Мираж - Часть 1

Талия Гордон
Мираж
О Терекате вы слышали, но едва ли под его настоящим названием. Мы называли это место Оазис. Расположенный рядом с высохшим озером на границе Зоны 5, Терекат – самый отдалённый город в зоне влияния Минервы. Несмотря на то, что город стоял на границе песчаной пустоши, о происходивших в нём вакханалиях ходили легенды. Генерал Фионн Окан лично позаботился об укреплении города и в 2093 году превратил его в форпост Эгиды. Местные жители были столь благодарны защите, что, по слухам, были рады исполнять любые прихоти солдат. Генерал построил над городом геодезический купол, избавив воздух от песка и пыли и оградив его от рейдеров. Впрочем, его изначальный план превратить поселение в огромный город будущего оказался нереализуем на практике, как мне довелось узнать на одном из семинаров в прошлом году, когда генерал демонстрировал нам свои экстравагантные чертежи его несбыточной утопии.
Впрочем, даже в таком виде Терекат был прекрасным местом для отдыхающих солдат. В городе имелась пивоварня и казино – не хватало только борделя, но лишь потому, что девушки в городе и так были не прочь развлечь бойцов. Если в казармах Минервы что-то не приветствовалось или было незаконно, то генерал Окан не препятствовал таким делам под своим серебристым куполом. Это было место, где люди отдыхали от строгости жизни в центральном бункере, от вечно глядящего через плечо Окулюса и донимающего своими программами продолжения рода и здорового образа жизни Главка. Если солдат получал отгул, то он проводил его в Оазисе. По крайней мере так говорили кадетам в Академии. Создавалось впечатление, что Оазис – лучшее место для сильных духом людей, не стесняющихся своих желаний. То есть явно не для меня. Вместо этого я проводила свои свободные дни в спортзале, нагоняя физические нормативы, или же в своей комнате, с электронной книгой в руках.
Единственным исключением стал день к концу последнего курса, когда двое моих одноклассников убедили меня помочь им в проводах выпускника Академии, свеженазначенного младшего лейтенанта Марка Веста. Лейтенант Вест (настаивавший на том, чтобы его звали Ковбоем и для большей убедительности носивший дурацкие усы) был завсегдатаем Оазиса и собирался отметить своё предстоявшее первое назначение ночью пьянства и кутежа. Я согласилась из любопытства, несмотря на социальные обязательства, которыми грозил подобный поход. Одноклассники, Стивен Крейн и Лютер Менса, заверили меня, что я могу провести весь день в комнате гостиницы за книгой, если только подниму с ними тост за светлое будущее Веста в роле «шерифа Киргизии». Такие условия позволяли мне и удовлетворить своё любопытство, и сбежать, если толпы радостных мужчин и девушек станут совсем невыносимы. К тому же, я уже устала отбиваться от попыток Крейна ввести меня в общество, да и он был мне кем-то вроде друга последние три года. Так что я пошла ему на уступку.
В Оазис мы прибыли в 15:30, а пять минут спустя уже сидели за столиком в маленьком пустом пабе «Храм» в окружении своих сумок. Бармен поспешил унести нашу поклажу, едва мы расселись, а из задней двери появилась официантка с пивными кружками на подносе. Ковбой с радостным восклицанием потёр руки, а я же задалась вопросом, не пора ли мне скрыться в своей комнате.
-Вот это я понимаю! – заявил новоиспечённый лейтенант. Девушка наградила его тёплой улыбкой, прежде чем исчезнуть в двери. – Вот как оно тут работает, дамы и господа! Мы поддерживаем мир, и взамен просим лишь немного благодарности.
-И много пива! – добавил Лютер с громким смехом. Они взялись за свои кружки, я же перевела взгляд на сидевшего между ними Крейна. Он осторожно поглядывал на меня – возможно думая, что я наконец прониклась к нему симпатией и потому и согласилась на поездку. Он положил на меня глаз с нашей первой встречи, а когда я невзначай сказала, у одного из великих писателей было такое же имя, он решил, что я несомненно влюблена в него по уши и всё моё безразличие – лишь игра в недотрогу. Даже когда я начала стричься на лысо, чтобы избавиться от мужского внимания, он не успокоился. Впрочем, он никогда не был слишком настойчив и на него можно было положиться. Я бы и рада дать ему то, чего он искал, самой почувствовать любовь вместо обычных страхов. Но я знала, что это невозможно. Я не могла заставить себя объяснить ему всё это, так что отвечала тем же, чем и теперь – отворачивалась, делая вид, что не замечаю его взглядов.
