наверное, не было дома – никто не взял трубку. Позвоню им еще раз попозже.
   У Тома словно гора с плеч свалилась. Но одновременно с  облегчением он почувствовал внезапную боль в груди, которая быстро распространилась на левую руку.
   Боль куснула и отступила. И Том тут же забыл о ней.
   - Послушай, - сказал он. – Я понимаю твое желание вернуться к людям, которые тебя любят, и которые будут заботиться о тебе, но… не слишком ли быстро ты сдаешься?
   Она явно не поняла  вопроса. Он и сам не понял, какую цель преследовал, задавая его.
   - Я хочу сказать, туда ты всегда успеешь вернуться. Останься, осмотрись.  Ты спокойно можешь жить у меня. Я практически целыми днями торчу в мастерской или мотаюсь по делам,  домой прихожу поздно, ухожу рано. Я не буду тебе мешать, не буду тебя смущать. Дом хороший, здесь живут тихие спокойные люди. Тебя никто не обидит; бояться не чего. Ну… что скажешь?
Дженнифер растерянно заморгала. У стоявшего перед ней парня определенно с головой было что-то не в порядке. Сначала он вручил ей ключ от квартиры, а теперь вот готов с нее чуть ли не съехать, только чтобы она чувствовала себя комфортно и спокойно. Чокнутый что ли?
  - Я… я просто не могу злоупотреблять твоим гостеприимством, - наконец выдавила из себя Дженнифер.
Престон потупился и, спрятав руки в карманы, не глядя на девчонку, негромко произнес:
   - Там, у Дженкинсов, ты тоже будешь как бы в гостях. Так большая ли разница где гостить? Ты уже была их гостьей, погости теперь у меня.
Какая-то не нормальная ситуация, ей богу.
   - Ты… какой-то странный, - не сумев сдержаться, без обиняков заявила Дженнифер и Престон взглянул на нее, приподняв уголок левой брови. За ее суровыми словами  колокольчиком звучала растерянность. Том знал, что сейчас ее растерянность была его союзником в этом нелегком и, что там говорить, неуклюжем разговоре.
   - Ну куда тебе спешить? - не сдавался он. - Никуда твои Дженкинсы не денутся. - Он кое о чем вспомнил и, взяв за горло собственную совесть, походил с самой сильной карты, которая имелась в колоде его аргументов: - Ты еще хотела съездить посмотреть, где жила твоя тетя Кэрол, помнишь? Я обещал свозить тебя туда…
   В какое-то мгновение ему показалось, что она распознала фальшь.
   - Зачем тебе лишние хлопоты? – спросила Дженнифер, настороженно. – Зачем лишняя обуза?
   - Обуза? – переспросил Том.
   Он возненавидел себя за то, что решил любыми путями удержать ее подле себя. Он разбирался в людях, и без труда распознал за глядящими на него серыми выразительными глазами доброе, мягкое и отзывчивое сердце. Ему вдруг сделалось стыдно, будто он завлекал ее в западню, из которой нет никакой надежды вырваться. И все же чувство стыда было недостаточно сильно, чтобы заставить Престона отступить.
   Прежде чем ответить, он отвернулся от девочки, взглянул на плазменный телевизор на стене. Это движение очень хорошо было знакомо его другу, Крису Лейну. Если бы сей классический жест Престон продемонстрировал в разговоре с Крисом, тот бы знал, что сейчас Том соврет. Но Дженнифер Прайс была безоружна, а потому легко попалась. А иначе и быть не могло. Потому как сыграл Престон не столько на ее жалости к нему, сколько на том, что многие бы посчитали святым – преданность семье, память к родным и близким.
   - Около двух недель назад я похоронил  сестру, Элли, я говорил тебе о ней. Ты всего на несколько лет старше нее…
   Он замолчал, давая девочке возможность сделать собственные умозаключения из того, что он преподнес ей  в качестве объяснения своей просьбы.
   Доброе сердце способно на сопереживание – здесь Престон не ошибся. Его расчет оказался верным и он почувствовал, как напряжение отпускает его, когда Дженнифер неуверенно сказала:
   - Ну… хорошо, я поживу у тебя. Но совсем не долго. Скажем, до следующей недели.
   Он кивнул. На душе у него было не совсем комфортно, но с этим он как-нибудь справится. Он понукал себя не забывать, что сегодня  утром, после визита к нотариусу, у него появился еще один повод желать, что бы она оставалась с ним как можно дольше. Ему нужно, что бы она привыкла к нему.  Ему нужно время (ведь это самое время появилось у него исключительно благодаря ей!),  только в этом случае она будет способна понять его мотивы, облаченные в форму слов и смысл  той  бумаги, которую он сегодня составил и подписал. Понять и не возненавидеть его за его самоуверенность.
   Боже, она спасла его, двадцати восьмилетнего парня от смерти, а он – парадокс – не находил в себе смелости признаться ей, четырнадцатилетней девчонке, что предпринял кое какие шаги, для обеспечения ее будущего. И что это он сделал искренне, от чистого сердца. Тому подтверждение - хоть его голова больше и не лежала на плахе, он не собирался ничего менять.
   Сейчас она не доверяла ему. Возможно, боялась. Он бы и сам испугался, будь он на ее месте.
   Но Том Престон не сомневался: связь и взаимопонимание между ними установятся, но это потребует времени. Такие вещи быстро не делаются.

                *  *  *
   Престон проспал без сновидений десять часов кряду – рекордное для себя время. Он выдохся. И тело, и мозг, видимо, слишком устали для снов, и он провалялся в постели как убитый с одиннадцати вечера до девяти утра.
Он уложился в отпущенный ему Картером срок.
   Они созвонились, и Верон лично встретил его в условленном месте с парой своих ребят, грозный вид которых Престона уже не пугал. Они с Вероном даже пожали друг другу руки. Но Том поклялся себе, что больше никогда не будет иметь с ним дел. И это он еще знал, о взрывчатке, заложенной Троем Хатчессоном в вентиляционной системе его автомастерской, равно как и о разочаровании, испытанным  Мистером Белая Рубашка от невозможности нажать кнопку и отсчитать последние двадцать секунд существования  химерного гаража на этой улице.
   Отправляясь в постель, Престон  всегда оставлял приоткрытой дверь своей спальни. Вот и сегодня, проснувшись, совершил ритуал, которому не изменял сколько себя помнил: прислушался к звукам в квартире, на этот раз пытаясь определить, проснулась уже его "гостья" или нет.  Впрочем, само по себе отсутствие характерных звуков и шлепанье босых ног по полу еще не гарантировало того, что девчонка погружена в сладкий сон, который, как известно, к утру особенно крепок: она могла сбежать, равно как и отправиться в булочную, как уже поступала раньше.
