Писать, чтобы потом написали

...вот так всегда, только соберешься пойти потужиться, как тут же позвонят или по телефону или в дверь. Да чтоб вас! И вообще! - этот урбанизм меня достал уже. Спросите, а причем тут урбанизм? Да при том! Никакого тебе уединения. Бывало, подопрет нестерпимо ценная мысль, завернешь за угол, чтобы выпустить её на волю, так нет, плетется кто-нибудь из вездесвойноссующих, с пластиковым пакетом и шаркающей кавалеристской походкой. Ужасно! Ужасно! Совершенно не стало возможности уединиться, собраться с мыслями и, ничтоже сумняшись, да чего там! – просто чуть поднатужившись, извлечь из себя что-то ценное для потомков. За последнее время (неделю, не больше), скажу вам, как писатель писателю, только раз довелось испытать истинное наслаждение от интимного уединения, и именно вот сейчас, в момент извлечения этого опуса из укромных уголков моего внутреннего мира. Извлекаю, и чувствую, как наступает такое удовлетворение, будто без ложной скромности воздвигаю сам себе нерукотворный памятник перед Большим Театром, на худой конец перед кинотеатром «Россия», на манер основоположника. Сразу подумалось – вот будут, скажем, в темное время суток проходить мимо благодарные (пусть даже не очень -) потомки и каждый, подойдя к моему наследию, захочет отметить своё соприкосновение с великим, отписать ему, т.е. памятнику, от щедрот своих, так сказать. Каждому интеллектуалу под давлением внутреннего напора захочется оставить на нём свою запись, и пойдет он дальше по уже не так ненавистному ему городу с чувством истинного облегчения, удаляясь всё дальше и дальше от записанного.
 ...ну, вот, опять звонок. Но, кажется, главную мысль я успел донести, а всё остальное, это уже лирика.