«Храм» оказался не таким пустым, как мне изначально показалось. Тусклый солнечный был дважды затенён – вначале прозрачным куполом, потом – сетчатыми окошками здания. Когда мои глаза привыкли к освещению, я разглядела в дальнем углу двух стареющих мужчин, чей столик был разделён длинной линией пустых стопок. Судя по их раздувшимся талиям и расстёгнутым мундирам, то были отставные офицеры Эгиды. В другом конце помещения в гордом одиночестве за столиком сидел молодой мужчина со старательно зачесанными черными волосами. Похоже, всё его внимание было занято изучением атомов, из которых состоял его стакан. Но даже так от него исходила аура с трудом сдерживаемой грубой энергии, как будто он был готов в любой момент вскочить со своего стула. Снова появилась официантка, пересекая комнату быстрым нервным шагом чтобы забрать его пустой стакан и заменить новым, наполненным молочно-белой жидкостью. Выражение на её лице, когда она вошла в помещение, было напряженным – от показанной лейтенанту Весту теплоты не осталось и следа. Я не могла разглядеть её лицо когда она меняла стаканы, но черноволосый глядел на неё с неприятной ухмылкой.
-Тали, ты в порядке? – вопрос Крейна вернул меня к нашей компании. Ребята готовились произнести тост. Я молча подняла свою кружку – таков был уговор, и я стану на шаг ближе к свободе.
-Что ж, хочу сказать это прежде, чем выпью слишком много. – начал свою речь Ковбой, поднявшись. – В жизни любого мужчины приходит время…
Лютер начал посмеиваться.
-Кадет, не заставляй меня пользоваться званием! Я отправлю твою задницу под трибунал, если ты ещё раз пикнешь прежде, чем я закончу!
-Похоже, власть уже съела его мозг. – подметил Крейн.
-Об этом я и хочу сказать. – продолжил Вест. – Такая работа, когда у тебя есть звание, право командовать – она может повлиять на человека. От такой власти можно и опьянеть.
Лютер поднял бровь и поднёс стакан к губам.
-Забыл, что я сказал, кадет? – спросил Ковбой, сдерживая ухмылку.
-Молчу, лейтенант, молчу.
-Ладно, не буду затягивать. Что я хочу сказать, я давно размышлял, и теперь точно знаю, как собираюсь использовать свою власть. Я хочу работать на благо людей. Нести в этот мир прямолинейное, честное правосудие. И вам всем тоже стоит подумать над тем, как вы примените свои полномочия, потому что через год я буду поднимать стакан уже за вас.
-Теперь всё? – поинтересовался Крейн.
-Ну, у меня была заготовлена ещё пара страниц речи, но Лютер ёрзает, как ребёнок, так что не думаю, что мне удастся её закончить. – ответил Ковбой – К тому же пиво нагреется.
-Мудрые слова. – подытожил Лютер. Я, следуя уговору, чокнулась кружками с остальными. Стареющие офицеры в углу поддержали нас аплодисментами. Я обернулась на сидящего в тени молодого человека – он просто глядел на лейтенанта Веста с каким-то недобрым интересом. Меня раздражало, что я не могу понять, о чём он думает, что только добавляло к зарождавшемуся во мне беспокойству. Если это знаменитая Гоморра, о которой постоянно говорили кадеты, то где же все радостные горожане? И куда делась вся развлекающаяся солдатня? Мои спутники, похоже, ничего не замечали. Впрочем, Вест и Лютер были слишком увлечены стараниями перепить друг друга, а Крейн – слишком занят попытками поговорить со мной.