   Одевшись, Престон на цыпочках пробрался к гостиной и с такими же предосторожностями наполовину окрыленный и наполовину испуганный проскользнул на кухню, чтобы соорудить завтрак на двоих и заварить кофе и чай. Но он до такой степени не был уверен в своей победе, что когда Дженнифер появилась на кухне потирая заспанные глаза, он впился в ее лицо тревожным взглядом, боясь прочесть на нем, что она вдруг передумала. И только после того, как Дженнифер с рассеянной улыбкой взглянув на него, сказала приветливое "Доброе утро", у него отлегло от сердца.
   Неужели это действительно может случиться? Он попытался нарисовать себе картину будущего, но воображение рисовало лишь канат, натянутый так высоко, что оттуда и не разглядеть происходящего внизу. К этому канату его неудержимо тянуло, и он был не в силах сдерживать себя. И он уже ступил на этот канат.
   Сегодня он сам предложил Дженнифер поехать с ним в мастерскую. Не подозревая, какого рода сюрприз ее поджидает, девочка согласилась не раздумывая.
   Престон созвал Мака, Криса, Энджела и Фломика. Когда вся компания собралась, Том официально представил им Дженнифер Прайс. Свою дальнюю родственницу, племянницу по линии матери. Его заявление стало для девочки полным сюрпризом. И не только для нее. Городя эту чушь, Престон ощущал направленные на него сердитые взгляды.
   Сама Дженнифер слушала его ложь с замиранием сердца, спрашивая себя, почему он сначала не обсудил ее "легенду" с ней. Он говорил так уверенно и ладно, что ей даже в голову не могло прийти, что сей экспромт родился в его насквозь пропитанном никотином уме только утром. Но, вспомнив свою собственную недавнюю ложь мистеру Гиббсу, ее негодование поутихло, а вскоре и вовсе пропало. Тем не менее, Дженнифер от стыда и смущения готова была провалиться сквозь землю. Но поскольку она могла об этом только мечтать, была вынуждена стоять рядом с Престоном, не смея поднять на окружающих взгляд. Она-то думала, он никому и говорить-то об этом не станет. А тут - целый отчет перед "сотрудниками"!
   Как ни в чем ни бывало Том очень коротко пересказал ее подлинную историю, и причину приведшую ее в этот город. Сказал, что отныне Дженнифер будет жить у него.
   Услышав это, Мак, Филипп и Энджел дружно заморгали, как люди, внезапно ошеломленные чем-то абсолютно неожиданным.
   Фломик издал короткое «ха!» и больше не проронил ни звука. Мак с Энджелом не высказали никакого протеста. Наоборот, с пониманием переглянулись, словно врачи, пришедшие после консилиума к единому мнению. Лейн, стоя особнячком, угрюмо молчал.
   Фломик и Крис знали правду. Мак и Энджел Престону просто не поверили. Но свои измышления по этому поводу благоразумно оставили при себе. Умные ребята. А Престону другого и не нужно было. Что ни говори, а команда у него классная. Фломик, конечно же, обиделся. Но Рейз был мягким отходчивым парнем, так что Том не сомневался, что сумеет снова вернуть его доверие.
   - С Филиппом и Крисом ты уже знакома. – Том указал  жестом на Энджела и Мака. – Энджел деЛакруз, Мак Чамберс. Ты их уже видела. Ну, вот, так сказать и официальное знакомство.
   Престон распинался, не зная, что владеет устаревшей информацией: Энджела ей  уже представил Филипп. С Маком Чамберсом Дженнифер успела обменяться коротким приветственным  взглядом  вчера. Мак видел девочку в обществе Фломика: с ним она была все время, пока длился этот дурдом с "ягуаром". Мак знал, что у Рейза есть сестра, за которую, собственно, он Дженнифер и принял. Никто их  друг другу не представил,  но спрашивать о чем-то тогда не было времени. И вот выяснилось, что она вовсе не та особа, за которую он ее принял.
   Маку было ясно, как божий день, что никакая она Престону не родственница. А тот официоз, с которым парень это преподнес, давал понять, что говорить, если кого-то из них  станут расспрашивать об этой девочке.
   Мак улыбнулся, и Дженнифер автоматически улыбнулась в ответ.
   - Что ж, это хороший повод для знакомства, - заметил Мак, и эта фраза, хоть и совершенно обычная, странно повисла в воздухе, как некое пророчество.
   - В мастерской еще работает парень по имени Рико Романо, - добавил Том. - Сейчас он в больнице, но через пару дней его выпишут, и он вернется в наши ряды. Еще здесь время от времени в качестве нашей незаменимой внештатной помощницы появляется  подруга Мака Дейзи Чироски. Кстати, а вот и она…
Обернувшись, Дженнифер увидела привлекательную молодую девушку лет, может быть, двадцати трех. Она шла, оживленно болтая с кем-то по мобильному телефону.
   - Ну все, Натали, мне пора. Созвонимся, - сказала она и захлопнула крышку мобильного. – Привет, компашка! Привет, дорогой!
   Она  поцеловала Мака Чамберса и тот, вернув поцелуй, по-хозяйски обнял девушку за талию.
   Дейзи обратилась к Престону:
   – Я зашла узнать будут ли для меня на сегодня какие-нибудь поручения, а то я хотела пробежаться по магазинам.
   Воспользовавшись моментом,  Филипп незаметно потянул Дженнифер за руку, и когда она озадаченно взглянула на него, мимикой сказал ей: "Линяем, пока есть возможность". Энджел с Маком тоже как-то поспешно ретировались. И только Крис Лейн покинул место своей "парковки" без спешки несчастного, спасающегося  от потопа или лесного пожара.
   - Увидимся, Дез, - сказал он, прежде чем войти в офис.
   Дейзи работала в музыкальном магазинчике крупного торгово-развлекательного комплекса и иногда помогала им, принимая и оформляя заказы. Она была весьма решительной целеустремленной особой, нетерпящей беспорядка, траты времени и сил на бестолковые занятия и работу "спустя рукава", а ее деловитость и красота придавали ей вид одновременно и крутой, и компанейский.
   - С твоей неоценимой помощью мы практически разгреблись с заказами, - сказал Том, взвешивая что-то в уме. – Осталось разобраться с текучкой.
   - Ты не забыл о мистере Дженеси? – поинтересовалась Дейзи, напомнив Престону о клиенте, который предпочитал сам ремонтировать свой автомобиль, а у них заказывал детали. Подняв глаза к потолку, она принялась загибать пальцы: - Ему нужен карбюратор. И еще аккумулятор, свечи зажигания, пара шлангов и кое-что из электроники. Я все записала и отдала бланк Маку.
   - Я позвоню ему, - пообещал Том.
   Престон окинул взглядом ее длинные ноги в колготках с черным рисунком, короткую юбку, черный свитер в обтяжку и блестящие темно-каштановые волосы.
   - Дейзи, могу я попросить тебя об услуге?
   На ее лице появилась игривая улыбка.
   - Только если это что-то пристойное, - ответила она  кокетливо.
