Пусть живет...

Верка шла, не спеша,  по  приморской улице, чуть слышным от каблучков,  лёгким расслабленным шагом. Почему не прогуляться в удовольствие по главному «авеню» на самом краю света. Слева бухта шумит, слегка штормит, кораблями рыбацкими и военными, лодками подводными взгляд манит.  Справа череда магазинов и киосков. И, главное, люда городского не видать, не слыхать. Все на своих дачах –  фазендах затаились, укрылись. От чего, кого? Да, от того…  От суеты повседневной, от безденежья, несвойственного северам, от… Не важно.  Город в  августовском очаровательном окончании лета был безлюден и нем, факт.  Вдруг что-то необъяснимое, но воздействующее, как неприятное ощущение, невидимым препятствием затормозило прогулку девушки. Что?! Какая-то  сила, гипнотизирующая волю.  Да, ладно. Ужастики накрученные в кино бывают. Но вокруг  реальный мир.

Она непроизвольно скосила взгляд вправо. В неработающем, по случаю выходного дня киоске,  торгующем овощами и прочей второсортной снедью, в центральной  витрине  восседала  громадная серая королевишна крыса. И с удовольствием хрустела сухариком из разорванного пакета. И приятного аппетита надо было бы пожелать вечной властелинше  портовых подземелий. А здесь, кто-то идёт с независимым видом и мешает поглощению вкусной пищи. Непорядок. А вдруг это разведчица из  вездесущего войска смертоубийственной СЭС, что  нагло и безжалостно подсыпает мудрым и несчастным  хвостатым всякую дребедень. Если не куснуть, то хоть взглядом, заряженным отрицательной ненавистной энергией,  напугать прохожую непременно.

А Вере было и омерзительно, до дрожи,  увидеть крысиную рожу, но интересно до жути  –   оторопи посмотреть в глазки голохвостого наглого существа. До этого момента она видела  тварей только в фильмах и на картинках. Разделяло  их безопасное пространство тротуарное и  прочное,  витиевато зарешеченное стекло. Так и смотрели друг дружке в глаза. Страшно не было. Гадко, да… Крыса первой не выдержала девчачьего любопытного внимательно – изучающего взгляда.
И злобно зыркнув напоследок, нехотя ретировалась восвояси, вместе с зажатым в лапках вкусным кусочком.

Прошло какое-то время.  И,  прибежав на обед домой, молодая женщина, второпях, поела   остатки вчерашней тушёной капустки прямо со сковороды. Вкусно, малокалорийно. Ну и что, пусть и неразогретой, простоявшей почти день в тепле.
И яблочко, наспех вымытое,  вдогонку  с аппетитным хрустом пошло. О,  женское стремление и жажда к стройной фигуре,
да извечная человеческая суета – сует. Ближе к вечеру  ей стало плохо. Жуткая тошнота, режущие боли, головокружение,  слабость. От чего, почему…  Нутро выворачивало наизнанку. Сначала раздувшейся капустой, потом одной желчью.
Как она страдала и корчилась  от колик всю ночь,  вспоминать не хотелось. В  голове с упрямством долдонилось одно.  Никаких «скорых». Надо выдержать. Ведь утром идёт  с коллегами добровольно и безвозмездно сдавать  кровь. Подвести никого нельзя! Слабая, на трясущихся ногах,  Верочка с  измученной улыбкой подставила руку под иглу на донорской станции. Ничего, ничего, главное, что кому-то пригодится,  если не кровь, то  плазма!

Через два дня она благополучно уехала в отпуск. Молодость взяла своё. И только по возвращению узнала, как приезжала «скорая» и на работу, и по месту регистрации, как разыскивали врачи «несчастную» жертву, с зашкаливающим все показатели  высоким уровнем билирубина. И только потом, после бесед с медиками и повторно сданными анализами, оказавшимися в норме,   поняла, какой  мстительный «привет» передала  крыса, юркнувшая под прилавок. Капуста и фрукты были куплены именно в злополучном ларьке. Она ещё  сравнительно легко отделалась. 


Годы здоровой  уверенной поступью шли  друг за дружкой. Как-то  поздней осенью, после  продолжительного отсутствия
на даче, дела все были закончены, урожай собран,  вся  семья приехали навести последний макияж –  антураж  верной кормилице перед  долгой  зимой. Дачница проходила мимо окошка и остановилась от какого-то непонятного то ли шороха,
то ли тихого звука необычного.  Взглянула и не поняла сначала. Но потом, содрогнулась. В литровой банке на подоконнике, занимая почти весь объём, сидело белое чудище,  своеобразный монстр – громадная и толстая,  вся в муке мышь. Мелко тряслась, испуганно  и жалко смотрела  на человека, прося заранее о спасении и не веря в него. Сверху банка была плотно закрыта твёрдой  пластмассовой крышкой.  Как попала внутрь  любительница поживиться чужими харчами?

Хозяйка поняла чуть позже. Но сейчас  остановилась и замерла. Гадливое омерзение,  свойственное, практически, многим женщинам, овладело каждой клеточкой её трепещущей сути и проявилось на коже  ознобными  гусиными пупырышками.  Отталкивающая брезгливость и, одновременно, притягивающая жалость завладели Верой.  Всмотревшись внимательно,   увидела малюсенькое прогрызенное отверстие в прочной баночной закрывашке.  Из муки они делали тесто,  наживку для ротанов в пруду, «хлебушек» для карасиков, когда ходили летом на рыбалку. И вот, уехав, выходит, сами того не желая, оставили приманку для  мышей.  Эта пронырливая  дуринда,  худенькая и голодная малявка, по запаху учуяла съестное, прогрызла дырочку и втиснулась сквозь сантиметровое отверстие в невиданный  уютный, полный добрячков,  амбар.
А дальше стала с удовольствием  поглощать  высокосортную вкусную муку.

Ела, росла, тучнела и уже не смогла, а может, и не хотела, сытая и довольная, выбираться наружу.  И всё бы ничего.  Ну и ладно, что в собственных какашках  жизнь  проходит. Своё добро не пахнет. Ещё были вокруг, да под лапками остатки сладки. Воздух сквозь дырочку поступал. И пить не сильно хотелось. Может и зиму пережила бы.  Большая и сытая, довольная мельничиха. Но вдруг возникли исчезнувшие люди. Что будет? Точно, изничтожат, без сожаления. Банка – ловушка! Как она пищала и источала импульсы животного страха…  Вера даже не хотела прикасаться к банке. Помнила страшную месть крысы. А ребёнок, видя оцепенение матери,  смело взял сытное стеклянное  убежище и побежал на поленницу.  Куда, зачем, аааааа…

–  Мамочка, я открыл крышку и отпустил мышку, вытряхнул еле-еле, так она разъелась. Пусть живёт. Жалко ведь. Глупышина ещё уходить не торопилась, не веря свободе. Зато будет рассказывать  сородичам о мышином счастье и добрых человеках. Правильно я сделал?  –  Она улыбнулась, одобрительно кивнув головой,  крепко обняла любимца и нежно поцеловала в затылок.


Истоки из  «Капелюшечка добра»  Элама  Харниша:
http://www.proza.ru/2015/12/06/1749