-Если ты ждёшь, пока оно превратится в виски, то это случится не скоро. – сказал он, указывая на мою полную пивную кружку, пытаясь перекричать Веста, рассказывающего свою теорию о том, что Том Петти пережил Войну, и один из его потомков соседствует с ним в казарме.
-Не хочу пить. – ответила я, надеясь, что Крейн поймёт намёк.
-Может тогда принести тебе чего-то другого? Тут есть вино, арак, кумыс, может даже какая-нибудь фигня, о которой ты и не слышала.
-Если я не хочу пить, то как другая выпивка на это повлияет, хм? – я пожалела о резкости сказанного. Впрочем, недостаточно сильно, чтобы сменить тон. По крайней мере я донесла до него свою мысль. Он подозвал официантку и положил руку на её бедро, делая заказ. Она ответила заигрывающим взглядом, но я заметила, как на её лицо вернулось знакомое напряженное выражение за секунду до того, как она исчезла в двери. Я чувствовала, как программа выживания начинает просыпаться в дальних частях моего разума. Что-то здесь было не так. Я спросила:
-Тут всегда так?
Вест остановил свои разглагольствования про Тома Петти и посмотрел мне в глаза первый раз за день.
-Что ты имеешь в виду?
-Оазис. Тут всегда так безлюдно?
Ковбой откинулся на спинку стула и подвигал челюстью, как будто пережевывая вопрос.
-Не знаю. Никогда не был тут до темноты.
-Но к вечеру станет веселее, да? – поинтересовался Лютер. Неприятные и беспокойные мысли практически никогда не проникали в разум кадета Менса. Очевидно, сейчас в его голове были лишь две с половиной кружки пива и картина волшебной ночи, которая никогда не сможет стать реальностью, даже если мои инстинкты паниковали без причины и всё будет в порядке. Он вполне уместно выбрал для себя наименее беспокойную работу в Эгиде, и если он не завалит экзамены, то уже через год сможет занять уютное место офицера снабжения. Вест тоже не спешил волноваться:
-Естественно станет веселее! Просто подожди, пока зайдёт солнце, и тогда всё вмиг оживёт. Бомбей с приятелями встретят нас в семь у «Близнецов», ребята согласны расстаться с пожитками ради чести быть облапошенными нами в техасский холдем.
-Во всю стараешься заслужить своё прозвище, а?
-Америку можно стереть с карты, но нельзя стереть из моего сердца! – от этого уже начинало тошнить. Не знаю, откуда взялся его фетиш на Америку, но, полагаю, он слишком серьёзно воспринимает свою родословную, и воспитатели в Центре начального образования в своё время позволяли ему смотреть слишком много голливудских фильмов.
Крейн схватил проходящую мимо официантку и прошептал что-то ей на ухо. Она оглядела комнату, проверяя, не кончилась у кого выпивка и дополнила кружки Лютера и Веста. Выражение её лица было строгим и деловым – совсем не та непринуждённая улыбка, которую я ожидала. Похоже, любящие поразвлечься молоденькие девушки – очередное преувеличение об Оазисе. Впрочем мгновением позже она наклонилась в явно привычном движении и поцеловала Крейна в шею. Взяв его за руку она повела его к лестнице наверх под выкрики и свист лейтенанта Ковбоя. Крейн обернулся ко мне – я ожидала, что его взгляд будет жестким и мстительным. Но он выглядел виноватым, почти что пытающимся извиниться. Похоже он понял, насколько жалко выглядел этот его жест с моей точки зрения. Впрочем, как я не пыталась изменить своё отношение к нему, так и он не старался сдерживать свои желания.
От его взгляда мне стало ещё более тошно. Он заказал её так же, как пиво минутами раньше. Так Оазис и работал – проституция без платы? Или же они торговались за закрытыми дверями спальни, и возвращающиеся домой «покорители» предпочитали не упоминать этой части в своих рассказах? Любой из этих вариантов вызывал отвращение. Лютер обеспокоенно поглядел на меня, но тут же заработала его система защиты от волнений и он снова переключил внимание на болтовню Ковбоя.