   Дейзи  любила флирт, впрочем, совершенно невинный.
   - За это можешь не беспокоиться, - заверил ее Том.
   - Ну, тогда проси.
   Он  кивнул в сторону Дженнифер, разглядывавшей пригнанный Фломику автомобиль.
   - Пройдись с девчонкой по магазинам - пусть купит себе что-нибудь из одежды.
   Дейзи какое-то время внимательно рассматривала девочку, потом перевела прищуренный взгляд на Тома.
   - Услуга за услугу, Престон.
   - И что ты хочешь?
   - Хочу знать, кто это. Мак мне обмолвился, что она - твоя дальняя родственница. Это так?
   - Это уже не услуга, Дейзи. Это – допрос.
   - Да ладно, Престон, разве ты не знаешь, что все тайное рано или поздно всплывает на поверхность брюхом вверх, как дохлая рыба?
   - Ладно, ладно, - сдался Том. Он улыбнулся Дейзи. – Она моя племянница. Ее зовут Дженнифер, она приехала в город и какое-то время  поживет у меня.
   На симпатичном живом лице Дейзи появилось озадаченное выражение, как будто она на минуту утратила равновесие и обретет его не раньше, чем, всесторонне подвергнув анализу им сказанное, уяснит для себя  говорит он правду или водит ее за нос.
   - Значит - родственница? Впервые слышу, что у тебя есть родственники.
Том вздохнул.
   - Дейзи, ты мне поможешь или нет?
   - Престон, ты порой бываешь до невозможности скучным, – сообщила девушка. – Конечно, я помогу. – И направив в его сторону палец, добавила: - А над чувством юмора тебе  нужно работать.
   Престон окликнул Дженнифер, и когда та подошла, представил девушек друг другу. Когда он объяснил Дженнифер, зачем позвал ее, девочка начала было протестовать, но Том поднял палец, и она умолкла. Она и сама понимала, что новая одежда ей необходима.
   Пока они поджидали Дженнифер, побежавшую сказать Фломику, что она уезжает и не сможет ему помочь, Дейзи сочла за необходимое поставить Престона в известность относительно своих планов на день:
   - Мы проедемся по магазинам, а потом вернемся сюда: мне еще нужно успеть к двум часам  отвезти маму  к  диетологу. Она вдруг решила, что при ее весе в сто восемьдесят фунтов ей нужно срочно садиться на диету. Раньше она никогда своим весом не озабочивалась. Может, завела себе хахоля?
   - С твоим отцом она в разводе вот  уже… сколько – года два?
   - Мой папаша свалил  из семейного гнездышка два года и неполных четыре месяца назад.
   - Твоя мать одинокая, вполне самостоятельная женщина, насколько я помню, недурна собой. Я не удивлюсь, если твое предположение окажется верным.
   Дейзи на секунду задумалась, потом улыбнулась:
   - Это был бы наилучший вариант для меня. Может, обзаведясь своей личной жизнью она бы стала меньше совать нос в мою.
   - Ты готова? – спросила Дейзи у вернувшейся девочки.
   - Да. Можем ехать.
   - Тогда вот тебе ключи от машины, - с этими словами Дейзи передала ей кольцо с ключом и брелком в форме собачьей косточки. – Коричневая "импала" просто у входа. Беги устраивайся, я сейчас подойду.
   Выходя на улицу, Дженнифер улыбалась: забавно, неужели у нее такая располагающая внешность, что все так и норовят вручить ей ключи то от квартиры, то от машины?
   Протянув руку, Дейзи выжидательно посмотрела на Престона.
   - И, Дейзи, ей всего четырнадцать, так что без фанатизма, ладно? – попросил Престон, передавая ей свою кредитную карточку.
Щелкнув пальцами по кредитке, Дейзи тряхнула гривой шелковистых волос.
   - Не боишься, что останешься без гроша в кармане?
   - Я ведь попросил – без фанатизма.
   Девушка показала ему знак "о'кей" и цокая каблучками покинула мастерскую.

   - Ты какую музыку любишь? – спросила Дейзи, пытаясь поймать музыкальную волну по радио.
   - Да у меня нет каких-то особых предпочтений, - призналась Дженнифер. – Мне не важен, какой у песни текст, если по душе сама мелодия.
Дейзи взглянула на нее и одобрительно кивнула.
   - Тут я с тобой солидарна.  Попадаются  песни - текст – полное дерьмо, а музыка – что надо. Именно поэтому мне больше всего по душе испаноязычные  напевы. Зажигательные ритмы, волнующие голоса, лирическое настроение...
   - Ты знаешь испанский?
   Дейзи  хохотнула.
   - С дюжину слов, не больше. Но по моим наблюдениям, не важно, на каком языке поют: все песни написаны об одном – о любви. 
   Дженнифер Дейзи показалась очень стильной и уверенной в себе. Она понравилась ей с первой минуты их общения, но именно умение Дейзи  внешне очень ярко проявлять свою своенравность, побудило Дженнифер  держать себя с этой девушкой вежливо, но сдержанно. Что же касается Дейзи Чироски, то она нашла "племяшку" Престона  застенчивой и потому милой, не более того.
   По дороге они говорили очень мало, больше слушали музыку и иногда подпевали. Дженнифер немножко нервничала, но мало-помалу успокоилась и к концу поездки скованность ее окончательно покинула.
   Дейзи привезла ее в модный  бутик молодежной одежды с богатым выбором как дизайнерских моделей, так и моделей, рассчитанных на  клиентов со средним достатком.
   Дженнифер выбрала несколько вещей и оккупировала одну из примерочных. Пока она примеряла обновки, Дейзи прихватив со столика у окна журнал, удобно разместилась в кресле, которых здесь стоял целый ряд, предназначенных именно для отдыха посетителей.
   Племянница Престона была непонятна Дейзи: одежду выбирала рассеянно, даже с неохотой. В своем заношенном голубом платьице она имела довольно жалкий, если не сказать удручающий вид и любая девчонка на ее месте, выпади ей такая возможность, выбирала бы одежду с горящими глазами и заразительным энтузиазмом. Дейзи скучающе зевнула.
   Не прошло и десяти минут, а Дженнифер уже отдернула занавеску примерочной. Пока она выбирала белье в соседнем отделе, Дейзи придирчиво осмотрела то, что Дженнифер было отложено и забраковала  все, что она выбрала. Из какой деревни приехала эта девочка?
   - Пойдем, - сказала она немножко расстроившейся Дженнифер.
Дейзи шла между рядами  и полками с одеждой, Дженнифер безропотно следовала за ней. Через пятнадцать минут в одной руке она держала тремпели с двумя джинсовыми и спортивным костюмами, через вторую руку свешивалась пара летних легких брюк, футболки, юбки и блузы. В руках у самой Дейзи громоздились обувные коробки.
