Мираж - Часть 3

Песок заскрипел под моими сапогами, и я поспешила убраться со света, проникавшего через люк. Сложно было понять размеры подвала под «Храмом» – освещался он только из люка и полосой тусклых лампочек, тянущейся по одной из стен до наружной двери. В противоположной от них стороне была только темнота. Я растворилась в ней, пригнувшись к земле и наблюдая за люком. Потолок надо мной сотрясся от быстрых шагов, и как только они прекратились, Урия Носков спикировал через люк. Он приземлился неудачно, упав и прокатившись по земле. Я вышла на свет и поманила его к темноте. Не тратя времени на то, чтобы встать, он прополз ко мне на четвереньках. Отступая назад во мрак я наткнулась спиной на что-то каменное. Это не было стеной – они были из простой земли. Каменный предмет был высоким и примерно в два раза шире меня – видимо, колонна. У меня появилась идея.
Я выскочила из темноты, пробежав мимо Урии к ведущей наружу двери подвала и распахнула её. Развернувшись, я смогла разглядеть Урию, пригнувшегося у большой каменной статуи, наполовину вкопанной в землю. Рядом из земли возвышались останки стены, бывшие мне по пояс. Вокруг неё было разбросано около десятка деревянных ящиков. Они были пусты – и достаточно объёмны, чтобы вместить человека.
Я указала на ящик, ближайший к ведущему из кухни люку, и Урия немедленно понял, что я имела в виду. Он запрыгнул в ящик и тихо закрыл крышку. Я принялась закрывать ящики в случайном порядке, но едва услышав новые шаги, обогнула каменную стену и прижалась ко статуе. Свет распахнутой двери позволял разглядеть большую часть подвала, но у дальней стены все ещё царил мрак. Я надеялась, что тени и непонятная статуя укроют меня. Так как у меня не было бога, которому я могла бы молиться, я просто прижала нож к груди и принялась размеренно дышать через нос.
Послышалось громыхание сапогов по металлической лестнице, шуршание песка, а за ним – громкое дыхание. К горлу подкатил ком тошноты. Шуршание остановилось посреди подвала и сменило направление. Я могла чувствовать тяжелое присутствие Охотника и его серебристого Ремингтона, и могла поклясться, что он также чувствовал меня. Все мое внимание уходило на то, чтобы дышать медленно и бесшумно. Никогда в жизни мне не приходилось прилагать столько усилий. Охотник остановился перед одним из закрытых мной ящиков. Наклонись он, чтобы осмотреть его поближе, то мог бы заметить и меня. Мне казалось, что краем глаза вижу движение ствола его дробовика, но не смела даже повернуть глаза в его сторону.
Хлопок распахнутой крышки ящика. На мгновение мои ноги подогнулись. Я задела статую своей курткой. Теперь я была уверена, что этот шорох ознаменовал мой конец. Я умру. Если повезет. Снова шорох песка – Охотник отвернулся от ящика, но я не могла определить, в какую сторону. Я заставила себя поверить в то, что если я останусь неподвижной и продолжу дышать так же тихо, то выживу. Вне зависимости от того, было это правдой или нет, больше верить мне было не во что. Ещё один хлопок, в этот раз ближе ко статуе, и вторя ему мое сердце едва не разорвала ребра. Я почувствовала, как слеза стекла по моей правой щеке, и в приступе паранойи едва не вытерла её, боясь, что отразившийся от неё свет выдаст меня. Но мне нужно было направить все усилия на то, чтобы дышать бесшумно. Тишина стала моим богом, и моя вера крепчала с каждой секундой.
Новые шаги сверху. Скрип дерева над головой, звон металлических ступенек. Два голоса принялись кричать друг на друга в середине подвала – мужской и женский. Женщина была недовольна, и несмотря на то, что я не понимала их диалекта киргизского, можно было догадаться, что она бранила нашего знакомого с Ремингтоном. Несколько секунд спустя они поспешили к распахнутой двери. Шаги утихли, и подвал снова опустел. Слава Тишине, нашей владыке и спасительнице.