Кислый запах пива стал окончательно невыносим. Лейтенант Вест и Лютер были для меня чужими существами, смеющимися над шутками на незнакомом языке. Я была заперта в своих мыслях, и сбежать было некуда. В комнате наверху мне точно не найти покоя, пока Крейн и официантка заняты своим делом по соседству.
-Не думаю, что я когда-то видел человека в столь жалком состоянии. – послышался ритмичный голос за моей спиной – И это при том, что я бывал на Мадагаскаре.
Я поняла, кто это по молодому голосу с лёгким русским акцентом.  Я повернулась, чтобы взглянуть на сидевшего в тёмном углу парня. Вблизи он выглядел неестественно чистым и опрятным, и от него исходил несильный, но острый запах, выравнивающий пивную кислятину.
-Далеко пойдёшь с такой проницательностью. – ответила я без энтузиазма.
-Надеюсь не слишком далеко. Одного раза на Мадагаскаре мне хватит на всю жизнь.
-Может скажешь, кто ты такой и чего хочешь? В этом порядке, пожалуйста.
Он улыбнулся, как будто ожидал, что я скажу именно это:
-Мой проницательный взгляд говорит мне, что ты не особый любитель алкоголя. Я иду на улицу покурить, и если это тебе поможет, можешь ко мне присоединиться. Я младший секретарь Урия Носков, и у меня есть неприятная привычка путать порядок вещей. Уж извини.
Он протянул руку. Я проигнорировала жест.
-Потому я спросила о том, кто ты в первую очередь. У меня аллергия на секретарей.
-Я надену перчатки когда буду передавать тебе трубку.
-Ничего ты мне передавать не будешь. – мне хотелось впечатать свой сапог в его ухмылку всезнайки, но «Храм» сводил меня с ума, и я знала, что если останусь – мне не избежать вопросов от Лютера и Веста. К тому же, он был человеком, говорящим на моём языке, и даже то, что он – агент Окулюса не перевешивало этого в нынешней ситуации.
-Впрочем, свежий воздух мне не помешает. – добавила я, вставая.
-Ах, да, свежий воздух – величайшее и самое недооценённое сокровище Тереката. – я не могла понять, было это сарказмом или нет, но я последовала за ним к выходу, не оглядываясь на своих приятелей – их молчание сказало мне достаточно. Выбравшись из здания Урия свернул и обошел паб, я же остановилась и оглядела площадь передо мной, надеясь найти подтверждения или опровергнуть своё беспокойство. Несколько отдыхающих солдат Эгиды слонялись между зданиями. Из местных жителей я увидела только двоих, несущих пшеницу к пивоварне. Ящики с минервскими совой и щитом были разбросаны вокруг помоста в центре площади, как будто в гарнизон доставили новую партию припасов, да так и оставили там, где их выгрузили. На противоположном конце пощади возвышалась башня, центр управления генерала Окана, подобно гигантскому яблочному огрызку подпиравшая свод купола своими изогнутыми боками. Я не могла разглядеть никакой активности вокруг или внутри башни. Всё под этим куполом казалось пустым и неестественно тихим. А может, дело было в куполе, который я создала вокруг себя. Я понимала, что моё беспокойство могло быть вызвано тем, что мне пришлось выбраться в незнакомое место, преувеличенные ожидания о котором не сходились с реальностью. Всё это, плюс ещё пара десятков различных факторов… Я немного расслабилась. Свобода от одноклассников тоже принесла облегчение.
Я обнаружила Носкова в аллее за баром, уже затягивающимся из длинной трубки. У вьющегося вокруг его мальчишеского лица дыма был маслянистый металлический запах.
-Травка – пояснил он, указав на трубку – Конопля. Ботаники Главка выращивают её в безумных количествах, но в главном бункере не покурить. Правители предпочитают, чтобы мы спасали Землю, а не потакали своим порокам, так что для этого приходится искать тёмные укромные места. Эту услугу нам и предоставляет Терекат. Это клапан, через которую мы можем выпустить свою человечность. Поделиться?
Он протянул руку с трубкой, пока я гадала, имеет он в виду наркотик или свою человечность.
-Ты к ней прикасался. – я никогда не пробовала конопли, и не собиралась начинать курить в присутствии агента Окулюса. Возможность попасть под случайную проверку на наркотики по возвращении в академию и очутиться под трибуналом тоже не добавляла энтузиазма – У меня же аллергия.