   - Дейзи, мне не нужно столько одежды. Я через неделю уезжаю в Монтану, - все повторяла и повторяла Дженнифер, но Дейзи ее не слушала. В конце концов, видя, что ее аргумент не производит на подругу Мака Чамберса ни малейшего впечатления, девочка смирилась с ее решимостью скупить треть товаров  этого магазина.
   Дейзи обладала феноменально точным глазомером: все, что она выбрала,   Дженнифер оказалось в самый раз.
   Дженни Прайс уже и не пыталась анализировать происходящие в ее жизни перемены и причуды появлявшихся в ней людей. Когда с утомительной процедурой примерки было покончено, она втайне облегченно вздохнула: весь этот "забег" по магазину ее изрядно вымотал.
   Пока им упаковывали покупки, чтобы скоротать время Дженнифер не спеша прошлась вдоль витрины, в которых манекены с безупречными фигурами демонстрировали платья к летнему сезону. Одно из них привлекло ее внимание – чудесное, нежно бирюзового цвета.
   - Очень милое, правда? – Дейзи, оказывается, тоже решила поглазеть на выставленный в витрине товар.
   - Оно великолепно, - с мечтательной улыбкой ответила Дженнифер.
   - Знаешь, а оно бы тебе очень пошло, - сказала Дейзи, окинув девочку внимательным оценивающим  взглядом.
   - Думаешь?
   - Зачем думать? Просто примерь.
   И вскоре у нее в руках оказалось еще одно платье с которым она в энный раз за  минувшие полтора часа посетила примерочную кабинку.
   - Отлично! Ты выглядишь, как конфетка.
   Таковы были первые слова, произнесенные Дейзи после того, как она придирчиво оглядела Дженнифер.
   - Вот, смотри!
   Она взяла девочку  за плечи и подвела к большому зеркалу.
   - Дейзи, я не уверена…
   - Это платье тебе просто необходимо.
   - Да не нужно оно мне!
   - Не спорьте со мной, леди, - безапелляционным тоном приказала Дейзи.
   - Ну, хорошо, - сдалась Дженнифер, понимая, что спорить с девушкой бессмысленно, - если уж тебе так хочется купить мне еще одно платье, может,  давай купим что-нибудь более…
   - Скромное – ты это хочешь сказать?
   - Нет, более простое. Я не привыкла к такой одежде.
   - Ну, всякой «простоты» мы тебе и так накупили. Но, знаешь ли, у каждой девушки должно быть выходное платье. И ты, дорогуша, из общего правила не исключение.
   - Да куда я могу…
   - Ой, ну не заводи эту песню. Скажем так – пусть лучше будет, а то вдруг подвернется случай выйти в люди, и начнутся стенания: «Ах, мне совсем нечего одеть!». Знаем, проходили. Платье классное и очень тебе идет. Мы берем его!  - прокричала Дейзи девушке-консультанту.
   Дженнифер еще раз взглянула на себя в зеркало. Платье действительно было замечательным  и очень ей нравилось. Пока Дейзи беседовала с кассиром, она любовалась платьем, разглядывая себя в нем со всех сторон. Поворачиваясь, она заметила  прикрепленную сбоку платья  крохотную бирочку. Бирочка оказалась ценником. Ценником с четырехзначной цифрой.
   Дейзи как раз собиралась вложить кредитную карту Престона в руку улыбающегося продавца, когда к ним подскочила  Дженнифер и схватила Дейзи за руку.
   - Дейзи!
   Лицо у нее было такое напуганное, а глаза так широко распахнуты, что Дейзи подумала - случилось что-то страшное.
   - Дейзи! – повторила Дженнифер. Казалось, на другие слова ей просто не хватало воздуха в легких.
   - Что? Что такое? – встревожилась Дейзи, ловя в свои руки ладони девочки.– Что случилось?
   - Дейзи…- Дженнифер сглотнула, собралась и вот ей, наконец-то, удалось задать  свой  заветный вопрос. - Ты видела, сколько оно стоит?!
   - Ах, вот оно что, - Дейзи расслабилась и, улыбнувшись, бросила продавцу, терпеливо ожидавшему их окончательного решения: - Наши планы не изменились, мы его покупаем.
   - Но, Дейзи, - горячо зашептала Дженнифер, так, что бы их слышало как можно меньше народу в салоне. Чувствовала она себя одновременно и глупо и растерянно. – Я не могу себе позволить таких покупок. Это платье стоит целую кучу денег!
   Дейзи успокаивающе положила ей руку на плечо и снисходительно улыбнулась.
   - Девочка, моя, - произнесла она, - не хочу тебя обидеть, но, судя по всему, ты не можешь себе позволить ничего из того, что мы уже купили. Не знаю, насколько дальней родственницей Престону ты приходишься, но лимит,  до которого я могу расплачиваться за купленное  для тебя,  им  при передаче мне кредитки установлен не был.
   - Большая ошибка с его стороны, - все также горячо зашептала Дженнифер. – Он просил купить для меня самое необходимое…
   Дейзи подняла вверх указательный палец, призывая спорщицу к тишине и вниманию.
   - Единственное, на чем Престон заострил мое особое внимание, отправляя тебя со мной по магазинам, было требование, нет, просьба о том, что бы я не забывала, сколько тебе лет. Тебе ведь четырнадцать?
Дженнифер  кивнула, не понимая, к чему та ведет.
   - Ну, по-моему, я неплохо справилась с поставленной задачей: твой гардероб тинейджерский на все сто. Но…
   И она выразительно посмотрела на Дженнифер, предлагая той самой закончить  мысль.
   - У каждой девушки должно быть выходное платье, - произнесла Дженнифер то, что от нее и ожидали услышать.
   Дейзи  кивнула.
   - Умница. – Она подошла к девочке, которая мало-помалу начинала ей нравиться, и поправила ее волосы, отбросив их  ей на спину. Она кивнула в сторону примерочной кабинки. – А теперь давай, переоденься, и пойдем чего-нибудь перекусим.
   Дженнифер подчинилась, вразумев истину: есть категория людей, с которыми спорить бесполезно – Дейзи  Чироски как раз к таким и относилась.
   Она уже готова была зайти в кабинку, когда услышала позади себя команду Главной Герлскаутши:
   - Остановись! Я передумала. Не снимай его.
   Прищурив глаза, приложив указательный палец к нижней губе, Дейзи несколько секунд задумчиво смотрела на девочку, что-то прикидывая в уме. Но вот на ее лице появилась хитрая плутовская улыбка и она сказала:
  - Давай-ка  заглянем  в еще одно место.

   Франк Лурье, пребывая в своем обычном очаровательном настроении, гордо расхаживал по салону "Венец красоты".
   Несмотря на столь претензионное название, хозяин сего заведения, совмещавшего в себе парикмахерскую, косметологический салон, массажный кабинет и солярий был весьма общительным, и, если можно так выразиться, в профессиональном смысле, доступным. Франк главным образом специализировался на женских и мужских прическах, но и во всем остальном, что касалось услуг, оказываемых его салоном, знал толк. Имея в своем подчинении штат сотрудников, Франк не гнушался  лично общаться с клиентами, а самых капризных и требовательных обслуживал лично.