Прежде, чем поднятая преследователями пыль успела осесть, я обогнула статую и постучала по ящику, в котором укрылся Урия.
-Носков, все чисто.
Крышка откинулась на смазанных петлях, и агент Окулюса поспешил выбраться наружу.
-Пожалуйста, называй меня Урия. Все спасшие меня от верной гибели имеют право обращаться ко мне по имени.
-Хорошо. Пора двигаться.
-Постой. – он указал за мое плечо. Я обернулась и в первый раз как следует разглядела статую. Это была колонна со смутно женскими чертами, но когда мой взгляд достиг головы, я была на мгновение ошеломлена.
Вместо рта на лице фигуры был третий глаз. Такой же, как тот, что носили Охотники на своих масках. В моей голове возник рой вопросов, и я не могла даже решить, с какого начать распутывать этот клубок. Впрочем, внезапное озарение сэкономило мне время: паб назывался Храмом, и перед нами было нечто, весьма похожее на алтарь. Но какой религии? У статуи была простота древнего идола, но она была слишком гладкой, слишком новой. К тому же она, похоже, была выкопана из земли – вместе с каменной стеной. Статуя явно имела значение для горожан – в достаточной степени, чтобы дать название пабу. Но что появилось раньше – здание или алтарь? И почему Охотники использовали эту символику? На их масках красовался глаз явно с этой статуи, а не с символа Минервы.
-Я не понимаю. – ответила я шепотом.
-Будем беспокоиться о понимании позже. Сейчас пора уходить.
Урия поспешил к двери, но я поймала его и поставила за собой. Я не знала, какую боевую подготовку получают дипломаты Окулюса, но небезосновательно полагала, что заметно превосхожу его в этом плане, несмотря на мое неоконченное обучение. Я уступала своим товарищам-мужчинам в грубой силе, но я была лучшей среди своей группы в применении холодного оружия. Мысль об этом пробудила во мне болезнь разума, которую Урия называл храбростью. К тому же ради этого Эгида и существовала, сказала я себе. Я легко вошла в роль живого щита.
Сперва я аккуратно выглянула, быстро осмотревшись в поисках Охотников. Никого не увидев, я выбралась наружу, ступая как можно тише. Где укрыться от Охотников я не знала, но было очевидно, что нужно убраться как можно дальше от городской площади. Между «Храмом» и куполом было четыре-пять рядов домов, и они едва ли пустовали. А доверять горожанам я уже не могла.
Единственный пришедший мне в голову вариант действий – пробраться к куполу. Как можно тише я направилась к ближайшей перпендикулярной улице, держа нож обратным хватом и указывая себе путь тонким клинком. К моему удивлению, шаги Урии за моей спиной были ещё тише моих. Он явно был не просто помощником дипломата, и уж точно не в отпуске. В нападении Охотников на сов было множество непонятных вещей, и Урия Носков хорошо вписывался в эту загадку.
Улица была пуста, но в то же время хорошо просматривалась с главной площади. Я прошла мимо ближайших ко «Храму» зданий, ожидая, что рано или поздно наши преследователи их обыщут. На следующем перекрестке я остановилась, оглядываясь. Вдали, справа от нас стояла пивоварня, и она кишела черными фигурами. Все они несли ящики и меньшие, неразличимые с расстояния объекты внутрь пивоварни. У нас не было выбора, кроме как пересечь улицу, но она была весьма широкой и на виду Охотников у пивоварни. Я отчаянно пыталась найти способ перебраться на другую сторону или придумать другой маршрут, но моё обучение явно не подготовило меня ко страху и нерешительности, порождаемым столь ошеломляющей ситуацией. Никакие полевые учения или же семинарские занятия не могли помочь мне сейчас. Этот тупик, похоже, излечил меня от храбрости.
Неожиданно Урия взял меня под локоть и уверенно шагнул на улицу. Начиная паниковать, я повернулась к нему и обнаружила, что Носков обернул свой шарф вокруг лица, пытаясь сойти за Охотника.
-Не беспокойся о себе. – прошептал он – С такого расстояния твою короткую стрижку не отличить от маски. И иди так, будто ты тут главная.