-Ох, родиться младшим секретарём – проклятие на всю жизнь! – вздохнул он с ироничной улыбкой.
Я ощутила укол беспокойства, и мой интерес к бессмысленной болтовне тут же испарился. Чтобы отвлечься, я вернулась к последней целостной мысли в своей голове:
-Тут всегда так тихо?
Урия глубоко затянулся и выдохнул дым через нос прежде, чем ответить:
-На границах заметили большую банду рейдеров, и командование гарнизона отправило взвод разобраться с ними. Плюс, генерал Окан отправился в центральный бункер и взял с собой четверть всех офицеров. Оазис затихает без своего хана.
-Почему его прозвали ханом?
- Из-за его имени, наверное - Окан-Охан-хан? В основном народ в Эгиде не блещет буйным воображением и завидным остроумием.
-Я думала вас учили вежливости в этой вашей окулюсовской школе подхалимов.
-Я сказал в основном. Будь ты из этого большинства, я бы, как и положено, кидался оскорблениями только за твоей спиной.
Очередной удар нервозности, и я перевожу взгляд с глаз Урии на свои сапоги.
-Ты много знаешь об этом месте. Завсегдатай?
-Никогда тут раньше не был.
Я засмеялась, несмотря на своё намерение продемонстрировать ему всю свою неприязнь к нему – И откуда тогда ты знаешь всё это?
-Я разговариваю с людьми. Иногда даже вежливо. А ещё я читаю новости в местной сети –кстати, ничего не мешало тебе заняться тем же, вместо того, чтобы ошиваться с теми бойцовскими псами. Так что если ты не знаешь про рейдеров, то кроме себя винить тебе некого. – вот она, эта презрительная надменность, которую я ждала от представителя минервских политиканов. Герман Брандт, человек, сжегший моё счастье, производил такое же впечатление. Теперь ненавидеть младшего секретаря Носкова стало куда проще.
-Эти бойцовские псы – мои друзья.
-Тогда поздравляю – ты меня одурачила, а это не так то просто.
Я не ничего не ответила, но ощутила, как у меня начинают гореть щеки.
-Ты, кстати, так и не представилась. Я знаю, что в вашей псарне манерам не учат, но это уж основы основ.
-Значит, теперь и я собака? Как мило.
-Нет, ты человек, почему-то думающий, что её место рядом с псами. Я бы не прочь узнать, почему, но сперва давай разберёмся с твоим именем.
-Талия. – ответила я резко – Могу продиктовать по буквам, чтобы ты не ошибся в своём отчёте.
-С чего ты взяла, что я пишу отчёт? Я отдыхаю.  – сказал он с улыбкой – К тому же, вопреки распространённому мнению, агенты Окулюса не шпионят за людьми ради развлечения. И я и так знаю, как пишется твоё имя.
Я посмотрела на него, и в тот момент, когда наши взгляды встретились, стена между нами взорвалась, оглушив меня. Осколки кирпича и древесная щепка обожгли моё лицо, и немедленно включилась моя программа выживания. Боль была забыта, и всё внимание направлено на происходящее вокруг. Сквозь появившуюся в стене дырку размером с кулак я услышала крики из «Храма». Я не могла разобрать, на каком языке. Громыхающие, тяжелые шаги. Удар по столу – тот ломается пополам. Ковбой кричит на кого-то. Звук ещё одного выстрела пробирает меня до костей. Вскрик боли, голосом лейтенанта Веста. Я припадаю к пыльной земле. Урия уже давно опередил меня в этом.
Внезапно выстрелы раздались отовсюду, отражаясь от серебристого купола над головами они казались ещё громче. Крики не долетали так далеко, но я всё равно услышала их, со всех сторон. Из «Храма» потянуло озоновым запахом пороха, и моих ушей достигло тяжёлое, натужное дыхание, перекрываемое потоком речи на незнакомом языке. По звучанию он был похож на киргизский, но даже в своём почти животном состоянии я заметила, что в нём было что-то особенное. Моего уха коснулось что-то влажное, и я посмотрела на стену, к которой прижималась. Из проделанного пулей отверстия по трещине в кирпиче стекала струйка крови. Я отодвинулась от змеящейся по стене алой полоски, остановившись у угла паба.
