Уляшкина любовь

Мой дед в молодости был хоть куда – высокий, рыжий чуб, глаза голубые, веселые. Девки гурьбой. Понравилась ему одна девица, Мотей её звали. Вот и вечерами как стихали цепи на рыгах, чуб намазывал коровьем, одевал вылинявшую рубаху и куцые штаны и шел на дальнюю улицу Желтоглиновку, улицу может так и называли, что глины желтой там было гора на горе. Но не это самое главное. Самое главное – в хате, что на краю, жила та самая Мотя. Сегодня он задержался, Мотя уже сидела на лавке и мотала ногами. Иван недоходя крикнул:
- Брось ногами мотать, чертей не качай.
-Ой, опять забыла,- и Мотя тихонько двигалась к краешку, где садился её милый.
Иван скручивал самосад и начинал свой рассказ:
- Сегодня я к тебе шел и боялся. Мотя сильней прижалась к Ивану.- Пугаешь, да?
- Нет, Моть, я и сам напугался. Вчера как только тебя проводил, пошел я по улице домой, может глянул на небо, темно было, смотрю что-то ярко светится, пригляделся вроде как птица – какая-то, глаза как угли горят, клюв – не клюв, не пойму и как в плащу одета, будто и не птица, а как человек. Только вижу к хате он одной подлетел и со всего маху в трубу и тишина. Поглядел я, чья хата-то – оказалось Уляшки Барановой, ну и припустил я домой, испугу натерпелся.
-Что-ты Иван,- Мотя ласково погладила его по руке, - тетя Уляшка хорошая, она не колдунья, добрая она, и дядя Морей – царство ему небесное-хороший был, всегда нам поправлял крыльцо, двери, мамка горевала по нем – плотник – золотые руки, да поиер он неделю назад – какая-то хворь прицепилась, за месяц сгорел.
- Да слыхал я, отец к нему отвозил подводу отремонтировать, сделал новые оглобли для нашей лошадки.
- Мамка сказывала, что жили тетя Уляша и дядя Морей между собой дружно, никогда не ругались, словно голубь с голубкой. Только Бог деточек не дал, так сами как дети были, помогали друг другу. Тетя Уляша звала его не иначе как мой Морейчик.
- Всё так Моть, но кто в трубу летел?
- Может тебе показалось?
-Давай сегодня вдвоем подкараулим.
-Давай.
На этом и порешили, а пока пошли в клинок, за яблоками. Там вкусная Буравинка была.
 Уже полом рубаху набили яблоками, как Мотя вскрикнула:
- Гляди.
 По небу и правда плавно кто-то летел, одни глаза и успели разглядеть. Как угольки горят, и опять полетел к тетке Уляшке.
-Давай подождем.
-Нет, пошли от сюда, боюсь
Пришлось уйти.
  Домой я пришел на рассвете, а через час батька разбудил меня – уже ехать надо. Подрядились мы с отцом в соседней деревне крышу на дом перекрывать, не скоро я увижу свою Мотьку.
  Прошло две недели, ехали мы с отцом домой довольные, заработали хорошо, и хлебушка не пожадничал хозяин. По приезду в село стемнело, соскочил я с подводы и побежал к Желтоглиновке. Отец только прокричал – А как же чуб? На что я махнул рукой.
  Мотька как будто знала что сегодня приеду – сидела на лавке и опять качала ногами, подкравшись, я закричал,- опять чертей качаешь?
-Фу, напугал как.
- Соскучился по тебе Моть,
- и я тоже.
Юркнула мне под рукав и тихо прошептала – тетя Уляша померла, - бабы все шептались, что к ней каждую ночь Морей летал, и не одни мы видели, вот и долетался – с собой забрал. А до смертушки своей тетя Уляша тайной поделилась со свой соседкой тетей Маней и вот что рассказала – Помер он, плакала я день и ночь, любила его, звала его, на могилку ходила каждый день, и все просила, чтоб пришел. И вот он пришел. Обрадовалась я, ничего не надо на свете, всю ночь мы любили, а на рассвете он исчезал. Ты Маня не бойся, я правду тебе говорю. Маня бойкая бабенка была, стала её уговаривать, -Уляша твой муж умер, а это дьявол к тебе летает. Врешь Мань, это мой Марейчик. Уляша, в храм тебе надо, батюшки помолись, одень крест, где он? Маня дотронулась до ворота рубахи – креста нет, а шея синяя. Уляша, милая, пойдем ко мне ночевать, вырвала руку Уляшка и пошла в хату. А на другой день не вышла на улицу. Дверь выбили – лежит она мертвая, портрет обнимает, губы синие, а сама улыбается. Похоронили их рядышком. Только в эту же ночь крыша в их хате вдруг ни с чего упала, и все загудщело. Ветер только к утру спал. Люди выходили, молились. Успокоились видно души их.
Прошло время. Хата Уляшки и Морея по сей день стоит, хоть в голодные времена каждая дощечка насчету, но никто не решаляс брать палку с их двора или боялись люди или не хотели разрушить любовь Морея и Уляшки.
Только под порогом дети игрались – нашли кусочек газеты а на ней слова такие:
Зачем открыла тайну ты мою
Мою любовь, мою тоску,
Не знала ты
Как много я отдал
Я продал душу
Но в ночь тебя видал,
Теперь мотаюсь я в аду
Все бьют и бьют
А я терплю
Бог не прощает
Тебя нет
Я ненавижу целый свет
Открой мне дверь
Любовь моя
Навек я твой
А ты моя.

Морей.