   Это был веселый общительным энергичный толстячок небольшого роста,   абсолютный профи в своем деле. Он  выиграл с дюжину конкурсов среди специалистов в своей области, был удостоен  звания "Мастер" в 2002 году, но никогда, не смотря на свой "звездный" статус и соответствующее положение в местном обществе, не задирал нос и не кичился  популярностью своего салона.
Колокольчик над дверью тренькнул, Дейзи втолкнула ее внутрь и Дженнифер тут же окунулась в роскошный, гармоничный, волшебный мир, сотканный из тончайших ароматных нитей  духов, лосьонов, шампуней, кремов и бог знает чего еще. Она с любопытством и волнением втянула в себя давно знакомые ей запахи, нежные, свежие и очень тонкие, например, запах розовой воды, лимонов и мяты. Но ее обоняние ловило  и  ароматы совсем новые, почти или совсем не похожие на все, что ей до сих пор приходилось слышать. Эти ароматы были так нежны и тонки, что снова и снова ускользали от восприятия, их нельзя было удержать или идентифицировать.
   - Ну что же ты, - услышала она голос Дейзи, - проходи, не бойся.
   - Дейзи, прелесть моя, ты ли это!
   Франк, раскинув руки в стороны  приблизился к ним. Заполучив в свои объятья Дейзи Чироски, руки его замкнулись на ее спине и с нежностью прижали к грузному телу хозяина салона.
   - Привет, Маэстро, - Дейзи обняла его в ответ. – Как поживаешь?
   - Хорошо, спасибо, хорошо, - он выпустил девушку и,  взяв ее за пальчики правой руки, заставил  покружиться  на месте.
   - А ты все хорошеешь и хорошеешь!
   - Спасибо, дорогой, - Дейзи, была польщена.
   - Зашла сделать новую прическу? Или подправить маникюр? Я полностью к твоим услугам.
   - И да и нет, Маэстро, - Дейзи хитро улыбнулась и указала ему на Дженнифер. – Сегодня я бы хотела, что бы вы занялись этой юной особой.
Франк Лурье перевел взгляд на Дженнифер и девочка поняла, что он был так рад видеть Дейзи, что по-началу не обратил на нее внимания.
   - Можешь поработать с ее волосами и лицом: оживить их цвет, вдохнуть в них жизнь?
   Глаза Дейзи горели таким энтузиазмом и задирством, что Дженнифер не на шутку струхнула.
   -  Дейзи, я раньше никогда не красилась, - сказала она, внезапно остро пожалев о той доверчивости, которую проявила, позволив Дейзи помыкать собой, как ей вздумается.
   - О, как очаровательно! – всплеснул руками  Маэстро. - Дейзи, где ты отыскала это чудо?
   - Это «чудо» племянница Престона, - выдержав эффектную паузу, отметила   Дейзи, чем заставила покраснеть Дженнифер.
   Глаза Маэстро округлились.
   - Ты шутишь? Такой прелестный цветочек вырос на одной грядке с тем лопухом? Не мыслимо! Как такое может быть?
   - Вы знакомы? – набравшись храбрости, спросила Дженнифер. – С Томом Престоном?
   - О, знаком ли я с ним? – Франк вновь всплеснул руками. Похоже, Маэстро был очень чувствительным и необычайно эмоциональным человеком.  – Лучше бы я никогда не знал этого мужлана!
Фыркнув, Франк жестом поманил их за собой.
   - Прошу следовать за мной, дамы, - торжественно провозгласил он.
   - Однажды Том решил подстричься и зашел в первую попавшуюся на пути парикмахерскую, - склонившись к уху Дженнифер, негромко сказала Дейзи. - Это оказался салон Франка.
   - И что? – шепотом спросила Дженнифер, разглядывая развешенные по стенам фотографии известных  моделей.
   - Все бы ничего, если бы эта свинья не завалилась сюда пьяной и не перепугала всех моих клиентов, - объяснил ей причину своей нелюбви к  Престону Маэстро, который слышал их шушуканье. – У меня, между прочим, незапятнанная репутация мастера своего ремесла. Люди записываются в очередь, что бы постричься именно здесь. А этот…
   - Гавнюк, - подсказала Дейзи и подмигнула Дженнифер, заметив, как у той открылся рот и округлились глаза.
   - О, Дейзи, ты услада моего сердца, - обернувшись, сладко пропел Франк Лурье. Они пересекли холл и оказались в залитой солнечными лучами комнате с зеркалами и креслами. – Именно - гавнюк. В моем салоне все самое лучшее и не дешевое, должен заметить. – Он назвал марку знаменитой парфюмерной фирмы, с которой у него был заключен контракт на закупку не только самых  изысканных духов, но и косметики. - Я заказал у них на пробу один из брендов, из самого Парижа! Берег для самых требовательных, капризных клиентов с тонким вкусом и должным воспитанием. А эта пьяная скотина каким-то образом унюхала его, добралась до него и выхлюпала на себя  пол флакона!.. О, - простонал Маэстро, - лучше давайте оставим неприятные воспоминания и займемся  девочкой.
   - Давайте, Маэстро, - тут же согласилась Дейзи, украдкой взглянув на часы: ей хотелось  попасть домой к матери в договоренное время, что бы дать той как можно меньше повода к очередной нотации.  - Передаю ее в  ваши умелые трепетные руки. Но, творя, все-таки помните: девочке четырнадцать, поэтому всего должно быть в меру.
   Вскинув подбородок, Франк оскорблено хмыкнул.
   - Дорогая, я могу увлечься  процессом создания  шедевра и забыть, сколько ей лет, но то, что она племянница этого бандита Престона, я, к моему глубочайшему огорчению, обречен помнить вечно. И знаешь, дорогая, - сказал он вдохновенно, наклоняясь к Дженнифер и глядя на нее из зеркала, - ты недурна собой, а когда я закончу, ты выйдешь отсюда  просто красавицей.
   Дженнифер  смутилась и покраснела. Еще никто и никогда, не считая  отца, не говорил ей о том, что она симпатичная. Ей польстили слова Маэстро, хотя они и показались ей похожими на обещание отомстить Престону за когда-то нанесенную обиду.

   Через час с небольшим Дженнифер с замеревшим сердцем разглядывала себя в зеркале.
   - Дейзи, неужели это – я?
Дейзи склонилась к девушке и  мягко обняла ее за плечи.
   - Конечно – ты.
   - Мне так непривычно видеть себя такой.
   - Ничего, привыкнешь. Люди ко всему привыкают.

                *  *  *

   Они прогнали через стенд "форд-мондео", но диагностика ничего не дала.   Иногда они  сталкивались с очередным казусом, который порождал яростный спор, как в этом случае с необъяснимой вибрацией, которая не прекращалась даже после балансировки  передних колес.