Выглянув из-за угла, я увидела бегущие по площади черные силуэты. Их лица были закрыты платками, шарфами и масками, в руках – довоенные автоматы и пистолеты. Рейдеры. Но как? Только сейчас эта мысль возникла в моей голове: как они смогли пробиться под купол так быстро? Если Урия был прав, то большая часть гарнизона выслеживала другую банду, но в городе осталось не меньше двух десятков солдат охраны, в основном у ворот. Я бы никогда не поверила в это, не происходи это передо мной: самое защищённое место в Минерве после главного бункера разваливалось по швам прямо на глазах.
Плана у меня не было, но мне нужна была лучшая наблюдательная позиция. Рядом с «Храмом», метрах в пяти, стояла пара минервских ящиков с припасами. Я пригнулась и рывком перебежала к ним. Позади Урия пропищал что-то протестующее, но за мной не последовал. Укрывшись за ящиками я снова выглянула на площадь. Рейдеры выдворяли персонал генерала Окана из башни управления, руки на затылках. Невероятно – в мгновение ока они заняли город под куполом и башню! Звуки стрельбы начали стихать, и я поняла, что бывшие на посту солдаты скорее всего мертвы. Под куполом стало тихо, а значит любое сопротивление прекратилось.
Прежде, чем я снова скрылась за ящиками, мне показалось, что один из рейдеров взглянул в мою сторону. Я не была уверена, но это не помешало мне начать паниковать. Я не могла посмотреть ещё раз – стоит мне высунуться, и он снесёт мне голову. Нельзя было и бежать, он успеет подстрелить меня. Если я останусь на месте – он найдёт и застрелит меня. Но если я ошиблась и он меня не заметил, то нужно было не шевелиться. Всё остальное – верная смерть.
И что дальше? Прятаться за ящиками, пока рейдеры убивают моих друзей и потрошат город? Я могла лишь следовать своей программе выживания. Это единственное, чему я могла доверять в этом мире. Но услышав приближающиеся шаги я поняла, что из этой ситуации выхода мне не найти. Шаги были всё ближе, и я сжала кулаки, впившись ногтями в ладони.
Внезапно послышался шорох одежды, и я увидела, как из-за угла здания с поднятыми руками вышел Урия. «Не стреляйте!» - он повторил эту фразу на киргизском, русском и арабском. Рейдер прокричал что-то в ответ на своём языке. «Мы безоружны!» Трус. Теперь у меня появился ещё один повод ненавидеть Носкова. Он пытался сдать и меня, но я оставалась неподвижной.
-Мисс Гордон, излишняя храбрость – психическое расстройство. Но я уверен, вы сможете с ним справиться. Если вы не хотите, чтобы этот человек вас расстрелял, последуйте моему примеру.
Я медленно развернулась, прижимаясь к ящику. Рейдер стоял передо мной, направив ржавеющий ствол «Калашникова» между моих глаз. Вблизи я могла разглядеть, что на скрывавшем его лице шарфе был изображен красный глаз, подобно Оку Гора, только симметричный. Это озадачило меня ещё больше, чем смотрящий на меня ствол автомата. Среди всей этой жестокости такая искусная работа выглядела очень странно.
Неохотно я подняла руки и встала. От группы на площади отделился ещё один рейдер и помог первому затолкать нас обратно в «Храм». Его лицо было закрыто таким же красным оком. Это было странно, но что-то ещё озадачивало меня, что-то, что я не могла до конца разобрать. Вначале я думала, что оно как-то связано со странным символом, но за шаг до двери паба меня осенило.
Я не говорила Урии своей фамилии.

В этой главе так много информации. Большая часть происходящего становится более понятной по ходу повествования, так что я приберегу свой анализ к его концу. Я был весьма удивлён упоминанием лейтенанта Веста. Несмотря на то, что мы много лет работали вместе, он никогда не упоминал об этой главе своей жизни.