Возвращение в Гавань Кассандры - 9

– Андрюшенька, – обратилась Варя к супругу, когда горничная ушла, а они подошли к двери спальни Марии. – Обожди меня, умоляю... Я хочу сначала одна поговорить с нею, узнать всё.
– Конечно же, – поцеловал тот её руку, оставшись ждать в коридоре.
Немного пройдясь, он устроился в кресле и с волнением смотрел на дверь, за которой уже была его возлюбленная.
Варя, как вошла, оставалась стоять у порога ещё некоторое время, глядя то на стоящего у постели Марии молодого и внешне привлекательного доктора, то на сидевшую на краю кровати в небрежно надетом пеньюаре сестру.
Варя не хотела представлять, что здесь происходило, понимать — тем более, но весь вид Марии: её чуть проглядывающая из разреза грудь, растрёпанные волосы...
– Машенька, – сглотнула Варя в волнении. – Как ты?!
– С вашего позволения, – хотел откланяться Илья Сергеевич, оправив на себе видно наспех застёгнутую одежду.
– Обождите, – строго выдала Варя, бросив на него вдруг разъярённый взгляд. – Как вы смеете трогать замужнюю женщину?!
– Уходи! – с насмешкой воскликнула тут же Мария. – Да, – кивнула она удивившейся сестре. – Тебе ж и говорю, уходи! Пришла осуждать? Возвращается вещая Кассандра? Убирайся восвояси!
– Вы моей матери дали успокоительных, чтоб она вам не мешала?! – продолжила вопрошать молодого доктора Варя. – Отвечайте же!
– Нет, Варвара Алексеевна, – ответил искренне тот. - У матушки вашей был иной доктор.
Илья Сергеевич всё же поспешно покинул спальню, оставив сестёр наедине.
– Ну? – с удивлением смотрела Мария на молчавшую сестру. – Осуждай! Упрекай! Поругай и уходи. Но уйдёшь навсегда, помни об этом! Не позволю никому к себе войти, кроме Ильи!
– Ты с ума сошла, – прослезилась Варя. – Я тебя не узнаю.
– Люблю я. Полюбила так, как никогда не любила! Не веришь?! Обожди... Пройдёт твоя юная любовь, которая является лишь заблуждением, и попомнишь слова мои, да не будет уж меня на свете! – отчаянно восклицала сестра. – Целая пропасть между той любовью и этой!
– Машенька, – с болью вымолвила Варя и села возле сестры, взяв её руку в свою. – Умоляю... За что боль ты такую причинила Никите? Ведь могла и иначе объяснить, раз нет любви более, раз ошибка то была.
– Любила его тогда... Но Илья, – не находила больше слов оправдания Мария. – Он уподобил меня королеве. Поднял меня до наивысшего блаженства.



– Неужто так не было с Никитой?! – поразилась Варя. – Ты же была так с ним счастлива, так ждала его!
– Ждала, летала в облаках, он доставлял мне океаны наслаждений, но пойми же, – выдохнула Мария, уставая от этой беседы. – Илья всё изменил. Пусть и короткая теперь моя жизнь, но я не упущу шанса чувствовать себя счастливой. Хоть так, но именно с ним!
– Что за наваждение? Чем он тебя околдовал?! – поднялась Варя, волнуясь ещё больше. – А дети?
– Варвара, – с недовольством вздохнула вновь сестра. – Ничего и никого больше не хочу видеть. Умираю я, ясно?! Хочу лишь то блаженство, которое доставляет мне единственный человек, что со мной рядом! Он и только он, и не насытиться мне им!
– Но мы тоже рядом! Ты нужна нам! И что за мысли о смерти?! – воскликнула отчаявшаяся Варя, на что получила лишь усмешку в ответ:
– Где ж вы раньше были?... Как я жалею, что, видя Илью, его горящую ко мне страсть, не кинулась в его объятия раньше! Никита ведь,... он ведь целый месяц не дарил мне ночных ласк. Весь в делах, весь где-то, но не мой. Понимаешь? Ты лучше с ним поговори. Может, у него есть иная, может, ждёт не дождётся смерти моей.
– Дура! – вскрикнула поражённая Варя и ещё хотела что-то сказать, но Мария указала рукой на дверь и крикнула:
– Убирайся и не смей явиться вновь!
Этот крик, этот отчаянный приказ заставил Варю убежать. Она промчалась мимо ожидавшего в коридоре доктора, мимо супруга, который ждал внизу в гостиной, и остановилась лишь во дворе, пав на колени, устремив глаза к небу и о чём-то молясь сквозь неудержимые рыдания...
– Зачем же ты так? – вернулся к Марии Илья Сергеевич и тихо закрыл дверь, оставшись вновь с нею наедине.
– Забудем всё. Забудем их. Умоляю, пока я ещё могу, – дышала взволнованно она, протягивая руки к нему, единственно милому, безумно желанному. – Целуй меня, люби вновь... Я вновь хочу тебя. Сейчас же. Илюшенька, люби меня...
– Любимая, – с вырывающимися из него чувствами и счастья, и горя, стал Илья обнажать её, целовать и обнажаться сам скорее,... скорее...



Жарче прежнего,... будто не могли насытиться ни ласками, ни слияниями взбешённых тел,... они кричали, стонали, не беспокоясь ни о чём и ни о ком более. Лишь они... Лишь отчаяние... Лишь эта и только их... любовь...


Продолжение - http://www.proza.ru/2015/12/24/1261