   - Давай сменим тормозные диски, - предлагал Мак.
   - У него нет вибрации при торможении, - не унимался Престон.
   - Но ты же в курсе - зачастую не отбалансированные тормозные диски  проявляют себя именно так – особенно если на автомобиле установлены более жесткие амортизаторы и колеса…
   Фломик и Крис побросав свои занятия, наблюдали за набирающей обороты дискуссией, как зрители на теннисном матче, водя глазами слева направо, и с права налево. Причем каждый из них относился к происходящему по-разному: Крис предпочитал оставаться в стороне и не встревать в перепалку, вспыхнувшую между  Томом и Маком. При этом он буквально кожей ощущал нетерпение и горячее желание Рейза присоединиться к дебатам, причем в типичной для Фломика манере: он не собирался осторожно войти в воду, а намеревался прыгнуть туда с разбегу, вызвав большой всплеск и волну. Энджел деЛакруз безразличный к разгоревшейся дискуссии, готовил раствор из асбестового порошка, замешанного на силикатном клее, которым собирался промазать стыки в системе глушителя "бьюика", что бы исключить утечку выхлопных газов.
   Увлеченный, кто спором, кто делом, никто из них не заметил, как вернулись  Дейзи и Дженнифер, все увешенные покупками. Девушки прошли в офис, сложили пакеты и коробки аккуратной стопой прямо на рабочем столе Престона и только после этого пошли посмотреть с чего это Том и Мак распушили хвосты, как петухи на петушиных боях.
   Дейзи с легкой предвкушающей улыбкой и походкой от бедра шла впереди,   Дженнифер, взволнованно теребя поясок на своем  новом платье,  чуть слышно цокая невысокими каблучками новых туфелек, неуверенно скользила следом за своей новоиспеченной наставницей.
   - Давай сначала сделаем по-моему, - настаивал Мак, - а  если уж не сработает – как ты скажешь. Я хочу…
   Мак вдруг замолчал на полуслове, так и не закрыв рта, и вытаращил глаза.  На мгновение Тому показалось, что у Чамберса сердечный приступ. Его ошеломленный взгляд прикипел к чему-то у Престона за спиной.
   «Ты на что уставился? На меня смотри!» намеревался проорать заведенный   Престон, но, увидев как гнев сошел с лица парня, уступив место удивлению, проследил за направлением его взгляда.
Не успел Престон обернуться, как услышал сзади мелодичный голос Дейзи:
   - А вот и мы!
   После ее слов автомастерская погрузилась в неожиданную тишину.
   - Мы не отвлекаем вас от вашей высокоинтеллектуальной беседы, мальчики? Нет? Вот и славно!
   Все присутствующие парни выглядели, как на приеме у дантиста, когда он говорит: «Откройте рот как можно шире».
   Дейзи хватило нахальства  удовлетворенно усмехнуться: то, что нужно.
   - Спокойней, - предостерегла Дейзи, проходя вдоль шеренги остолбеневших ребят. С королевским достоинством она прошла и села на стул, автоматически предложенный ей обалдевшим, но не утратившим присущей ему галантности Фломик. - Дышите медленно и глубоко. Главное – дышите.
   В ответ - ни слова, но их лица были красноречивее слов. С сереньким невзрачным мышонком, каким Дженнифер Джет Прайс им всем казалась, произошла такая метаморфоза, что они просто не верили своим глазам. За каких-то несколько часов своего отсутствия, девчонка совершенно преобразилась.
   - Ух ты, - вырвалось у  Фломика со множеством восклицательных знаков.
Чамберс и деЛакруз, которые до сих пор стояли как вкопанные, начали постепенно выходить из оцепенения.
   - Ну и ну, - прошептал  Энджел, и появившееся  на его лице выражение   откровенного изумления и было тем, о чем мечтала Дейзи.
   Мак  попытался налепить улыбку на свою физиономию, и у него что-то более или менее получилось. И он и Энджел засмеялись, но так вынужденно, что даже сами это почувствовали.
   Шоковая терапия. Том Престон не сумел бы сказать, что именно включает в себя данное определение с точки зрения медицины, а вот ощущения своего личного "фактического" состояния при виде преобразившейся девочки, он бы описал, как угрожающее жизни человека состояние, возникающее в связи с реакцией организма на нарушение, скажем, деятельности сердца при инфаркте миокарда, при котором необходима экстренная медицинская помощь.
  Он видел потускневший металл, на который вылили едкую кислоту, и он заблестел. Ей было всего четырнадцать, но сейчас, глядя на растерявшуюся  Дженнифер, которой было не так уж и комфортно оказаться в центре всеобщего внимания, ему виделась и другая, повзрослевшая Дженнифер Прайс, та, которая в не таком уж далеком будущем уверенно будет чувствовать себя в деловом костюме, в колготках и в туфлях на практичных каблуках высотой три четверти дюйма, которая днем будет завязывать себе волосы в хвостик на макушке, а вечером обедать в ресторанах….
   - Очень мило, - молвил Том, оправившись от первого потрясения. Он улыбнулся своим мыслям.
   На его лице все еще присутствовала улыбка типа Вау, как очаровательно, когда он о-очень медленно переводил взгляд с Дженнифер на Дейзи.
   - Спокойно, Престон, я выполнила обещание – ничего такого, все в рамках допустимого приличия и норм общественной морали. Если бы это было не так, сейчас бы рядом со мной стоял мой клон.
   Том окинул нахалку взглядом. Дейзи, как всегда, говорила шутливо, насмешливо, словно немножко поддразнивая, и Тому обычно нравилась эта ее манера – в ней проявлялись свойственные ей сила, находчивость  и никогда не покидавший ее оптимизм. Дейзи была подругой Мака Чамберса, и если верить этой парочке, встречаться они стали еще в школе. Сейчас ей, как и Маку было 23 года. Работала Дейзи в салоне видеопроката, и иногда помогала им в автомастерской: созванивалась с клиентами, направляла заказы поставщикам.
Когда Том увидел ее в гараже впервые, ее волосы были выкрашены в оранжево-розовый цвет, в носу торчала серьга, а длине ногтей, выкрашенных в фиолетовый цвет, позавидовал бы любой ленивец, так что ее внешний вид вызвал у Престона культурный шок. Первая связанная с этой девушкой мысль, посетившая Тома, сводилась к предположению о том, что его друг малость тронулся умом, раз выбрал себе в подружки такую… экзотическую девушку. И это при том, что сам Мак был обычным парнем с вполне нормальными запросами. Слава богу, вскоре он убедился, в соответствии ее психического развития общепринятым стандартам и ее присутствие в автомастерской перестало вызывать у него опасения. И совсем уж вздохнул с облегчением, когда узнал, что раскрасила она себя в подобные цвета только потому, что проиграла какой-то глупый спор подружке.