Делать что-то иное было уже поздно, так что я распрямила спину и уверенной походкой направилась к дому на противоположной стороне. Мы прошли незамеченными, но на всякий случай пересекли и следующую, узкую улочку между домами прежде, чем пробраться в один из них через заднюю дверь. Комната, в которой мы оказались, была в тон нашей ситуации – отхожим местом. По крайней мере деревянная крышка закрывала яму в полу, хотя на запах это едва ли влияло.
-Не могу поверить, что это сработало. – сказала я, расслабляя свои мышцы в первый раз с начала нашего побега.
-Простая уловка. Веди себя так, будто ты имеешь полное право тут быть, и, как со многими вещами, если ты веришь в это достаточно сильно, с тобой все согласятся.
-Особенно если между тобой и остальными больше сотни метров. – добавила я. Урия усмехнулся.
-Ты учишься быстро для того, кто считает, что её место среди псов, Талия. Я ведь могу называть тебя по имени?
-Что бы и нет, после того, как ты спас мне жизнь и все такое.
-Ты мне льстишь. – ответил Носков, поворачиваясь обратно к двери и закрыв нос. – Прежде, чем думать, что делать дальше давай рассмотрим имеющиеся у нас факты. Желательно прежде, чем запах нас доконает.
-Факт первый – та официантка вела себя совсем не как напуганная девушка. Не думаю, что она была заложницей.
-И? – Урия снова устраивал свое представление «я на несколько шагов впереди тебя». Сколь бы это ни раздражало, в этот раз я была благодарна – умение быстро мыслить, возможно, было нашим единственным спасением в этой ситуации.
-И у Охотников уже был дробовик Ковбоя когда они вошли в паб. Это значит, что кто-то внутри им помог.
-Не будем скромничать в выражениях. Это был бармен. – вставил Урия.
-Да, и это значит, что горожане не просто помогают рейдерам. Они спланировали все это вместе.
-Это единственное объяснение. Нападающие должны были проникнуть под купол заранее. Как ты уже подметила, нападение снаружи было бы самоубийством.
-Ты думаешь, что их пронесли внутрь в тех ящиках из подвала. – я старалась догнать мысли Носкова. Судя по поднятой брови, он был впечатлен моей попыткой.
-Когда же я сказал такое?
-Это было написано на твоей педиковатой физиономии когда ты вылезал из ящика.
-Слова – это оружие, Талия. И они ранят меня. И тебе пока не стоит пытаться угадать мои мысли, у тебя это плохо получается. Бойцы проникли сюда не в ящиках. А вот их снаряжение – другое дело. Охрана на воротах достаточно тщательно проверяет людей – особенно если речь идет о милых девушках, но не обращают должного внимания на грузы, как я лично мог убедиться этим утром. Судя по запаху в ящике, он был заполнен пшеницей и автоматами.
-Значит, они пришли под видом гостей. – продолжила я – Поэтому среди Охотников столько женщин. Охранники, несомненно, обратили внимание на девушек, но едва ли так, как следовало бы.
-Молодец! Ты просто читаешь мои мысли! – ответил он с улыбкой – Но остается вопрос – зачем?
-Я не верю, что им нужно то, о чем говорил тот старикан на площади. Слишком большой риск. Если они хотели добыть воды и еды, то могли бы просто отнять это у одного из поселений на внешней границе без всякого шума.
-Согласен. Тут дело в кое-чем ином. Тем, с чем Минерва ещё ни разу не сталкивалась.
-Что ты имеешь в виду?
-Восстание.
Я замолчала, переваривая эту мысль. Если это нападение было делом горожан, то у них должна быть веская причина. Минерва защищала их, обеспечивала всем необходимым. Мне не удавалось представить, что могло бы подстегнуть их к столь опасному шагу. От возмездия генерала Окана их защищала лишь легенда о том, что они взяты в заложники. Чего столь ценного могли они хотеть, чтобы оправдать такой риск?
-Ты знаешь что-нибудь про ту статую под пабом? – спросила я у Урии.
