Глава девятая

Предыдущая:
http://www.proza.ru/2015/12/24/154
Глава восьмая

«МУСУЛЬМАНИН И ХРИСТИАНКА»

(Повествование в двадцати новеллах)

 Девятая – «Расправа»
http://www.proza.ru/2015/12/24/189

 ... Его, крепко сложенная, полноватая, но, всё ещё очень гибкая
 и подвижная супруга лежала рядом с ним. Он обнимал её жаркое, упругое тело,
 нежно гладил его, и твёрдо был уверен в том, что всё ещё любит эту женщину.

 Он любил её, примерно, так же, как пахарь любит землю, а ту девочку –
 как птица любит небеса! Две сущности уживались в нём: одна – земная,
 вкусная и хмельная, другая – лёгкая и воздушная, небесно-вдохновенная.

 Супруги обоюдно искали покоя. Но, он хотел покоя душевного,
 а она – психического, скорее, даже физического. 

 Когда она просыпалась, то её мужа в постели, как правило, не было. 
 Постель, остывшая, но, ещё ароматная, хранившая остатки любовных и
 супружеских тайн, ничем её не привлекала. Она пресытилась.

 И, неизвестно, чем бы всё это закончилось, но, вот, однажды, она получила
 по почте анонимное письмо.  Страшная тайна ворвалась в её жизнь,
 казавшуюся ей вечно-сладким голубоглазым сном:

 — Нет, ты только прочти весь этот бред! — кричала она и билась в истерике.
 — Я не могу читать чужие письма, и тебе, как друг, не советую.
 Сожги его, прошу тебя, и дело с концом, — успокаивал её воздыхатель.   
 — Но, здесь указан адрес, вот, посмотри! Едем туда немедленно!

 И они поехали. Он не смог её удерживать более, но, счёл необходимым,
 быть с нею рядом, чтобы усмирять её пыл, и не дать довести полюбившуюся
 ему женщину до нервного срыва.

 Спустя некоторое время, они находились в маленькой квартирке на третьем этаже
 большого, громоздкого и старого дома. Зрелище, увиденное ими, ввергало в ужас:

 — Я же говорил тебе, что не надо было нам сюда ехать!
 — Молчи, слышишь, слишком поздно, давать мне, какие-либо советы!

 В пустой комнате, с выпотрошенными шкафами, разбитыми стёклами, и зеркалом,
 расколотым вдоль и поперёк, прямо посередине, крепко на крепко связанная
 бечёвкой, на стуле сидела девочка–подросток с окровавленным лицом.

 Она была абсолютно голой, остриженной на лысо, лицо её было изрезанно,
 но, состриженных волос не было видно нигде.            

 Всё, абсолютно всё, было вынесено из квартиры.

 Зловещая пустота. Пятно крови под стульчиком, связанный, нагой, остриженный
 «на лысо» подросток, – вся эта картина наводила дикий ужас, и заставляла,
 вместе с тем, задуматься, чтобы это всё, могло означать, кому и зачем
 понадобилось учинять, столь жестокую расправу над безобидным существом?

 Голова девочки была опущена вниз, дыхания не было заметно. Она не двигалась
 и не стонала.  Но, в том, что она была жива, они убедиться не осмелились.

 Зловещая картина жуткой расправы не оставляла и тени сомнения в том,
 что жертва была мертва. Слишком мрачная тайна пронеслась сквозь сознание пары,
 и опустилась к ногам обоих пришедших, а посему, они поспешили незамедлительно
 удалиться.

 — Я домой не поеду! Отвези меня к себе! Я знаю, что это он её изувечил!
 Боже мой, как же мне страшно! Можно, я поживу у тебя?
 — Как ты можешь, говорить такое о своём муже? Ты что, больше не веришь
 ему совсем? Как же вы жили, если ты ничего о нём не знаешь?
 — Не знаю, конечно! Я точно, о нём ничего не знаю! Он стал, таким странным
 в последнее время! Господи! Да он просто дикарь! Это он во всём виноват!
 Он, так и остался дикарём, а я-то, словно слепая, куда глядела? В какую сторону?
 — Ну, хорошо, дорогая, только успокойся, прошу тебя! Поживи, если ты, так этого
 хочешь, у меня, пока ситуация не прояснится, пока мы всего с тобой не узнаем.

 Блондин плавно и медленно остановил машину. Его подруга тихо рыдала
 у него на плече. И тут, впервые он обнял её, осознав, наконец-то, что любит!

 Он почувствовал, как она по-настоящему стала ему дорога:
 Вот, она сидит сейчас перед ним – такая «родная и мягкая»,
 покорная, и такая естественная в своём женском, безутешном горе.

 Он стал жадно и часто целовать её: сначала руки, потом лицо и шею.
 Она, постепенно, стала приходить в себя, дыхание её становилось ровнее,
 щёки порозовели, а черты лица, и без того красивые, просияли…

 — Боже мой, я так люблю тебя! — нежно прошептал голубоглазый безумец.
 — Как всё ужасно! Но, почему он, так поступил, зачем, он это сделал?
 — Действительно, а в чём, всё-таки, был виноват этот несчастный ребёнок? —
 наконец-то, придя в себя, очнулся влюблённый Блондин.

 Но, эгоизм влюблённой пары брал верх над здравым смыслом:

 — Не надо больше, наверно, об этом говорить: теперь, ничем не поможешь
 этому бедному ребёнку, ничего не исправишь, никого не спасёшь!
 — Прошу тебя, родная, постарайся успокоиться! Я же рядом с тобою!
 — Мне страшно и больно! Поспешим отсюда. Едем к тебе домой!
 — Едем, дорогая. Я никогда тебя не оставлю!

 Продолжение:

http://www.proza.ru/2015/12/24/210
Десятая