   Том позволил выражению «я потрясен» неспешно пройти по своему лицу, но мозги тем временем работали вовсю. Он протянул руку, и Дейзи с плохо скрываемым самодовольством вернула ему кредитку.
   Несмотря на то, что платье было с неглубоким декольте и закрытым на спине, с укороченными рукавами и длинной по колено, Дженнифер чувствовала себя голой. Появилось чувство стыда и неожиданной злость на себя за то, что позволила Дейзи  уговорить себя довериться ей. Какая же ты дура! – мысленно ругала себя Дженнифер, нервно переступая с одной ноги на другую.  Вот и поделом – стой теперь и красней.
   Особенно смущал Дженнифер с любопытством разглядывающий ее Энджел: она почти физически ощущала, как его взгляд скользит по ее оголенным рукам, шее, лицу, волосам… В конце концов она и сама уставилась на него – сердито и вызывающе. На секунду его лицо удивленно вытянулось, но, нахально улыбнувшись, он, к глубокому облегчению Дженнифер, все же отвел взгляд.
   Она быстро пригладила волосы и нервно заправила их за уши. Ей нестерпимо хотелось убежать, спрятаться от прикованных к ней взглядов, снять с себя навязанный ей новый образ и влезть в джинсы и простенькую футболку.
   На самом деле Маэстро поработал с ее внешностью совсем не много: распустил  волосы по плечам, постриг их "каскадом", слегка укоротив длину, и поколдовал над ними, придав прическе объем. Он чуть-чуть подкрасил ей глаза, губы и наложил на скулы немного румян.
   Она накрашена!  Дженнифер не могла в это поверить.
   Мак Чамберс таращился на девочку восхищенным и вместе с тем внимательным, настороженным взглядом. Крис Лейн тоже не сводил с нее глаз; на его лбу посередине пролегла маленькая вертикальная складка – словно его что-то беспокоило.
   Пока Дженнифер размышляла над тем, сколько она еще сумеет выдерживать эту психологическую атаку, Фломик обогнул стул, на котором восседала Дейзи и, подойдя к Дженнифер, взяв ее за руку, вытянувшись по струнке, склонил голову с максимальной галантностью, на какую был способен.
   - Я полон восхищения, - сказал он, касаясь губами ее руки. - Леди, вы неотразимы.
   - Спасибо, - пробормотала Дженнифер. Коротенькое слово далось ей  с трудом: губы и язык едва слушались.
   - Потрясные  шмотки! – неунимался Филипп, входя в кураж.
   - И в самом деле, вид обалденный, - выйдя, наконец, из оцепенения поддержал его во мнении Мак.
   С хитринкой взглянув на подругу, он поглядел на девочку с такой располагающей улыбкой, что Дженнифер, хоть и несколько неуверенно, тоже улыбнулась в ответ.
   Крис Лейн остался единственным, кто никак не прокомментировал произошедший с Дженнифер метаморфоз. Он лишь пристально посмотрел на нее, и в глазах его словно промелькнуло что-то и ушло в глубину. Он медленно опустил голову, а глаза словно бы неохотно последовали за ней, на секунду позже.
   - Ладно, ребята, - тоном главной забияки заявила Дейзи, взглянув на часики: до встречи с матерью оставалось еще достаточно времени, - я вижу, у вас тут работы не в проворот, так что я, пожалуй, сама отвезу Дженнифер домой. Дорогой, - обратилась она к Маку, -  помоги нам, пожалуйста, отнести покупки обратно в машину. Мы оставили их в офисе.
   Дженнифер направилась вслед за Дейзи к выходу чуть ли не бегом.

   Престон уселся за письменный стол и потянулся, сладостно выгнув крепкую спину. Затем расслабился и откинулся на спинку обитого кожей вращающегося кресла. Том сунул в рот сигарету и поднес зажигалку. Затяжка показалась ему удивительно душистой и восхитительной на вкус, будто он не курил много дней. Прикусив фильтр, он  закрыл глаза и откинул голову, позволив ей опереться на мягкий подголовник. Он наслаждался восхитительным ощущением от теряющих напряженность мышц, от упоительной лени, что ползла вверх по телу и нисходила вдоль рук до слегка огрубевших от работы в гараже подушечек пальцев. Трудный выдался у него месяц. Три недели срежессированного жизнью фильма ужасов с ним в главной роле и хэппи эндом в конце.
   Три недели, подумал он. Всего три неделя, а столько произошло: Элли, Верон, Рико и, наконец, Дженнифер. Дженнифер - словно на темную тень, накрывшую его жизнь упал солнечный зайчик и очистил частичку его жизни от мрака и болезни, наполнив ее светом и каким-то особенным теплом.
   Тихонько стукнули о стекло двери рейки жалюзи: в офис вошел Крис.
   - Нужна твоя подпись на этих счетах, - сказал он, ложа перед боссом стопку бумаг.
   Том задумчиво покивал головой. Поймав чуть насмешливый  взгляд друга, сцепив руки в замок и приложив их к груди в области солнечного сплетения,  Том  все с той же задумчивостью произнес:
   - Она такая…
   - Совсем не похожая на девчонку, что заехала тебе по коленке в переулке, ты это хочешь сказать?
   - Да. Словно совсем другой человек.
   Странно было видеть Тома Престона, закрепившего за собой репутацию человека жесткого, сурового, хитрого и осторожного, до такой степени умиленным и расчувствовавшимся, но разве это была первая чудохрень из тех, что случились  в течение последних дней, спросил себя Крис
   - Можно я дам тебе совет насчет Дженнифер?
   - Конечно! – ответил Том, хотя и так знал, о чем пойдет речь.
   - Не привязывайся к ней.
   - Это будет непросто, - признался Том после короткой паузы.
   Вообще-то, если бы ему сказал нечто подобное кто-нибудь другой, он дал бы резкую отповедь. Но Крис Лейн был исключением.
Том говорил таким тоном, что было ясно: ничто и никто не заставит его отказаться от своих намерений. За пять лет Крис достаточно хорошо изучил  Престона, чтобы понять, что у него на уме что-то вполне конкретное. По его спине змейкой проскользнул холодок.
   - Я даже не хочу спрашивать, что ты задумал, - признался Крис.
   Темные глаза Престона улыбнулись:
   - А ты не спрашивай. Просто организуй мне встречу с Тони Карбоне.


                Э П И Л О Г

Человеческое тело удивительно устойчиво к ранам. К такому выводу пришел Горан, очнувшись на седьмой день после операции. Врачи латали его четыре часа к ряду и сумели вытащить из забытья, влив в его тело недостающую кровь, накачав болеутоляющими и антибиотиками. Кроме сквозного огнестрельно ранения в плечо, у него диагностировали перелом  ключицы. Мозги ему при падении тоже встряхнуло не слабо.
Ах да, еще его искусали крысы.