-Нет, и это выводит меня из себя сверх всякой меры. Она явно связывает горожан и Охотников, но я понятия не имею, что она означает. Я даже не знаю, что эта статуя делала погребенной под «Храмом». По моей догадке – а я ненавижу играть в догадки, несмотря на то, что получается у меня хорошо – эта статуя имеет отношение к какой-то новой религии. Она явно была сделана после войны, и мы оба ничего о ней не знаем, так что я не вижу иных вариантов.
-Об этом я уже догадалась – ответила я и с отвращением поймала себя на том, что улыбаюсь ему – Постарайся не отставать, Носков.
Урия подавил смешок. Тишина все ещё была нашим божеством. Мы только что пришли к мысли, что каждый человек в Оазисе будет рад нас прикончить, и при этом не знали, был ли пуст дом, в котором мы скрывались.
-Нет ли у тебя желания глянуть на пивоварню поближе? – спросил он с задорным блеском в глазах.
-Думаю, нет. Что ты надеешься там найти?
-Может быть мы сможем выяснить, чего Охотники и горожане хотят на самом деле. Что важнее, оттуда мы совершенно точно сможем пробраться в башню управления.
-Откуда ты знаешь? – я вспомнила, что Урия ковырялся в списках персонала Эгиды. Ничего удивительного, что он знал о тайном ходе в башню, но мне было интересно, где он нашел эту информацию.
-На моем планшете есть карта инфраструктуры города. Рядом с пивоварней есть служебный ход в структуру купола. Оттуда мы сможем пробраться в подземный туннель через воздушные фильтры, а по туннелю – в башню. Нам нужно связаться с командованием, и это единственное место с передатчиком.
 -В башне слишком много Охотников. – возразила я – Мы можем просто выбраться за купол?
-Выйти можно только через ворота, и теперь, когда они знают о двух беглецах, охраны там будет предостаточно. Ну и, конечно, есть туннель наружу, идущий из убежища под башней.
-Того убежища, где держат всех заложников.
-Которое сейчас, думаю, является вторым по охраняемости местом после ворот. Полагаю, повстанцы уже обнаружили туннель и предприняли меры, чтобы не дать заложникам им воспользоваться.
-Могу я поинтересоваться, зачем тебе была нужна такая подробная карта укреплений Эгиды?
-Говорил же, у меня выходной. – ответил он с абсолютно честным видом – Не хотел потеряться.
Я знала, что ничего большего я от него не добьюсь, пока он сам не решит это рассказать, так что не стала настаивать. Определившись с неким подобием плана, мы покинули дом и прошли остаток пути до пространства, отделявшего зону застройки от купола. Охотников тут не было – видимо, все они были заняты тем, что переносили грузы от площади к пивоварне. Мы прошли мимо нескольких домов, пока не добрались до неё, расположенной в трехэтажном здании. Из трубы не выходило дыма, но теплый запах дрожжей и пива все ещё был ощутим вокруг. Вся деятельность была сконцентрирована в передней части здания. У задней стены же были заметны только бак для мусора да накрытый полиэтиленовой пленкой поддон. Мы подождали, пока группа Охотников пройдет мимо, наблюдая сквозь окна дома, за которым мы прятались, после чего быстрым рывком достигли задней стороны пивоварни.
В стене было несколько окошек, чуть выше уровня глаз. Я аккуратно взобралась на единственный открытый край поддона, стараясь не задеть шуршащую пленку. Окна были грязными, и я не хотела протирать их, опасаясь выдать себя. К счастью внизу окна нашлась трещина – достаточно широкая, чтобы через нее можно было заглянуть внутрь. Большую часть пространства занимали три металлических бака. Свободное место было заполнено ящиками – подобными тем, на которые мы наткнулись в подвале. Охотники поспешно заполняли их бутылками. Вначале я не поняла смысла происходящего, но потом новая группа Охотников вошла внутрь, неся оружие Эгиды – в основном репродукции довоенного стрелкового оружия и взрывчатку. Орудовавшая в пивоварне команда вскрыла новый ящик и принялась заполнять его прибывшим грузом, явно украденным из оружейной в башне.