Особой боли он не чувствовал, но было странное ощущение, будто его тело само по себе, а голова сама по себе. Он даже попробовал пошевелить пальцами ног, с радостью заметил, как одеяло пошевелилось, и почувствовал облегчение. Собственная голова казалась пустой, в ней что-то гудело, как бывает, когда долгое время ничего не ешь. В целом он чувствовал себя, как контуженный ветеран, долго воевавший на фронте. Или, говоря языком современной молодежи, как ноутбук, у которого разрядилась батарея. Последняя мысль вызвала у него неожиданный приступ смеха, повлекший такую же неожиданную потерю сознания: ослабленный организм включил внутреннюю систему защиты.
По мере того, как память пазл за пазлом возвращала ему его жизнь, Горан припоминал все обстоятельства, приведшие его на больничную койку.
В конечном счете Борна взяли на одной из трасс ведущих из города, когда тот попытался прорваться через загранпатруль. В багажнике его машины была обнаружена кровь, образцы которой тут же отправили в лабораторию. Анализ показал, что это кровь Горана. Коллегам Горана понадобилось некоторое время, что бы проанализировать и сопоставить собранные улики. Выяснилось, что Борн бросил Горана умирать в полуразвалившемся  здании заброшенной сортировочной станции, будучи уверенным, что его никто не найдет. Примерно в то же время  по 911 поступило сообщение об обнаружении возможного местонахождения некой  Дженнифер Джет Прайс, об исчезновении которой накануне было подано заявление неким мистером Томасом Престоном. Звонивший не представился. По указанным координатам тут же были направлены машины спасателей, полиции и скорой помощи. Немногим позже тот же человек сообщил о перестрелке и имеющихся жертвах  по тому же адресу.
Дженнифер Прайс.
Кто-то из его коллег обмолвился, что ее доставили в больницу в критическом состоянии, но выжила она или нет, сказать не могли. Пообещали узнать. Или не хотели ему говорить правду, учитываю его собственное далеко не стабильное состояние. К таким приемам неоднократно прибегал и сам Горан в ходе расследований. Сам же он боялся расспрашивать об этом врачей, страшась услышать ответ. Он узнает, обязательно. Но позже.
Сейчас, глядя в окно, он видел покатый склон больничного двора, засыпанный ослепительно белым снегом. Яркий свет резал по глазам; никто бы уже и не догадался, что всего пару часов назад, над городом, вопреки прогнозам синоптиков, обещавших существенное потепление, закружились снежинки, сменившимися на пушистые хлопья, укрывшими все вокруг ватным одеялом. Хотя весна и стояла на пороге, зима пока еще хозяйничала в здешних краях.
Нащупав на кровати переносную спецконсоль, поморщившись, придерживая висевшую на перевязи руку, Горан нажал на кнопочку, автоматически приподнимавшую изголовье кровати. Боль накатывала и отступала с тупым постоянством, но этот уровень боли он мог без труда перетерпеть: Горан не был сторонником поглощения обезболивающего без острой на то необходимости, о чем непреминул донести до сведения медперсонала, едва обретя способность внятно говорить. Впрочем, Горан подозревал, что загляни он в свой лист назначения, что-то такое он там бы обнаружил, вводимое ему через капельницу в оптимальных, по мнению его врача, объемах.
Негромкий стук в дверь оторвал Горана от созерцания красот природы за окном.
Посетитель?
- Войдите, - прокаркал Горан.
Вошедший в палату мужчина был молод, на вскидку лет двадцатипяти тридцати. Уставший взгляд Горана сфокусировался на этом лице и медленно, как горячий воск, по его телу разлилось потрясение. В сердце его словно ударило тяжелым молотом. Горло перехватило, словно все напряжение разом сосредоточилось в гортане: опасения, которых он страшился, мгновенно окрепли, как только он узнал в посетителе Тома Престона.
Она умерла, Дженнифер Прайс, девочка, что помогла ему выжить, умерла. Он не сумел ее спасти. Не сумел. Не смог.

Казалось, тишина длилась вечно. Том Престон казался смущенным. Он не знал, как себя вести, впрочем, Горан тоже. Они молча смотрели в глаза друг другу. Лицо Престона подавало едва заметный сигнал - он волновался. Престон же испытал настоящее удивление, увидев, что в глазах детектива не было неприязни, а лишь беспокойство и усталость.
- Как и вы, она едва не умерла, но сумела выкарабкаться, - сказал Том, видя на лице полицейского тревогу, которую тому уже не удавалось скрыть. - Она захочет навестить вас, как только врач позволит ей вставать. Учитывая, с каким упорством она идет по пути выздоровления, случиться это очень скоро.
Престон чуть улыбнулся. Вернее, улыбнулись его губы. Взгляд оставался серьезным и внимательным.
Сердце Горана облегченно шевельнулось у него в груди и замедлило свой бешенный темп.
- Я буду очень рад увидеть ее. - Горан почувствовал, что какая-то сила вынуждает его улыбнуться в ответ, хотя лицо его все еще хранило следы озабоченности. - Передавай ей от меня привет.
- Обязательно передам, - пообещал Престон. Он повернулся чтобы уйти. Взявшись за дверную ручку, Том обернулся. - Вам невероятно повезло. Вам обоим, - сказал он, и Горан поймал себя на мысли, что они оба на теле и в душе носят шрамы, которых никто никогда не видел.
- Спасибо вам, - произнес Том. Он произнес эти слова так, словно очень долго ждал момента, когда сможет это сделать. Но слова эти означали много больше, чем простая благодарность за спасенную жизнь, и по его тону было легко догадаться об этом.
Легонько кивнув на прощание, Том Престон покинул палату детектива Роберта Горана.
Горан задумчиво посмотрел в окно. Весенний снег не долговечен, но именно он питает землю влагой, без которой природе не станет достаточной силы дать весеннему пробуждению необходимой энергии  жизни.
Возможно, истина всегда кажется до удивления простой, лежащей на поверхности, когда тебе, в конце концов, удается обрести ее.
Память - это вечная боль, страдания о том, что ушло навсегда, чего нельзя вернуть. Но легче ли жить, не мучаясь, не томясь, не вспоминая ни о чем? Ответ самому себе на этот вопрос стал для Горана откровением: не менее ясным, чем небесный свод за окном, не менее ясным и простым, чем безмятежная синева неба, чем зазубренная цепь гор на кромке горизонта и накрывшее город снежное покрывало, искрящееся под солнцем. Он лежал на больничной койке с лицом, обращенным к этому свету, благодарный за тепло, свет и... свободу.
 Позаботься о ней, обратился он мысленно к человеку, которого совсем недавно считал своим врагом.
Роберту Горану, детективу убойного отдела, предстояло многое переосмыслить, но уже сейчас он чувствовал, как черная рука ненависти к Тому Престону, годы державшая Горана за сердце, начала постепенно ослабевать свою мертвую хватку.