Я отошла в сторону, пустив Урию к окну. Пока он изучал обстановку в здании, я огляделась и заметила небольшой люк в стене купола. Это был наш путь для побега. От люка нас отделяло метров пятнадцать, но Охотники были слишком заняты упаковкой своей добычи в пивные ящики, и едва ли успеют нас заметить.
Мое сердце на мгновение остановилось, когда я услышала идущий с улицы голос. Говорил человек негромко, но приближался быстро. Люк был слишком далеко, а открыть мусорный бак без шума бы не получилось. Я прижалась к углу здания, поудобнее перехватив нож. Что ж, этот момент наконец настал. Мне ещё не доводилось убивать, но я видела смерть достаточно часто, чтобы знать, чего ожидать.
Я постаралась оценить рост говорящего по его голосу. Представила его шею, отсчитывая оставшиеся ему до угла шаги. Если Охотников было лишь двое, то я могла толкнуть говорящего на его спутника и разделаться с обоими прежде, чем они смогут выстрелить или даже позвать на помощь. Как только на краю моего зрения появилось черное пятно, я выпрыгнула из укрытия, вкладывая весь свой вес в мой маленький нож. Клинок вошел по рукоять, и повстанец завалился на спину, увлекая меня за собой. Мы налетели на что-то, но явно не на спутника говорившего. У меня не было времени думать о своем первом убийстве. Ещё не успев выдернуть нож из хрипящего горла моей жертвы, я подняла взгляд на второго противника. Это был мальчик, восьми-девяти лет. Упав на пол у стены соседнего дома он смотрел на меня большими, непонимающими глазами.
Я перевела взгляд на убитого мной повстанца. На нем не было ни маски, ни бронежилета. Он выглядел как обычный горожанин Тереката, но при нем был минервский пистолет-пулемет P90, а мальчик сжимал пистолет в своих маленьких ручках. На детских штанах виднелось темное пятно, и я поняла, что только что убила отца, ведущего своего сына за угол по нужде. У них были одинаковые носы, рты. Я замерла, все еще сжимая рукоять ножа, торчащего из такого же, как и у мальчика горла. Мне казалось, что мое близкое знакомство со смертью сделает первое убийство легче. Но уж точно не представляла его таким. Я прекрасно понимала зарождающиеся в голове этого ребенка мысли. Понимала потому, что этот мальчик переживал то же, что и я. Похоже, все мои жизни были обречены заканчиваться смертями отцов.
Ребенок, вздрагивая с каждым коротким вздохом направил пистолет на мое лицо. Я не шелохнулась, неподвижно глядя в его глаза. Кровь из шеи моей жертвы начала стекать на мои пальцы. Я не могла изменить того, что сделала. Не могла даже породить новую жизнь взамен той, которую только что отняла. Так что я отдала свою судьбу в эти маленькие детские руки.
Пистолет щелкнул. На мгновение я почувствовала разочарование. Потом Урия взял меня за плечо и как следует встряхнул. Мои мысли оказались заглушены программой выживания и я выпустила нож. Мальчик закричал, быстро набирая громкость. Носков побежал к люку в куполе, но прежде, чем последовать за ним я выхватила P90 из рук мертвеца. Свой окровавленный нож я оставила в его шее – подобно тому, как недавно оставила свою любимую книгу в комнате паба. Я чувствовала себя рептилией, сбрасывающей кожу за кожей, каждый раз вырастая больше и сильнее, обзаводясь все более твердой шкурой. Я всегда жила таким образом, а Охотники же ускорили этот процесс. Было сложно представить, кем я буду к концу этого дня, если смогу пережить его.

Так значит тот глаз был не логотипом Окулюса, а символом их собственной религии. Интересная штука, эта религия. Впрочем не думаю, что противоречий в вере было бы достаточно для подобного нападения. Тут должно быть что-то более серьезное.
И да, я пишу эти комментарии по ходу чтения, а не после ознакомления с текстом целиком. Я пытаюсь как следует понять смысл этого повествования и ощутить себя на месте изначальных получателей этого письма.